Тайна старинных курантов. Новогодний рассказ. Автор: Зоя Баркалова

Тайна старинных курантов. Новогодний рассказ. Полная версия.

Михаил уже собирался выходить из дома, когда его окликнула мать.
-Сынок! Подожди! Помощь твоя нужна!
Мишка недовольно поморщился:
— Мам! Меня Оксана ждет. Она уже вышла из дома. Стоит на площади возле елки. Там метель собирается. Замерзнет…
-Нет, Миш! Звонит бабушка, говорит – дед ногу подвернул. Не может сам пойти на башню. А там, говорят, часы захандрили, что-то с минутной стрелкой.

— А завтра нельзя? – заупрямился Михаил. – Ну осталось пять часов до Нового года! Да я там и не очень помню, что надо делать…
-Дед тебя инструктировать будет! Нельзя отказывать. Да и народ будет ждать перезвона павловских курантов в полночь, а там непонятно что творится с часами.

— Ну вы даете! – вскипел Михаил, беспомощно глядя на свои наручные часы. Он злился, но деду отказать никак не мог. С дедом у него была дружба покрепче отцовской. Мишкин дед много лет курировал павловские часы – смазывал механизм, подводил стрелки, заводил. Там механизм ой-ой какой! И сила нужна, и сноровка, и знания…Ну что же делать?
— Ладно, я позвоню деду, когда к башне подходить буду. Ключи у меня есть. Мы в прошлый раз с ним вместе часы заводили…Только Оксану предупрежу!
Мишка выскочил из дома, на ходу набирая номер Оксаны:
— Солнышко! Тебя еще не замело?
— Пока ты придешь, точно заметет. Превращусь в снежную бабу! – Оксана шутила, но по голосу было слышно, что она и замерзла, и на Михаила обиделась.
— Тут такое дело…- замялся Михаил. – Часы надо подрегулировать.
— Какие часы? – не поняла Оксана. – Да наши павловские куранты! На башне которые…
— А завтра нельзя? – Оксана повторила вопрос Мишки матери.
-Нельзя, — вздохнул Михаил. – Новый год должен наступить сегодня. И в Павловске тоже.
— Я с тобой! – решительно сказала Оксана.
Городской парк, где стояла часовая башня, зима преобразила до неузнаваемости. Мягкий пушистый снег лежал на кронах деревьев шапками, ели переливались в свете фонарей миллионами искристых снежинок. Павловский народ прогуливался по зимним аллеям, детвора резвилась на детской площадке, весело съезжая на ледянках с горки. Вдали мерцала разноцветными огнями наряженная елка.

А часы на башне и, правда, вели себя странно. Минутная стрелка дрожала, а часовая съезжала то вверх, то вниз. Может, гайки раскрутились? Или что там еще? Михаил был озадачен, но дед спокойно и доходчиво рассказывал, что нужно делать. Михаил вставил ключ в дверной замок. Обычно замок открывался легко, а тут заскрипел, как будто сто лет его не открывали.
— Замерз, наверное, — предположил Мишка.
-Может, его дыханием отогреть? – спросила Оксана.
Но ключ, как будто нехотя, скрипя и ворча, повернулся, дверь распахнулась от порыва ветра. Подсвечивая себе фонариком на мобильнике, ребята начали подниматься вверх по ступенькам. Их сто двенадцать. Мишка это точно знал, но сейчас он несколько раз сбивался со счета. Внутри башни темно и таинственно. Не так как обычно, когда они с дедом приходят сюда днем. Но ведь сегодня и день такой необычный. Вернее, вечер – новогодний.
— Внучек, ты не торопись, — напутствовал в трубку телефона дед. – Смотри, там доски на последних ступеньках расшатались, не оступись. Надо их починить как-то.
Зря это дед сказал! Оступился не Михаил, а Оксана, которая поднималась за Михаилом. На ней было длинное вечернее платье, вот где-то и запуталась. Охнула, схватилась за лодыжку:
— Больно!
— Оксана, милая! Подожди меня здесь, А я сейчас поднимусь, стрелки поправлю. И вернусь.
Оксана не соглашалась. Одной оставаться в темной башне как-то боязно. Хоть друг и рядом. Но не рядом же совсем. Но наступить на ногу не могла и вынуждена была согласиться.
-Что там у вас? – забеспокоился дед.
— Да девушка моя ногу, похоже, подвернула, — вполголоса ответил внук.
— На какой ступеньке? – тихо спросил дед.
— Да я и не считал, — отмахнулся внук. Дед промолчал.
Михаил осмотрел часовой механизм изнутри, подтянул гири на ход и на бой часов, а потом добрался до самого верха, влез на самую крышу башни. Здесь нужны длинные железные крюки, чтобы можно было поправить стрелки. Он проверил внутренний механизм, насколько это было возможно. Подтянул гайки…Как будто бы все в порядке…Но стрелка все равно дрожит. И часовая – то туда, то сюда. Может от ветра? На самом верху циферблат кажется огромным. И ветер усилился. Метель разыгралась не на шутку.
— Сейчас только минутную стрелку подожму, — рассказывает деду обо всем, что делает, Михаил. Потянулся к стрелке, и вдруг не удержался на скользкой от свежего снега крыше, поскользнулся и шлепнулся, тормозя всем своим туловищем, чтобы не скатиться с высоты. При этом железный крюк, которым он подцепил часовую стрелку, с силой дернул стрелки и соскочив с нее, остался в руках Михаила. И Михаил с ужасом увидел, что стрелка, стремительно набирая обороты, несется куда-то с огромной скоростью против часовой стрелки.

