Если бы не метель
— Всё! Приехали, — стараясь перекричать вой ветра, прокричал водитель Сашка, открывая дверь в салон. — Прочно завязли! Валите в общагу, вызывайте подмогу! Сам не выберусь!
— Ну, даёт! Валите… Метёт, общаги не найти! – прокричал Антон.
— Да тут уже недалеко, парни, вон огни видно!..
…Увязая в снегу и отворачиваясь от пронзительного ветра, бросающего снег пригоршнями прямо в лицо, бригада Антона, пробиралась к посёлку.
Наконец, вышли к магазину, тут до общаги рукой подать. Мимо магазина (всё равно уже закрыт), мимо остановки автобусной, мимо… Стоп! Что это там, на остановке, чернеется? Или кто?
Антоха ход замедлил, приотстал.
— Эй! Бригадир! Ты куда это? – прокричал Лёха.
— Щас, гляну, — пробормотал Антон. – Сейчас, я догоню! – это уже Лёхе, заботливому…
На скамейке остановки автобуса, защищённой с трёх сторон кирпичными стенками и металлической крышей, и, правда, сжавшись в комок, сидел какой-то парнишка в тёмной куртке и натянутой по самые глаза вязаной шапочке.
— Эй, ты! Ты что, самоубийца? Заморозиться хочешь? – прокричал Антоха.
Парнишка поднял голову, посмотрел на Антона и отвернулся.
— Эй, я тебе говорю! Рейсового автобуса уже не будет! Давай домой, к мамке! Или поругался с мамкой-то?
Парень сидел, так и глядя в сторону и полностью игнорируя Антона.
— Да, что же это такое!
Антон подошёл ближе и дёрнул парня за воротник лёгкой куртки.
— Пошли, давай!
— Да, отвали ты, чего пристал! – стуча зубами, просипел парнишка, стараясь вырваться из рук Антохи.
Ну, от Антохи-то не вырвешься. Стащил со скамейки и потащил с собой.
— Отвали! – вырывался парень. — Некуда мне идти!
— Не местный что ли? – изумился Антон.
— Ну! – дёрнулся парнишка.
— Тогда… пока к нам… — порасмыслил Антон. – Пошли, давай! Утром разберёмся…
— Тоха! Ты долго ещё? С кем ты там возишься? – подошёл Жорка, нетерпеливый. – Пошли уже! Ждать замёрзли…
— Так и шли бы! Вот, с путешественником… Собрался ехать, прикинь! Зовут-то как, путешественник?
Парнишка шмыгнул носом и потянулся к видавшему виды рюкзачку:
— Ксения…
— Так ты… девчонка, что ли? Ну, даёт! Я думал, парень! – расхохотался Антон.
— Пошли, давай… Ксения… — хмыкнул Жорка. – А то из-за тебя бригадира поморозим…
В общежитии Антоха сдал трясущуюся от холода девчонку вахтерше, тётке Шуре.
— Пристрой куда-нибудь, на ночь, а? Замёрзла бы на остановке, дурёха… Да трубку дай, я позвоню, там Сашка застрял…
К утру метель унялась, дорогу расчистили только к обеду, и первая смена, тихо матерясь, собиралась к микроавтобусу. Подсчитывали убытки и сколько они успеют сделать до второй смены, если ещё, не дай бог, и сырьё не подвезли…
Бригаде Антона сегодня опять было во вторую, с четырёх. Весело гогоча, они спускались в холл, предвкушая, как будут подшучивать над Сашкой, помощь которому пришла только через два часа. Гришка, перепрыгивая через ступени, догнал бригаду и протянул в окошечко вахтёрше ключ от их комнаты. Из окошечка выглянула бледная большеглазая мордочка с пушистой чёлкой на лбу и негромко спросила:
— Какая комната?
— Ба…- удивился Гришка. – Ребят, глянь, я думал, она уехала давно! Автобус-то рейсовый ходит! А теть Шура где?
— Где-где… — передразнила девчонка. – Может человек выйти? Хотя бы в туалет?
— Так ты у неё ночевала, что ли? – спросил тоже удивлённый Антоха. – А домой чего не едешь?
— Да какое вам всем дело! – почти закричала эта, спасённая ими, пигалица. – Не лезьте вы мне… в душу!
— Да, ну её… Пошли, — сказал Лёха. – Истеричка какая-то… И зачем ты, Антон, её только увидел? Пусть бы и замерзала там.
— Пошли, правда,- Жорка потянул его за рукав. – А то там Сашка пылить начнёт…
Демонстративно отвернувшись от девчонки, они развернулись, и пошли к дверям.
В этот раз обратно доехали без приключений. Забирая ключ от комнаты, Антон спросил:
— Теть, Шур, пигалица эта, Ксюха, уехала что ли? Не видно…
