ГОРБАТАЯ СОНЯ

— Если Это зайдет в наш дом, то я за себя не отвечаю. Ты вообще головой думаешь? Ты знаешь, кто у вас родится? Тебе с ребенком хочется ночью гулять, чтобы люди не шарахались? Учти, я точно с таким чудищем на улицу не выйду.

Что подумают друзья твоего отца? Мои подруги? Надо же нас так разочаровать! Ты же получил образование, у тебя все есть. Квартира, машина, да ты в зеркало на себя глянь! Любая за счастье бы посчитала рядом с тобой посидеть пять минут!

Сынок, не губи себя! Мальчик мой, остановись! Петя, ты что молчишь-то? Твой сын хочет сделать непоправимое! Скажи же что-нибудь! — громко кричала высокая худощавая женщина в длинном платье.

В ушах у нее поблескивали дорогие серьги, ухоженные руки теребили платочек. Весь облик дышал изяществом и деньгами. Она была все еще красива.

И сын, высокий, голубоглазый, русоволосый, с ямочками на щеках поразительно походил на мать. А вот фигурой — мужественной, хорошим ростом пошел в отца. Тот в этот момент сидел в кресле и невозмутимо читал газету.

— Петя! Не нервируй меня, а! Ты опять самоустраняешься? Когда нужна твоя помощь! — метнулась к нему супруга, выхватив газету.

Звали ее Изабелла Зосимовна. И в семье уж так повелось, что муж — добытчик и сын очень любили и баловали жену и маму. Несмотря на ее вздорный и капризный характер.

Когда она была совсем молодой, то даже ребенка рожать не хотела. О чем Саша, конечно, не знал. Боялась фигуру испортить. И супругу стоило немалых трудов ее убедить.

Решающую роль сыграли дорогие украшения, доставшиеся ему от прабабушки, которые он и преподнес жене. Только тогда она милостиво согласилась, однако после родов была категорична:

— Все, больше никаких детей! Чтобы ноги отекали? Тошнило постоянно? И я ходила как… куль неповоротливый. Нет, красота быстро увянет. Ни за что. Даже больше не проси.

Муж не возражал. Ему было достаточно Сашеньки.

К слову, мать им особо не занималась. У ребенка были бабушка со стороны отца и няня. Обе очень добрые, интеллигентные женщины.

Воспитанием ребенка мать осталась довольна. Сын вырос умным, начитанным, с прекрасной душой, выучился на юриста. Но вот именно сегодня дама пожалела, что сама не занималась ребенком вплотную. Глядишь, тогда бы характером в нее пошел.

Отец молодого человека вздохнул. Похоже, скандала было не избежать. К тому же предприимчивая жена вызвала группу поддержки: в дверь, благоухая духами, вошла Милена — лучшая подруга Изабеллы Зосимовны. И даже «здравствуйте» говорить не стала, сразу приступила к делу.

— Опомнись, Саша! Соня красивая, но горбатенькая. Не порти себе жизнь, выбери здоровую девку! — произнесла подруга матери, по совместительству — его крестная.

Саша вздохнул. Он обожал маму. И очень не хотел ее огорчать. И знал, во что превратится жизнь в их доме, если сделать не так, как она хочет. Только… на другой чаше весов была Соня.

Они познакомились недавно, на набережной. Когда-то Саша гулял там с сенбернаром Лимом. Теперь Лима не стало. От старости.

А привычка к прогулкам осталась. Тогда и увидел на лавочке девушку. Она сидела и читала книгу. Вполоборота. Подошел. Присел. Разговорились.

Его поразило ее лицо. Как с картин. Тонкие черты, большие глаза, облако каштановых волос. Нездешнее, прекрасное лицо. Потом из-за дерева вылетела болонка.

— Это Пончик. Он добрый! А я Соня, — рассмеялась девушка.

Рассмеялся и Саша. Они проговорили час. И словно знали друг друга всю жизнь. Так бывает. Удивительное совпадение мыслей, чувств, вкусов. И что-то еще. Оно висело в воздухе, обволакивая теплом.

Соня говорила, что мечтает снова прокатиться на теплоходе. Вот бы плыть неделю и ни о чем не думать. Однажды она уже плыла по воде с дедушкой, в круизе были. Даже снимок показала.