— Дед! Дед ! – кричал Миша в трубку. – Но трубка молчала. Эфир опустел. Попытался набрать номер деда снова. Но никаких сигналов. Может, телефон ударился, когда он падал, и сломался? Экран потух совсем.
— Эй! Кто там над часами куражится? – раздался грозный голос снизу. Мишка посмотрел вниз и увидел, как из пустого накануне храма, на колокольне которого и были установлены часы, выходят люди. Дело в том, что это здание пустовало уже несколько лет. После того, как построили в городе дворец культуры, районный дом культуры, который размещался в бывшем Преображенском соборе, переехал на новое место. Здание передали епархии. Но чтобы восстановить его, денег у церкви не хватало. В городе было два действующих храма, да и те в период пандемии были полупустыми – народ боялся ходить, чтобы не заразиться друг от друга. И когда они с Оксаной пришли сюда, здание бывшего РДК было пустым и темным. Откуда взялись люди?
Михаил осторожно спустился вниз, где его ждала измученная неизвестностью и ожиданием Оксана.
— Я споткнулась на двадцать второй ступеньке, — вполголоса сообщила она. – Пока ты часы ремонтировал, я все ступеньки пересчитала.
-Оксан, я часы не отремонтировал, — тихо сказал Михаил, взяв девушку за руку. – Давай потихоньку спускайся вниз. Сильно болит?
— Да нет, не очень. До Ирки с Владом дойти сумею. Они нас уже заждались, наверное.
Михаил ничего не сказал. И выйдя из часовой башни, закрыл дверь на замок, повернув ключ два раза. Он видел, как у Оксаны расширились глаза, как она пораженно озиралась вокруг. Парк вокруг здания исчез. Здесь был пустырь. Или площадь. Исчезли вместе с парком и уютные, под старину, фонари. Было темно. Только ярко светились окна храма от сотен свечей, горевших внутри. А когда к ним подошел батюшка и еще несколько человек в старинных одеждах, растерянно проговорила:
— Вы, наверное, с елки? Там что, маскарад был?
Мишка успел дернуть девушку за руку. Но бородатый мужик, который стоял поодаль от батюшки, задумчиво спросил у священника:
— А не отправить ли их в околоток? Вы кто такие?
— Ты чей будешь? – густым басом спокойно, но строго спросил У Михаила батюшка в длинной темной рясе и накинутом на плечи полушубке.
— Момотов я, — Михаил не соврал.
— Не Михаила ли Петровича внук? Часовщика нашего?
— Михаила Петровича, – растерянно протянул Михаил.
Дело в том, что в их семье по мужской линии старших сыновей называли или Мишами или Петями. Михаилом Петровичем звали его деда, который и попросил внука поправить часовой механизм на курантах. А отца Миши звали Петром Михайловичем. А Михаил, в свою очередь – тоже Михаил Петрович.
Мишка еще ничего не понимал, но уже начал догадываться, что все дело в часах, которые сегодня вышли из-под контроля. Он вспомнил, как часовая стрелка бешено понеслась вспять.
Так что же получается? Они перенеслись в прошлое? Какой же сейчас год?
Спрашивать было неудобно. На них и так вон с подозрением смотрит бородатый мужик, который какой раз настаивает на своем – отвести молодежь в полицейский околоток – там разберутся. И дело с концом. Но батюшка участливо поинтересовался:
— Так что с дедом-то? Почему он сам не пришел?
— Ногу подвернул…Меня попросил, — Мишке и врать не пришлось.
— Поклон деду передай! Пусть выздоравливает! – напутствовал Михаила священник. – С новолетьем его от меня поздравь. И от всего прихода нашего собора. Здравия пожелай. Я зайду к нему на досуге, проведаю.
Михаил кивал, не в силах поверить в реальность происходящего. Оксана та и вовсе молча смотрела на всех и была на грани обморока. Бородатый мужик так и не отходил от них, несмотря на то, что батюшка из храма вроде бы все выяснил.
Нет, все равно не верит. И когда батюшка вернулся в храм, подошел к ребятам:
— Что-то вы больно странные. Не нашенских краев будете…Одежа на вас непонятная. И сами …Из губернии что ли прибыли? Или из самой белокаменной?
— Из столицы! – поспешила сказать Оксана. И нетерпеливо потянула Михаила в сторону, подальше от этих непонятных людей.
На Оксанке была меховая шубка и полусапожки. А под шубкой – вечернее платье – отмечать Новый год планировали в гостях две пары. Михаил хотел сегодня сделать Оксане предложение. Вроде бы ничего такого, но выглядит она, конечно, не так, как молодки этого города. У Оксаны даже язык не поворачивался, назвать это место своим родным городом. Вроде бы и Павловск, но все равно как на старинных фотографиях. Вот рядом техникум стоит. Но не техникум. На фасаде табличка извещает, что это духовное училище. О, Боже! В какой же век они попали?
А вот Михаил вызвал подозрение не зря. На нем модная спортивная куртка, джинсы и кроссовки. Да еще и прикололся – со светящимися подошвами надел. Новый год же – время чудес и фееричных представлений. Вот тебе и чудеса…
-Какой же это год? – прошептал Михаил. – Пойдем отсюда.
Он взял Оксану за руку и скорым шагом они пошли в сторону проспекта – главной улицы города. Их не покидало чувство ирреальности происходящего. Да, впрочем, так и было. Мимо них лихо промчалась тройка лошадей в нарядной упряжке. В повозке сидели девицы в полушубках и расписных платках и молодые парни – раскрасневшиеся на морозе, с седыми от инея бородами и усами. Хохочут, смеются.
Вышли на проспект. Что дальше – куда идти? Город и знакомый и незнакомый.
— Подожди! Давай решим, что будем делать, — Оксана остановилась. Она медленно осмотрелась. – Надо понять, в какой век и год мы попали…
-Век понятно какой – конец19-го – начало 20-го…- не очень уверенно сказал Михаил.
-Эй, барин, посторонись! А то зашибу! – мимо пролетела двуколка с кучером на облучке.
— Может вас куда отвезти с барышней? — усмехнулся лукаво.
— Проезжай мимо, — хмуро буркнул Михаил. – Мы с барышней как-нибудь сами дойдем.
Оксана достала из кармана мобильник:
— Все, бесполезная вещь. Даже экран не светится…
— У меня такая же история, — вздохнул Михаил. – Только я думал, он упал и разбился.
— Так, Миш! Давай разбираться. Преображенский храм и Духовное училище есть. Их построили в конце 19-го века.

Пойдем на проспект, то есть на улицу Красную, посмотрим, есть ли дом купца Одинцова. Они ускорили шаг и вскоре увидели и дом купца Одинцова и здание первой школы, то есть Ольгинской гимназии.

