Анфиса. История из сети

Анфиса

Начало

В выходной день, за неделю до конца лета мы с родителями переезжали на новую квартиру. Я собирался пойти в другую школу, хотя оставалось учиться последний год. Не хотелось тратить много времени на дорогу, да и в старой мне не очень нравилось.

Я больше мешал грузчикам и отцу, чем помогал, поэтому просто ушёл к компании пацанов, которые сидели на детской площадке двора и с любопытством наблюдали, как грузчики затаскивали в подъезд мебель и вещи.

— Это ты переезжаешь в наш дом? — спросил меня самый низкорослый из парней.

После знакомства мы стали обмениваться впечатлениями об учителях и школе, о районе и девочках, в общем, обо всех вещах, которыми интересуются парни нашего возраста.

— Анфиса идёт! – прошептал кто-то, кажется, Толик. Все дружно замолчали и повернули головы. Я тоже.

К нам шла девушка в вызывающе нелепом наряде. На ней была надета короткая юбка в складку, чёрная бесформенная кофта, на ногах — ботинки на толстой подошве и двухцветные колготки, создавая впечатление, что поверх бежевых чулок надеты чёрные гольфы.

Образ дополняли чёрные волосы и густая чёлка до самых глаз, которые так сильно были накрашены, что казались огромными, как у героев японских мультиков. На запястьях намотаны верёвочки, браслеты и цепочки, которые позвякивал при каждом движении рук. Нелепый наряд удивительно шёл ей. По-видимому, она чувствовала себя в нём комфортно.

Ничуть не смущаясь своего вида, она подошла к нам. И произошло чудо. До этого спокойно болтавшие парни, вдруг стали состязаться в красноречии и отпускать шутки, громко хохотать. Я понял, что это они выделывались перед девушкой, привлекая её внимание. Она невозмутимо отвечала на их шутки, пропускала слишком задиристые реплики мимо ушей.

Бдительные старушки во дворе назвали бы её шалавой. Но только не Анфису. Кто-то, может, и смотрел на её наряд неодобрительно, но плохих слов не бросал. Как я потом узнал, она многим старушкам помогала убраться в квартире, сходить в магазин или аптеку.

Я не умел сыпать шутками, да и не знал ни одной. Анекдоты не задерживались в моей голове. Поэтому, молча, наблюдал за остальными, удивляясь, откуда пацаны берут удачные шутки.

Стоял конец августа, но было ещё тепло. И мне казалось, моя жизнь перестала быть скучной, сделала новый виток и впереди меня ждёт интересная жизнь.

Анфиса никого особо не выдела из парней. Я терялся, когда ловил на себе её любопытные взгляды, и лицо заливала краска. Мне было неловко, что все заметят это. Но, похоже, парней теперь интересовала только Анфиса.

Мы с Анфисой оказались в разных классах, чему я, в общем-то, обрадовался. Ну какая могла быть учеба, если бы она сидела неподалеку. Мне она нравилась. Наверное, её вызывающая внешность была защитной реакцией, как у некоторых насекомых — яркий окрас предупреждал об опасности, отпугивал желающих полакомиться.

Кто-то из пацанов хвастался, что целовался с ней, но я не верил. Ничего плохого про неё ребята не говорили. Лишь девчата из зависти бросали нелестные слова.

Я учился лучше многих, за что меня дразнили ботаником. Я не обижался. Подсказывал во время контрольных, давал списывать домашние задания тем, у кого не шла учёба.

Зимой мы виделись с Анфисой только в школе на переменах. Я стеснялся лишний раз подойти к ней. В компании легче, но во дворе не посидишь на морозе. В длинном пальто и красной вязаной шапочке Анфиса несильно отличалась от остальных девчонок. Но с наступлением тёплой весны она снова надевала невыносимо экстравагантные наряды. Так птицы меняют оперение пред брачным сезоном.

Я собирался поступать в институт, поэтому готовился к экзаменам, редко выходил во двор. Тем более, был уверен, что мне не светит внимание такой девушки как Анфиса.

Наступил выпускной. Нас собрали в актовом зале для вручения аттестатов и грамот. Я постоянно вертел головой, выискивая глазами Анфису. Когда она появилась, в зале на мгновение воцарилась тишина и все разом повернули головы в её сторону. Или мне так показалось, потому что от её вида у меня перехватило дыхание.