Почти стемнело. Саша вызвался проводить. Девушка встала. Он тогда и заметил… Только что было делать? Трусливо убегать? К тому же… Да какая, собственно, разница?

В тот момент Саша был один. Недавно расставшись со своей подругой Леной. У той в лексиконе было три любимых слова: «Дай, купи, подари». Хотя его матери Лена нравилась. Во-первых, она была дочерью обеспеченного папы.

— Деньги к деньгам! — философски изрекла Сашина мать по этому поводу.

Во-вторых, была высокая, худенькая, со светлыми длинными волосами. Недавно сделала себе новый носик, губки. Выглядела восхитительно, да. И вместе они чудесно порой проводили время.

Только как люди были совсем разные. И Саша понимал: счастлив с Леной он не станет. Несмотря на чувства к матери, судьбы отца для себя ему не хотелось. Вот и расстались.

Лена, правда, пыталась вернуть его обратно. Но он стойчески держал дистанцию. И вот появилась Соня…

Она покраснела, очень. Когда он глянул на нее. И сразу сказала:

— Ты… не провожай меня. Я сама дойду. Тут недалеко. Мало ли, кто увидит.

— И что? — вскинул бровь Саша.

Девушка продолжила:

— Смеяться будут. Над тобой. Мне-то уже все равно. Я привыкла. Человек ко всему привыкает. Хотя я маскируюсь. Шарфики завязываю, одежду стараюсь такую, мешковатую носить.

Это с детства я такая. Мама с папой меня бросили. Дедушка воспитывал. Его… Не стало недавно. И я вот, привыкаю быть одна.

В смысле, так-то я всегда одна. Только без дедушки тяжело очень. Он в обувном киоске работал. Знаешь, как обувь чинил? К нему все ходили. И еще мне туфельки сделал. Сам. Золотистые такие, как из парчи. Все смеялся, что у меня ножка, как у Золушки.

Саша… Ты правда, не ходи со мной. Спасибо за вечер. Мне никогда не было так хорошо. Но уходи. Тебе нельзя со мной, — и погладив его по руке, Соня побрела по дорожке.

Пончик, вильнув хвостом, побежал за хозяйкой.

Минуту Саша стоял, переваривая информацию. Он с детства купался в любви и достатке. И слышал только слова:

— Какой красивый мальчик!

И даже не представлял, что может быть иначе.

— Погоди! Да подожди ты! — он устремился за Соней.

В тот день дождь пошел. И Соня позвала его к себе. Без всяких намеков, приглашений. Она понимала, что Саша принц. Но не ее сказки. Он сразу понравился ей так, что дыхание перехватывало. Только ни словом, ни жестом девушка этого не показала. Зная, что будущего у них нет.

В ее маленькой квартирке было много вязаных вещей. Шторы с крупными цветами. Круглый стол. Вазочка. И книги, очень много. На стене портрет. Очень похожий на Соню пожилой мужчина с бородкой.

— Дедушка, — девушка погладила рамку.

Болонка Пончик свернулся в кресле. Соня и Саша пили чай.

— Знаешь, я не представляю, что будет, если с Пончиком вдруг что… Ты прости меня, так давно ни с кем не говорила. Дикая какая-то стала, — посмотрела в сторону Соня.

И они еще долго разговаривали, пока телефон не зазвонил. Мама. Нужно было возвращаться.

А потом он пришел снова. Сам не знал, почему. Соня работала медсестрой, он часто встречал ее с работы.
Вызывая недоумение у всех.

— Наверное, ненормальный. Есть же люди с отклонениями. Которым… ну вот такие, как Сонька нравятся! — вынесла вердикт Оксана, симпатичная коллега Сони, когда Саша, равнодушно скользнув по ней взглядом, прошел мимо.

Остальные эту версию опровергли. Саша был преуспевающий юрист, спортсмен. Только вот недоумевали: как же так? Такого не бывает в жизни! Это не кино!