— Реальное училище построили в 1905 году, — рассуждала Оксана. Значит, мы находимся в самом начале века…двадцатого
Михаил присвистнул.
— Ничего себе. И что нам теперь делать?
— Ты знаешь, я устала, — пожаловалась Оксана. – И нога опять разболелась. И холодно…- у нее задрожал голос.
— Милая моя, мы справимся! – нежно коснулся ее щеки Михаил. – Мы обязательно найдем выход из положения.
На Красной улице мерцали керосиновые фонари на столбах. На улицах почти никого не было. Только в здании купца Одинцова ярко светились окна – там, видимо, был прием павловской знати и новогодний бал. Михаил решительно взял Оксану под руку и направился к дому городского главы.
— Ты с ума сошел? – запротестовала Оксана. – Как мы туда войдем?
У парадного крыльца стоял дворецкий и, увидев Оксану в роскошной шубке, занесенной снегом, и длинном вечернем платье вместе с молодым франтом в светящихся ботинках, учтиво склонил голову :
— Как вас представить?
— Чета Момотовых из столицы – уверенно проговорил Михаил. – Приглашены.
Ни слова не говоря, дворецкий жестом пригласил гостей в парадную дверь.
Михаил, как свои пять пальцев, знал это здание. На первом этаже в его времени здесь был музей. На втором – мэрия. А еще до этого здесь располагался райком партии и райком комсомола. Но это уже время его деда. Внутренняя планировка осталась прежней. Павловчане очень бережно относились к старинным зданиям.
Лакей помог снять одежду и унес ее в гардеробную. К вошедшим вышел сам хозяин –Иван Михайлович Одинцов – самый уважаемый человек в городе, глава. Колоритная фигура. Иван Михайлович уже был выпивши и, увидев молодую пару, гостеприимно раскинул руки и пригласил в залу.
В той зале, где обычно проводили выставки, молодая дама играла на старинном рояле, и несколько красивых пар кружились в вальсе. На широких подоконниках стояли красивые комнатные цветы и горели свечи в позолоченных подсвечниках.
— Сначала к столу, — распорядился хозяин. – С дороги, знать. Нужно подкрепиться. И старый год проводить. Он галантно поцеловал руку Оксане. Дама покраснела и присела в красивом реверансе. Михаил просто не верил своим глазам.
— Я же на танцы в детстве ходила, — увидев его изумление, шепнула Оксана.
Иван Михайлович жестом указал лакею на гостей, и тот , ловко лавируя между гостями, принес им два бока бокала шампанского на серебряном подносе и тарелки с бутербродами и черной икрой.
Хозяин собственноручно отвел их к богато накрытому столу в другой зал, смежный с танцевальным, где были два свободных стула с высокой спинкой, обшитых бархатом. На столе – чистые приборы. Оксана явно приглянулась и хозяину, и гостям. Вскоре к ним подкатил подвыпивший мужчина средних лет. Протянул свой бокал для чоканья:
— Позвольте представиться! Иван Чекризов – купец первой гильдии.
— Михаил Момотов! – в ответ ему представился Михаил, с достоинством склонив голову. – Банковский служащий. Служу в Москве, -он быстро сориентировался. — Позвольте представить Вам мою супругу – Оксану.
— Вам чертовски повезло! – порадовал Михаила купец. – У вас очень красивая спутница жизни.
Оксана покраснела, но при этом гордо вздернула подбородок, снисходительно допуская комплименты в свой адрес. Она как-то очень быстро освоилась в этой непривычной для себя обстановке и ей даже нравились их новогодние приключения.
— О! Мне приходится бывать в столице, — сообщил купец. — Мы с братом как-то привезли в Москву партию изготовленной на нашем заводике колбасы. И представляете — московские торговцы ее не приняли! «Слишком уж хороша» – говорят, шельмецы! — «Покупателей раздразним, а вы ведь не сможете нам ее поставлять каждый день»! – Чекризов перевел взгляд на Оксану:
— Позвольте пригласить вашу даму на танец.
Михаил посмотрел на свою девушку и увидел, что она вовсе не против танца с этим древним…давно похороненным…стариканом…Михаил просто не мог совладать собой от ревности. Но сдержался. Заиграла музыка и Оксана закружилась в красивом танце с купцом первой гильдии.

Михаил не сразу заметил, как в это самое время в доме появился тот самый бородатый мужик, который хотел отвести их в полицейский околоток. К этому времени он переоделся в сюртук с длинными полами. Тоже какой-нибудь купец…Тот сразу заметил Михаила и нахмурился. Михаил увидел, как он подошел к городскому голове и начал что-то рассказывать, показывая глазами на Михаила. В это время танец закончился, и Чекризов сопроводил даму к Михаилу, договорившись еще об одном танце. Но Михаил взял Оксану под руку и вывел в коридор:
— Сматываемся, — коротко сказал он. – Иначе новый год придется встречать в полицейском участке.
Оксана все поняла, и они, быстро одевшись, ускользнули из дома, пока бородатый стоял к ним спиной…
***

Но не успели они выйти на крыльцо, как к ним с двух сторон подошли полицейские.
Надо же – все таки настучал бородатый. Доложил полиции. Высокий полицейский велел предъявить документы. А какие документы мог предъявить Михаил – паспорт образца 21 века? И Оксана – то же самое. Молодым людям велели сесть в подъехавшую двуколку – поедем в участок – там разберемся, кто вы и откуда. Оксана в распахнутой шубке и красивом длинном платье было похожа больше даже на дворянку, чем на купчиху. Ее вид смутил полицейских. И пока они усаживали в сани Михаила, из подъезда выбежал запыхавшийся Чекризов – танец начался, а Оксана исчезла. Увидев полицейских и растерянных молодых людей, он подошел к полицейскому :
— В чем дело? В чем вы их обвиняете? За что задерживаете? — говорил властно. Видно было, что этого человека в городе не просто знают, но и уважают. И даже побаиваются.
— Разберемся! – полицейский был краток.
— Так новый же год, черт возьми! – вскричал возмущенный Чекризов. Через полтора часа 1902 год наступит!
Оксана с Михаилом переглянулись: ну вот, хоть так прояснили время, куда они перенеслись в прошлое из своего 2021 года. Значит, сегодня 31 декабря 1901 года. Круто!
Полицейский, сидевший на облучке, хлестнул лошадь, и повозка тронулась.
Растерянный Чекризов остался стоять под ажурным козырьком парадного входа. В окнах главы города ярко горели свечи, раздавалась веселая музыка. На город опускался мягкий пушистый снег. Приближался Новый год. А ребят увозили в неизвестность.
Их привезли в полицейский участок, который находился в одном здании с тюрьмой. Так вот она какая — тюрьма павловская!

