Хайдао, или резьба по фруктовым косточкам, зародилась в древнем Китае.
В китайской традиции персиковая косточка – это символ долголетия, спасения, богатства и процветания. Именно поэтому изначально для хайдао использовались только косточки персика. Первые, найденные археологами хайдао, датируются династией Сонг – 960–1279 гг. Особенно популярным хайдао стало во времена династии Мин (1368 – 1644) и Цин (1644 – 1911).
На уникальную коллекцию хайдао можно полюбоваться в Сычуаньском музее при университете. Потрясающие микроскопические резные лодки, люди и экипажи, целые дома и композиции – все это вырезано из персиковых косточек. Чтоб создать хайдао, мастер сначала аккуратно обрабатывал косточку, потом рисовал эскиз, а скорее, план предположительной скульптуры. Настоящий мастер хайдао – импровизатор, он настолько опытен, что может создать настоящий шедевр без эскиза. Очень красиво выглядят украшения из хайдао.
До сих пор в Китае хайдао считается сильнейшим оберегом. Побывать в Китае и не привезти хотя бы одну уникально вырезанную косточку считается настоящим невежеством.
СЕРГЕЙ РАХМАНИНОВ И НАТАЛЬЯ САТИНА Весну 1890 года 19-летний Серёжа Рахманинов по обыкновению своему проводил в Ивановке — имении родной тётушки по отцу. «Худа, как палка, ж черна, как галка, девка Наталка, тебя мне не жалко», — беззлобно поддразнивает он юную кузину Наташу. 13-летняя барышня в слёзы, похоже, этот стройный, поцелованный Богом красавец вообще её всерьёз не воспринимает. Пройдёт совсем немного времени, и Рахманинов посвятит Наталье Сатиной изумительные по лиричности и красоте любовные романсы как знак прощания с первыми юношескими чувствами и встречи с настоящей любовью всей жизни. Утро 29 апреля 1902 года выдалось холодным и дождливым. В маленькой церквушке 6-го гренадёрского Таврического полка на окраине Москвы народу почти не было. Впрочем, венчающейся паре это было даже на руку. Сама церемония проходила как-то наспех, без полагающейся событию пышности.
Причины торопиться у жениха и невесты были веские: друг другу они приходились близкими родственниками — двоюродными братом и сестрой, а разрешение на такие кровосмесительные браки мог дать только государь император. Сергей и Наталья прошение на высочайшее имя подали, но дожидаться ответа не стали, решили на свой страх и риск обвенчаться. Их свадебное путешествие более походило на бегство: после церкви молодые заехали домой, наскоро переоделись и помчались на вокзал. Взяли билеты в Вену, оттуда отправились колесить по Европе. Вернулись через несколько месяцев, ответ императора: «Что соединено Богом, не людям разлучать» означал — буря миновала. Близкие и с той и с другой стороны были немало удивлены неожиданным (для них, во всяком случае) решением Наташи и Серёжи пожениться, ведь, как говорится, «ничто не предвещало». Особой привязанности или искры между ними никто из обитателей Ивановки не замечал. Правда, Наталья потом призналась, что горячо любит кузена с детства. За Сергея Рахманинова лучше любых слов сказала музыка. Он посвятил любимой прелестный романс «Не пой, красавица, при мне». Несмотря на столь «детективное» и неординарное начало истории, брак композитора Сергея Рахманинова и Натальи Сатиной оказался прочным и счастливым, о чём полвека спустя вспоминали люди, близко знавшие их семью: «Серёжа женился на Наташе. Лучшей жены он не мог себе выбрать. Она любила его с детских лет, можно сказать, выстрадала его. Она была умна, музыкальна, очень содержательна. Мы радовались за Серёжу, видя, в какие надёжные руки он попадает…»
Любить гения и просто, и сложно одновременно. Мужчина, наделённый талантом, неизменно привлекает женское внимание, надо очень постараться, чтобы это сокровище стало только твоим. Молва доносила до Наташи слухи о многочисленных романах Рахманинова. Прежде чем попасть «в её надёжные руки», он влюблялся, и не раз. Высокий.стройный, с благородной внешностью и манерами, он нравился и замужним дамам, и юным барышням вроде Наташи. В 18 Сергей был совершенно очарован их соседкой по имению, прелестной Верочкой Скалой, та юному музыканту ответила взаимностью. Она даже пожертвовала своей любимой фарфоровой копилкой, чтобы купить бедному юноше пальто. Рахманинов хоть и принадлежал к именитому дворянскому роду, но «благодаря» батюшке, бравому гвардейскому офицеру, промотавшему в пух и прах не только своё собственное состояние, но и состояние жены, был нищ как церковная мышь. Его потому и не отдали по давней семейной традиции в Пажеский корпус, нечем было платить за обучение. Зато в консерваторию одарённого мальчика, которого сравнивали с юным Моцартом, что отнюдь не было преувеличением, — Серёжа с четырёх лет сочинял пьесы, фортепьянные концерты, мог сыграть произведение любой сложности, заглянув в нотный лист всего однажды, — приняли с радостью. Всё-таки Господь ведает, в ком зажечь божественную искру, и так или иначе ведёт человека к цели. Верочка Скалон вскоре удачно вышла замуж. Их чистый детский роман вспыхнул, погас, но оставил вполне серьёзные «взрослые» «плоды» — прекрасную музыку (романс для виолончели и фортепиано, вторую часть Первого фортепианного концерта).