— Домой я её отправила, к себе. Чего тут весь день-то торчать. Пусть хоть телевизор посмотрит… Ты вот что, Антош… — подумав, продолжила тётка Шура. – Вы помогите ей… Сирота она, детдомовская. Брата ищет. Брат-то от другого отца, она даже имени толком не знает. То ли Санька, то ли Серёга… Фамилию говорит – Сидоров, а у нас таких и нету…
— А кто ей сказал, что он тут? Может и не тут вовсе, — вмешался Лёха.
— Бабка вроде сказала… Да она сама расскажет, я её завтра пришлю. У вас выходной будет? Помогите, может, кто что слышал… Жалко девку, вроде неплохая она…
Выходной, он и есть выходной. У каждого своё дело. Вон Лёха с утра уже ушёл, прихватив лыжи. Спортсмен, блин, даже зарядку делает… Гришка пошёл, конечно, в библиотеку, ну, не может он без библиотеки по выходным! Прессу полистать, новости узнать, книжечку выбрать…Это ему бы в библиотеку надо, Антону. Бригадиру, студенту-заочнику. Вон, ещё две контрольные не отправлены… А Жорка тоже куда-то намылился. Причесался, костюмчик надел… Смотри, даже одеколоном побрызгался! Не иначе, в медпункт, к Зинуле-медсестричке, которую он уже года два обхаживает, да без толку. Ну, точно! Вон руки рассматривает, царапину ищет… У него если прыщик какой или царапина, он тут же к Зинуле – чем не повод.
Антон потянулся. Ладно, пора и ему вставать. Да, и в самом деле, что ли, за контрольные приняться?
Едва учебники разложил, в дверь тихонько постучали. Странно. Обычно здесь стучать на принято, сразу двери открывают и все дела… Во! Опять стучат, словно царапают…
— Да, заходи уже! Кто там, заходи, — крикнул он. Вставать из-за стола было неохота.
Дверь немного приоткрылась, ровно настолько, чтобы в неё заглянула девичья головка с хвостиком и чёлкой.
— Можно?
— Да, входи, входи…
— Я вам не помешаю?
Ишь ты, усмехнулся он про себя, вежливая…
— Тёть Шура сказала, вы, может быть, поможете… Я брата ищу.
— Ну… Как его зовут-то, хотя бы? Да ты садись, — он почти силком усадил девчонку на стул.
Села на краешек робко, словно пичуга, готовая тут же вспорхнуть и улететь…
— Я не знаю… Бабка забыла. Сидоров его фамилия. Не слышали? Он к бабке приезжал лет пять назад, сказал, что поедет деньги зарабатывать… Я детдомовская. Мать родительских прав лишили, когда мне только два года было, я не помню ничего, никакого брата…
— Сколько же тебе лет, Ксюх? – спросил он, глядя в её тонкое, почти прозрачное личико с огромными глазищами.
— Семнадцать… Я уже не в детдоме, я в ПТУ учусь. На штукатура-маляра. У нас каникулы сейчас. Живу в общаге, как и вы… Все на каникулы разъехались, ну, кому есть, куда ехать….
А я к бабке поехала. В детдоме адрес спросила, сказали мне – есть мать и бабушка. Про брата я не знала. Я поехала… В деревню. В деревне они живут… Жили, то есть… Там теперь бабка только. Это рядом с нашим городком. Приехала. Дом мне показали, все знают. Только матери уже нет. Умерла. От пьянки сгорела. Лет семь уж прошло…
В доме, как… В сарае и то лучше. Всё грязное, всё запущенное. Ну, я что смогла, отмыла, там месяц мыть-то надо… На могилу к матери сходили с бабкой. Говорит, приезжала она ко мне в детдом, а её не пустили… Видно, пьяная приезжала. Я не помню. Никто ко мне не приезжал, никогда. Может, и соврала она, что была, не знаю… Там, на кладбище, бабка бутылку достала. «Давай, помянем Галю, дочь мою», — говорит. И прямо из бутылки пить стала, потом мне протягивает. Я не стала, противно… Плеснула на могилу капельку и всё. Только мы в хату вернулись, тётка какая-то пришла, по роже видно, тоже сильно пьющая… Потом мужики, два каких-то. Самогонки принесли. И пое-ехало… Сначала просто пили, потом пели… Блатное что-то с матерщиной. Потом тётка эта, Веркой зовут, стала про брата говорить… Что это, мол, братец-то приезжал, а ко мне в детдом не зашёл? А я и не знала. Стали они говорить, что его забрали у матери ещё до того, как я родилась, где мне знать… Он на восемь лет старше. Он в другом детдоме был, не в том, в котором я… Мы от разных отцов, только мать замуж не выходила. Сидоровы мы все, по деду. Бабка говорит, что его Сергеем зовут, а Верка эта – нет, Сашкой, я сама крёстной у него была… Потом бабка сказала, что письмо от него было, вот от вас, из вашего посёлка. Письмо-то не сохранилось, конверт только… Вот.
