Особенности обучения в дореволюционных женских гимназиях

В гимназии могли поступать девочки в возрасте от 9 до 12 лет. Поступавшая в «мариинскую» гимназию в 1890-х гг. Александра Выгодская (в замужестве Бруштейн) вспоминала: «Мама ведет меня на приемный экзамен в гимназию… Нас провожает до гимназии… студент, подготовивший меня к экзамену… По программе девочки, экзаменующиеся, как я, в приготовительный класс, должны только уметь списывать с книги и считать до ста».

А вот свидетельство писательницы Веры Пановой: «Я писала по прописям, Закон Божий учила наизусть, географию проходила по учебнику Крубера… Появились задачи с бассейнами и встречными поездами, появились… языки французский и немецкий, очень много времени мы уделяли диктанту. <…> Чтобы поступить в 1-й класс <…> нужно было<…> по языкам — уметь считать, рассказывать содержание разных картинок, вести простейший диалог <…> В конце лета 1915 года я держала экзамены и поступила в 1-й класс частной гимназии Любимовой. Помню экзамены: Закон Божий, русский (диктант), арифметика, география, языки французский и немецкий».

На протяжении семи лет в гимназии изучались Закон Божий, русский язык (грамматика вместе с важнейшими произведениями словесности), арифметика, основания геометрии, география, история, главнейшие понятия из естественной истории и физики, домашнее хозяйство и гигиена, чистописание, рукоделие. К необязательным предметам относились французский и немецкий языки, рисование, музыка, пение и танцы. Все, кто обучался необязательным предметам, «должны были их особо оплачивать».

Рукоделие

Остановимся на рукоделии. Казалось бы, пустяковый предмет. Однако познакомимся с программой преподавания рукоделия, утвержденной Министром народного просвещения в 1906 г.: «1 класс: вышивка крестом, подрубка салфеток, полотенец, платков, шитье постельного белья, детских передников и простой рубашки. 2 класс: французский шов, сквозная строчка, петли прорезные и воздушные, пришивание пуговиц, штопка и заплаты; шитье простейшего детского белья; вязание крючком, вязание на спицах детского чулка… 3 класс: штопка чулочная, починка белья и платья; шитье простого дамского белья; 4 класс: кройка детского белья и простого дамского; шитье гимназического передника; 5 класс: кройка и шитье дамской юбки; 6 класс: Кройка и исполнение дамского платья».
И это не отвлеченная программа. Читаем о начале ХХ века: «Шел урок рукоделия. Гимназистки старательно вязали чулки. Катю и Липу учительница заставила переделывать пятку»; «На уроке рукоделия учительница долго разглядывала детскую распашонку, сшитую Микой, качала головой».

Дополнительный класс

Для девиц, желавших приобрести звание домашних наставниц и учительниц, существовал дополнительный восьмой класс.
Основными предметами обучения здесь были педагогика, дидактика, русский и церковнославянский языки, словесность, французский и немецкий языки, математика, история и география. Можно было избрать предмет, по которому шла подготовка к получению звания домашней наставницы. Кроме того, в восьмом классе проходили педагогическую практику.

Расписание

Занятия в женских гимназиях начинались не 1 сентября, а 7 августа, и заканчивались 15 июня14. Учебный день начинался с общей молитвы (молебна) в зале за четверть часа до первого урока. «В половине девятого… я приходила в гимназию… и бежала в зал на молитву. Во втором этаже был большой зал, и в нем большая, во всю стену, картина — Христос, благословляющий детей. Каждое утро ученицы выстраивались шеренгами перед этой картиной-образом и пели молитвы…»
«Прозвучал звонок. «На молитву!»… С шумом выбежали девочки… Они становились в пары… Пары спустились по лестнице, прошли длинный коридор и подошли к дверям зала… Вдруг что-то… зашумело… Двигалась стена. Сначала она раскололась посередине, потом каждая половинка поехала в сторону. В отверстии блеснули иконы, цепочки лампад. Это был алтарь, скрытый за раздвижной стеной. Во время молитвы зал превращался в церковь. К клиросу прошло несколько гимназисток из старших классов. Они начали молитву. Ее сейчас же подхватили остальные… После молитвы гимназистки опять встали парами и, делая круг по залу, направились к выходу». Затем молитва в каждом классе читалась перед началом первого урока и по окончании последнего урока.
За дисциплиной гимназисток следили классные дамы, носившие форменные платья синего цвета. Из-за цвета форменных платьев классные дамы в разговорной речи именовались «синявками».

