Такая любовь. История из сети

ТАКАЯ ЛЮБОВЬ

Дядя Лёша был моим любимым дядей.
Как же я любила его редкие приезды, дядя Лёша мамин младший брат.
Когда он приезжал, улыбались все.

А ну, Гулька, иди сюда, я проверю уровень твоего серого вещества, — с этих слов начиналось всё самое весёлое и интересное.

Он показывал фокусы, загадывал головоломки, которые даже папа не мог сходу разгадать.

А папа у меня между прочим, доцент, о как.

Дядю Лёшу обожали все, многочисленные тётушки, бабушки, дядюшки, дедушки все их с мамой кузены, а так же вся папина родня.

Это человек — праздник.

Дядька у меня был статный, красивый.

Как сейчас вижу его белое кашне, выделяющееся на сером двубортном пальто, его легкомысленно сдвинутая набок шляпа и начищенные до блеска двухцветные ботинки.

Я помню тонкий запах его одеколона.

Надо ли говорить что дядя тоже всех любил, но я, его первая племянница, я купалась в этой любви.

Мы ходили на речку, утром, когда весь дачный посёлок ещё спит.

Мы пробирались по небольшой тропке, по бокам которой росла жгучая крапива, стараясь не задеть её, мы усаживались на деревянном мостике и закидывали удочки в воду, сидели тихо-тихо и ждали поклёвки.

Мы таскали маленьких гальянчиков и скидывали их в банку с водой.

Рыбки плавали там, не понимая спаслись ли они или нет…

Мы вставали, разминая затёкшие ноги и шли с добычей, которую отдавали на кухне удивлённой Фриде, нашей помощнице по хозяйству.

Она жарила нам эту рыбку и торжественно подавала на завтрак, расхваливая таких знатных рыбаков и добытчиков.

Фрида была большая, как гора, сдобная, белая, как булка с изюмом, мне кажется она тайно была влюблена в моего дядю.

Да разве можно было его не любить?

Он звал меня Гулей, хотя имя моё Лида, Лидия.

Девушка из Лидии, называл меня мой папа, он занимался изучением Малой Азии, а дядя звал меня Гулей, по его рассказам, когда он увидел меня первый раз, мне было месяцев пять.

-Ты не тянула на девушку, да ещё из Лидии, увидев меня, ты натужилась, покраснела, пукнула и сказала агу, — рассказывает дядя под общий хохот, — агу, гугу, — продолжала бормотать ты, рассматривая собственную толстую ногу и пытаясь затолкать её в рот, по самую пятку.

И тогда я понял, я понял что, пропал, что в моём сердце нет места для другой девушки, что там поселилась моя Гуля, с толстыми ногами круглыми, красными пятками и беззубым ртом.

Обижалась ли я на дядьку за эти слова?

Да вы что? Я смеялась громче всех, и под общий хохот пыталась повторить тот давний трюк с заталкиванием моей ноги в рот.

Это было самое счастливое время в моей жизни.

Я делилась с ним секретами, он знал ответ на любой вопрос.

А если не знал что ответить, то честно об этом говорил.

Он привозил мне удивительные вещи из своих заграничных командировок.

Конечно он вёз для любимой сестры нейлоновые чулки и помады с мировым именем, для своей Гули он вёз другое.

Он привозил мне впечатление.

Это могли быть камешки, ракушки, пёрышко, такое невесомое, что нельзя вблизи него дышать, глиняный горшок, бусы какой-то девушки из африканского племени.

Я слушала его открыв рот и представляла себе всё то, что он мне рассказывал.

-Алексей, — скажет какая- нибудь из тётушек- бабушек, ах как же ты хорош, но почему же ты не женишься?

-Такой генофонд не должен пропадать, — поддержит её какой -нибудь дядюшка — дедушка, — Алексей, ты просто обязан передать своим наследникам свои гены! Это преступление пользоваться одному! Это в высокой степени эгоистично!

Дядя же смеялся, показывая свою белозубую улыбку.

-Это не основная функция человека, детопроизведение, — говорит мой дядя чем вызывает ужас у тётушек — бабушек и негодование старшей мужской половины, даже мой папа, который во многом его поддерживает и то крякает от возмущения и несогласия.- Мой ребёнок это Гулька, — говорит дядя и смотрит на меня с любовью.

Я знаю что он издал много научных трудов, совершал прорывы в науке, открывал что-то такое, что было неподвластно моему детскому уму.

Надо ли говорить что он был моим кумиром, моим бонзой, моим миром, моей вселенной.

Когда я подросла, мы ещё больше сблизились, мой молодой пытливый ум хотел знаний, больше, больше, больше.

Девочкам в моё время не всё было подвластно.

Да, где-то девушки из колхозов выучивались на трактористов и шли работать, но…это были единицы. В основном девочки могли стать учителями, медицинскими сёстрами, секретарями.

Хотя были прорывы, девочки учились на инженеров, конструкторов, но так мало…

По партийной линии тоже в основном добивались чего-то мужчины, что там говорить, женщинам во все времена было тяжело.

Хоть и уровняла советская власть в правах мужчин и женщин, но до настоящего равенства в моём детстве было далеко.

А мне так хотелось быть капитаном корабля или возглавлять экспедицию в самое сердце Африки…

Но, это были всего лишь мечты, не одобряемые никем из родственников, кроме конечно дяди.

