Отвергнутый кавалер. Автор: Анфиса Савина

Отвергнутый кавалер

Иногда то, что нам кажется величайшей драмой нашей жизни, является величайшей удачей. Если бы Виктора в своё время не бросила красавица Нина, возможно, научный мир лишился тогда столь яркого светила.

Выдающийся учёный в области биологии Виктор Фёдорович когда — то был простым сельским пареньком Витькой. Мысли его тогда мало занимали высокие научные сферы, там царила односельчанка Ниночка с красивыми глазками цвета янтаря, что так кокетливо смотрели из — под опущенных чёрных ресниц.

Целыми днями он думал лишь о ней, ночью тоже не было покоя, он продолжал анализировать то, как она посмотрела, что сказала и каким тоном. Повод для беспокойства у него был.

На Нину имел виды местный весельчак и балагур Аркашка, ещё его называли пустозвон, но это неважно ведь Нина была к нему благосклонна.

Она не давала Виктору отставку, но и не приближала к себе, с Аркашкой поступала так же. Эта девушка вся была соткана из кокетства, озорства, желания нравиться и слушать комплименты. Но вечно вести подобную игру было нельзя, разговоры шли и времена были более строгими к девичьему поведению.

Тот вечер пропах сеном и цветами, бабы шли доить коров, звеня вёдрами, и где — то недалеко, как колокольчик, звенел детский смех. Витя, упоённый мягкой атмосферой надвигающихся сумерек, жаждал романтики, и ноги сами принесли его к заветному дому.

Ниночка сидела на лавочке, о чём — то крепко задумавшись. Он напугал её своим внезапным появлением, вздрогнув, она сказала: «Не ходил бы ты сюда больше, я теперь чужая невеста…»

Мир тогда для него рухнул, сначала он подумал, что это очередная шутка, на которые она была так горазда. Потом осознание того, что это правда, затопило его душу до краёв, и ничего больше не осталось, только эта боль.

Со стыдом вспоминал он позже, как стоял перед ней на коленях и дрожащим голосом умолял одуматься. Но Нина была тверда, ей больше по душе Аркадий, и она пойдёт за него и точка. Потом ей надоел этот разговор и она убежала в дом.

Последующие дни Витя всё надеялся, что она передумает, но надежда покидала его с каждым мгновением. И однажды ярким и солнечным деньком он наблюдал, как Нина в скромном светлом платье, с веночком на тёмных кудрях, выходила из своего дома уже под руку с Аркашкой, а толпа гостей обсыпали их рисом и монетками под радостные переливы гармони.

Витя уехал на следующий день. Вернее сказать, сбежал. Сбежал от чужого счастья, от боли и мест, где всё напоминает о ней. Столица не ждала его, и он был ей не нужен, но Витя был молод и упорен. Он поступил в институт и учился, как одержимый, ничего не интересовало его, кроме учебников.

С первого курса преподаватели отмечали его трудолюбие и ставили всем в пример. Ночами, лёжа на продавленной кровати в общежитии, он всё думал, почему не он? Почему она выбрала не его? Чем ленивый гулёна Аркашка лучше?

Потом включал потихоньку настольную лампу и начинал читать конспекты. Его соседи по комнате удивлялись такому стремлению к знаниям, а для него наука была способом изгнать Ниночку из своей головы.

Институт он закончил блестяще, и не менее блестящие перспективы открывались перед ним. Виктор был лучшим среди лучших и стремился к большему. Он постепенно перестал изводить себя вопросом — «Почему она выбрала его?»

Нина просто не могла оценить его по достоинству. Подобное тянется к подобному. Пустая кокетка тянется к пустому балаболу. В письмах из родного села, никто из близких не упоминал о ней, не хотели лишний раз травить душу. Лишь в одном письме упоминалась, как Аркашка перевернул колхозный трактор, находясь в изрядном подпитии.

Потом Виктор повстречал Надю. Они долго присматривались друг к другу, просто общались. Постепенно возникли чувства, но чувства эти были иного рода, не те, которые он испытывал к Нине, они были больше от головы чем от сердца. Сошлись они потому, что вместе они сильнее, вместе проще противостоять окружающему миру, который не всегда дружелюбен, да и просто вдвоём веселее.

Надя была женщина — муза, она вдохновляла его и обеспечивала быт, он мог целиком посвятить себя науке, не беспокоясь ни о чём. Нина покинула его мысли, лишь иногда что — то ёкало в сердце по старой памяти. Потом у них родилась Танюшка, и жизнь покатилась по другой колее, наполненной родительскими хлопотами.

И вот Виктор Фёдорович уважаемый человек, выдающийся учёный, обладатель квартиры и дачи и счастливый отец взрослой дочери, которая вскоре должна подарить ему внука. Стыдно было вспомнить, что когда — то будучи глупым юнцом, он стоял на коленях перед ветреной кокеткой, умоляя о любви…

Теперь он знал, что на коленях стоять нужно перед такими женщинами, как Надя, целовать руки и благодарить за всё. За то, что полностью посвятила себя ему, помогая в его деятельности и забросив свою карьеру. За прекрасную дочь, уютный дом и добрый взгляд. Хотя и Нине нужно сказать спасибо за то, что отвергла его тогда…

Ехать в родное село было уже не к кому и Виктор не был там много лет. Его неоднократно приглашали на различные праздники, как почётного земляка или выступить в местном клубе перед молодёжью. Поехать ему хотелось, но всё находились срочные дела.