Чёрные волосы были аккуратно собраны на затылке в красивый замысловатый пучок. Несколько тонких прядей небрежно свисали вдоль лица. Бледно-голубой сарафан на тонких бретельках и с пушистым подолом выше колен подчёркивал стройную фигуру. Вместо грубых ботинок на ногах Анфисы красовались белые туфельки на каблучках. В меру подведённые глаза всё равно казались большими. Разительная перемена в Анфисе произвела впечатление даже на учителей.

По-моему, она выглядела самой эффектной в своём скромном сарафане. Хотя все девушки в красивых вечерних платьях были достойны украсить обложки гламурных журналов. Анфиса умела выделяться среди остальных, привлекать к себе внимание.

Началась торжественная часть. Девчата недовольно и завистливо отвернулись, а пацаны то и дело поглядывали в сторону Анфисы. Потом мы сидели в столовой за праздничными столиками, танцевали. А после с негласного разрешения родителей и учителей пошли гулять до рассвета.

Жаркие дни сменяли прохладные ночи. Большинство парней после торжественной части сняли пиджаки, или вовсе пришли без них. Спасибо маме – настояла на костюме. На зависть парням я снял пиджак и прикрыл им голые плечи Анфисы. Она с благодарностью улыбнулась мне. Моё сердце в груди сделало кульбит, а потом отбило радостную чечётку. Отдельные парочки постепенно стали отделяться от компании, а кто-то незаметно ушёл домой.

— Хочешь мороженого? – сморозил я, когда мы шли мимо освещённых окон ночного магазина.

— Прикалываешься? У тебя уже губы синие, а после мороженого ты превратишься в новогоднюю сосульку. – Засмеялась Анфиса.

Я действительно с трудом смог растянуть губы в улыбке, сомкнув челюсти, чтобы, не дай бог, зубы не застучали.

— Пойдём. — Анфиса взяла меня за руку и потащила куда-то в сторону.

Мы оказались в небольшом парке, в окружении плотно разросшихся кустов. По краю узкой дорожки стояли скамейки. Анфиса отпустила мою руку и юркнула в кусты. Вскоре она появилась снова, радостно держа в руке бутылку вина.

— Сейчас согреемся. Парни приготовили на всякий случай. Мы первые, значит, она наша.

— А чем мы её откроем? – без энтузиазма спросил я.

Мой опыт приёма алкоголя сводился только к бокалу шампанского в Новый год и в дни рождения. И мама бдительно следила, чтобы я не выпивал всё разом, чтобы хватило на весь вечер.

— Вот чем! – В другой руке Анфиса держала маленький штопор, заблаговременно приготовленный вместе с бутылкой. – Открывай, – скомандовала она.

Я справился с пробкой довольно быстрою. Много раз видел, как это делал отец. Мы сели на лавочку. Сквозь густую листву свет фонарей едва проникал к нам. Анфиса не успела загореть, и её кожа белела в темноте как мраморная. Я не верил, что эта красивая необычная девушка, за которой ухлёстывали все пацаны во дворе, сейчас сидела рядом со мной. От её близости меня бросало то в жар, то трясло от холода.

Она первая отпила прямо из бутылки. Когда она передала её мне, на горлышке остались следы её помады. Я плохо видел их, но почувствовал запах. Я с жадностью пил вино и слизывал помаду, думая, что прикасаюсь к губам Анфисы. Приятное, чуть сладковатое вино пилось легко. Если бы знать, я обязательно прихватил бы в карман конфет со столика в столовой.

От вина мне стало хорошо и легко. Хотелось сделать что-то приятное для Анфисы. И я встал со скамейки, собираясь сорвать ветку или цветок. Земля подо мной закачалась и мир опрокинулся. Мои ноги совершено меня не слушались. Рука Анфисы поддержала меня, помогая сесть на скамейку. И я сел, но промахнулся и приземлился на траву. Мы долго смеялись и никак не могли успокоиться. А когда Анфиса сползал со скамейки и села рядом на траву, новый приступ хохота совершено нас измотал.

Я не помнил, как это случилось. Я уткнулся в голое плечо Анфисы и уже не смог оторваться. Она не отстранилась, лишь теснее прижалась ко мне, дрожа от холода. Всё произошло быстро и немного больно.

Продолжение следует

Анфиса

Окончание

Мы, молча и неловко, поднялись с травы, поправляя одежду. В голове шумело, земля плавно покачивалась под ногами. Я поднял пиджак и накинул на плечи Анфисы. Мы снова сели на лавочку и допили вино. В голове неожиданно прояснилось. Мир престал быть чёрным, в нём появились серо-голубые оттенки. Наступал рассвет.