А Соня просто жила. Наслаждаясь каждым мгновениям. Она хотела потом все эти дни, часы и минуты положить в копилку памяти. Зная, что наступит день, когда Саша больше не придет…

Но он решил жениться. И показал Соню родителям, когда они проезжали мимо. Он знал, что это надо сделать заранее, а не устраивать посиделки со знакомствами. Потому что непредсказуемая мама могла устроить скандал…

Так и получилось. И вот он слушал все то, что ждало его в будущем от мамы и крестной. Отец пока молчал.

— Петя! Да скажи ты! Надо же вмешаться, когда твой сын готовится сделать самую страшную ошибку в жизни! — взвизгнула Изабелла Зосимовна.

— Ну вот что. Хватит кричать-то. Белла, тебе вредно нервничать, морщинок много будет! — отец подмигнул Саше.

Мать тут же закрутилась перед зеркалом, разглядывая себя. А Саша облегченно вздохнул. До последнего он не знал, какую позицию примет папа. Но глянув на него, понял: отец поддержит.

— Белла… Подожди, не перебивай. Это его выбор. Если будет ошибка — то его. Ну что ты к внешности-то прицепилась! С лица воду не пить! Да, я знаю, ты у нас красавица, я поэтому в тебя влюбился раз и навсегда.

И терпел. Да, терпел часто все твои выходки. Нет, не надо начинать про Лену. Я человек в годах, знаю, что Сашке она счастья не принесет. Не хотел говорить, но она паралельно с сыном Сергеева встречалась. Видимо, держала еще одну рыбку на крючке, запасную.

Что ты к Соне этой привязалась? Я справки давно навел. Хорошая скромная девушка. Не смотри на меня, Саша. Я должен был знать, куда ходит мой единственный сын.

А этот ее… ну, дефектик что ли. Думаю, можно исправить будет. Я посоветуюсь с Димой, он с заграницей свяжется. Может, помогут. Шанс всегда есть. Я тебя поздравляю, сынок! — и отец похлопал Сашу по плечу, прижав к себе.

— Что? Петя! Петя, стой! Я… этого так не оставлю. На свадьбу не приду! На порог к себе не пущу! Будешь жить в ее халупе! Саша! Саша, стой! Да куда вы оба? — кричала Изабелла Зосимовна.

Она капитулировала, когда родилась внучка. И то вначале идти не хотела. Все названивала Милене, подруге своей, у той муж главным врачом был, с тревогой ожидая вердикта: нормальный ли ребенок?

— Белла! Внучка — красавица, как и ты. Глаза — синие, прекрасные. Волосики русые, колечками. И два зуба уже появились, представляешь? Кукла такая! Ну, хватит уже. Ровненькая у нее спинка! Я, как крестная твоего сына, уже побывала в гостях. Ты бабушка родная, а не спешишь, нехорошо, — ответила Милена.

И Изабелла Зосимовна не выдержала. Она скучала по Саше. Который пошел наперекор ее воле. Конечно, отец сделал молодым подарок и подарил дом, не так далеко от их.

Но простить сына и принять Соню она не могла. И все представляла, что скажут ее подружки, знакомые мужа. Только общественное мнение почему-то молчало. Никто Сашу не осуждал. И уж тем более, не смеялся. Леночка только пробовала язвить. Да и то недолго.

… Изабелла Зосимовна подошла к двери. Оттуда слышался голос мужа, смех сына. Она отворила дверь. Саша бросился ее обнимать и она сама почувствовала, как сильно скучала по нему.

Посмотрела на Соню. Та робко улыбнулась. Изабелла Зосимовна сделала несколько шагов. Малышка лежала на руках у Сони. Небесно — голубые глаза, точеный носик, красивая форма рта, ямочки на щечках. Крошечные пальчики схватили протянутую бабушкину руку.

— Можно? — спросила Изабелла Зосимовна.

— Конечно! — просияла Соня.

Прижав к себе внучку, бабушка прикоснулась губами к персиковой щечке.

— Познакомься с Беллой, мама. Она такая же красавица, как и ты, — Саша приобнял мать.

А малышка на руках беззаботно улыбалась, еще не зная, что соединила всю семью раз и навсегда…

Автор: #ТатьянаПахоменко

Рейтинг

5 из 5 звезд. 1 голосов.

