Возвращение
Катерина жить не хотела, весь свет белый не мил, заставляла себя идти на работу, ей казалось, что все на неё пальцем показывают и хихикают, кто-то осуждает, а кто -то жалеет.
Тринадцать лет душа в душу с Иваном прожили, ни одного худого слова друг другу не сказали, а тут на тебе…
И откуда она только взялась, разлучница чёртова, никогда Иван ни на кого не глядел, а тут на тебе, впялился в эту грымзу и ушёл.
И когда они только снюхаться успели, всё на виду, все на одном заводе работают.
Катерина еле встала утром, накормила Пашку с Васькой завтраком, собрала их в школу и пошла сама на работу, хоть ноги и не хотели идти.
Хотелось Катерине лечь и лежать, чтобы её не трогали.
-Здравствуй, Катя…
Вот только её и не хватало, морщится Катерина, ну что же, давай, радуйся, отливаются кошке Мышкины слёзки, да только…
Катя равнодушно кивнула головой и пошла мимо поздоровавшейся с ней женщины.
-Катя, поговорить бы…
-О чём?- вяло спросила.
-Да всё о том же…
-Ну что же говори, -Катя встала покорно перед высокой, красивой Галиной, мастером второго цеха, — Говори, смейся, теперь можно…
-Смеяться? Да ты вроде несмешно выглядишь, зачем мне смеяться над тобой, дождись меня после смены, разговор есть.
Катерина махнула головой и пошла.
Вечером, переодевшись, встала у проходной.
Зачем мне это, думает, мало мне, ещё Галинины слова хлёсткие, да обидные терпеть буду?
-Катя, — Галя решительно взяла её под руку, отвела подальше от любопытных глаз, -Катерина, ты сама на себя не похожа.
-Тебе ли есть дело?
-Ну, видимо, есть…
-Злорадствовать, глумиться будешь? Подробности выпытывать? Ну да, ушёл, ушёл Ванька, к другой, помоложе, да покрасивше, как когда-то от тебя ко мне…Радуйся, смейся. Только я у тебя Ивана не отбила, он мне прохода не давал, руки на себя наложить хотел, аааа, — заплакала Катя, прорвало плотину. Слёзы хлынули.
Сидят на скамейке, в парке что за заводом.
-Ты поплачь, поплачь, Катя. Знаешь, сколько я слёз выплакала, наблюдая за его метаниями, я даже ненавидеть не могла тебя, потому что видела, что влюбился по настоящему, не просто так, зачесалось.
Я его и отпустила тогда, десять лет мы с ним Катя прожили, душа в душу, деток вот не дал Господь, потому и отпустила, что же я пустоцветом всю жизнь живу и мужика мучить буду, сказала себе тогда.
Любила, Катя, ох как любила. я ведь втайне надеялась что одумается, вернётся и всё по прежнему будет.
А когда мальчики у вас родились, один за другим, то и бросила эту затею, перестала ждать . Стала на себя больше внимания обращать, а он гад такой, у него двое детей маленьких, жена молодая, знаки внимания мне, бывшей жене давай оказывать.
Польстило мне тогда, Катя. Вот думаю он, мой звёздный час, вот теперь, Катя, ты поплачешь.
Сижу у зеркала, любуюсь собой, чего греха таить, наделила меня природа красотой, да вдруг ты в памяти всплыла, идёшь с мальчишками, один в коляске, другой за подол цепляется, ненекрашеная, бледная, но счастливая…
Такая меня тоска взяла, Катя, я ведь понимаю что ему просто отвлечься захотелось.
Ну и погнала я тогда Ваньку, да пристыдила, матом покрыла, кобелём мохнорылым назвала.
Плакала потом, по полу ползала, кулаки кусала, в живот свой пустой себя тыкала, морду к небу подняла и вою, словно волчица, зачем мне красота та, говорю, если не познала материнства…
А потом успокоилась, Катя, иногда издалека любуюсь ребятами, младшего твоего так вообще зацеловать хочу, булочка сладенькая, погибель девчачья растёт…
Вот так, Катя. Я будто с вами живу, считаю себя, ну … как сестрой что ли старшей и тебе, и Ваньке, а деток ваших племянниками.
Потому как личное оскорбление приняла то, что Ванька гад, хвостом крутанул.
А теперь ответь мне на вопрос, Катя, хочешь его вернуть?
-Я не знаю, Галя, а вдруг он любит её…
-Любит? Как тебя любил так видно было, а тут… да вожжа под хвост мужику, ну?
-Не знаю, Галя, зачем тебе это?
-Я же говорю тебе, как семья мне вы, я своей семьи и не знаю, Ванька все для меня был, а потом … вы…
-А что делать-то Галя? Морду бить, за волосья таскать? Так не моё это…Девки окна предлагают разлучнице побить, в партком на обоих написать, не хочу, Галя…
-А и не надо ничего делать такого, идём.
Стали замечать заводские, вроде стала Катерина преображаться, волосы подкрасила, косу свою отрезала и модную причёску, как в чехословацком журнале сделала.
Улыбаться начала, после работы идёт Катя, все мужики головы сворачивают, платьице в клетку, коленки округлые видно, непошло, нет, так чуток приоткрываются, с ямочками.
Босоножки белые, сумочка лаковая, косынка легко по ветру развевается, ах, какая красота.
Даже бабы и то любуются, вот Катюха, вот молодец.
-Да это её Галина научила, — говорит Зинка из третьего цеха, — Жена Ванькина бывшая, от которой он к Катьке и ушёл. Ходят вместе, сдружились, две брошенки, — зло говорит Зинка, — Задами крутят, а мужика удержать не могли, ни одна, ни другая.
-Злая ты, Зинка, чего завидуешь,- говорят женщины.