— Всё, выпили. – Анфиса отбросила в сторону бутылку.

— Ещё купить? – Расхрабрился я.

— Нет. Пора домой. — Анфиса поднялась со скамейки и пошла по дорожке.
Я поплелся за ней. Тишину ночи нарушали только наши шаги. Я не мог оторвать глаз от мелькавших передо мной стройных ног. Наконец, я не выдержал этой пытки.

— Анфиса! – Я дёрнул за рукав пиджака, он съехал и упал на траву.

Я не знал, что в таких случаях нужно говорить и нужно ли. Просто прижал её спиной к стволу дерева и стал целовать…

Когда я пришёл домой помятый и с запахом вина, меня встретили осуждающие взгляды родителей. Не спали. Ждали. Целый час они пытались наставить меня на путь истинный. Говорили, что сначала нужно выучиться, встать на ноги, а потом всё остальное. Под остальным, конечно, они имели в виду вино и то, что произошло между нами с Анфисой. Хотя об этом могли только догадываться по моей помятой и местами грязной одежде. А мне хотелось уснуть, чтобы скорее наступило утро, и я снова увижу Анфису.

Но утром, не дав мне опомниться, родители усадили меня в машину и отвезли в другой город, к бабушке, где мне и предстояло учиться дальше, а бабушке, соответственно, приглядывать за мной. Оказывается, родители взяли отпуск и две недели терзали меня нравоучениями, лишив малейшей возможности тайком сбежать и встретиться с Анфисой.

А когда родители, наконец, уехали, и я мог сесть на поезд и вернуться домой, бабушка слегла с давлением, и мне пришлось ухаживать за ней. Она действительно чувствовала себя плохо. Пару раз даже пришлось вызывать «скорую».

Только через месяц я смог вырваться в родной город. Мне открыла дверь мама Анфисы. Она испуганно и часто моргала. Сказала, что Анфиса уехала к старшей сестре в Питер.

— Куда она будет поступать? – спросил я, подозревая, что адрес старшей дочери она не даст, но я мог бы найти Анфису в институте.

— Какое там. – Мать снова часто заморгала и махнула рукой. – Она работать будет. Дочь обещала помочь устроить её.

Она хотела ещё что-то сказать, но тут из глубины квартиры раздался пьяный мужской голос:
— Ты чего там застряла, мать? Я есть хочу.
Женщина, извиняясь, захлопнула передо мной дверь.

Ни с чем я вернулся к бабушке. Анфису я больше не видел. Слухи распространяются быстро, и до меня дошло, что зимой её пьяного отца нашли в сугробе у дома. Никто не знает, сколько он пролежал так. Подхватил пневмонию и вскоре умер. Только тут я понял, что образ Анфисы был протестом против пьянства отца.

***

Прошло восемь лет.

Я ехал по улицам родного города, и мне казалось, что я вовсе никуда не уезжал. Так всё выглядело привычно и знакомо. Пока я учился в институте, умерла бабушка. Я остался жить в её квартире. Женился на однокурснице Ирке и через год развёлся. Детей она не хотела, сделала аборт, не посоветовавшись со мной. Я не простил.

Дома отец по-мужски крепко обнял меня. Мама смахнула набежавшие слёзы, звонко расцеловала. Стол ломился от вкусной еды и румяных пирожков. Я ел, а мама рассказывала новости про друзей и моих одноклассников.

— А Анфиса? – спросил я, отложив недоеденный пирожок с капустой.

Мать с отцом коротко переглянулись.

— После смерти отца, мать её заболела. Рак. Анфиса год назад вернулась, ухаживает за ней. Говорят, замужем, но приехала одна. Работает воспитателем в детском интернате. Вроде училась в педагогическом, но бросила из-за болезни матери. Бабы так говорят. — Мама снова взглянула на отца.

— Даже не думай. Она тебе не пара. У каждого из вас своя дорога. – Отец сидел, уставившись в тарелку.

Я ничего не ответил, удивляясь, откуда все всё знают.

На следующий день я сказал, что пройдусь по городу, навещу друзей. Встретил Маринку с коляской и едва узнал, так раздалась вширь после рождения дочки. Павлик работал в автомастерской, Женька стал военным, а самый низкорослый из нас, Толик, стал хирургом… Я радовался всем им, но думал только об Анфисе.

Солнце зашло, наступило тихое время, когда хочется отдохнуть от дневной жары и насладиться прохладой. Я дошёл до парка, где мы после выпускного вечера пили вино с Анфисой. Ту самую лавочку не искал, да и не помнил места. Сел на первую попавшуюся скамейку и задумался, не обращая внимания на шум проезжающих мимо машин.