Мы все её осуждали…

Как часто мы судим о людях только лишь по первому впечатлению. Но оно, как известно, обманчиво. Как и у героини этой поучительной истории….

Мила стояла в храме и плакала. Уже минут пятнадцать. Для меня это было удивительно. «Что делает здесь эта фифа?» – думала я. Кого-кого, а её я здесь встретить точно не ожидала.

С Милой мы не были знакомы, но видела я её часто. Мы живём в одном доме и гуляем в одном парке. Я – со своими четырьмя детьми, а она – со своими тремя собаками.

Мы все её всегда осуждали. Мы – это я, другие мамы с отпрысками, бабульки на лавочках, соседи и, подозреваю, даже прохожие.
Мила была очень хороша собой, всегда модно одета и, похоже, легкомысленна и самоуверенна.

– Ишь, опять мужика сменила, – ворчала ей вслед баба Нина, сидя на лавочке у подъезда.
– Уже третьего.
– Может себе позволить, денег-то навалом, – поддакивала её товарка баба Шура, с завистью глядя, как Мила с очередным хахалем садится в свою недешевую иномарку.

Сын бабы Шуры, 45-летний Вадик не заработал пока даже на подержанный «Жигуль».
– Лучше бы детей рожала, часики-то тикают, – поддерживал бабушек их вечный оппонент, дед Толя. Но в вопросе осуждения Милы они были единодушны.

Позже вся лавка злорадно обсуждала, что и этот Милкин хахаль смылся. И делала глубокомысленный вывод: «А потому что гулящая! И вообще, у неё дома, наверное, воняет псиной!»

Но больше всех Милу не любили мы – мамы с детьми.

Пока мы из последних сил носились за нашими чадами по горкам, качелям, кустам, помойкам и просто туда, куда у ребёнка глаза глядят (а глядеть они могут куда угодно), она вальяжно прогуливалась со своими «шавками» и в ус не дула.

И даже с какой-то ухмылкой посматривала в нашу сторону. Мол, понарожали, теперь покоя не знаете. То ли дело я.

Живу в своё удовольствие. А вы судорожно высчитываете, хватит ли денег Машеньке на курточку и ботиночки, или ботиночки могут подождать.

– Сразу видно – чайлдфри. Они все такие, – говорила моя подруга Наташа, мама троих мальчишек.
– У богатых свои причуды – собачки, кошечки, хомячки, – кивала беременная двойней Людка, пытаясь достать с дерева старшую дочь-оторву.
– Да эгоистка просто, не хочет заморачиваться, а только по заграницам кататься. Это я уже седьмой год моря не вижу, – вздыхала пятидетная Марина.
– Да-да-да, – соглашалась я сразу со всеми, включая тех бабок во дворе. И мчалась поднимать с земли разбившую коленку и орущую на весь парк Тоню.
– Развела тут псарню, лучше бы ребёнка родила, – неожиданно громко произнесла однажды какая-то бабушка с внуком.
– Не ваше дело! – резко обернулась Мила. Хотела ещё что-то сказать, но сдержалась и пошла дальше со своими противными собаками.
– Хамка, – крикнула ей в след та бабуля.

…Я ещё несколько секунд смотрела на плачущую Милу и вышла из храма.
– Подождите, – услышала я вдруг.

– Постойте.
Мила шла за мной по церковному дворику.
– Это же вы всегда гуляете в парке с четырьмя девочками?
– Я… А вы с тремя собаками.
– Да. А… А можно с Вами поговорить? Вы знаете, я всегда смотрю на вас с дочками, на других мам, и прямо любуюсь, – сказала она… И покраснела.
– Вы?!? – удивилась я. И едва не добавила: «Вы же чайлдфри, эгоистка и фифа!» И вспомнила её «ехидные» взгляды в нашу сторону.

Так мы познакомились. Сели на лавочку. Мила говорила… говорила. И плакала. Видно было, что ей просто очень нужно с кем-то поделиться.

…Мила росла в хорошей дружной семье. И сколько себя помнила, сама хотела много детей. Вышла замуж по большой любви. Но после двух замерших беременностей и приговора врачей «бесплодие» любимый муж быстро испарился.
По той же причине исчез и второй. Но до этого Мила долго лечилась. А в итоге чуть не умерла от внематочной беременности.