Она протянула ему бумажку, которую до сих пор вертела в руках. Бумажка оказалась старым, засаленным конвертом, на котором значился их адрес: поселок, улица, номер общежития… Их общежития, между прочим. Сидоров, а имя то ли С, то ли А, затёрто.
— Я уж была тут… Тогда вахтёром не тёть Шура была, а какой-то дядька…
«Егорыч, — догадался он, — они в смену работают».
— Наорал на меня, сказал, что тут одни парни, а я шлюха…
Она хлюпнула носом.
Антон старался не шевелиться, пока она рассказывала, перебить боялся. Замкнётся – всё. Вон она, какой ёжик колючий, Ксюха эта.
— Я и в другом общежитии была, тоже сказали, что не знают…
— Вот ты обратно в самую метель ехать и собралась…
— А куда мне было? Всё равно некуда… Если бы вы не заметили, я бы там замёрзла, наверное… Всё равно… Кому я нужна? Бабка как самогон увидела, про меня сразу забыла…
— Такая дурочка и правда никому не нужна, — строго сказал он.- Парня встретишь, полюбишь, детишки будут… Профессия у тебя вон какая… денежная. Да и брата постараемся найти. Поспрашиваю у старожилов, может, помнят, его. Если и уехал, найдём куда.
— Ну, ладно, заболтала я вас…- на её лице появилась слабая улыбка. – Я пока у тёть Шуры побуду. А вы что, уроки учите?
— Учу… – вздохнул он. – Вот, видишь, инженером хочу стать…
— Ну, ладно, до свидания… Я пока конверт у вас оставлю, хорошо?
К вечеру все собрались. Последним пришёл Жорка.
— Жрать охота, есть у нас что-нибудь? – бодро осведомился он.
— А Зинуля что? Не накормила? – нарочито наивно спросил Гришка.
— А дежурный… Дежурный – кто? — строго спросил Антон.
— А вот мы сейчас график посмотрим… А-а-а! Дежурный – Георгий Жёлобов! – радостно провозгласил Лёха. – Ну, и что ты нам приготовил? Жёлобов Георгий?
— Значит так, — сурово сказал Антон. – Бригаду из-за тебя голодной не оставлю. Картошки нажарил и сосиски отварил. Ещё есть кисель из концентрата. Но если ты, Жорка, ещё раз себе позволишь… Пеняй на себя. А пока – за меня два раза отдежуришь.
— Понял, бригадир… — кисло сказал Жорка.- Не повторится…
После ужина потянулись было в холл, к телевизору.
— Погодите, ребята… Девчонке этой, Ксюхе, помочь надо. Не помните, жил тут когда-нибудь какой-то Сидоров, Серёга или Сашка? А может, как и по-иному…
— Сидоров, Сидоров, Сидоров… — задумчиво сказал Гришка. – А ведь был тут Сидоров! Точно был! Серёгой вроде бы и звали… Кличка у него была – Суслон. Только его давно нет…
— Уехал? Куда, не знаешь?
— Чего ж не знать, знаю… Я ж на его место тогда в первую бригаду перешёл… Куда… На местное кладбище, вот куда… Пил он по-чёрному. Изо всех бригад его погнали. Ну, он с кем-то из местных и квасил… На что только? Денег-то не было.
— На самогон, видно, находились… — протянул Лёха.
— И что? – спросил Антон. – Что произошло-то?
— Что-что… Замёрз он. А никто не хватился – нету и ладно… Да и кому было спохватываться, собутыльникам его? Кому он был нужен-то? А весной он из под сугроба и вытаял… Аккурат возле остановки, где девчонку нашли. Там за остановкой, такие сугробища были! С дороги всё туда сваливали, когда чистили, вроде там не мешает…
— Ладно, – прервал его Антон. – Хватит, всё понятно…
«Мы от разных отцов…» — почему-то всплыли Ксюхины слова.
— Что девчонке скажем? – осторожно спросил Лёшка.
— Ничего. Возможно, и был, поработал недельку, но куда уехал, никто не знает и никто, слышите! Никто его не помнит. Всё. Отбой. Завтра в первую.
Он и на смене о ней думал. О девчонке этой. Он ведь тоже один, никого — ни братьев, ни сестёр. Отца не помнил, он рано умер. Мама… Она ему была и матерью, и отцом. Когда он стал потихоньку курить, классе в восьмом, она как-то узнала, почувствовала. Принесла домой целый блок сигарет. Он с улицы пришёл вечером, мать дома была, а на кухне лежит этот блок, на самом видном месте.
«Кому это, мам?» — спросил тогда.
«Тебе, — ответила, — ты ведь куришь? Кури. И я с тобой начну…»
