Марина Тимофеевна Семенова. Автор: Николай Цискаридзе

размещено в: Артисты балета и танцоры | 0
Мари́на Тимофе́евна Семёнова — советская российская артистка балета, балетный педагог. Герой Социалистического Труда. Народная артистка СССР. Лауреат Сталинской премии второй степени и Премии Президента Российской Федерации. Википедия
Родилась: 12 июня 1908 г., Санкт-Петербург, Российская империя
Умерла: 9 июня 2010 г. (101 год), Москва, Россия

– Николай, вы за 11 лет в классе Марины Семеновой, как-то сблизились? Вы когда-нибудь говорили с ней о ее жизни?

– Если задуматься, она была уже в очень почтенном возрасте, когда пригласила меня, 18-тилетнего мальчика, заниматься в свой класс и стала для меня всем.
Жизнелюбивая, с огромный чувством юмора, она любила и покутить, и поиграть в карты, но с утра всегда была на уроке.

«Мы служим только Аполлону» — я запомнил эти слова Марины Тимофеевны на всю жизнь.

В классе она была очень строга со всеми, а ко мне еще строже.
Била она очень больно, а если щипала, то это место болело и пульсировало очень долго.
Но вне класса я мог поделиться с ней самым сокровенным. Да и она рассказывала мне многие вещи очень откровенно.

Я был в ранге внука, правнука, самого близкого друга, мальчика для битья и так далее. Мы обсуждали все. Я очень близко был допущен к Марине Тимофеевне.

Когда все поняли, что мы не просто педагог и ученик, что мы просто родные люди, – нас всегда селили рядом, так как я уже был премьером, потому что звезды всегда жили отдельно, либо в отдельном отеле, либо на отдельных этажах.

У нас всегда были очень большие номера, где была смежная дверь, потому что все-таки Марина Тимофеевна была дама очень взрослая, чтобы она постучала мне в стену, если не дай бог что. Ну, люди опасались, потому что мы-то ездили, представляете, в Австралию, в Японию, в Америку. А ей-то было все-таки 86–88–90–92–93. Конечно, опасались.

Мы, конечно, обсуждали с ней все. Она мне рассказывала очень много интимных и подробных вещей. И как-то она мне сказала гениальную фразу, вот я по ней и живу и относительно себя тоже: Коленька, я знаю, что мальчик ты умный и напишешь когда-нибудь книжку, романтизируй мой образ.

Вот я считаю, что многое надо романтизировать. Есть вещи, о которых не говорят и не показывают. Для этого есть личное пространство. Вот потому я очень уважаю ее мнение. И я знаю, что можно вспомнить, а чего не надо рассказывать.

Я знаю, что все, что было мне рассказано, это было сказано только для меня как пример, потому что знаете, когда я переживал первое разочарование в любви рядом с Мариной Тимофеевной. И для того, чтобы меня вывести из этого состояния, она начинала мне рассказывать что-то из своей жизни, такие же примеры. А это все, представьте себе, это 20-е годы, это мало того, это еще с исторической точки зрения очень интересно.

Марина Тимофеевна Семенова с учениками.

Она работала в Большом театре 74 года. Она выучила такое количество людей, ее ученики недаром называются Семеновский полк, потому что она еще преподавала в ГИТИСе, и она учила педагогов со всего Советского Союза.

Когда Марина Тимофеевна скончалась, имея все регалии и так далее, ни один человек, ни особенно Большой театр, палец о палец не ударили, чтобы Марину Тимофеевну упокоить достойно на Новодевичьем кладбище. Девять дней я сражался с нашей системой, я победил. Но ни один из ее учеников, а там были все народные артисты СССР, не пошевелили ресницей, чтобы заняться своим педагогом.

Знаете, когда мы стояли и провожали Марину Тимофеевну, вот пример просто привожу, что такое эти люди, и почему я их не то, что не люблю, я не хочу с ними здороваться. Они клялись, били себя в грудь, что мы будем приходить и так далее. Каждый раз, когда моя коллега (потому что мне противно этим заниматься) обзванивает и говорит, сдайте хотя бы что-то… Коля из своего кармана платит за то, чтобы цветы постоянно были высажены. Дайте хотя бы по тысяче рублей. Вы думаете, кто-то переводит? Постоянно, нет на карте, нет с собой карты, нет денег и прочее.