Свет горел только в одном окошке. В камерах за решетками было темно и грустно. В тридцатых годах двадцатого века тюрьму, как оплот царизма, разрушили до основания. Даже кирпичика не оставили. Таких тюрем в Воронежской губернии было всего четыре. В Павловске томились в ней около двух тысяч заключенных. Это при том, что в самом городе тогда было чуть более четырех тысяч жителей.
Дежурный полицейский в участке обыскал Михаила – достал из карманов его куртки паспорт и куар-код. Еще не раскрыв паспорт, уже присвистнул:
— Да ты залетная пташка! – А увидев куар-код аж затрясся от гнева:
— Шифр припрятал?!
Документы он сунул в ящик стола. Крикнул часовому:

— В камеру его! К политическим!
Михаилу заломили руки назад и увели.
А полицейский двинулся навстречу к Оксане. Та, запахнув полы шубки, приняла надменное выражение лица:
— Я требую адвоката!
Полицейский немного опешил, и в это время дверь в участок распахнулась и буквально ворвался Чекризов.
— Я требую немедленно освободить эту даму! Немедленно, слышишь, ты, солдафон бесчувственный.
К удивлению Оксаны, «солдафон» вытянулся по струнке и проблеял:
— Милости просим , Иван Иванович!
— Ты что, совсем озверел?! – грозно поинтересовался купец первой гильдии. – Ты куда это меня приглашаешь?
Полицейский аж побагровел от волнения и только взял под козырек, когда Чекризов взял под руку испуганную Оксану и вывел ее за дверь.
— Я прошу прощения за наших неотесанных солдафонов, — сказал он, шагая в сторону дома купца Одинцова. – Завтра мы разберемся, за что они задержали Михаила. А сегодня я прошу вас побыть моей гостьей. Не обижу! Бояться меня не надо.
Что было делать? Бойся- не бойся, а ночь на дворе в незнакомом городе, незнакомом времени, с незнакомыми людьми.
— Я вам очень благодарна, — тихо сказала она. – Но мне, право, неловко вас обременять. Хотя вы правы, мы с Михаилом не успели нигде остановиться на ночлег.
— У меня большой дом! – успокоил ее купец. – У вас будет отдельная комната. Право, я умею разбираться в людях.

Когда они вернулись в дом городского главы, бородатого нигде не было видно, а веселье было в самом разгаре. Оксана напряженно думала, как ей выручить из тюрьмы своего жениха. Ситуация осложнялась все больше и больше. Что с ним будет? Что будет с ними? Ей было не до веселья. И Чекризов, заметив это, предложил ей поехать отдохнуть к нему домой.
-Нет! Это неудобно! – решительно отклонила предложение Оксана. – Я, если позволите, поднимусь наверх в каминную. Выпью чашечку кофе…
Тем временем, Михаил, оказавшись в камере, пытался осмотреться в темноте. Кто-то зажег лучину. В зарешеченное окно на самом верху заглядывала любопытная луна.
— Ты кто такой, товарищ? – выдвинулся ему навстречу худощавый молодой человек. – Если подсадной, то знай, расколем быстро.
-Да какой там подсадной, — вздохнул Михаил, да так и искренне и горестно, что всем сразу стало понятно: не врет!
-Тебя за что арестовали?
Михаил, сам не зная почему, проникся доверием к этим интеллигентным, и сразу видно, хорошо образованным людям. Но сначала все таки спросил:
— А вас за что?
— Меня за листовки, расклеивал по городу, а кто-то донес…- свесившись бородатой лохматой головой с верхних ярусов нар, — сообщил товарищ по несчастью.
— А я кружок проводил среди студентов, тоже кто-то затесался к нам из осведомителей – сказал парень, похожий на студента. – Кстати, меня зовут Павел!
-Доносчик – так и называй вещи своими именами! – прогудел мужик, похожий на крестьянина. – Меня прямо на сходе схватили. Не понравилось, как я говорил про уездную власть…

— Садись, товарищ! – студент подвинулся на нижней полке. — — Твои нары наверху. Но ты сначала расскажи о себе.
— Рассказать? – задумчиво произнес Михаил. И вдруг решился, понял, что кроме этих революционно настроенных мужиков – вольнодумцев, ему здесь никто не поможет. Но как им рассказать?
— Меня зовут Михаил. Вы мне не поверите, но я попал к вам из будущего, — тяжело вздохнув начал Михаил.
В камере стало тихо. Только лапотный мужик в сердцах плюнул:
— Ты что, нам рождественские сказки будешь рассказывать?
— Петро! Не мешай, пусть говорит! – перебил его лохматый мужик. – Меня зовут Василием. Рассказывай!
Михаил осторожно, как будто прощупывая почву под ногами в зябком болоте, начал свое повествование. Но событий было так много, что он сбивался, перескакивал с одного на другое, возвращался обратно. Собратья по камере слушали сначала недоверчиво, потом изумленно, иногда возмущенно.
— Сейчас у вас 1902 год настает, — Михаил начал, чтобы с чего-то начать. – А я живу в 2021.
— Во хватил! – не удержался Петро!
— И как там у вас в будущем? — загорелись глаза у студента. – Революция будет?
— Будет! Сначала в 1905 году. Но она будет неудачной.
Мужики в камере заворчали.
— Потом в 1914 году начнется первая мировая война.
— С кем воевать будем?
— С Германией. Россия ослабнет. Много народу погибнет. В 1917 году царя свергнут!
В камере удовлетворенно загомонили.
— А в октябре 1917 года произойдет Великая Октябрьская социалистическая революция в России. Ленин организует захват Зимнего дворца. Народ его крепко поддержит. Он сразу объявит: «Землю – крестьянам! Заводы и фабрики — рабочим».
— А Ленин – это…
— Это Ульянов Владимир Ильич из Симбирска. Он уже и первую революцию будет готовить в 1905 -1907 годах. А потом и вовсе станет вождем пролетариата. Очень народ его уважать будет. Жаль, что недолго проживет. Кстати памятники ему в каждом городе есть. В нашем будущем прямо недалеко отсюда поставят.