-А чего мне завидовать? Мой мужик при мне, на сторону не бежит.
-Да кому он нужен, твой Василий, — говорит Клава, взрослая уже женщина, — Ты его специально в чёрном теле держишь что ли? Ходит мужик как… тьфу, смотреть противно.
-За своими смотрите, — зло огрызается Зина, — Одевайте их, обувайте, а потом нойте, что на сторону бегут…
Иван хмуро стоял у проходной, задержался после работы, специально, чтобы встретить Катю, зазнобе своей сказал, что задержится.
-Здравствуй, Катя.
-Здравствуйте, Иван Павлович.
-Поговорить бы…
-Нет, я с чужими мужьями не разговариваю.
-Я по закону муж твой.
-По закону? А где же ты, муж мой законный, обретаешься два месяца, а? Что -то не вижу тебя, на законном месте-то. Так что иди, иди…дядь Ваня, к молодке своей, а про меня забудь.
-Ишь ты какая стала
-Я такая и была, Ваня, я просто спала, а тут пробудилась.
-Я к детям хочу прийти, — говорит хмуро.
-Приходи, один придёшь, или с мамзелей своей? А как, пусть привыкает что у неё не только мужик новый, но и двое детей в придачу.
-Ты о чём, Катя?
-Об алиментах, а ты о чём… Ваня?
— Что, испугался что детей тебе навялю? Нет уж, пусть тебе твоя молодка родит, по ночам не спит с ними, как привидение походит, да ещё не забудет мужа ублажать, кормить, поить, дома чистоту и порядок держать и выглядеть прилично.
А, говорят не такая уж и молодка, прЫнцесса -то твоя. Как же ты, Вань, оплошал -то так, в прошлый раз от Галины ты ко мне, молодёхонькой сбежал, а теперь вот…
Ударил Иван кулаком в стену кирпичную.
-Что ты говоришь такое, я по любви к тебе ушёл, знаешь сама, пылинки с тебя сдувал…
Вечером, как Иван пришёл к Катерине, та нарядилась и, спросив сколько времени он планирует пробыть с детьми, сказала что подойдёт тогда и ушла.
Пришла вовремя, с тремя гвоздиками.
Иван хмуро посмотрел, ничего не сказал.
-Ужинать будешь, Ваня?
-Нет, — сказал и ушёл хлопнув дверью.
Через три дня опять пришёл, Катя опять нарядилась и ушла, опять с цветами пришла.
-Ваня, может поешь с нами?
-А что у вас?
-Борщ, Вань, да гуляш с толчёнкой.
-Буду, — сказал твёрдо.
Ребятишки рады.
-Папка, папка, а когда ты уже с той работы уйдёшь, чтобы дома жить?
-С какой работы?
-Ну как же, мамка сказала, что в командировку ты ездишь, вон подарки нам передаёшь…
Смотрит Иван на Катерину, та бровью не шевельнёт, сидит чай пьёт, смотрит отсутствующим взглядом.
Вечером Катя к Галине пришла, потемну уже, чтобы знали меньше, да не болтали.
Сидят на кухне, чай пьют, хихикают.
-Худой, да обросший стал, Галь, должен наоборот, новая женщина, новая жизнь.
-Катя, он когда тебя полюбил, вот такой же ходил, ты видно его отталкивала, а он есть не мог, спать не мог. Любит он тебя, дурак, любит. Натворил делов, а как вернуть всё назад не знает, вот и мучится.
Иван стал каждый вечер приходить, детям говорил что отпускают на несколько часов, Катя уходила на это время.
Однажды подошла к ней женщина, худая, высокая, с немного лошадиным лицом.
-Катя, зачем ты так поступаешь?
-Как?
-Мужика моего уводишь, зачем?
-Я? Мужика? — искренне удивилась Катя
-Да, Иван мой теперь!
-Аааа, я то уж подумала. Да как же я могу собственного мужа у кого-то увести? Ваня то мой, по документам. Вот как будешь законной, так и поговорим, а теперь дай пройти. Совсем стыд бабы потеряли, за чужих мужиков разбираться ходят.
За всем этим наблюдала Галя, едва сдерживая смех, вот так Катюша, ну молодец.
Ещё кое -кто наблюдал и тихо улыбался.
Вечером Иван пришёл с вещами.
-Прости, Катя, не могу без тебя, везде ты мерещишься, только глаза закрою, тут ты…Простишь ли?
-Не знаю Ваня, я вроде и зла не держу, а ну как ты опять?
-Чем хочешь поклянусь…
-Проходи, но я подумаю, Вань, не могу так сразу.
-Да я понимаю, Катя.
-А теперь Катерина, самая главная мудрость, — говорит Галина, они сидят на кухне у нее. Это к Гале бегала Катя, когда приходил Иван. Скоро разорюсь цветы себе покупать, смеялась женщина…
— Если ты простить его надумаешь, то тогда и забыть всё должна, понимаешь, забыть и никогда не попрекать тем что было. Иначе не будет у вас жизни.
И его сожрёшь поедом и себе жизнь испортишь. Так что не спеши, подумай…
Подумала Катя и решила.
А потом всю ночь с Иваном проговорили.
Простила, а забыла или нет, кто его знает, никогда не высказывала Ивану, а тот продолжает любить свою Катю.
С Галей Катя крепко сдружилась. Мальчики так и льнут к ней, а младший, потом он средним оказался, девочка родилась у Вани с Катей, Галинкой назвали, так, вот, средний вообще к тётке жить переехал.
Она его и учила, и женила, и детей его нянчила.
Живут наследники Катерины и Ивана и историю эту передают друг другу, не в назидание, а просто, чтобы помнили.
Мавридика де Монбазон
Автор публикации
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.