Кстати, посвящать женщинам, в которых он восторженно влюблялся, музыкальные произведения стало своего рода визитной карточкой композитора. Рахманиновым написано более 80 романсов, и почти за каждым из них «скрывается» любовная история.
В списке муз великого композитора числятся Анна Ладыженская (жена его друга), молодая певица Нина Кошиц, дочь известного московского врача-психиатра Николая Даля… Надо отметить, что Наталья Александровна действительно была незаурядной женщиной, необычайной душевной красоты и величия. О том, какие страсти кипели в её душе, можно только догадываться…
Лишь однажды она позволила себе проявить твёрдость и непреклонность. И это было связано как раз с очередным сердечным увлечением Рахманинова. В 22 два года молодой талантливый композитор написал произведение, принёсшее ему мировую славу, — Первую Симфонию. Правда, слава и признание пришли не сразу, путь к ним оказался достаточно тернистым. Премьера в начале 1897 года закончилась оглушительным провалом. Публика освистала, критики злобствовали: «Автор, безусловно, талантлив. Но если бы в аду была консерватория, то Рахманинов, несомненно, ходил бы в первых её учениках». Вся вина за фиаско лежала на дирижёре Глазунове (за ним водился грешок — падок был до зелёного змия). Вот и на сей раз встал за пульт не слишком трезвый, «флегматично» отстоял, «флегматично» отыграл, и, главное, абсолютно не понял глубины и масштаба исполняемого. Для Рахманинова это стало настоящим потрясением, он впал в депрессию, не садился к инструменту, не написал ни ноты….
Невеста Наталья Александровна (они уже были помолвлены) спокойно смотреть на душевные муки жениха не стала и едва ли не силой заставила Сергея отправиться на приём к известному в Москве врачу-психиатру Николаю Далю. Знала бы, чем обернутся для неё «сеансы гипноза»… Лечение оказалось успешным настолько, что окрылённый и вдохновлённый Сергей Рахманинов пишет Второй концерт, ставший всемирно известным. Но визиты к врачу не прекращаются, напротив, они становятся чаще. Вскоре ни для кого не секрет (и для Натальи в том числе), что причина отнюдь не в заботах о здоровье, а в красавице-дочке эскулапа. И тут ещё один удар. Наталья Александровна узнаёт, что в дарственной надписи к концерту стоит не её имя (а это, как вы понимаете, фактически означает признание в любви к другой).
«Ты дал слово жениться на мне, если не изменишь посвящение — я откажусь стать твоей женой», — спокойно, но твёрдо говорит она жениху. Имя соперницы для истории осталось тайной (Второй концерт посвящен доктору Далю), как и истинный смысл визитов Сергея к врачу.
Будущая супруга Мастера изящно и навсегда завуалировала их под легенду о склонности композитора к меланхолии. Больше у них не случалось размолвок никогда.
Семья Сергея и Натальи Рахманиновых была идеальной. Наталья никогда не произнесла ни слова упрёка и не выясняла отношений с мужем, а он был глубоко и сердечно привязан к ней.
Наталья Александровна стала и музой великого композитора, и ангелом-хранителем их семейного очага, и заботливой матерью для двух дочерей. Жизнь в эмиграции, в вынужденной разлуке с Родиной (Рахманинов Октябрьскую революцию не принял и уехал из страны) только укрепила их узы.
Последние 17 лет Наталья Александровна была для композитора всем: сопровождала мужа во всех гастрольных поездках, делила с ним тяготы длительных переездов, утомительные бессонные ночи, оберегала его от сквозняков, следила, как он питается, одевается.