Это же революцию еще 15 лет ждать! Мы сможем приблизить ее?
— Нет! Не сможете. Будет много факторов, которые не позволят это сделать. И народ еще не готов. И сил у революционеров не достаточно. Вон где вы находитесь — в тюрьмах да в ссылках. А потом, после революции семнадцатого года начнется гражданская война. Воевать будут не только богатые с пролетариями, но и брат пойдет на брата, отец на сына. В Павловске утром будут белые, в обед – красные, вечером – зеленые.
-Это кто такие?
— Белые — это белогвардейцы, богатые объединятся в свою армию, красные — это ваши единомышленники, армия рабочих и крестьян. Батько Махно такой объявится, соберет народ под свои зеленые знамена «Анархия – мать порядка»
— Анархисты, значит, — задумчиво произнес студент.
— Война закончится. Ленин умрет в 1924 году. На его место придет Сталин. И все поначалу будет так, как и мечтали. А потом…
— А что потом?
— А потом начнется коллективизация. У крестьянина станут изымать землю, скот и все его барахло в коллективное хозяйство, начнут создавать колхозы…

-Как это? – не согласился Петро. – Сначала отдали, потом забрали? Я не отдам…
— Тех, кто не отдаст – сошлют в Сибирь, целыми семьями, Много народу сгинет там, — грустно ответил Михаил.
— Эй ты, хватит врать! – с верхних нар грозно спустилась лохматая голова Василия. – Мы не позволим это сделать! Слышишь, не опошляй нашу революцию!
Михаил не стал говорить, что многие истинные революционеры будут объявлены врагами народа и тоже сгинут в застенках сталинских тюрем и лагерей. Он понял, что этого говорить сейчас нельзя. Нельзя у людей отнимать веру в себя, в свои силы, в единство мировых революционных масс. Они еще в это верят…
— Успокойся, Василий! – похоже здесь главным был Павел. – Мне тоже это сомнительно слышать. Но что дальше?
— Я буду рассказывать, как было. А вы меня за это можете и побить, — Михаил понял, что его историческая правда тяжела для людей, которые готовы за свои идеи и убеждения идти в тюрьму, на каторгу. За светлое будущее. Вот он из этого будущего. А они слушают его и не верят…
Ну вот почему мы должны тебе верить? – Василий слез с верхних нар. Сел рядом с Петром. – Кроме твоей брехни у тебя никаких доказательств нет. Из будущего он…- Василию явно не нравилось, как рассказывает про то будущее, о котором они мечтали с товарищами, ради которого рисковали жизнью и здоровьем..
— Доказательства? Даже не знаю, меня обыскивали, но не очень тщательно. Новый год же…Он достал из верхнего кармана куртки крохотный металлический предмет. Вот это плейер и наушники.
— Что это? – все три головы узников склонились над предметом, который извлек Михаил.
Михаил достал крохотные наушники и вставил их в уши Павлу. А потом включил музыку. Павел от неожиданности вздрогнул и начал озираться в поисках источника звука. Все остальные сидели молча и с любопытством смотрели на реакцию Павла. Музыка Павлу явно понравилась. Тогда Михаил повторил то же самое и с остальными соседями по камере.
И у всех была подобная реакция. Только Петро начал истово креститься, когда в ушах из этих горошин раздался мощный звук.
— Таких вещиц в будущем много, — объяснил Михаил. – С ними каждый школьник ходит. А еще есть мобильник – телефон, по которому можно разговаривать с кем угодно. У Михаила и телефон оказался припрятан – на всякий случай, от лишних вопросов. Но сейчас он достал его.
— Жаль в вашем времени он не работает, — вздохнул Михаил.
— Это как в романах Жюля Верна, — удивленно произнес студент.
— Многое из того, о чем рассказывали писатели- фантасты сбылось, — согласился Михаил.
— Что было дальше? — коротко прервал полемику Василий.
— Россия присоединит к себе много окраин – все 15 республик объединятся в одну большую страну – Советский Союз.
-Почему Советский?
— Потому что органами власти везде станут советы. Начнет борьба с неграмотностью. Учить начнут всех — и детей, и взрослых. В тридцатые годы в стране начнется индустриализация. Будут построены огромные заводы, фабрики, гидроэлектростанции…
— Это еще что такое? – заинтересовался Петро.
— Это такие сооружения на реках, которые вырабатывают электричество.
-Знаем, не темные, — прогудел Василий.
— А в 1941 на нашу землю придет огромная беда – война…
— С кем? — затаив дыхание, спросил Петро.
-Опять с немцами. С фашистами. Гитлер – их вождь, завоюет полмира. Только в нашей стране эти сверхчеловеки, как они себя будут представлять, подавятся. Погонит их русский солдат до самого их поганого логова, — Михаил говорил давно известные из учебников вещи, но сейчас все эти знания приобретали для него самого совсем другое значение. Он гордился за свою страну. – Но народу много поляжет. Будут разрушены города и села, выжжена земля…разрушено народное хозяйство…Мой прадед инвалидом с войны придет. А многие не придут. В нашем Павловске больше половины останутся на полях сражений.
— Павловск разрушат тоже?
— Нет, наш город окажется на передовой, линией фронта станет Дон. Бомбить его будут с меловых гор, где укрепится альпийская стрелковая часть — это итальянцы, союзники Гитлера. Но разрушений будет немного. Все старинные здания уцелеют. А тюрьму вашу, кстати, разрушат еще до войны. Сейчас на этом месте построили мемориал погибшем во время войны землякам.
— Когда война закончится? — тихо спросил Павел.
-9 мая 1945 года полной капитуляцией Германии.
— А что же мировой пролетариат?
— Сложно все это…Но после войны будет сформирован социалистический лагерь, куда войдут многие страны – Польша, Чехословакия, Болгария, та же Германия. Но…- Михаил замолчал.
— Не тяни душу, — Василий даже пристукнул кулаком.
— После войны страну восстановят. И заживет народ спокойно, с уверенностью в завтрашнем дне. Ну а в конце 80-х — начале 90-х страну развалят изнутри. Обманут народ сами правители. Опять вернут в прошлое, в капитализм….Не будет ни рабочего класса, ни народа. Останется лишь население. Союз развалится…
Павел нервно заходил по камере. Василий горестно вздохнул. А Петро недоверчиво смотрел на гостя из будущего. Да и как в такое поверишь? С ума сойти можно!
— Мы все равно будем готовить революцию! – упрямо заявил Павел. – Мы обязаны освободить народ от тяжкого гнета, показать ему дорогу в светлое будущее.
— Ты чем занимаешься в своем будущем? — спросил Василий.
— Учусь в университете.
-А как попал в прошлое?
Михаил рассказал все, что с ним сегодня произошло. Так ты Михаила Петровича – часовщика нашего внук ?- оживился Василий.
— Да какой-там внук, — вздохнул Михаил. Это мой дед ему пра-правнук.
— Ого, — задумался Павел. – Вы встречались?
— Нет! Не успел! Да я и не знаю, где его искать.
— Я знаю, — спокойно сказал Василий. — Он прямо у Тамбовского озера живет. Домик там небольшой под соломенной крышей. Ворота тесовые…Его здесь все знают.
— Видели бы вы сейчас, каким стало наше Тамбовское озеро!
-Загубили? — грозно спросил Василий.
-Нет, обустроили. Красота, весь город приходит сюда любоваться.