Наказания

За нарушение дисциплины и невыполнение учебных заданий оставляли в классе после занятий на несколько часов, что означало, в частности, лишение возможности пообедать.
Вид позорящего наказания описывается в повести Л. Чарской «Записки маленькой гимназистки»: классная дама «грубо схватила меня за руку, вытащила на середину класса и… прокричала во весь голос: «Это воровка!..» …Я очнулась, только услышав легкое шуршанье бумаги у меня на груди… Поверх черного передника, между воротом и талией, большой белый лист бумаги болтается у меня на груди, прикрепленный булавкой. А на листе выведено четким крупным почерком: «Она воровка! Сторонитесь ее!»…. Мне придется сидеть с этим украшением в классе, ходить перемену по зале, стоять на молитве по окончании гимназического дня, и все — и взрослые гимназистки, и девочки, ученицы младших классов, будут думать, что Иконина-вторая воровка!.. …Класс шумно направился… в залу, и я пошла следом за остальными. «Смотрите, мадамочки, воровка, воровка идет», — послышались голоса маленьких гимназисток других классов».
Можно было бы посчитать описанное наказание художественным вымыслом, но такое наказание применительно к Павловскому институту благородных девиц 1860-х гг. содержится в автобиографической книге Н. Лухмановой «Двадцать лет назад (Из институтской жизни)»:
«Я… накажу вас… Подайте мне лист бумаги!» — приказала Корова. Ей подали чистый лист, она оторвала от него четвертушку и крупными буквами написала: «Воровка». «Мадемуазель Лисицына, подите сюда». Корова достала булавку, повернула девочку к себе спиной и пришпилила ей к пелеринке билет. Лисицына рыдала судорожно… Этого нельзя, нельзя, — кричали девочки… — Снимите билет, мы старшие, с нами нельзя так обращаться «.
В уставе гимназий учащимся строго запрещалось посещение театров, кинематографа и пр. Классные дамы следили за тем, чтобы гимназистки не нарушали этого запрета. «Девочки бегали тайком, переодетые, забирались высоко на галерку, целые часы простаивали на ногах — в духоте… тряслись от страха: классные дамы не ленились взбираться по высоким грязным лестницам. Пойманных в середине действия торжественно выводили, отправляли домой, а на другой день вызывались родители, снижались отметки за поведение».

Форма

Учащиеся «мариинских» гимназий носили преимущественно платья коричневого цвета, гимназистки из ведомства Министерства народного просвещения, — как правило, платья зеленого цвета. «Здесь две женских гимназии, — объяснила женщина. — Зеленая и коричневая. Какую форму носят, так и называется».
В будние дни полагалось носить черный фартук, а по торжественным и праздничным дням — белый. В редких случаях платья гимназисток были другого цвета, например темно-красного, голубого, серого, синего: «Потом пошли формы женских гимназий: Александровской, Агаповской и Мариинской… «Александровки» в темно-красных платьях и белых передниках…» «На лето ученицам любимовской гимназии полагалось платье из голубого сатина, белый передник и белые ленты в косы». «Парадная дверь женской гимназии раскрывается, и на тротуар выходят гимназистки. Одни, младшие, в коричневых платьях, другие, постарше, в светло-серых, а самые старшие, невесты, в синих». В гимназиях осуществлялся контроль за длиной рукавов и юбок форменного платья. У гимназисток были и форменные головные уборы. Компонентом гимназической формы являлся также значок, его носили на головном уборе или на платье слева. Классная дама, застав гимназистку в театре, могла снять с нее значок. Складывались «народные расшифровки» аббревиатур на значке: «Ученицы казенной Мариинской женской гимназии носили на берете значок — МЖГ, что расшифровывалось: милая женская головка».

