Сто лет назад девушки не могли учиться в медицинском, но Зинаида Ермольева добилась, чтобы её взяли. В 20 лет она боролась с эпидемией холеры в СССР, испытывала на себе лекарства, а ещё через несколько лет изобрела советскую версию пенициллина и спасла тысячи людей от смерти.

Зинаида Ермольева была казачкой: она родилась в 1898 году на Дону, на хуторе Фролов, в семье казачьего старшины. Школы на хуторе не было, и мать отвезла дочерей, Зинаиду и Елену, в Новочеркасск — учиться в женской гимназии. Ермольева окончила школу с золотой медалью и решила поступать в медицинский университет. Говорят, она очень любила музыку Чайковского, и её поразило то, что он умер от холеры. Это отчасти определило выбор профессии: Ермольева действительно стала одним из главных специалистов по борьбе с холерой в нашей стране.

У семьи не было возможности отправить её в столицу, но, к счастью, в 1915 году, как раз в год окончания гимназии, в Ростов-на-Дону эвакуировали из Варшавы Императорский университет и женский мединститут. На медицинский факультет университета брали только юношей, но в женском мединституте преподавали те же профессора. Зинаиде, которая вместе с матерью писала прошения ректору и атаману Донского войска, удалось туда поступить. Вскоре учебные заведения объединили.

До этого в городе не было ни одного вуза, а тут появился целый коллектив учёных, стало зарождаться научное сообщество. Ермольева горела учёбой: до начала занятий пролезала через окно в лабораторию, чтобы несколько лишних часов посвятить опытам, просила коллег поплакать в пробирку и совала им под нос банку с хреном, а потом несла слёзы в лабораторию для исследований. Примерно в это же время британский бактериолог Александр Флеминг обнаружил, что слёзы содержат антибактериальный фермент лизоцим.

Ещё через несколько лет Ермольева первой сделала из него пригодный для лечения препарат. Она работала на кафедре микробиологии ассистентом, потом доцентом и параллельно ставила опыты в Северно-Кавказском бактериологическом институте.

▼ ПРОВОДИЛА ЭКСПЕРИМЕНТЫ НА СЕБЕ И ОСТАНАВЛИВАЛА ХОЛЕРУ

В 1922 году на Дону разразилась эпидемия холеры. Ермольева сумела выделить из водопроводной воды холероподобные вибрионы: чтобы понять, способны ли они вызвать холеру, привила их себе — выпила воду с растворенными в ней миллионами микробных тел. Через 18 часов она заболела и едва не умерла. Таким образом установила, что некоторые холероподобные вибрионы в кишечнике человека могут превращаться в истинные вибрионы и вызывать болезнь. Это было открытием. На основе её опытов были созданы рекомендации по хлорированию питьевой воды, которые используются до сих пор.

Вскоре университетский профессор Владимир Барыкин пригласил свою любимую ученицу в Москву — руководить отделом биохимии микробов и иммунитета в институте биохимии им. А. Н. Баха. Ермольевой было 25 лет. Она взяла с собой в столицу один чемодан: в нём была коллекция из 500 холерных культур. К 1939 году, когда Ермольеву отправили бороться со вспышкой холеры в Афганистане, она успела изобрести методы экспресс-диагностики болезни и создать мощный препарат.

Через три года её срочно вызвали в Сталинград: эпидемия холеры началась в немецких войсках, и её надо было предотвратить у нас.

Эшелон, в котором везли лекарство, разбомбили. Ермольевой пришлось налаживать его производство в осаждённом городе — лабораторию оборудовали в подвале.

Ермольева учила сотрудников и вместе с ними хлорировала колодцы, делала уколы больным, а здоровым людям выдавала хлеб с содержанием холерного фага, проводила разъяснительные беседы с солдатами и жителями города.

От холеры умерли 78 тысяч человек, в советских войсках эпидемию удалось предотвратить. За эту работу она получила Сталинскую премию и всю её пожертвовала на строительство истребителя, который назвали — «Зинаида Ермольева». Она действительно была истребителем — бактерий.

▼ ЛЮБОВЬ ВСЕЙ ЖИЗНИ И ОСВОБОЖДЕНИЕ ИЗ ТЮРЬМЫ

В Москве, в институте биохимии, Ермольева познакомилась со своим будущим мужем — блестящим вирусологом Львом Зильбером. В 1928 году они вместе поехали в Европу и стажировались в лучших научных центрах того времени — Институте Пастера в Париже и Институте Коха в Берлине. Они много танцевали, спорили, изучали последние достижения медицины. И вернулись из командировки уже парой.