— Ну хоть что-то хорошее..
— Надо тебе, паря, выбираться отсюда, да поскорей, — Петро теребил бороду. – Иначе сгнобят тебя с твоим прошлым здесь.
— Вернее, с будущим, — уточнил Павел.
— Думаю, подсказку тебе даст дед, вернее, кто он тебе – пра-пра – Михаил Петрович, — оживился Василий.
В ночной тишине за толстыми стенами городской тюрьмы вдруг раздалась звонкая девчоночья песня:
— Спрячь за высоким забором родного, выкраду вместе с забором, — подражая цыгану Яше из фильма «Неуловимые мстители», выводил высокий красивый голос . Мужчины подсадили Михаила, и он, дотянувшись до высоко расположенного окна, увидел у стен тюрьмы девушку, бесстрашно распевавшую в ночи. Это же Оксана! Да и песня – то современная, хоть и времен деда. Это знак!
Оксана нетерпеливо ходила вдоль стен тюрьмы и напряженно смотрела на окна. Заключенные , услышав песню, пытались заглянуть в окна. Их было много. Оксана была в отчаянии, но продолжала петь и стучать кулачком о ладошку.

— Я понял! – вскрикнул от радости Павел и подбежав к двери, громко заколотил в дверь…
Товарищи по камере сначала не поняли, но потом тоже присоединились, стучали в дверь, в стены. Часовой бросился к их двери, заглянул в глазок.
— Мужик помирает! – во все горло закричал Петр. – Открывай, врача! Врача!
Часовой загремел ключами, но только он повернул ключ в замочной скважине, не успев еще приоткрыть тяжелую дверь, как снаружи раздались всполохи огня и стрельба. А потом женские крики о помощи. Часовой метнулся наружу, впопыхах забыв закрыть камеру. За стенами тюрьмы Оксана устроила целое феерическое представление. Она вспомнила, что у нее в сумочке лежит новогодний сюрприз – фейерверк, который сейчас выдавал в ночное небо все свои 25 залпов. Она кричала от ужаса, отвлекая часового от дверей тюрьмы.