Традиции

В гимназиях проводились музыкально-вокальные вечера32, балы33. Когда В. Панова поступила в гимназию, она узнала о существовании негласных традиций. Например, гимназистка должна иметь «альбом для стихов и картинок».
К сфере передававшихся из поколения в поколение традиций относились и способы выражения отношения к учителям. Вот учитель математики кладет на стол стопку тетрадей, из них свисают «разноцветные ленточки. На ленточках держались промокашки, украшенные картинками. Чем любимее был преподаватель, тем ярче наклеивалась картинка. Ленточка выбиралась «со значением»… Желтое, на языке цветов, значило измену, ненависть… …Геннадий Петрович порылся в стопке и… вытянул чью-то тетрадь с зеленой ленточкой…»
Демонстрация недовольства поведением учителя называлась «баней» — вместо ответа на заданный вопрос, ученицы отвечали на другой. » Травить Яшку!.. В следующий же урок затопить ему баню! … Ивина вбежала на кафедру и, стуча по столу линейкой, кричала во весь голос: «Так помните: травить Яшку сегодня же!… Сегодня нам задана басня «Демьянова уха»… А мы… будем отвечать другую басню. И что бы ни говорил Яшка, как бы ни ругался и ни выходил из себя, мы будем отвечать не «Демьянову уху», а то, что каждая хочет». Урок пошел по задуманному девочками руслу: у учителя округлились глаза, он покраснел, «неистово» махал руками, кричал «не своим голосом».

Романы

Балы проводились в гимназиях редко, а чувства в душе «рождались» ежедневно. «В гимназии… все почти «обожали» кого-нибудь: кто преподавателя, кто товарища брата». Предметом обожания мог стать даже преподаватель Закона Божия.
У гимназисток-старшеклассниц случались и свидания за пределами гимназии. «Техника свиданий была в совершенстве разработана несколькими поколениями влюбленных гимназистов и гимназисток: он посылает ей записку с просьбой о встрече; она назначает ему свидание; они встречаются наедине… Передача… любовной записки считалась среди гимназисток делом священным… Я… на клетчатом листке прочел…: Приходите сегодня в четыре часа на боковую аллею Александровского парка «.

Последний звонок

50% гимназисток составляли дочери дворян и чиновников; 40% — дочери «лиц городских сословий».
В 1870-е гг. общее число гимназисток составляло примерно 10 тысяч человек, в конце XIX века — 50 тысяч, а в начале ХХ века — более 230 тысяч. Казалось бы, много. Однако 230 тысяч гимназисток на 150-170 миллионов населения Российской империи едва превышало одну десятую процента, и в этом смысле устройство гимназического быта, форма гимназисток, официальные гимназические мероприятия и неофициальные гимназические традиции — все это исторически сложившаяся субкультура. Женские гимназии были ликвидированы в 1918-1919 гг., но их выпускницы еще многие десятилетия оказывали влияние на развитие отечественной культуры.

Инет

Александра Павловна. О грустной судьбе внучки Екатерины Великой

Для миловидной, умной и кроткой Александры  детство закончилось очень рано. Ей только минуло 11 лет, как окружающие начали ее считать взрослой девицей. 

29 июля 1783 года у Павла l и его супруги Марии федоровны появился третий ребенок. Первые два были мальчики и их бабушка Екатерина ll очень надеялась, что на свет появится новый внук. Но нет. Императрица сообщила своему европейскому корреспонденту барону Гримму:

Моя заздравная книжка на днях умножилась барышней, которую в честь её старшего брата назвали Александрой. По правде сказать, я несравненно больше люблю мальчиков, нежели девочек
Маленькая Александра мало находилась рядом с родителями, а все потому что, ее могущественная бабушка не доверяла им воспитание детей. Екатерина ll лично выбрала наставницу для Александры и ей стала генеральша Шарлотта Карловна Ливен. Впоследствии эта небогатая вдова воспитает всех дочерей Павла Петровича и Марии Федоровны.