Вот она «благодарность». И Марина Тимофеевна, когда учила меня преподавать, почему я сказал о «романтизируй мой образ», это очень важно, она мне все время повторяла, Коленька, запомни, предадут, предадут, не верь ученикам, предадут. Но тогда я не верил ее словам.

Она прожила 37-й год, не дай бог никому. Она была женой врага народа. Ее супруга расстреляли. Все знают дом Берии на Садовом кольце. Представьте, до того, как туда въехал Берия, в этом доме жила Марина Семенова со своим супругом Львом Караханом.

– Огромный особняк, голубой за огромным забором. Там сейчас посольство какое-то, кажется?

– Да. Вы понимаете, на долю этой женщины выпало такое количество трагедий, такое количество ада. Она петербурженка, и она находилась в эвакуации в Тбилиси, а ее семья была в Ленинграде в блокаде. В блокаде умерла ее мама и т.д. Представляете, что человек прошел, какую жизнь…

– Из-за этого, из-за того, что она была женой расстрелянного врага народа, ее одно время не выпускали из страны, она была невыездной.

– Конечно. Это очень сильно ударило по ее жизни. Но слава богу, она не была репрессирована. Есть документ, у меня даже есть копия этого документа – требования, чтобы Марину Тимофеевну и певицу Максакову Марию Петровну, которая тоже была женой врага народа, чтобы их отослали в Новосибирск, усиливать Новосибирский театр тогда, когда он даже не был построен. И Молотов сверху карандашом написал: нельзя пускать все по течению. И Максакова, и Семенова остались в Москве. Спасибо ему большое.

– И при этом и Максакова, и Семенова считались – или это легенды, молва?..

– Вранье. Даже не задавайте этот вопрос. Это все вранье. Слава богу, все, кто общался с Иосифом Виссарионовичем, все известно, все запротоколировано.

– А Сталин в свое время даже не защитил их, как-то не принял никакого участия в их судьбе.

– Я не верю в это, потому что если бы Иосиф Виссарионович чего-то в этой стране не хотел, это бы не произошло. И конечно, и Мария Петровна, и Марина Тимофеевна не остались бы в Москве, если бы не было его, как сказать, одобрительного молчания. Другое дело, что они ему, конечно, не могли простить то, что сделали с их жизнью, с их мужьями, и я их понимаю абсолютно. То, что вообще рассказывала Марина Тимофеевна о том периоде, поверьте, это очень страшно.

– Почему Семенова не давала интервью никогда? Вы же ее уговаривали.

– Знаете, это гениальная ее фраза, она мне очень нравится. 95 ей должно было исполниться, и меня уговорила замечательная дама, с которой я был знаком по Нью-Йорку. Она была корреспондентом New York Times, дать интервью для этого издания.

В общем, я долго уговаривал Марину Тимофеевну. Говорю: Ну, Марина Тимофеевна, понимаете, 95 лет, вы видели Николая II и всех остальных, вы можете там рассказать. Она долго отказывалась, и вдруг она так села… Мы в буфете сидим Большого театра. Она говорит, Колька, ну зачем мне это надо? Я говорю, о вас вспомнят. Знаете, была пауза, и Марина Тимофеевна, опустив глаза, скромно так спросила, как фамилия дамы. Я говорю – так-то и так-то. Она говорит, обо мне писал Стефан Цвейг и Алексей Толстой, нужно мне это?

Марина Тимофеевна Семенова в Парижской опере

В 2003 году готовился фильм к 95-ти летию Марины Тимофеевны, часть фильма снимали в АРБ им.Вагановой — именно тогда мне предсказали в шутку, что я стану руководителем Академии.
Ровно через 10 лет это случилось…
Когда Марине Тимофеевне исполнилось 95 лет, она еще утром дала урок, вечером был юбилейный спектакль, после которого Марина Тимофеевна сказала: «Всё, я устала».
По моей просьбе, она подписала тогда для меня свою юбилейную открытку: «Марина – Коле» — так она написала, передала мне эстафетную палочку, которую я очень стараюсь нести достойно. Больше в театр она не приходила…

Всегда буду коленопреклоненный перед этой великой женщиной!
……………………………..
Николай Цискаридзе

Рейтинг
5 из 5 звезд. 1 голосов.

Автор публикации

не в сети 18 минут

Татьяна

Комментарии: 1Публикации: 7897Регистрация: 28-12-2020
Поделиться с друзьями:

Добавить комментарий