Жизнь в деревне. История из сети

Жизнь в деревне

Людмила, или Люся, как все ее называли, была моей лучшей подругой детства. Она хорошо рисовала, и я всегда зачарованно наблюдала, как девушка разводит масляные краски, как умело сочетает цвета. Что и говорить, был у Люси природный дар, но…

После окончания школы не прошла по конкурсу в институт искусствоведения и, очевидно, разочаровалась в рисовании. Но в село не вернулась — осталась в столице и устроилась работать.

И что ее ждало в деревне? Огород, под шестьдесят соток, и одинокая мать, которая с утра до вечера маячила белым платком между круглоголовыми подсолнухами и кукурузой.

Тетя Аня родила Люсю вне брака. Аня к тому же имела от рождения недостаток: одна нога была короче другой. Так и осталась без пары. Поэтому родилась у нее девочка, и никто не знал, кто ее отец.

Да и кому была нужна горькая правда? Наверное, только сельским кумушкам, которые спорили на кого она похожа?

Как-то тетя Аня не выдержала и, держа девятилетнюю Люсю за руку, бросила двум молодым женщинам, которые тщательно рассматривали девочку: — Ну, чего смотрите? Не можете догадаться, кто меня любил?

Так посмотрите на своих детей — не похожи, бывает, какое вам дело до Люси, — крикнула Аня соседкам. Женщины переглянулись и быстро разбежались.

А Люся через несколько лет уже стала матери за помощницу — видимо, в этом женщина и усматривала свое счастье. Да и задумывалась ли вообще, в чем его смысл?

Она не могла жить без своего хозяйства, в котором куры, гуси, корова с теленком, поросята; любовалась своим упорядоченным, ухоженным огородом, где летом покачивались от легкого ветерка макушки среди картофельных и свекольных строк, а осенью светились желтыми боками, тыквы.

Тетя Аня всему давала лад. Казалось, что и спать не ложилась, потому что только рассвело — она уже на огороде — сгибается и разгибается, вытрет пот со лба фартуком — и снова за работу.

Люся приезжала из города, помогала матери даже тогда, когда была уже своя семья. Дождалась тетя Аня и внуков! Но годы отобрали силу, проложили глубокие борозды на ее обветренном лице, запутались сединой в некогда черных волосах.

Ее дом сиротливо белел стенами, плакали росой пустые окна, накрест забитые досками, а осенний пронизывающий ветер срывал последние листья с тополя и поднимал пыль по двору.

Поехала тетя Аня жить к Люсе в столицу. Напоследок прощалась с соседями, извинялась за неприятности, которые, может, кому нанесла, а потом вдруг засветилась улыбкой и запела: «Я отсюда не уеду, любовь не оставлю». Кто знает, что у нее тогда в мыслях было — может, предчувствие какое-то.

Потому прошла зима, и только растаял снег на черной пашни, как она снова появилась на своем дворе. Маленькая, с глубоко запавшими глазами и скорбной складкой там, где когда-то пряталась лукавая улыбка, она сорвала с окон прибитые доски, открыла настежь двери в дом и громко заплакала.

Сбежались соседи, начали расспрашивать, что произошло, а она сидела на стуле, сложив сухие руки на грудь, и говорила: — От радости я плачу, что наконец-то дома. Не поеду больше в столицу!

Не подумайте, Люся меня не обижала и зять уважал, даже мамой называл…

Но, люди добрые, как на такой высоте жить ?! Девятый этаж! Вниз боюсь смотреть, голова кружится. А так людей хотелось видеть, поговорить с кем-нибудь. Село все время мне снилось.

Нет, теперь я отсюда — ни шагу! Летом у тети Анны снова зеленел огород: расцветал белым и сиреневым цветом картофель, гудели пчелы над грядкой с огурцами, тянулись к солнцу подсолнухи. А между тем буйством — одинокая подвижная фигура. Согнется, разогнется…

Рейтинг

5 из 5 звезд. 2 голосов.