Потом был третий «хахаль». И опять внематочная. Но этот сбежал, когда ещё просто услышал о возможном ребёнке. Ему нравилась машина Милы, то, что она много зарабатывает, а обуза в виде детей в его планы не входила.

– А я была готова отдать всё, лишь бы у меня был малыш!
– Я думала, вы любите собак, – как-то глупо сказала я.
– Да, я люблю собак, – улыбнулась Мила.

– Но это не значит, что я не люблю детей.
Чтобы было не так одиноко, Мила завела себе Тепу. А потом её попросили подержать у себя Майка, пока хозяева делали ремонт. Так и оставили. А Феню Мила подобрала зимой щенком на улице. Жалко стало.
«Развела псарню, лучше бы ребёнка родила», – вспомнила я ту бабушку с внуком.
«Часики-то тикают…», – шипел тогда Миле в след дед Толя.
Часики тикали… Миле был уже сорок один год. Хотя она выглядела от силы на тридцать.

Она решила взять ребёнка из детского дома. Маленького, большого – не важно. Ей очень понравился шестилетний Коля. Точнее, сначала она ему понравилась. Он подошёл к Миле и спросил: «Ты будешь моей мамой?» «Буду!» – ответила она.
«Эгоистка просто, не хочет заморачиваться», – вспомнила я вздыхающую Марину.

Но Колю Миле не отдали. Оказалось, что его мама, больная шизофренией, не лишена родительских прав.
– Для меня это был удар, – вспоминала она.

– Я не понимала, как так… Ребёнок страдает, ему нужна семья, а ничего нельзя сделать.

А потом появилась четырёхлетняя Леночка. Девочку уже два раза брали и оба раза возвращали. Слишком резвый у неё был характер.

Кто-то в детдоме рассказывал, что когда вторая «мама» тащила её обратно, Леночка ползла за ней на коленях, хватала за юбку и кричала: «Мамочка, не отдавай меня, пожалуйста! Я больше не буду!»

Когда Мила с ней познакомилась, Лена сразу спросила: «А ты меня тоже вернёшь?»

«Не верну!» – еле выговорила сквозь слезы Мила. Но с удочерением Лены тоже случились какие-то сложности. Мила не стала уточнять.

«Но это моя дочь, и я буду за неё бороться!»
В тот день Мила пришла в храм впервые в жизни.

«Мне просто некуда больше идти!» – сказала она.
Появился батюшка, и Мила пошла к нему. Они долго о чем-то говорили, и она даже что-то записывала.
– Все будет хорошо! С Богом! – услышала я его слова. И Мила заулыбалась…
Мы шли домой вместе.
– Вы, наверное, думаете, что я заносчивая и гордая, – произнесла Мила.

– А я просто устала всем все объяснять. Да и столько уже наслушалась… Я промолчала.
Мила пригласила меня с девчонками как-нибудь зайти в гости – поиграть с собаками. Я согласилась. И обязательно приду. Но чуть позже.

А пока мне просто очень стыдно.

И я все думаю: «Откуда в нас столько грязи? Откуда во мне столько грязи? Почему мы так легко думаем о человеке все самое плохое?»
И я очень хочу, чтобы у Милы, у этой удивительной женщины, которую мы все осуждали, все в конце концов стало хорошо. Чтобы Леночка обняла её, прижалась к ней и сказала: «Мамочка!» И знала, что её больше никто никогда не отдаст. И чтобы рядом радостно скакали чудесные добрые собаки – Тепа, Майк и Феня.

А быть может, случится чудо, и у Милы будет хороший настоящий муж. А у Леночки появится братик или сестричка. Так бывает, ведь правда? И чтобы никто никогда не сказал им больше ни одного дурного слова…

©Елена Кучеренко

Рейтинг

5 из 5 звезд. 1 голосов.

Подлая подруга

— Я Надьку в дом пустила, последним куском хлеба делилась, на работу устроила. А она забрала у меня самое дорогое! — до сих пор рассказывает всем со слезами на глазах Галина Петровна.