Композитор, кстати, был известным франтом, заказывал костюмы у самых лучших портных. И самое главное — только с ней он мог часами говорить о Родине, вспоминать… Сказать, что Рахманинов тосковал — ничего не сказать. За время эмиграции им не было написано ни одного романса. «Уехав, я потерял желание сочинять. .. Я перестал слушать музыку…» «Я пишу ту музыку, которую слышу внутри себя. Я русский композитор, и моё Отечество воздействовало и на мой темперамент, и на моё мировоззрение. Поэтому и музыка моя русская…»
Наталья Александровна делала всё возможное, чтобы их связь с Родиной не прерывалась хотя бы духовно, если не физически. В их доме звучала русская речь: по-русски говорили девочки, шофёр, врач, прислуга. Вторую мировую семья композитора восприняла как личное горе. Денежные сборы от одного из своих концертов Сергей Васильевич передал в фонд обороны СССР со словами: «От одного из русских посильная помощь русскому народу в борьбе с врагом. Хочу верить и верю в полную победу». Сергей Васильевич Рахманинов не дожил до победы, не узнал, что его горячо любимая Родина вышла из кровавой мясорубки Второй мировой победительницей. 8 марта 1943 года великого композитора, виртуоза-пианиста, блестящего дирижёра не стало. Последние дни он провёл в Калифорнии, рядом с Рахманиновым были верная Тэта и дочь Ирина. Уход был тяжёлым. Композитор всю жизнь много курил, практически не вынимал сигарету изо рта, болезнь шанса не оставила. «Вы ведь слышите? На улице играют мою «Всенощную»? — сознание на несколько минут вернулось к нему, взгляд остановился на плачущей жене. Через минуту жизнь покинула великого Сергея Рахманинова. А через восемь лет к нему ушла и та, которую он называл «добрым гением всей моей жизни…» Александра Кузнецова
Ближайшим другом маленького Рахманинова была его бабушка, Софья Александровна Бутакова.
Специально ради 10-летнего внука она купила имение на живописном берегу Волхова. Серёжа мог часами слушать звон новгородских колоколов.
Не стоит удивляться, что лейтмотивом всего творчества Рахманинова станет именно колокольный звон.
Вот такая любовь… как подарок. На всю жизнь.
Серге́й Васи́льевич Рахма́нинов — русский композитор, пианист, дирижёр. Синтезировал в своём творчестве принципы петербургской и московской композиторских школ и создал свой оригинальный стиль. Википедия Родился: 1 апреля 1873 г., Российская империя Умер: 28 марта 1943 г. (69 лет), Беверли-Хиллз, США
«Я помню блаженные времена, когда девушки ели всё подряд и беззаботно смеялись. У них не было счетчиков калорий. Они смотрели тебе в глаза, а не в мобильный.
Девушки были красивы и простодушны. Они были стройны, но без диет. Они не знали слов «детокс», «фитнес», «смузи», «глютен», «интервальное голодание». Они были нормальными живыми девчонками, наши лихие подруги юности.
Они весело пили с нами пиво и не делали губки презрительно: «Ой, это страшно вредно…»Они готовили оливье и селедку под шубой и – боже мой! – что это были за оливье и селедка. Да, они бУхали туда майонез и облизывали с наслаждением ложку. И ни одна из них не пищала, какой майонез калорийный.
Они жили так, как и надо – свободно, весело, без ограничений. Они не бегали тупые марафоны по душному городу и не потели на тренажерах в спортзалах, не вывешивали в инстаграме фотки своих кубиков на животе.
Они не были губастыми киборгами, как нынешние инстаграм-богини. Они занимались танцами, носились с нами на лыжах, играли во дворах в волейбол.
И какие у них были подачи – не возьмешь. Они падали, ловя трудный мяч, и разбивали коленки с локтями. Мы, пацаны, к ним бросались, но они лишь смеялись: «Да чепуха! Играем!».
Они были настоящие, девчонки моей давней юности. Как мне вас не хватает, родные. Вашего смеха, вашей простоты и бесшабашности. Ваших честных талий и натуральных ресниц. Ваших классных ног в простых мини-юбках.
Я очень скучаю по вам в этом холодном мире детокса, фитоняш и кетодиет. Мне хочется, как и тогда, схомячить с вами пельменей в забегаловке, где на столах древняя горчица, потом гулять по зимнему городу без шапок, болтать о важной ерунде, потом купить пончиков, усыпанных пудрой, и тут же с вами их жадно съесть и запить лимонадом.
И ни одна из вас не скажет: «Ой, мне нельзя, тут одни углеводы!». Еще и выхватит у меня кусок со смехом: «Тебе уже хватит, а я снова голодная!». И мороженое, обязательно мороженое. Вы так любили мороженое. Страшно вредное мороженое.
