Умер тот, кто обидел однажды –
мимоходом, легко, на бегу,
и возникло подобие жажды:
отплатить, не остаться в долгу.
Только смерть все акценты сместила.
Не могу я о нем не грустить.
Я жалею его, я простила!
… Надо было при жизни простить.
И поезд — дом, и куст намокший — дом,
и в осень заблудившееся лето…
Я счастлива, но я пойму потом,
но я потом, потом осмыслю это.
А буду просто жить и жить сперва,
как в детстве хохоча, не зная горя,
не отливая в точные слова
соленый вкус и губ твоих, и моря.
Я снова верю в вечность доброты,
ее необратимости покорна,
и постигаю, что такое — ты,
во всем, чем я сыта была по горло.
Откуда ты? Что — эта связь сердец?
Я — в колыбели, ласковой и зыбкой,
я маленькая, жив еще отец
и гладит по плечу меня с улыбкой…
Шепчу — кому: тебе или ему?
Припав, прижавшись, не хочу ответа.
Я счастлива, но я потом пойму,
потом пойму, потом осмыслю это…
В какой-то миг неуловимый,
неумолимый на года,
я поняла, что нелюбимой
уже не буду никогда.
Что были плети, были сети
не красных дат календаря,
но доброта не зря на свете
и сострадание не зря.
И жизнь — не выставка, не сцена,
не бесполезность щедрых трат,
и если что и впрямь бесценно —
сердца, которые болят.
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.