И если ей начинают говорить что-то о благородстве и помощи ближнему, тут же прерывает на полуслове. Мол, спасибо, сделала уже. Хотя она не озлобилась, конечно. И добавляет, что всегда поможет животным, детям и старикам. А вот остальным… Не уверена.

Причем именно эта женщина отличалась всегда золотым сердцем и добрым нравом. Она была из тех, чьи двери всегда открыты для всех нуждающихся. А потом произошел тот самый случай, изменивший ее упорядоченную жизнь….

Все началось давно. В детстве. Тогда Галя, будучи четырехлетней девочкой, познакомилась во дворе с Надей. И обменявшись пупсами, обе как-то сразу поняли — они друг без друга не могут.

Галя была черненькой, кудрявой и очень спокойной. А Надя — белокурый голубоглазый ангелочек с очень шустрым нравом, склонная ко всяким проказам и авантюрам с самого детства. Они как бы дополняли друг друга.

— Давай мы всегда-всегда будем вместе! И никого дороже не будет! — обнимала Галю Наденька.

Они пошли на пару в школу. В один класс. Сели за одну парту. Доверяли друг другу первые девчачьи секреты. А когда выросли, кое-что разное у них обнаружилось. Галя всегда мечтала о том, чтобы рядом с ней был надежный, заботливый человек.
Надя сказала, что выйдет замуж только за того, у кого есть деньги. Мол, спасибо, намыкалась. Мать их четверых одна поднимала и ей приходилось донашивать вещи сестер. К слову, ее желание сбылось. Замуж она выскочила очень рано, муж был сыном состоятельных родителей, женился, поскольку Надя была беременна.

А Галя вышла замуж поздно. После 30 лет. Не то, чтобы долго копалась в кавалерах. Просто так получилось. Ее Сан Саныч был мужчина основательный, умный, работал программистом. Огорчало то, что детей не было, но что делать, жили.

А дальше закадычные подружки разъехались. Точнее, уехала Надя с супругом. Клятвенно обещала звонить, писать, но потом все прекратилось. Галя пробовала ее искать, но не получилось — по прежнему адресу той жили чужие люди, телефон молчал.

Встреча их произошла, когда обеим по 46 лет исполнилось. Просто в квартире Галины прозвенел звонок. И она с трудом узнала в рыдающей, худой, больной на вид женщине свою красавицу-подругу. Та была с дорожной сумкой, совершенно измученная.
Поведала свою историю, после которой Галина долго не могла прийти в себя. Оказывается, сын Нади погиб. Муж после этого стал сильно пить. Зло срывал на жене и обвинял во всем ее. Мол, это она настояла, чтобы ребенок ни в чем не знал отказа. Купили автомобиль. Парень любил быструю езду. А потом… Дождь, фура навстречу.

— Муж как с ума сошел. Я понимаю, что я виновата… Но хотелось, чтобы у моего мальчика все самое лучшее было. Не сплотило нас горе, Галочка. А наоборот. В последний раз после встречи с его кулаком я в больнице месяц пролежала. И ушла. Ты же знаешь, жили мы красиво. Деньги были. Только он так все обстряпал, что все ему и досталось. Я вообще ничего не получила.

К братьям-сестрам поехала, а те не пустили. Мол, ты пока богатой была, о нас не вспоминала, а теперь не появляйся у нас. Некуда мне идти. Пусти хоть на пару дней? Там я, может, общежитие себе подыщу, — плакала на плече Галины Надя.

Та, естественно, пустила ее не на пару дней, а насовсем. Пока что-то не подыщет. Потому что они в Сан Санычем одни живут в трехкомнатной квартире, места много. Конечно, мужа спросила. Тот, хоть и повздыхал, но согласился.

Первое время Надя все лежала. А затем отошла. Начала снова за собой следить. Галя через знакомых ее на работу устроила. Вечерами закадычные подружки с удовольствием чаевничали.

— Счастливая ты, Галка. Мужик у тебя хороший. Правда, не совсем денежный, но что уж делать. А так и симпатичный, и заботливый. Я после своего отморозка прямо отойти на могу. И отношение к тебе такое уважительное, — говорила Надя.