Как же я скучаю по вам, мои дорогие. Но вы остались лишь на черно-белых фотографиях. Веселые, юные, стройные. Как же мы были счастливы там». Поделилась Дина Касько
Она желает счастья * Двадцать лет вместе. Одолели все трудности, горести, неприятности, радовались победам, любили осень и отпуск на море, вместе готовили воскресный обед, вырастили сына и тот сейчас получает образование в Англии. Он вытащил её из чёрной депрессии, когда в одночасье в аварии погибли родители, а она, бросив любимую работу, прилежно ухаживала за обездвиженным свёкром до последнего дня его жизни. Доверяла, любила, муж — свет в окне, он — воздух, он — смысл жизни. Она думала, что так будет всегда, но он ушёл. Кризис среднего возраста и всё такое. Попытка продлить ускользающую молодость, начав жизнь с чистого листа рядом с длинноногой красоткой. Ключи, уходя, бросил на стол, дав понять, что сюда больше не вернётся.
Поняла, что если останется в этом городе, просто сойдёт с ума и тем же вечером уехала.
В поезде не спалось. От мысли, что он сейчас с другой, болело сердце. За окном темнота, изредка мелькают огни спящих городов…
Тетушка Надин ждала её на перроне, увидев, не узнала: краше в гроб кладут.
Хорошо, что приехала, говорила Надин, разливая горячий чай в яркие узорчатые пиалы, живи, поправляйся, лечись тем, что любишь. Учись быть счастливой от простых вещей, слушай себя. Всё проходит, моя девочка, море лечит. И время. Вот, ешь хачапури, сегодня пекла, тёплые ещё, с сыром…
Надин 76, высокая, стройная, добрые карие глаза в лучиках морщинок, неторопливая, всё умеющая, мудрая, спокойная, в 23 года похоронила любимого мужчину и осталась ему верна. Живёт простой жизнью в маленьком домике у моря, готовит на обед кукурузную кашу, фасолевый суп, печёт вкусные хачапури. С утра до вечера наводит порядок в доме, во дворе, в саду собирает орехи, виноград, хурму, персики; вялит, варит густое ароматное варенье, делает пастилу, гранатовое и ежевичное вино.
По утрам укладывает густые, поседевшие волосы в красивый узел, надевает свежее платье, берет пакет с мисками и кормом и уходит на берег кормить собак. Четыре разномастных бездомыша дожидаются её у моря в любую погоду. Каждый день, до самых холодов, Надин купается. Потом собирает пустые миски, идёт домой, пьёт горячий душистый чай. У Надин нет чайных чашечек, только пиалы, говорит, чтобы ладонями чувствовать тепло и энергию чая.
Море, как и обещала Надин, её исцелило. Купаясь во время небольшого шторма, она впервые, после приезда, счастливо смеялась: волны, словно невесомую песчинку, то подкидывали её высоко вверх, аж дух захватывало, то плавно опускали вниз и чувство восторга переполняло, и уже накатывала другая волна…
Рядом с Надин она согревалась, оттаивала, и впервые за 40 лет испытала чувство радости от того, что жива, что чувствует вкус и запах еды, что получает удовольствие от купания в море, от работы в саду и прогулок в горы, от созерцания закатов и золотых рассветов. С Надин пекли мягкие лепешки и сладкие пироги, жарили рыбу, ели виноград и персики, смаковали вино и медовый сбитень.
Она думала, что дышать без него не сможет, что счастье закончилась, но, оказалось, всё самое лучшее только начинается: жить для себя, узнавать себя, прислушиваться к своим желаниям, радоваться каждому дню и быть хозяйкой своей жизни. Пришло осознание, что никогда не чувствовала себя такой свободной и такой счастливой, как сейчас. Она готовила то, что любит муж, знала, какой кофе ему нравится и какой парфюм, какие книги читает сын, какие сигареты курит свёкор. О её вкусах и желаниях никто не спрашивал. Хорошее в их семье, конечно, было и любовь была, но давно. В последнее время муж возвращался поздно, был раздражён и замкнут, отказывался от ужина, а она чувствовала себя виноватой и давно не смеялась от души.
Когда поняла, что жизнь прекрасна, нашла работу — репетитор английского, с удовольствием занималась с малышами, которые души в ней не чаяли. Ждала, что муж попросит развод и он позвонил: дорогая, ты знаешь, я, кажется, погорячился… Я тебе сочувствую, милый, но не знаю, чем помочь… нет, я не вернусь… будь счастлив.
Последние дни октября были на удивление тихими и тёплыми. И вода в море ей нравилась: прозрачная, освежающая. Она просыпалась, обнимала теплую, улыбающуюся тётушку, которая уже вовсю хлопотала у плиты, улыбалась в ответ и уходила к морю. Уплывала далеко, навстречу солнцу, любуясь серебристыми бликами на поверхности воды. Старалась ни о чём не думать, не вспоминать, сосредоточиться на созерцании окружающей прекрасности. Чувство вины и сомнения в правильности своего выбора её уже не тревожили.