Сердце первым почувствовало волнение – забилось в груди. Я посмотрел по сторонам и увидел её. По дорожке действительно шла Анфиса. Под тканью лёгкого длинного платья вырисовывались очертания ног при каждом шаге. Каштановые, а не чёрные как раньше, волосы пострижены в каре. Рука придерживала тонкий ремешок сумочки, свисавшей с плеча. Анфиса смотрела под ноги, не обращая на меня внимания.

— Анфиса?! – воскликнул я и вскочил со скамейки, когда она почти поравнялась со мной.
Она остановилась. Несколько мгновений мы глядели друг на друга. Потом она улыбнулась и подошла ближе.

— Давай сядем. Ноги гудят. Устала. – Она первая опустилась на скамейку, придерживая подол платья. – Я всегда с работы хожу этой дорогой. Отдыхаю на скамейке несколько минут, и иду дальше. В отпуск приехал к родителям? – она говорила спокойно, словно не было между нами восьми долгих лет разлуки.

— Почему ты не дождалась меня тогда? Я приходил. Родители отправили меня к бабушке, — с большим опозданием я старался оправдаться, объяснить своё исчезновение.

— Знаю. Я тебе не пара. – Повторила она слова моих родителей. – Отец сильно пил. Сколько я ни уговаривала маму уйти от него, она не решалась. Может, послушалась бы меня, не болела бы сейчас. Вот я и уехала к сестре. Вышла неудачно замуж. Потом маме стало хуже, я вернулась к ней.

— А почему ты выбрала интернат?

— У меня не было доверительных отношений с родителями. Я в Питере училась в педагогическом, но мама заболела…

— Знаю.

— Хотела быть другом и старшей сестрой тем, от кого отказались родители. Это ещё и практика. Может, когда-нибудь я продолжу учёбу. Расскажи лучше о себе.

— Да нечего рассказывать. Работаю. Тоже развёлся.

Мы разговаривали, а я снова не верил, что она рядом. Ловил себя на мысли, что очень боюсь, что она сейчас встанет и уйдёт из моей жизни навсегда. Я не мог снова потерять её.

— Мне пора. – Анфиса поднялась со скамейки, но не уходила.

— Анфиса, я…

— Я тоже вспоминала, как мы тогда пили с тобой вино. — Она помолчала. – У меня послезавтра выходной. Поедем на речку? Половина лета прошла, а я ни разу ещё не купалась.

— Конечно. – Я радостно вскочил со скамейки. – Я всё устрою. У меня машина. Я отвезу тебя в такое место… – без остановки тараторил я, провожая её до дома.
Перед нашим двором она остановилась.

— Иди первым. Твои родители не одобрят, если увидят нас вместе.

— Я достаточно взрослый, чтобы самому решать… — начал я горячо.

— Иди, – твёрдо повторил она.

Через день мы поехали за город. Мы купались, смеялись, ели бутерброды и фрукты. Вина я не купил, за рулём. Но и без него у нас всё отлично получилось.

Весь отпуск я провёл с Анфисой. Я встречал её с работы и провожал домой. По дороге мы садились на лавочку и целовались. Перед отъездом я сказал родителям, что люблю Анфису и женюсь только на ней. Потом, когда не станет её мамы, я заберу её с собой.

— Не пожалеешь? – только и спросил отец, а мама вздохнула и вытерла слёзы.

— А ты жалел, что женился на маме? – спросил я, намекая на подобную историю в их молодости, рассказанную мне бабушкой.

Мама Анфисы умерла на Покров, когда с неба сыпал первый мелкий снег. Я приехал помочь с похоронами. Мои родители тоже помогали. Мне пришлось уехать одному, Анфиса осталась уладить дела с работой. Но скоро она приехала ко мне. Перед самым Новым Годом мы сыграли свадьбу. Я смотрел на Анфису в белом платье и завидовал сам себе.

Она восстановилась в институте на заочном. На третьем курсе она родила сына, а через два года ещё одного. Нам помогала мама.

Жили мы хорошо, хотя и у нас всякое случалось. Квартира, работа, машина, дети – это здорово. Но главной удачей своей жизни я считаю всё же Анфису. Без неё моя жизнь не имела смысла, не была бы наполнена радостью и любовью. До сих пор не перестаю удивляться, почему из всех пацанов она выбрала меня.

Инет

Рейтинг

5 из 5 звезд. 1 голосов.