— Беги, Михаил!
— Товарищ, передай в будущее, что мы не пощадим своей жизни за то, чтобы вы жили счастливо! За светлый завтрашний день! – Они стояли плечом к плечу – решительные, смелые, красивые своим духовным внутренним огнем.
— Тебе поможет дед! Беги к нему… — напутствовал Василий.
Михаила долго уговаривать не пришлось. Он выскользнул за дверь камеры, потом из ворот тюрьмы и бросился в сторону Преображенского храма. Оксана уже ждала его там в подлунной тени. И вместе они, взявшись за руки, бросились наутек. Михаил был поражен мужеством и отвагой своей девушки. В эту ночь он узнавал ее, как будто заново. И понимал, что вместе они – одно целое. На всю жизнь!
— Куда мы бежим? – Оксана запыхалась, но бежала на удивление быстро.
— К деду. Вернее, к пра-пра. К Момотову Михаилу Петровичу. Мне рассказали, где он живет. Я думаю, он нам поможет. Если не он, то кто?
Василий очень точно описал дом предков Миши. Новогодняя ночь была светлой. Так всегда бывает в снежную пору. Они так быстро бежали, скрываясь от возможной погони, что даже не придумали, что скажут пра-пра-пра бабушке и такому же дедушке. Постучали в калитку, но она оказалась не заперта. И молодые люди беспрепятственно вошли во двор. Побряцали металлическим кольцом на двери. Негромко, но настойчиво. За дверью загремел засов, выглянула худенькая, невысокая женщина преклонных лет. И пока Михаил только собирался объяснять, кто они такие и зачем пришли, всплеснула руками:
— Дед! Радость-то какая! Мишаня приехал!
Мишаня буквально онемел от изумления. Оксана, еще тяжело дыша после бега, закашлялась, и бабушка быстренько спровадила дорогих гостей в дом. В доме было темно, только светилась докрасна раскаленная печь. Повеяло таким теплым и родным, как будто вернулись в свой дом, к родным людям. Из другой комнаты, на ходу натягивая на себя одежду, вышел, прихрамывая дед. Бабушка тем временем зажгла свечу. Поднесла ее к самому лицу Мишани.
— Как же ты давно у нас не был, внучок. Совсем в своей Московии городским стал. Ишь какой! Не узнать! А это кто с тобой?
— Моя невеста, бабушка, — пояснил внук. – Вот на праздник приехали, да в дороге припозднились…
— Ну, внук, здорово! – дед наконец-то оделся, вышел – высокий статный, богатырского телосложения. – Вот и помощник будет! А то я, как нарочно, ногу подвернул. А назавтра надо на башню идти, часы там что-то барахлить начали. Я их со своего двора вижу. Зрением Бог не обидел!
— Как зовут-то невесту? – полюбопытствовала бабуля.
— Оксаной. Здравствуйте, хозяева. Вы уж простите, что мы ночью к вам нагрянули. Но больше не к кому, — это голос подала Оксана.
— Знаю! Мать-то с отцом на праздник в деревню уехали. Ну еще повидаетесь. Да ты, баба, стол накрывай. Внука с невестой встречать будем! – распорядился дед.
Оксана незаметно показала на Мишины часы – надо торопиться…Времени нет. Но тот лишь развел руками, не зная, как начать разговор. Тем временем, бабушка достала из печи чугунок картошки, курочку запеченную – праздник же. Дед разжигал самовар. Из шкафа бабуля вытащила графинчик с вишневой наливкой.
— Внуку, наверное, еще рано наливку пить, а я выпью, — строго сказал дед.
Миша с Оксаной налегли на картошку с маринованной капустой – проголодались, несмотря на нервное напряжение. Но времени и, правда, не было. Скоро начнется погоня. Их точно найдут. И Михаил решился:
— Дед, ты можешь мне не верить…В то, о чем я сейчас расскажу, и правда, поверить невозможно. Но я очень прошу, поверь. Ты видишь, я из вашего рода…
-Как-то ты очень непонятно говоришь, Мишаня…- заикнулась было бабушка.
-Цыть, Нюра. Помолчи! Рассказывай, внучок!
— Я и правда, внук, но не твой, а твоего правнука. Он тоже Михаил Петрович. Тоже Момотов. Ну ты же знаешь, что в нашем роду всех мужчин называют Михаилами или Петрами.
— Ну, допустим, твой отец – Петр – первый в роду. А тебя в честь меня назвали – это правда.
— Дед! Послушай! И поверь! Времени у нас мало. Мы в опасности. Нас могут схватить в любую минуту…
Бабуля попыталась заголосить, но дед опять прицыкнул на нее.
— Говори! – коротко сказал внуку.
— Дед! Так получилось, что мы вчера помогали моему деду – твоему правнуку – он тоже часы чинит у нас в Павловске. Так вот с часовым механизмом что-то случилось, стрелка понеслась в другую сторону и мы с Оксаной оказались у вас в прошлом. Понимаешь, мы из будущего…- Михаил говорил сбивчиво, торопясь.
-Я это почувствовал, когда в последний раз заводил механизм на часах на ход, — задумчиво сказал дед. – С часами что-то не так. В них есть какая-то тайна.
— Я не знаю, почему так получилось, — Михаил торопился. – Но нас ночью схватили и меня посадили в тюрьму.
Бабуля охнула. Дед нахмурился.
— Нас ищут и, конечно, найдут.
— Из какого будущего вы к нам попали? – спросил дед.
— Из 2021 года…31 декабря. Новый год.
У бабули из глаз лились слезы.
— А где же наш Мишаня? – спросила она, недоуменно поглядывая то на супруга, то на несостоявшегося внука.
— Я не очень знаю нашу родословную, — повинился Михаил. – Но знаю, что твой внук стал революционером, был чекистом. Это мне еще дед рассказывал.
— Чекистом?
— Это военные, которые охраняют безопасность страны.

Похоже, бабуля все еще не могла поверить. Она подошла к Мишке сзади, взъерошила его волосы:
— Ну будет, внучек, смеяться над стариками…
Миша повернулся к бабушке, взял ее руку в свои ладони, прижал к щеке.
— Как мне хорошо у вас…Как я рад, что вижу вас, своих предков.
— А что же правнуки?
— Дед – я – Михаил Петрович Момотов, как и ты! Значит, все у нас нормально. Ты дал хорошую дорогу в будущее своему потомству. И самые старшие сыновья по наследству передают свое дело – часовщики, следят за нашими павловскими курантами.
— Они еще живы у вас? – у деда довольно сверкнули глаза. Мы тут за них воевали. Воронежские купцы удумали их забрать. Мы не отдали!
— Знаю, дед! Это известная история.
Вдруг у самых окон заржала лошадь. Приближалось утро. Начинало светать. Бабушка испуганно выглянула в окно.
— Дед, барин какой-то на повозке приехал.
— Уж не по вашу ли душу? – заволновался дед. – Куда же вас спрятать?
— Но в дверь уже постучали и в дом, не дожидаясь приглашения, буквально ворвался Чекризов.
— Так, молодежь, быстрее собирайтесь и в повозку.
— Иван Иванович! Не погуби! – взмолилась бабушка, закрывая своим тщедушным телом своих гостей.
— Дед схватил со стены ружье:
— Порешу! Не тронь внука!
— Михаил Петрович! – уже более спокойно сказал Чекризов. – За вашим внуком и его женой погоня. В городе переполох. Я знаю, что ваши потомки из будущего – Оксана намекнула. А я проверил. Паспорт Михаила остался в полицейском участке. Кстати, Михаил, вот он. Но оставаться здесь нельзя. И медлить тоже. Завтра я уже не смогу помочь.
— Дед! – мы должны уйти из вашего времени так же, как и пришли. — Вход и выход через часы! И именно в новогоднюю ночь, на стыке времен.
— Точно! – дед все еще держал ружье наперевес. – Бабка, держи тут оборону. А мы поехали к башне с часами.
Чекризов поторапливал. Михаил уже вышел за дверь, потом вернулся и обнял бабушку:
— Вы проживете долго и счастливо, бабуля. Особенно ты – 105 лет проживешь…Я знаю, мне дед рассказывал. Только могил ваших нет – старое кладбище разрушили, — сказал и устыдился сказанного. – Простите! И прощайте! Спасибо вам за все!
Бабушка Нюра плакала и мелко-мелко крестила уходящих, благословляя их в долгий путь.
Чекризов помог сесть в повозку Оксане. Миша подсадил деда. Тот волок больную ногу, но решимости ему было не занимать.
— Моих внуков в тюрьму – да ни за что! – дед не мог остановиться.
Помощь пришла, откуда и не ждали. И Оксана решилась отблагодарить купца первой гильдии:
— Послушайте! Ничего не говорите! И ничего не спрашивайте! Вам нужно уехать из России до 1917 года и, по возможности, перевезти оборудование ваших заводов. В семнадцатом у вас все заберут.
Чекризов молчал.
— Что будет с моим домом? — спросил тихо, как бы отрешенно.