Она смотрелась моложе своих лет. Очень стройненькая, как девочка. Никакой седины, облако белокурых волос. И одевалась по — молодежному. Галина вздыхала — сама она весьма раздобрела, поседела, иной раз забывала волосы покрасить, а макияж не особо любила.

И тут произошли перемены — Сан Саныча к себе старый друг пригласил — фирму открывал, а тот мужик с мозгами, да еще какими. И всего за какой-то год дела у семьи резко в гору пошли. Галина только охала — хорошо никогда не жили, а тут раз — все появилось. Надежда, конечно, обитала все еще с ними.

Галя радовалась — муж любимый рядом, подруженька дорогая. Она с Надеждой даже сокровенным поделилась — что ребеночка хочет приемного взять. Единственное, кто не одобрял доброго поступка Гали, была ее коллега по работе.

— Дура ты, Галка. Смотри, как бы не пожалеть. У Нади твоей взгляд цепкий, нехороший. И вся она такая, круть-верть. Не боишься, что Сан Саныча твоего уведет? — сказала Галине эта самая Света.

— Да ты что? Мы ж с ней как сестры. С четырех лет вместе. А муж мой в ней родственницу видит. И даже не смотрит в ее сторону. Нельзя о людях плохое думать, Светлан! — улыбнулась Галина.

Прошло немного времени и Галя заметила, что Надя поправилась.

— Все, хватит тростинкой ходить! А то я как торба на твоем фоне! Будем теперь обе с жирком! — обняла Галя подругу.

Та лишь отшутилась, мол, кормишь ты вкусно.

И вот однажды Галя домой счастливая возвращалась. Ей разрешили на выходные девочку из детского дома взять, Ксюшу. Той было 8 лет. Скромная такая, с глазами, как у олененка, худенькая.

— Будет Саше сюрприз. Он о ребенке все мечтал. Удочерим Ксюшеньку и заживем теперь! — радовалась Галина.

Она открыла ключом дверь, пробовала, как обычно, обнять мужа, но тот отстранился. Надя тоже была дома, но стояла у окна, не поворачиваясь.

— Саш, я тебе сказать хотела… — начала было Галина.

Но муж ее перебил.

— Сядь, Галь. Нам тоже надо тебе кое-что рассказать. И давай спокойно. Мы люди взрослые, без истерик. Тут такое дело…. Не знаю прямо, как и начать, но думаю, ты поймешь. Ты же добрая. В общем, дело тут такое, — Сан Саныч мялся, комкая в руках полотенце.

— Господи, да скажи ты уже ей! Галь, у нас с твоим мужем ребенок будет. Беременная я. Ты не представляешь, какое это счастье!

Понятное дело, это вообще чудо и я представить не могла, что смогу в таком возрасте забеременеть. Сына лишилась, так теперь это счастье мне взамен посылается! Три месяца уже срок, — Надя вскинула подбородок.

А Галя стояла и ничего понять не могла. Вначале она как-то даже улыбнулась. Порадовавшись, что у подруги ребенок будет. И только потом до нее смысл дошел: от ее мужа! Это вообще как?

— Галя, ну это как вспышка было. Надя… она такая… В общем, люблю я ее. Поэтому давай без истерик. С тобой мы разводимся, а на Наде я женюсь, — ответил Сан Саныч.

А дальше на Галю помутнение нашло. Она пыталась Надю толкнуть, в волосы ей вцепиться, муж оттаскивал, крича, что она ребенку может повредить. Потом Галя рыдала в кресле, Сан Саныч ушел за водой, а Надя, наклонившись к ней, произнесла:

— Пожила хорошо? Дай другим! И не думай, совесть меня не мучает. Я о себе в первую очередь всегда думала. И к тебе бы никогда не приехала, если б было, куда идти. Только вот оно как отлично все сложилось!

Галю выставили даже из квартиры, где она жила. Потому что по закону жилплощадь принадлежала ее мужу, была куплена до брака. Единственное, что ей осталось — сад с домом. Его Надя милостиво разрешила отдать, хотя сад и так был на Галю записан.

— Другие бы продали! А мы тебе отдаем. Скажи спасибо! Что Саша на половину претендовать не стал, поступил благородно, — крикнула ей Надя на прощание.