Она вытащила одну и закурила, неумело, неловко, кашляя… Из глаз текли слёзы, но она продолжала затягиваться дымом…
«Мам! – закричал он, — не надо, не надо, мам! Я тоже не буду, я никогда не буду курить, мам, правда!»
С тех пор и не курил никогда. И бригаде запретил. Хочешь быть в бригаде – бросай. Или иди в другую. И с выпивкой у них было строго. Ну, в праздники там, в день рождения, или на Новый год – это конечно. Но не до поросячьего визга. Знай свою норму. Может, потому и бригада у них была лучшей, в других вон и перекуры по полчаса и с похмелья, бывало, выходили.
Мама… Мамы давно уже нет. А девчонка эта чем-то ему мать напоминала, то ли хрупкостью своей, то ли твёрдостью характера…
Он даже не заметил, как стих визг электропил – смена закончилась. Обмахнул метёлкой станок, протёр ветошью… Возле штабеля новеньких, пахучих досок о чём-то разговаривал Лёха с мастером смены. На ходу снимая защитные очки, разгребая сугробы опилок, которые уже с разных концов цеха сметали и грузили на носилки уборщики, подошёл к ним.
— Что? Не так что-то?
— Бригадир, мы сегодня полторы нормы дали! – радостно проорал Лёха.
— Полторы – не две… Было и по две давали, — охладил его пыл Антон. – Пошли, что ли…
И в автобусе он молчал, думал.
— Тоха, смотри, пигалица наша, Ксюха! Да, вон, на остановке! – толкнул его Гришка.
— Стой! Останови здесь, — скомандовал он водителю. – И не ждите, поезжайте…
На остановке рейсового автобуса стояла Ксюха. Одна. Больше, видимо, никому не надо было в город.
— Ксюх, — подошёл он, — ты что, уезжаешь?
— У меня каникулы закончились, — ответила негромко. – Я и так уже опоздала…
— А… брата твоего мы не нашли. Пока.
— Не надо, — глядя в сторону, сказала она, — я всё знаю… Егорыч сказал, он вспомнил.
«Вот этого я не учёл… — подумал Антон, — Егорыча-то… Он же здесь с самого начала, ещё посёлок строил… Да-а…»
— Ксюх, — помолчав, неожиданно для себя предложил он, — ну, нет брата, давай я буду твоим братом, а?
Она недоверчиво посмотрела на него и отвернулась.
— У меня тоже никого нет… Будешь моей сестрёнкой… Давай адрес. У меня скоро сессия, я приеду. И в ваш городок приеду, он же рядом. Посмотрю, где живёшь, как учишься… А летом на море поедем. В отпуск…
Она подняла глаза. Большие, так похожие на мамины…
— Правда? Правда, приедешь?
— Приеду, — твёрдо сказал он, — обязательно. Вот… — он достал из кармана деньги, все, какие были. — Вот тебе… Купи себе куртку тёплую, ботинки, голодной не сиди…
— Не надо, — отвела она его руку, — нас кормят… И стипендия у меня…
— Сколько там та стипендия? Бери, говорю,- прикрикнул он, — раз брат помогает!
— Ладно, — слабо улыбнулась она, — спасибо… Вон, автобус уже… А ты правда приедешь, Антон?
— Сказал же.
Автобус с несколькими пассажирами уже подкатывал к остановке. Он дождался, пока она зайдёт в салон, и вспомнил:
— А адрес-то? Адрес?
— Я напишу! – крикнула она. – Я твой адрес знаю. А фамилия?
— Смирнов! Совсем просто!
Двери закрылись, и автобус покатил по гладкой наезженной дороге…
Антон вздохнул, повернулся и пошёл по тропинке к общежитию, улыбаясь и негромко насвистывая.
«Надо обязательно съездить к ней, посмотреть, не обижают ли… А моря она никогда не видела…». Он представил, как она будет визжать и смеяться, когда накатит волна, как будет рада теплому песку и фруктам, как будут блестеть её глаза, похожие на мамины… А через год, когда она окончит учёбу, он заберёт её сюда, в посёлок. Чтобы на глазах была. Чтобы, не дай бог, ничего с ней не случилось плохого. Работать устроит, штукатуры-маляры, ой, как нужны… И учиться будет, если захочет.
— Привет, теть Шур! – весело поздоровался он с вахтёршей.
— Здоров будешь… Чего это ты светишься? Никак сто рублей нашёл?
— Я сестру нашёл. Сестрёнка у меня есть. Ксюха.
— Ох, ты ж… А говорила – Сидоров…
— Ошиблась она, теть Шур… Ведь мы с ней от разных отцов.
Он побежал по лестнице, перепрыгивая через несколько ступенек сразу, а вахтёрша смотрела ему вслед… «Вот и хорошо, вот и ладно… -думала она. — Парень-то надёжный… Помоги им, Господи…»
Елена Полякова