«Если ты сейчас не поедешь, то потом и вовсе не получится! — говорила Надя, — Скоро Танюшка родит и я буду помогать ей нянчить, не до того будет! Съездили бы, развеялись, воздухом подышали…»

О том, чтобы поехать одному, речи даже не шло, Виктор привык везде быть со своею Надей. «Твоя правда. — подумав сказал он, — Решено. Едем!»

Село стояло умытое утреннем дождём, глубокие лужи отражали в своей глади пушистые облачка. Виктор и Надя с удовольствием вдыхали прозрачный воздух, наполненный свежестью. Их поселили в доме Сычёвой Марии Павловны, или попросту Сычихи. Она приходилась тёткой директору клуба, а дом её сиял образцовым порядком. Гостям выделили большую комнату, чистую и светлую.

К сожалению, Сычиха, будучи столь чистоплотной в быту, не могла похвастаться тем же в отношении к людям. Она совала свой большой нос во все дела, не гнушалась подслушивать и подглядывать, а уж сплетни были её любимым делом. Люди недоумевали, что движет этой шустрой бабкой? Зависть? Злоба? Одиночество?

Однако все догадки были неверны. Просто это было увлечение всей жизни Сычихи. Выследить кого — то, донести кому следует и наблюдать результат. Когда она видела, как от её слов всё приходит в действие: люди ссорятся, сходятся или расходятся, то испытывала ни с чем не сравнимое удовольствие. Человек для неё был словно фигура на шахматной доске.

Она чрезмерно заботилась о своих постояльцах. Предлагала то чаю, то тёплый плед. Улыбалась приторной улыбкой и буквально впивалась в Виктора своими глазками — буравчиками. В этом взгляде ему чудился немой вопрос: «Ну что? Когда побежишь Нинку искать?» Конечно Виктор не мог сказать, что судьба Нины его не интересует, но спрашивать о ней не собирался.

Клуб был наполнен до отказа, все пришли посмотреть на своего легендарного земляка. Виктор произнёс речь, отвечал на вопросы, а в конце школьники подготовили для него небольшой концерт. Всё прошло в дружелюбной и приятной атмосфере, но он постоянно ловил себя на том, что шарит взглядом по лицам в поисках Нины.

Уже под конец в зал вошли три женщины, видимо, только с работы в фуфайках и резиновых сапогах, они встали у входа, так как мест больше не было. Среди них он сразу узнал Нину.

Когда концерт закончился, Виктора окружили школьники. Кто — то просил автограф, кто — то задавал вопросы, дети всегда тянулись к нему. «Я пойду домой, — сказала Надя, — от духоты разболелась голова. А ты пообщайся с ребятами!» Он ещё долго болтал с ребятнёй, потом с работниками клуба и вдруг вновь заметил в глубине пустого зала Нину, она терпеливо ждала его.

Сначала она не хотела приходить, усталая и грязная после работы, совсем не такой хотелось предстать перед ним. Но потом подумала, а вдруг он завтра уедет и они не повидаются вовсе. Пока она смотрела на него, такого холёного, в красивом костюме, волна сожаления захлестнула душу.

Это она могла сейчас сидеть подле него, вместо этой женщины с тремя рядами жемчуга поверх лилового платья. Женским взглядом она оценила его супругу и нашла себя всё же привлекательней. Так, может, Нина поедет назад вместо неё, в просторную московскую квартиру с ванной и туалетом?

Нина и Виктор вышли на улицу, уже темнело и холодный ветерок тащил с востока ворох фиолетовых туч. Не сговариваясь, они свернули в сторону леса, чтобы скрыться от посторонних глаз.

«Ну, рассказывай, как живёшь?» — спросила она, улыбнувшись и кокетливо стрельнув глазками. Он смотрел на неё со странным чувством, вроде бы это всё та же Ниночка, время пощадило её и только небольшая сеточка морщин у глаз выдавала возраст.

Но она больше не излучала кокетство и озорство, глаза были потухшие и усталые, и некогда прекрасное лицо приобрело унылое выражение. Попытка кокетства не имела успеха, улыбка больше походила на гримасу боли.