— Ваш дом останется. Он есть и будет один из самых красивых в городе. В нем много лет будет располагаться педагогическое училище, в нем готовят учителей. Сейчас , правда, перевели в другое здание. Но оно у вас еще не построено. Это будущее реальное училище…
— Так его уже начали строить. Заложили фундамент. Ну а в доме моем что?
— Общежитие будущих учителей. Иван Иванович! Вы – благородный и честный человек, — голос у Оксаны задрожал. – Мы вам очень благодарны. Прошу вас, уезжайте…Будущего после семнадцатого года у вас в России нет.
Чекризов кивнул и было видно, что разговор этот слишком ошеломил его. Они подъехали к храму. У здания метались какие-то тени.
— Засада, — проронил Чекризов. — Я их отвлеку. А вы незаметно выходите из повозки и сразу в башню. Ключи только у вас. Больше нет ни у кого. Закрывайте изнутри. И отправляйтесь в свое будущее.
Михаил крепко пожал руку купцу:
— Спасибо за помощь! Оксана сказала правду. В семнадцатом будет революция. Экспроприация…Кто предупрежден – тот, как говорится, вооружен.
— Береги Оксану! – только и сказал Чекризов. – Она славная девушка. И тебя любит. Все! Я прощаюсь с вами. Счастливого вам пути! – Он поцеловал руку Оксане.
— Спасибо за информацию. Я обязательно подумаю…
Чекризов выбрался из повозки и побежал навстречу полицейским, которые вывернулись из-за угла храма.
— Эй, служивые! Могу подвезти. Видел, как побежали в сторону Дона двое. Может, наши беглецы. – А сам оттеснял полицейских за угол. – Да вон они, смотрите! – показывал вдаль. Те таращились в темноту, пытаясь разглядеть хоть что-то. Потом побежали. А Чекризов, вернувшись к повозке и убедившись, что часовщик и Михаил с Оксаной уже в башне, поехал за полицейскими в сторону Дона.
Тем временем, вся троица спешно поднималась по ступенькам башни. Дед сильно хромал, Оксана подняла полы своего вечернего платья, чтобы вновь не споткнуться. Михаил поддерживал деда сзади. Но в какой-то момент споткнулся сам и чуть не налетел на деда, ударившись о верхнюю ступеньку. Из нагрудного кармана что-то выскочило и покатилось… Плейер…с наушниками. Искать его было некогда. Да и невелика потеря. Дед преодолел только половину ступенек и тяжело дыша, остановился. Нестерпимо болела нога.
— Дед, я сам! Ты только скажи, что делать.
-Все то же самое, только наоборот. Цепляй крюком часовую стрелку и отправляй ее в другую сторону. Должно получиться. Поднимайся, если что, спрашивай. Я тебе подсказывать буду. Идите вместе! С Богом! Прощай, внук!
Михаил торопился. Оксана осталась на верхней ступеньке, там, где висел внушительный язык от боя часов, а Михаил вновь пробрался к самому циферблату, ловко подцепил часовую стрелку и с силой рванул ее вниз, направляя ее ускорение по часовой стрелке. Часовая стрелка завертелась с огромной скоростью. В глазах у Михаила помутилось, он в изнеможении присел, утирая пот со лба, и вдруг услышал голос деда:
— Ну что там у вас, внучек? Все получилось?
— Все получилось, дед! Наверное, — неуверенно сказал Михаил. И вдруг понял, что голос деда он слышит не из темноты башни, где остался часовщик, а из своего мобильника, лежавшего до этого мертвым грузом в кармане.
— Ну если все, тогда поторопитесь! С наступающим вас новым годом!
Михаил изумленно посмотрел вокруг. Вокруг темного храма в парке светились красивые под старину фонари, падал мягкий снег, а народ спешил по домам встречать новый год.
Михаил осторожно спустился, взял Оксану за руку, и они медленно спустились по ступенькам. Деда из прошлого в башне не было. А Оксанин мобильник взорвался десятками сообщений о пропущенных звонках и смсках.
— Мы дома? – тихо спросила Оксана.
— Да, — также тихо ответил Михаил. На двадцать второй ступеньке они увидели нерастаявший от снега след огромного валенка – еще недавно здесь стоял дед.
Когда они вышли из башни, часы мелодичным боем известили о том, что уже 11 часов вечера. Через час наступит Новый год. Но к Ирке с Владом после всего пережитого идти не хотелось. Михаил и Оксана посмотрели друг на друга и без слов поняли друг друга. Сегодня они пойдут к деду Михаила – Михаилу Петровичу.
Оксана позвонила друзьям, что планы резко изменились, те, хоть и поворчали, но не обиделись. А Миша набрал номер деда:
— Дед! Мы идем к тебе!
— Я вас давно жду, — сообщил дед.
***
За накрытым столом сидели двое. Два Михаила – дед и внук. Оксана и бабушка уже давно ушли спать. Новый год они встретили бокалом шампанского, закусили бабушкиными салатиками и, оставив мужчин, отправились на боковую.
— Вот так значит все было , — задумчиво произнес дед после того, как внук ему все рассказал. Потом встал, порылся в старинной шкатулке и достал маленькую коробочку: — Посмотри, твои?
На ладони у деда лежал Мишин плейер и крохотные наушники.
— Ты нашел их? – изумился внук.
— Нет! Этот предмет мне попал от моего деда. А ему от его деда – того, видать, самого. Его передают по наследству часовщики павловских курантов – то есть Михаилы Петровичи Момотовы. Тот самый пра-пра строго-настрого приказал тебе передать. И сказать, что верит в тебя и твоих потомков. Он нашел их на двадцать второй ступеньке башни– той самой, где споткнулась Оксана. Значит, ей суждено произвести на свет потомков нашего рода. Поэтому все эти чудеса и случились с вами обоими. Иначе и быть не могло.
Михаил сжал в ладонях найденную вещицу и на глазах его показались скупые мужские слезы:
— Спасибо, дед, за доверие!

Автор Зоя Баркалова

Инет

Рейтинг

5 из 5 звезд. 2 голосов.