— Дядя, почему же ты не обзаведёшься семьёй, — спрашиваю я в его очередной приезд, мне уже шестнадцать и отношения полов меня конечно интересуют. Но не так чтобы сильно.

Он рассказывает мне по секрету, серьёзно глядя в глаза, я знаю что он не врёт, я это чувствую

-Я был влюблён Гулька, ах как же я был влюблён. Такая любовь бывает раз на тысячу лет. Так все влюблённые думают, поверь, когда придёт твоё время ты тоже так будешь думать.

Я не буду долго тебя мучить своими слезливыми рассказами, меня предали, хотя она клялась, ах Гулька, как она клялась в своей любви ко мне.

И так пошло, по мещански…Эх…

Ты знаешь, она пришла ко мне, через два года.

Упала в ноги, сказала что всё, поняла, что ошиблась, была глупой.

Нет- нет ты не подумай, у неё было всё хорошо, в материальном плане она жила лучше, чем я тогда мог ей предложить, но…

-Ты не простил её, — зная дядин характер сказала я.

-Нет, Гулька, я простил её, в том -то и дело, только… она об этом не узнала. Я не сказал ей…Я не сказал ей что по-прежнему люблю, что рад до безумия её видеть, что хочу всё забыть, нет…Я не сказал ей этого ничего.

Я был на месте того человека от которого она собиралась уйти, это больно…

Я ничего не сказал ей, просто взял шляпу и ушёл.

-Как она теперь?

-Живёт, — пожал плечами дядя, — иногда мы пересекаемся, раскланиваемся и расходимся.

-И как? Ты уже не любишь её?

-Отчего же? Моя любовь не стала с годами бесцветнее, она всё так же цветёт там, глубоко в душе, ярким цветком, защищённым каменными стенами.

Более того Гулька я знаю что она меня тоже любит, до сих пор. По своему, но любит.

Думаешь что я утешаю себя? Нет! Вот если бы я тогда принял её, любовь ко мне улетучилась бы, год- два и всё.

Она бы заскучала, а так…так мы любим друг друга на расстоянии.

-Дядя, но это же чистой воды издевательство!

-Нет, Гулька, это такая любовь, чистая и ничем не омрачённая. Она никогда не пройдёт.

Я долго думала над дядиными словами, в восемнадцать я влюбилась в своего супруга.

Я часто слушала себя и думала, а что будет если вдруг…Я не хотела ни с кем его делить, но и отказаться я от него я бы тоже не смогла.

Я поделилась своими мыслями с мамой.

Она мне велела не примерять на себя чужую ситуацию. Живи спокойно и не думай ни о чём, велела мне мама.

Дядя , приехавший на мою свадьбу, когда я ему поделилась своими сомнениями, сказал мне то же самое.

— Храни свою любовь, детка, — сказал он мне и старайся не запачкать её.

Я увидела её, эту дядину любовь, которую он пронёс через всю жизнь.

Она пришла с ним попрощаться когда его не стало.

Я всю жизнь придумывала её образ.

В моём воображении это была высокая, красивая, гибкая как лоза женщина. С большими тёмными очами, с пушистыми ресницами и чувственным ртом.

Её волосы были тёмными и ниспадали по плечам каскадом, голос был низкий и чуть с хрипотцой.

Она была богиня, под стать этому красивому мужчине.

Моему дяде .

Я смотрела вокруг и не видела никого, даже близко похожего на ту которую я себе представляла.

Вот такая любовь, дядя, думала я. Всё же ты ошибался, она тебя не любила.

Дядя ушёл рано, заразился чем -то в Африке. Как же мы все переживали, а я…Как мне не хватает его, до сих пор…

Поле завершения церемонии, ко мне подошла маленькая похожая на голубя женщина.

Вот честно, мне она напомнила голубя, не тех красавцев с пушистыми хохолками, кувыркающимися в небе, а обычного сизаря.

Который прыгает около лужи, поджимая по очереди покрасневшие лапки и смотрит одним глазом на копошащегося у его ног воробья, в нужный момент выхватывает у малыша кусочек батона и глотая давится им, скачет дальше и вытянув шею клокочет, высматривая добычу.

— Здравствуйте, Гуля.

Я вздрогнула, голос женщины был высокий и немного пищащий.

Кто-то из своих, подумала я, ведь меня зовут Лидия, Лидия Михайловна.

-Не удивляйтесь что я вас так назвала, я знаю что Он любил вас, как своё любимое дитя. Возьмите это его письма. Ко мне…Я знаю вы сохраните, это частичка его. Там есть и про его любимое дитя про вас, Гуля.

Я любила его всю жизнь…Я совершила глупость, а он гордый, он не простил.

Я не стала говорить ей что простил.

Такая любовь, подумала я, перешагивая через рухнувший воображаемый образ придуманной мной красавицы…

Мы прожили много лет с моим мужем, в любви и радости и как наказывал дядя, мы не запачкали свою любовь.

У нас есть дети и внуки.

Мы любим их всех.

Самая любимая моя внучка, Алёна.

Я смотрю на неё, а вижу своего дядьку. В её глазах горит тот же дикий огонь познаний.

Господи, молю я, не дай ей узнать предательства, ведь не сможет быть с тем человеком, будет тоже любить и мучиться, но не сможет быть…

Потому что такая любовь.

©Инет
« Душевные истории»

Рейтинг

5 из 5 звезд. 1 голосов.