Первые годы жизни Александра не нравилась бабушке и та нелестно характеризовала внучку «ни рыба ни мясо». Но после того, как девочке исполнилось четыре года, она взглянула нее по-другому и даже начала писать ей небольшие записки из своих путешествий:

Александра Павловна, приятно мне всегда, что ты умница, не плачешь, но весела; будешь умна, тобою будут довольны. Спасибо, что ты меня любишь, я сама тебя люблю.
Княжна становилась очень сообразительной и схватывала знания буквально на лету. К восьми годам она уже умела говорить на четырех языках, научилась писать, хорошо рисовала, играла на клавесине, пела и прекрасно танцевала. По характеру девочка была кроткая и ласковая.

С лета 1794 года начались переговоры о будущем браке Александры. Одиннадцатилетнюю княжну перестали считать ребенком. Екатерина ll писала:

Старшей пора замуж. Она и вторая сестра — красавицы. В них всё хорошо, и все находят их очаровательными. Женихов им придётся поискать днём с огнём. Безобразных нам не нужно, дураков — тоже; но бедность — не порок. Хороши они должны быть и телом и душой

Чем все завершилось

Женихом Александры Павловны стал Густав IV. Он был старше ее на четыре года и был шведским королем. Пока молодой король не достиг совершеннолетия, он не мог покинуть Швецию и познакомиться со своей нареченной.

Александру Павловну начали обучать шведскому языку и подготавливали к будущему брачному союзу с Густавом IV. Девочка довольно быстро ощутила к нему симпатию и была уверена, что их свадьба дело решенное. Но неожиданно молодой король объявил свою помолвку с мекленбургской принцессой. Екатерина ll была в гневе из-за легкомыслия Густава IV и обмана шведов.

Императрица писала резкие письма шведским министрам и старалась максимально их уколоть, называя новую невесту короля «некрасивой и горбатой», а их лжецами. В Швеции были обескуражены поведением русской государыни.

Отвечать на выходки высокомерной старушонки — значит, разжечь распрю до ответа на нее пушками; лучше избегать этой крайности и не проливать крови из-за пустяков.
Не желая упускать выгодного жениха для внучки, Екатерина ll придумала другой план. Она отправила в Стокгольм посла — генерала Будберга, а тот подговорил швейцарского путешественника некого Кристина помочь ему…

На одном из придворных балов у Густава IV, рядом с королем возник Кристин и неловко толкнул молодого человека. Извиняясь, Кристин успел шепнуть королю, что того обманывают с браком, и будущая жена его уродлива, в отличие от красивой русской принцессы. Король шепнул путешественнику, чтобы тот передал ему записку с более подробной информацией через его учителя математики.

Вскоре после этого случая помолвка с мекленбургской принцессой была разорвана. Густав IV объявил своему регенту, что не собирается подчиняться его политическим расчетам, а тот, чувствуя приближающуюся угрозу со стороны России, понял что надо все переиграть. Александра Павловна снова стала невестой шведского короля.

В августе 1796 года шведский король приехал в Петербург инкогнито — под именем графа Гаги. Семнадцатилетний Густав встретился с русской императрицей и внешне понравился ей. Через полчаса беседы Екатерина ll повела гостя знакомиться с сыном, невесткой и внуками. Когда Александра, наконец, увидела своего суженого, то залилась краской, а он смешался от смущения.

Художница Виже-Либрен вспоминала:

Ему было только семнадцать лет; он был высок ростом, и, несмотря на свой юный возраст, его приветливый, благородный и гордый вид невольно внушал к нему уважение. Получив тщательное воспитание, он был в высшей степени вежлив. Великая княжна, с которой он должен был вступить в брак, была всего четырнадцати лет от роду; она была прекрасна, как ангел, так что он сразу полюбил ее.
Это был период сплошного веселья: маскарады, балы, спектакли и фейерверки. А в конце августа шведский король попросил у русской государыни руку ее внучки. Все стороны хотели заключения брака, но возник щекотливый вопрос вероисповедания. Императрица приказала составить отдельную статью брачного договора, которая бы обеспечила свободу исповедания религии Александре Павловны.