«Лучше ты расскажи, — сказал он, — как живёшь, Ниночка?» Она смутилась, прочтя в его глазах жалость. Потом собравшись с мыслями сказала как есть: «С Аркашкой мы пожили десять лет…

Ну как пожили, не житьё, а маята одна. Работать его не заставишь, а как возьмётся за что, так лучше бы не делал… Гулять любил и языком чесать, больше никаких талантов. Я тоже хороша, чуть не по мне что, давай перед мужиками хвостом крутить, вроде месть такая…

Вот и стояло на ушах всё село, как мы ругались. Потом прибился он к одной бабёнке и уехал с ней в город. А я с сыном осталась. Одна его растила, поднимала… Думала будет мне опора, а он копия Аркашка…»

Тут она запнулась, в горле встал ком, сын был её главной болью. С трудом выталкивая из себя слова, она рассказала о том, что сын её тунеядец и приходится ей кормить великовозрастного детину, выбиваясь из сил, работая за двоих. Бросить его жалко, ведь пропадёт без неё. «Какая же я глупая была, — говорила она, — не того парня я тогда выбрала…»

Они шли по сумрачному лесу, и дождь слегка постукивал по листве, узкая тропка позволяла идти только вплотную друг к другу. «Вот сейчас он меня поцелует…» — подумала Нина.

Но Виктор начал предлагать ей варианты трудоустройства сына, обещал поспособствовать этому в столице, а Нину определить в хороший санаторий, чтобы восстановить нервы и силы.

«Какой ты добрый, — сказала она, — но всё это вряд ли поможет. Расскажи лучше теперь о себе.» Виктор вкратце поведал о своей научной деятельности, зато о Наде и дочери говорил долго, в голосе его было столько восхищения и любви, что Нина устыдилась своих планов о том, как увести Виктора из семьи. Чем больше он рассказывал о своей жизни с Надей, пропитанной взаимным уважением и нежностью, тем более жалкой и глупой казалась сама себе Нина.

Они развернулись и пошли обратно по едва различимой во тьме тропке. Говорить больше было не о чем, слишком разные они стали. «Ну прощай, Нина, — сказал Виктор, — если надумаешь насчёт трудоустройства сына, обращайся. Помогу.»

«Прощай, — еле слышно сказала она, — Рада была повидаться. Прости за всё.»

Она быстрым шагом пошла в сторону своего дома, пряча озябшие руки в карманы фуфайки, слёзы душили её. Почему тогда она выбрала этого Аркашку? Где были её глаза? Она не хотела заходить в дом, там сидит сын и ждёт когда ему разогреют еду.

Опустившись на мокрую лавочку, Нина пыталась привести свои чувства в порядок. Встреча с Виктором растревожила её душу. Хотелось как — то поменять свою жизнь, тоже испытать светлое и чистое чувство. Ведь существует же оно на земле и сейчас она видела тому доказательство!

Сычиха сидела на кухне и грызла семечки, когда вернулся Виктор, аккуратно поправляя кучку шелухи перед собой, она сказала: «Супруга ваша уехала с последним автобусом…»

«Как уехала? Почему?» — изумился Виктор, похолодев. «Я сама не поняла! — округлила глаза Сычиха, — Залетела как ураган, вещи в сумку покидала и была такова. И ничего не сказала!»

«Когда следующий автобус?» — спросил он.

«Теперь только завтра.» — ответила бабка, буравя его глазами, словно желая залезть в душу и вытрясти оттуда все эмоции, чтобы вдоволь насладиться ими.

Виктор ушёл в другую комнату, не желая оставаться наедине с отвратительной бабкой. Наверняка, это она высмотрела его с Ниной и обо всём доложила Наде, ещё и приукрасив. Эта ночь казалась ему бесконечной. Простит ли его жена? Что наговорила ей Сычиха?

Время словно стояло на месте, часы громко тикая отсчитывали мгновения ночи, но она и не думала кончаться. Наконец сквозь занавески забрезжил сероватый свет и Виктор встал с кровати, заснуть всё равно не получится.

Голова гудела от бессонницы и дурных мыслей. Этим утром он особо ярко осознал, что значит для него жена. Это не просто женщина, с которой он прожил много лет, это его лучший друг и родственная душа. Именно это чувство, вызревшее за много лет и есть та самая настоящая любовь, а не та юношеская страсть, что он испытывал когда — то к Нине.

Надя помешивала содержимое кастрюльки, громко булькающей на плите, когда домой вернулся Виктор. Усталый и небритый с красными глазами, он с порога приступил к оправданиям: «Наденька! Мы просто прогулялись и поговорили о жизни! Ничего такого не было! Мы просто разговаривали, клянусь!»

Надя, отложив половник, сказала: «Я ни на секунду и не усомнилась в тебе, как бы эта Мария Павловна… Сычиха, не намекала. Мне и в голову не пришло, что у вас кроме разговора что — то было!»

«Так почему ты в спешке уехала?» — недоумевал Виктор. «В клуб позвонили и передали, что наша Танюшка родила, тебя не нашли и сказали мне. Я ещё успевала на последний автобус и попросила Сычиху передать тебе, чтобы ты утром ехал следом!»

«Она мне ничего не говорила про роды, — сказал Виктор, — Как там ребёнок? Ведь он родился раньше срока!» «Всё в порядке, — поспешила его успокоить Надя, — всё с ним нормально. Так что мы теперь бабушка и дедушка, и все мелодрамы пусть остаются в прошлом!»

Автор Анфиса Савина

Рейтинг

0 из 5 звезд. 0 голосов.