Июнь. Автор: Айгуль Галиакберова

Июнь

Николай Алексеевич страдал весь май. Подходил к окнам, хлопал рукой по пустым подоконникам, вздыхал и садился обратно в кресло.

Но в первых числах июня не выдержал — сложил в старую сумку термос, бутерброды и отправился на вокзал.

Страдал Николай Алексеевич по даче. Осенью он был вынужден продать свои любимые шесть соток и помочь деньгами сыну. Антон ни о чём не просил, но Николай Алексеевич видел, как тяжело семье копить на своё жильё — цены растут быстрее, чем зарплата, Антон трудится один — Света во втором декретном. И видеть, как они вчетвером ютятся в крошечной комнате общежития, стало невыносимо. У внука даже самоката не было, потому что его негде хранить.

Николай Алексеевич продал дачу, которую безумно любил. Но рассудил так: после смерти жены там стало не так весело, как раньше. Один копал, один сажал, в одиночку собирал урожай, а деть его было некуда. Что-то забирал Антон, и сам он всю зиму питался своими овощами. Но яблоки, груши, вишня вот уже второй год пропадали. Танечка в былые времена сушила, закручивала, замораживала, в общем, были у неё свои ритуалы. Но Танечки нет и куда деть весь созревший урожай мужчина не знал. Ему скоро семьдесят, работать одному тяжело и скучно, а сыну бóльшая жилплощадь актуальна. Вот он и продал участок с небольшим домиком за вполне приличную сумму. Поставил Танечке новую ограду и хороший памятник, оставил деньги на свои похороны, а остальное отдал сыну. Вместе с деньгами от продажи комнатушки и накоплениями набралась половина суммы на трëшку на вторичке. Николай Алексеевич радовался, когда семья встречала Новый год в новой квартире.

Зиму прожил спокойно, а по весне заскучал. Больше половины прожитых лет каждую весну он проводил на даче, а когда вышли на пенсию, так и летом ездили чаще, чем только на выходные. А вот теперь он не знает куда деть себя.

Май держался, крепился. А сегодня не выдержал — поскидал вещи в сумку и поехал на дачу.

Рассудил так: приеду, прогуляюсь, может кто-то из соседей на участке, с ними пообщаюсь. Потом найду пенëк поудобнее, перекушу и вернусь последним рейсом в город.

Клавдия Сергеевна злилась на всё сразу. На то, что май был холодным и она застудила поясницу. Из-за этого всё пошло наперекосяк. Дачу она запустила, рассаду не высадила и вместо того, чтобы сейчас есть зелень со своей грядки приходится быстро-быстро эти самые грядки делать. А ведь дачные соседи всегда восторгались её ранним урожаем и блюдам из него.

Злилась на сына, который всё вывез, а один ящик помидор не уместился и ей приходится везти его на автобусе. А ждать Никиту до выходных уже невозможно — итак, целый май пропустила.

А ещё злилась на мужчину у окна. Он так осудительно смотрел на переросшую рассаду, и наверняка думал, что она ужасная хозяйка. Где это видано в середине июня помидоры высаживать? В июне они цветут вовсю, а у неё вон скрючились, будто кланяются и держатся кривенькими веточками друг за друга — тесно в ящике.

Ей так и хотелось сказать, что в её садово-огородной практике такая поздняя высадка помидор впервые. А семь лет назад она первую помидорку в конце июня сорвала! Самая первая в их садовом обществе, между прочим. Хорошо она этот год помнит, потому что именно тогда почил в Бозе Миша, её муж и такой же садовод-любитель, как она сама. А помидоры он страсть как любил, и Клавдия Сергеевна говорила, что не зря они в тот год пораньше созрели: хотели напоследок порадовать хозяина, потому как в июле его не стало.

А этот мужчина у окна всё стоит и смотрит осуждающе на её рассаду. Ей даже показалось, что он покачал головой.

— Эксперимент провожу, — не выдержала она. — Всё уже высадила, а этот решила в июне посадить. Хочу посмотреть догонят ли майские.

— М-м-м, вы тогда их чуть в наклонку посадите, переросшие так сажать надо. И макушкой на юг поверните.

— Да? Не знала. Думала, нижние листочки оборву, прикопаю и всё. А они кривыми потом не вырастут? Под тяжестью плодов не упадут? Это бычье сердце, мясистые.