Наступило 11 сентября 1796 года — назначенный день обручения. Шведские и русские уполномоченные собрались для подписания брачного договора. Изучая бумаги, русские очень удивились, не обнаружив там пункта про свободу вероисповедания. Оказывается шведский король передумал.

Уговорить Густава IV оказалось невозможно. Он намертво стоял на своей точке зрения — его жена должна быть одной с ним религии. У Екатерины ll случился легкий апоплексический удар, а Александра Павловна заливалась слезами. Брак не состоялся.

22 сентября 1796 года шведский король покинул Россию, а 6 ноября умерла Екатерина Великая.
Александра Павловна простилась с мыслью, что будет женой симпатичного Густава IV. В 1798 году руку великой княжны попросил австрийский эрцгерцог Иосиф. Он лично приехал в Россию, чтобы познакомиться со старшей дочерью Павла l.

2 февраля 1799 года было торжественное обручение Александры Павловны и эрцгерцога. Венчание произошло в октябре того же года, а в ноябре австриец увез жену к себе на родину.

Были свидетельства современников, что юная Александра Павловна была сильно печальна перед отъездом. Она словно предчувствовала, что чужая страна примет ее в штыки и ей недолго останется. Отец, обнимая дочь, усиливал ее тоску, повторяя, что приносит свою девочку в жертву, и что более они не увидятся.

В Вене на Александру Павловну обрушилась вся ненависть нового семейства. За то что она получила свободу вероисповедания, к ней была полная нетерпимость. Но хуже всего было то, что когда ее представляли австрийскому императору Францу, тот замер перед ней от волнения.

Хорошенькая и молоденькая Александра Федоровна напомнила ему первую умершую жену. Вторая супруга, видя реакцию мужа, ощутила дикую ревность и не смогла с ней справиться. Императрица начала преследовать ненавистную русскую и подговаривала все свое окружение травить жену эрцгерцога.

Вскоре Александра Павловна узнала, что беременна. Беременность протекала очень тяжело. Императрица дала девушке своего врача, который мало смыслил в медицине и был более искусный в интригах.

Роды оказались сложными. Великая княгиня имела хрупкое сложение, плохое здоровье и была психологически измучена переживаниями из-за травли окружающих. Она никак не могла разродиться и ребенка вытащили из нее с помощью инструментов… То была девочка. Малышка прожила несколько часов и испустила дух.

Услышав о смерти рожденной дочери, Александра Павловна грустно сказала:

Благодарение Богу, что моя дочь переселилась в число ангелов, не испытав тех горестей, которым мы здесь подвержены
На девятый день после родов молодой женщине разрешили встать с постели. Врачи посчитали, что опасность здоровью исчезла, но они ошиблись. К вечеру у Александры Павловны поднялась температура. Жар усиливался, начался бред. Несчастная просила родителей построить ей маленький дом в России, где бы она смогла жить, вдали от злых людей.

4 марта 1801 года семнадцатилетней Александры Павловны не стало. Взрослая жизнь оказалась для нее непосильной ношей.

Автор: Avtor

Евдокию Стрешневу называют "русской Золушкой", и это прозвище она получила неспроста. Она стала первой русской царицей, которую будущий супруг выбрал на смотринах, а не последовав решению родителей. Более того, Стрешнева оказалась самой скромной претенденткой, а выбор царя был поистине неожиданным.

Первый правитель из династии Романовых, Михаил Федорович, отношения с женщинами имел запутанные. Когда ему исполнилось 20 лет, мать устроила смотрины, собрав невест из разных уголков Руси. Проигнорировав предложенную ему выгодную партию из семьи Салтыковых, он выбрал боярышню Марию Хлопову.