Спасибо Гале говорить не хотелось. Она ходила как оглушенная. И даже на работе ее пожалели, и дали две недели отдохнуть. Потому что она ни на что не реагировала.

Переехала жить в сад. И там сидела на скамейке, уставившись в одну точку. Пила только воду. Ничего не готовила. В магазин не ездила. Однажды стала убирать траву. И зачем-то начала высыпать ее в бочки с водой. Из оцепенения вывел чей-то голос:

— Женщина! С вами все нормально? Да очнитесь вы!

Галя посмотрела перед собой. Седовласый мужчина с прямой спиной и военной выправкой тряс ее за плечи. Глаза цвета черного жемчуга, хоть и в саду, одет в летние брюки и рубашку, обычно дачники по-другому выглядят.

— Вы кто? Прекратите меня трясти! — возмутилась она.

— Сосед ваш новый! Рядом у меня участок теперь. Зовут Павел. Майор в отставке. Вы зачем в бочки с водой траву бросаете? Не мое дело, конечно. Пока в одну кидали, я не вмешивался, думал, удобрение такое. Но в остальные? И теплицу бы не мешало открыть, жара такая стоит. А вы тут находитесь и сколько дней не открываете. И… — дальше Галя не слышала.

Ей плохо стало, голова закружилась. Сосед ее в домик завел. Усадил на кровать. А потом, осмотревшись, спросил:

— Я что-то не пойму. У вас холодильник пустой, отключен. Чайник холодный. Ни хлеба, ни продуктов. Вы вообще когда ели?

— Давно. Неделю назад может. Или больше, — и Галя разрыдалась.

Павел вышел.

— Правильно. Кому на меня, такую раскрасавицу смотреть охота! Мужчины, они веселых да красивых любят. Таких, как Надька. Она бы тут сидела, так не убежал бы, — усмехнулась про себя Галя.

Павел вернулся через 10 минут. Принес борщ, салат, булочки. Все подогрел, вскипятил чай.

— Ешьте! — и строго глянул на Галю.

— Не могу я. Не хочу, — пробовала отнекиваться та.

Но мужчина настоял. И Галина все съела. А потом уснула. Она не услышала, как Павел прикрыл ее пледом и тихонько вышел.
На следующее утро проснулась от стука капель о стекло. Дождик. Вышла на крыльцо. А там букетик полевых цветов. И на сердце сразу стало тепло.

Пошла Павла поблагодарить. Слово за слово, открылась ему, или может, сработал «эффект попутчика»?

— Подло поступили с вами, Галя. Подруга… Слов нет. Муж… Тоже. Не делается так, по-скотски. Ну а вы из-за них не убивайтесь, пожалейте себя, пощадите. Все будет! — Павел погладил ее по плечу.

— Да что будет? Почти в 50 лет? Так и буду одна жить, кому я нужна такая? — заплакала Галина.

— Какая такая? Я вижу перед собой симпатичную женщину, только грустную слишком! — ответил сосед.

Про себя рассказал, что вдовец, дети взрослые, живут на юге. Обычно все лето у них проводит, но нынче решил себе сад приобрести да и остался.

Так и стали они к друг к другу в гости ходить. А через некоторое время Галина почувствовала, что влюбилась. Как девчонка. Она думала, что любила лишь Сан Саныча. Но… Оказалось, и такое бывает. Уж больно хорош оказался Павел.

Потом они забор с одной стороны снесли. И стал у них сад по площади просто огромным! Сделали качели, цветник, поставили надувной бассейн. Потому что поженившись, забрали к себе из детского дома девочку Ксюшу. Она их теперь «мама» и «папа» зовет.

Про бывшего мужа Галина узнала, что дочка у него от Нади родилась. Только фирма вскоре обанкротилась, он большого дохода лишился. И теперь они с Надей все ругаются, той денег не хватает. Пробовал Сан Саныч Галине позвонить, но она с ним разговаривать даже не стала.

А еще у нее теперь нет подруг. Совсем. Так, знакомые. И к себе в гости Галина никого из прекрасного пола не приглашает. Говорит: «Нет лучше подружки, чем мать да подушка!».

Татьяна Пахоменко

Рейтинг

5 из 5 звезд. 1 голосов.