— Нет, нормальными будут. Один год мы также сажали в июне: внук в мае родился, много дел было, вот и запоздали малость. Но урожай со всеми вместе собрали.

— Вон оно что! А я-то переживать начала, думала, целый ящик пропадёт почём зря.

— А перец высадили?

— Нет ещё, — вздохнула Клавдия Сергеевна, забыв, что ещё утром печалилась по этому поводу. Этот седобровый мужчина вселил в неё надежду, что без урожая она не останется.

— В июне иной раз сажать лучше, чем в мае. Земля хорошо прогреется. Вон май нынче какой зябкий, выше 15 градусов и не поднималось.

— Так хочется же побыстрее.

— Тише едешь — дальше будешь. Пословицу ещё никто не отменял.

— И то верно!

— Мне сын говорит: вы сперва стонете, что рассада не растёт, потом что сажать некуда, после жалуетесь, что у соседа уже созрело, а у вас нет. А уж в самом конце традиционная песня — некуда урожай деть. Сами себе мучения придумываете и страдаете, говорит.

— Да что эта молодёжь понимает-то? Здесь ведь не в урожае дело, а в процессе. Огород это ж как ещё одного ребёнка родить, вот он крошечный, сквозняка боится, а глядишь уже и без помощи человека растёт, знай только поливай вовремя. Так и детей мы своих всю жизнь, можно сказать, орошаем, то пирогами, то носками шерстяными. Всё печёмся о них, будто они рассада тонкостебельная.

— Верно вы подметили, — растянулся в улыбке Николай Алексеевич, поняв, что он не просто дачу продал, он не дал сыну погибнуть под ипотечным гнëтом. Можно сказать, рассаду плёнкой укрыл.

Так за разговорами и доехали до СНТ. Николай Алексеевич сумку свою на плечо закинул, осторожно у Клавдии Сергеевны тележку с ящиком забрал и спустил на землю.

— Какой у вас участок? — не спеша направился к воротам.

— М-27, у самого леса. А ваш?

— А здесь все мои, — хохотнул мужчина.

— Как это? — Клавдия Сергеевна сощурилась.

— А вот так, все мои и ни один мне не принадлежит. Осенью продал участок, Б-12 наш был. А земля всё равно тянет, вот я и приехал. Сейчас по аллеям пройдусь, чай попью да обратно вернусь.

— Так что же вы бродить-то неприкаянным будете? Айдате ко мне.

— Так хозяин заругается, поди.

— Нету хозяина, в июле семь лет будет, как к Богу ушёл.

— Вон оно что. Как моя Танечка, значит. Но всё равно неудобно как-то.

— Чего ж тут неудобного?! Лучше на участке посидите в теньке, чем по СНТ ходить.

— Так-то оно так… В общем, уговорили. Только чур сидеть я не буду, у меня руки чешутся посадить что-нибудь. Вон ваши помидоры и высажу.

— У меня ещё весь огород не засажен, — заговорщически ответила Клавдия Сергеевна. — Я весь май с поясницей пролежала, только лук и успела посадить.

— О, ну тогда мой долг помочь вам… — он вопросительно посмотрел на неё.

— Клавдия. А вы?

— Николай, Коля. Ну, значит, Клавдия, беру над вами шефство.

— А я тогда крапивный суп нам сварю. Любите?

— Очень! Года два не ел, как моя Танечка на небеса ушла, так больше и не едывал.

— Ну вот и отлично, крапива у меня вольготно растёт.

— А инструмент-то есть? А то я ведь с инструментом продал дачу.

— Найдём и инструмент, и работу. Всем хватит.

— Вот и чудно!

Мужчина и женщина, ещё утром жалующиеся на жизненные обстоятельства, шли по дороге и обсуждали с чего лучше начать посадку: с рассады или грядок. И где тот самый юг, на который надо пригнуть переросшие помидоры. И что куриный помёт сейчас лучше не вносить, а лучше мочевину… Клавдия Сергеевна радовалась, что с собой у неё новые трико и приличная футболка. А Николай Алексеевич похвалил себя за то, что не поленился с утра побриться.

Когда у человека всё есть, ему нужно совсем немного — близкого по духу человека.

Рейтинг

0 из 5 звезд. 0 голосов.