Царица-инокиня его выбор не одобрила и воспользовалась моментом, когда девушка занемогла, чтобы отправить ее в ссылку в Тобольск. Официальной причиной было то, что слабая здоровьем девушка не сможет дать царю достойного наследника.

До встречи с Евдокией Михаил Федорович не был счастлив в браке. Пару лет спустя Михаила пытались женить на литовской принцессе, затем – на племяннице датского короля. Затосковав по Марии, царь выяснил, что болезнь ее стала следствием заговора Салтыковых – девушку отравили завистники.

Однако он наткнулся на ультиматум от матери, которая пригрозила: «Если Хлопова будет царицей, не останусь я в царстве твоем». Хлоповым было отказано, а царица-инокиня приискала новую невесту – княжну Марию Владимировну Долгорукую из древнего рода потомков Рюриковичей. Свадьбу сыграли в 1624 году в Москве, но брак был недолгим. Через несколько дней молодая царица слегла, а спустя пять месяцев умерла.

Царь дожил до тридцати лет и так и не обзавелся наследниками. И снова созвали на смотрины 60 знатных красавиц. И здесь, как в сказке о Золушке, которая будет написана только 300 лет спустя, Михаил Федорович увидел ее – прислужницу и бедную родственницу в свите одной из боярышень – 18-летнюю Евдокию Стрешневу.

Евдокия встретилась с царем, когда ей было 18 лет.
До царя дошли слухи, что в семье, где живет девушка, ее преследуют постоянные издевки и ссоры. При этом саму Евдокию все характеризовали как девицу добрую и спокойную.

«Невольный вздох вырвался из груди Государевой, и он сам того не приметил, как произнес: «Несчастная… Но ты должна быть счастливою». Матерь Царя была недовольна сим выбором, и с некоторым негодованием сказала сыну своему: «Государь! Таковым избранием ты оскорбляешь Бояр и Князей, знаменитых своими и предков своих заслугами; дочери их, ежели тебе и не по нраву, то, по крайней мере, не менее Стрешневой добродетельны … А Стрешнев кто?… Человек неизвестный!» — писал в 1872 году архимандрит Леонид в «Старинном историческом предании о Лукьяне Степановиче Стрешневе».

Лукьян Стрешнев, кстати, очень выиграл от этого брака – вскоре он занял девятое место в списке самых богатых людей государства. Но происхождения своего и прошлой бедности он никогда не забывал.

Десять царевичей и царевен
Несмотря на любовь мужа, Евдокии жилось неспокойно из-за постоянного давления свекрови. Царица-инокиня Марфа настояла на том, чтобы у них с Евдокией был общий духовник, а также на том, чтобы Евдокия всюду ее сопровождала. Такая жизнь продолжалась пять лет, вплоть до смерти Марфы.

Главным делом в жизни молодой царицы стало рождение наследников. Ладилось оно не очень. За свои 37 лет, 18 из которых она провела замужем за царем, Евдокия Стрешнева родила 10 детей. Первые два младенца оказались девочками, одна из которых – Пелагея – умерла в возрасте 9 месяцев. Старшая – Ирина – прожила 57 лет.

31 января 1714 года Петр I издает указ, согласно которому дворянские дети за счет государства отправлялись за границу для обучения различным специальностям. 

Шел четырнадцатый год Северной войны. Позади были блистательные победы при Лесной и под Полтавой, взяты крепости Нарва и Ниеншанц, а в России все еще ужасно не хватало образованных офицеров. Касалось это, впрочем, и гражданских чинов – будущая империя нуждалась в лучших управленцах и государственных деятелях из дворянской среды.

К большой досаде Петра Первого, дети дворян особого желания учиться не изъявляли. Тогда мудрый царь решил официально запретить недорослям жениться до тех пор, пока они не усвоят необходимые для службы знания.