Младший брат Зильбера, писатель Вениамин Каверин, вспоминал, что для Льва женитьба на Ермольевой была не первым и не последним браком. Для неё же это была любовь всей жизни. Через несколько лет, когда Зильбер бросил Ермольеву, она заболела и с большим трудом пережила этот разрыв.

Прошло много лет, прежде чем она опять смогла выйти замуж — за другого талантливого учёного, микробиолога Алексея Захарова (друга Льва Зильбера), который всё это время любил её и ждал.

В 1937 году и Зильбера, и Захарова арестовали. Зинаида пыталась вызволить обоих — писала письма, собирала справки, доказывая невиновность, стояла в тюремных очередях. Алексея Захарова расстреляли. Зильбера, которого обвиняли в попытке заразить Москву эценфалитом по водопроводу, выпустили. Но ненадолго — в 1940 году его снова арестовали.

В 1944 году его выпустили. Считается, что помогло письмо Сталину, отправленное по инициативе Ермольевой и подписанное, в том числе, главным хирургом Красной армии Николаем Бурденко.

Есть и более романтичная версия: Ермольева своим лекарством спасла жизнь дочери одного высокопоставленного военного. Когда он захотел её отблагодарить, попросила освободить Зильбера.

▼ ОХОТА ЗА ПЛЕСЕНЬЮ, ИЛИ ГОСПОЖА ПЕНИЦИЛЛИН

Когда в 1943 году Сталин вручал Ермольевой премию, он спросил, чем она планирует заниматься дальше. «Продолжить работу над живой водой», — ответила Ермольева. Во время войны солдаты гибли не только на поле боя, но и из-за заражения крови. Остановить инфекцию мог только пенициллин, но союзники СССР ни за какие деньги не хотели продавать технологию его производства. Ермольевой поручили создать пенициллин самостоятельно.

Александр Флеминг открыл действие плесневого грибка ещё в 1928 году, причём совершенно случайно. Он выращивал колонии бактерий, но плохо следил за своими образцами, и в одном из них завелась плесень. Флеминг хотел уже вымыть чашку, но заинтересовался тем, что грибок уничтожил все бактерии и не дал поселиться новым. Выделенное грибком вещество он назвал пенициллин.

Флеминг подробно описал свое открытие в научном журнале, но долгое время им не интересовались. Только в 1939 году британцы Эрнест Чей и Говард Флори смогли извлечь и очистить пенициллин, который затем испытали на 15-летнем подростке с заражением крови, а к 1943 году — наладили промышленное производство.

Вполне возможно, что Зинаида Ермольева, которая как раз стажировалась в Европе во время открытия Флеминга, читала его статью в научном журнале. Но какой именно грибок необходим — было неизвестно. Ермольева с коллегами приносила в лабораторию плесень с деревьев и газонов, выращивала её на продуктах, но всё безуспешно. Только 93-й по счёту образец показал необходимую пенициллиновую активность. Это была плесень со стены бомбоубежища.

Так появился советский «пенициллин-крустозин». После первых испытаний в Москве Ермольева отправилась тестировать крустозин в полевых условиях.

Результат был поразительным: безнадёжные больные выживали и «ни одной ампутированной ноги!», как вспоминала сама Ермольева.

В феврале 1944 года в СССР приехала делегация западных учёных во главе с Говардом Флори. Они привезли штамм своего пенициллина и было решено сравнить западное лекарство с отечественным. Ермольева очень волновалась, но советский крустозин оказался не хуже западного пенициллина и даже эффективнее — как ни парадоксально, потому, что был слабее очищен. Флори назвал Ермольеву «Госпожой Пенициллин», и с его лёгкой руки это прозвище закрепилось за ней в научных кругах.

Через год Флори, Чей и Флеминг получили за открытие пенициллина Нобелевскую премию. А Ермольева? Продолжила работать над созданием других лекарств. Среди них — стрептомицин, тетрациклин, интерферон.

Ермольева – автор более 500 научных работ, ее вклад в отечественную науку неоценим. Несмотря на это, имя выдающегося микробиолога остается в наши дни незаслуженно забытым. И когда вспоминают героев войны, об ученых говорят редко, хотя они этого заслуживают в неменьшей степени, чем военные.

Она умерла 2 декабря 1974 года, и даже в этот день успела провести научную конференцию. Писатель Каверин посвятил ей роман «Открытая книга».

Алина Терехова