Снежана стояла перед дверью бывшего мужа и не знала, как правильно поступить — позвонить в дверь или открыть своим ключом? Развелись они уже почти год назад, но ключи у нее все ещё были — иногда она завозила к мужу детей, когда его не было дома, а летом во время отпуска каждый день приезжала кормить кота, брать которого к себе она ни за что не была согласна — этот кот был одной из причин их развода. Так она и говорила психологу:

— Я пять лет упрашивала его завести собаку, а он говорил, что это большая ответственность и от нее грязь. И что в итоге? Он принес домой бродячего котенка, которого, видите ли, жалко было бросать на улице! А от него что, нет грязи? В итоге я кормила этого кота, убирала за ним, возила к ветеринару… Как будто мне без этого заняться нечем!

Заняться Снежане было чем — у них с Мишей было двое детей, мать, которую нужно возить в больницу и на дачу, а потом добавилась и очень ответственная работа. Работа была второй причиной, почему они развелись. Ее муж никогда в нее не верил — вечно критиковал, дескать, видео она не такие смотрит, книжки не те читает ну и так далее. Поэтому и с карьерой у нее не ладится, говорил муж. Снежана была самым обычным офисным клерком в отделе инноваций, звучит красиво, а на деле — бумажки перебирать. Когда-то она подавала большие надежды, но когда это было… И вот однажды директор вызвал ее в кабинет и сказал:

— Снежана Вячеславовна, я подробно изучил ваше резюме, — начал он. Снежана чуть со стула не упала — сейчас уволит, правильно Мишка говорит, что я глупая.

— У вас такое великолепное образование, стажировка за границей — почему вы так долго сидите на этой должности?

— Так это… В декрет ходила, — заикаясь, еле сформулировала оправдание Снежана. — Два раза, — добавила она для увесистости.

— И как, ещё в декрет пойдете?

— Что вы! — испугалась Снежана, — мне этих хватает. А ещё кот. И муж. Вы себе не представляете.

— Да почему же — улыбнулся директор, — у меня детей трое. Правда, кота нет. Зато две собаки.

Конечно, у него вон собаки. А ей, Снежане, достался только облезлый кот.

— Так вот, Снежана Вячеславовна. Я хотел бы вам предложить возглавить отдел.

Такого Снежана точно не ожидала. Сначала она очень испугалась и принялась отнекиваться. Но директор сказал, что верит в нее. Так и сказал. Никто и никогда не верил в Снежану, даже сын шел делать математику к отцу. И она согласилась. Теперь, когда начальство ей так доверяло, она даже чувствовать себя иначе стала. И все разом изменилось — и прическа новая, и гардероб обновился и десять лишних килограмм растаяли за четыре месяца.

И тогда случилась третья причина развода. Муж захотел еще одного ребенка. Специально, чтобы испортить ей карьеру! Завидно стало, это она сразу поняла. Как обычно, он не спросил ее, что она об этом думает, а поставил перед фактом. Вот тогда Снежана и подала на развод. Он был против, но суд дал им месяц на раздумья, а потом выдал свидетельство о разводе. И вот теперь они были просто родителями двоих детей. Сегодня дочь из школы забирал муж, его очередь.

В итоге Снежана решила позвонить — если он дома, неудобно будет, если она сама дверь откроет. Его не было — дочь сидела одна. Михаил забрал ее после школы и завез к себе — конечно, сюда ближе, а Снежане теперь сначала сюда тащиться, а потом домой по пробкам.

— Мама, ты распечатала реферат? — с порога набросилась на нее дочь.

Забыла. Снежана совсем забыла про реферат — сложно быть начальником, весь день как белка в колесе. Дочь прочла ответ по виноватому лицу матери и кинулась в слезы.

— Мне теперь двойку поставят!

Снежана глянула на часы — все копировальные центры уже закрыты. И тут она вспомнила — так у Миши же есть принтер, правда, чёрно-белый, но это лучше, чем ничего.

— Успокойся, сейчас у папы распечатаем.

Она запустила компьютер и увидела что он запаролен. Раньше такого не было. Пришлось звонить

— Ты чего пароль на компьютер поставил? — набросилась Снежана без предисловий.

— Так Полинка вместо уроков в Ютубе сидит, — пояснил бывший муж.

— Ей реферат распечатать надо, а я забыла.

Она ожидала, что бывший муж сейчас начнет, как обычно, ругать ее за безалаберность, но он только спросил:

— Тебе пароль нужен?

— Ну да, — нетерпеливо ответила Снежана.

— Снежана…

— Что ещё? Если у тебя тайны какие, не бойся, я не буду смотреть. Говори пароль.

— Так я сказал.

— Ничего ты не говорил!

— Пароль Снежана, — тихо сказал Миша. Снежана растерялась и быстро положила трубку. Набрала свое имя, вставила флешку, отправила реферат на печать. На рабочем столе стояла семейная фотография — она, Миша и сын, маленький совсем, у него на руках, а в животе Снежаны — Полинка. Только они тогда ещё думали, что это Вадик, так по УЗИ сказали — будет мальчик. Ну как можно спутать мальчика и девочку?

Домой Снежана вернулась задумчивая. Она-то думала, что Миша давно ее забыл, а то и вообще замену нашел. Фотография ещё эта… Она помнила этот день — они гуляли в парке и попросили какого-то китайского туриста их сфотографировать. Хорошее время было. А сейчас? Сейчас хорошее? Снежана вздохнула. Вроде все у нее есть — работа интересная с достойной зарплатой, дети, собаку вот завела. «И куда я теперь, к коту, что ли, с этой собакой», — подумала Снежана и испугалась своих мыслей. И с чего это она — обратно ее никто не звал. Она взяла в руки телефон и быстро, пока разум не сработал, написала: «Почему у тебя такой пароль?».

Ответ пришел мгновенно:»Ты знаешь».

«Не знаю».

«Я люблю тебя. И жду, когда ты вернёшься».

«У меня собака».

«А у меня кот, будет с кем дружить».

Снежана заулыбалась. Может, ещё случится родиться и Вадику…