Так звучал указ: «Послать во все губернии по нескольку человек из школ математических, чтоб учить дворянских детей цифири, геометрии и положить штраф такой, что невольно будет жениться, пока сего выучится».
Начиная с 1714 года священники не имели права обвенчать молодую пару без письменного свидетельства об окончании юношей школы. Навигацкая школа располагалась в здании Сухаревой башни.

Вступить в брак отныне разрешалось лишь после знакомства с математикой. Юным дворянам цифирные школы виделись настоящим местом ссылки, где помимо прочего следовало соблюдать строгую дисциплину и сдавать экзамены.

Пугало изнеженных отроков и то, что во время занятий в классе за ними наблюдали отставные солдаты с хлыстами в руках – отвлечься от урока было просто-напросто опасно. Не пожалел деятельный государь и тех, кто считался (или прикидывался) слабоумным: им жениться тоже не разрешалось.
Правда, для них существовал испытательный срок на службе, успешно выдержав который, можно было создавать семью.

Для исполнения петровского указа в 1716 году было открыто двенадцать школ, а спустя пять лет их количество выросло почти в четыре раза. А вот с учениками возникли сложности: дворяне буквально прятали своих детей из страха надолго расстаться с ними.

К неудовольствию Петра I обучение за казенный счет пошло на пользу далеко не всем, на родине нерадивых школяров сурово наказывали и с позором отправляли домой. Совершенно не стесненные в средствах дворянские дети посещали игорные дома и театры, пренебрегали занятиями и при любой возможности отказывались от морских плаваний.

От подобных новостей Петр Алексеевич приходил в ярость, приказывал немедленно разжаловать прогульщиков в матросы и отправлять на самые тяжелые работы. Об успешной карьере им приходилось забыть, зато талантливые и прилежные по возвращении получали высокие должности и царскую похвалу. 

Известно, что Петр I любил присутствовать на экзаменах, которые держали вернувшиеся в Россию молодые люди, и даже лично проверять их знания. Вопросы царь задавал каверзные и оценивал экзаменуемых строго. Выдержать подобную проверку могли даже не все прилежные ученики, а ленивые и бесталанные – и подавно.

В числе первых дворянских детей, отправленных постигать морские науки (еще до 1714 года), был некто Максим Спафариев. Сначала царь рекомендовал ему обучение в российский Навигацкой школе, но сердобольные родители оградили ребенка от таких «страданий» и отдали в Славяно-греко-латинскую академию.

Увы, Максима это не спасло: разгневанный Петр I в назидание приказал юноше учиться за рубежом, подальше от излишне заботливой семьи. В Европе Максим Спафариев от праздного образа жизни не отказался, и вместо себя на занятия отправлял своего ровесника слугу-калмыка.

И тут случилось нечто невообразимое: слуга настолько влился в образовательный процесс, что не просто ходил на занятия, а стал усердно штудировать учебники Спафариева, а затем даже выходил вместо своего барина в море!

По возвращении в Петербург Максим Спафариев должен был вместе с остальными дворянскими отпрысками пройти экзамен в Навигацкой школе. Разумеется, с собой юноша вновь взял слугу, который подсказывал ему правильные ответы. Но и на этот раз Максиму Спафариеву не удалось провести царя: Петр Алексеевич заметил калмыка, приказал ему подойти ближе и начал экзаменовать уже обоих молодых людей.

Быстро выяснив, в чем дело, государь предложил калмыку ответить на самые сложные вопросы. Когда слуга блестяще выдержал экзамен, царь произвел его в мичманы, а вот провалившегося Максима Спафариева отправил на корабль простым матросом.

«Спасли» его, как водится, родители спустя несколько месяцев тяжелого труда. Любопытно, что один из потомков Спафариева все же отметится в области морского дела и станет строителем маяков.

Что касается слуги, то по распоряжению Петра Великого он получил фамилию Калмыков и дворянский титул, а после смерти государя смог дослужиться до контр-адмирала и создал «Генеральные сигналы» для кораблей – руководство по обмену условными знаками при помощи флажков и вымпелов.

Инет