Егор принёс своего кота на прививку в ветклинику. Они уже почти полчаса ждали своей очереди, потому что, как назло, сегодня было много народу на приём. Рядом сидела женщина с британцем в переноске. Британец был тихий, казалось, что его там нет. настолько незаметно он себя вёл. «Что с ним?»- спросил Егор. «Лапу повредил», — ответила женщина. «Ну, это поправимо», — вздохнул Егор и снова посмотрел в угол комнаты, где съёжившись на полу сидел пёс с грустными глазами. Пёс почти не двигался, хотя хозяин, крупный дядька с красным лицом. снял с него поводок. Только глаза, одни глаза говорили о чём-то, чего Егор никак не мог понять, но чувствовал.
Он снова и снова поворачивался в сторону собаки, но там ничего не менялось. Неподвижность и какая-то обречённость. Вот! Обречённость! Егору вдруг пришло в голову именно это слово. Тут подошла их очередь, Егор взял своего Марсика и решительно вошёл в кабинет. Пока Марсу делали укол, Егор разглядывал стены кабинета. На них висели разные плакаты про лечение и содержание животных. «Этот всё сидит?»- вдруг раздался голос доктора. «Кто?»- удивился Егор. «Ну, тот, с собакой на усыпление». «В смысле, на усыпление? Это того грустного пса в углу на усыпление?» «Да. Он уже второй раз приходит. Первый раз мы его отговорили, с горем пополам. Он неделю выдержал и опять пришёл. Говорит, что некогда ему собакой заниматься, работает много. А пёс-то молодой ещё. Просто вымахал крупным, а ему всего-то четыре года. Жалко собаку…. А он упёрся как баран и сидит тут с утра. Ждёт…»
Егору мгновенно стало жарко. Как будто горячим воздухом обдало. Так вот почему пришло это слово — обречённость! Пёс чувствует, для чего его сюда привели и просто смирился со свой участью. Лежит и ждёт. Даже не шевелится. «Вот Ваш котик, забирайте. Ждём Вас в следующий раз, не забудьте, у Марса ещё одна прививка». «Да, хорошо, спасибо, не забуду» — бормотал Егор, заталкивая Марсика в переноску. Марс потоптался там и улёгся привычно свернувшись. Егор выскочил из кабинета и подошёл прямиком к краснолицему мужику. «Отдайте мне его!» «Кого?» — не понял мужик. «Пса Вашего. Он же Вам всё равно не нужен!»
В этот момент пёс, до этого сидевший абсолютно неподвижно, приподнял голову и чуть шевельнул хвостом… «Да, забирай, добра-то…» — пробормотал мужик и, сунув Егору в руки поводок, поспешно вышел из комнаты. Как будто боялся, что Егор передумает. «Как его зовут?» — закричал Егор в приоткрытую дверь. «Джек!», крикнул мужик и быстро зашагал прочь. В этот момент собака поднялась на лапы и глаза её заблестели каким-то сумасшедшим блеском надежды. Ведь он всё понимал. Казалось, что он говорил: «Это правда? Мне не показалось? Ты возьмёшь меня? Ты не бросишь меня одного здесь?»
Егор поставил переноску на пол и обнял пса за шею: «Ну что, Джек, будем живы, не помрём. Сейчас пойдём домой, познакомлю тебя кое с кем… Только ты Марсика не обижай, он добрый. Вам, ребята, срочно нужно будет подружиться, а иначе нам никак…» Джек молчал, только тыкался своим мокрым носом куда-то в щёку Егору. Егор встал, вытер ладонью глаза и прицепил поводок к ошейнику. «Пойдемте, домой, ребята. А то что-то мы сегодня задержались. Марина нас ждёт, а мы тут прохлаждаемся. Ты, Джек, не бойся, она хорошая. Даже не думай. У нас теперь всё будет как надо. Я тебе это обещаю!» И они зашагали по улице. Мужчина с переноской в руке и большая лохматая собака по кличке Джек.
Я и сейчас их вижу иногда на прогулке. Только кот ждёт их дома, а гуляют они втроём. Егор, Джек и Марина. Джек ещё немного подрос. Или поправился, там непонятно, шерсть слишком густая и переливается. Но глаза у него теперь абсолютно счастливые. Потому что есть на свете счастье. Счастье, когда с тобой рядом твой Человек. А лучше два твоих человека.
Николай подошёл к выкрашенной в белый цвет двери больничной палаты и негромко постучался: он пришёл навестить жену с дочкой перед завтрашней выпиской. Ася сидела на кровати и кормила.
– Дай-ка я гляну, как она ест, – Николаю не терпелось проверить приметы, о которых им с матерью все уши прожужжала тётка. А она то и дело твердила, что если жадно хватает, значит, практичная в жизни будет, хваткая. Ну а если нехотя сосёт грудь, то жди фифу!
Николай работал на оборонном заводе. «Авангард» чудом не закрыли, но руководству пришлось перейти на автономность, чтобы сохранить места. И Николай гордился своей рабочей династией, потому что на этом заводе работали и его отец с дядькой, а теперь – они с братом. Поэтому фифу в трудовой семье иметь было не с руки.
Ребёнок сосал жадно, с нетерпением, и Николай, довольный, стал предвкушать разговор с тёткой.
– Тихо ты, а то дочку разбудишь. Только-только её усыпила, – Ася кивнула в сторону кроватки в форме кювеза, и Николай с изумлением обнаружил там ещё одного младенца.
– Ась, это как? Это кто? – растерянный и удивлённый Николай выглядел так смешно, что Ася прыснула, но тут же строго взглянула на него: – Как это кто? Твоя дочь, копия твоей мамочки, так же поджимает губки, если чем недовольна, или складывает их бантиком, когда ей приятно. Николай не помнил, чтобы его мать так делала. Он взглянул в кювез.
Девочка спала и тихонько посапывала. Ничего в её чертах не напоминало матери, скорее, она была похожа на него самого и чем-то на Асю, но Николай предусмотрительно промолчал об этом. Он спросил жену о другом: – А тогда кого ты кормишь? – Это Ванечка, правда, он хорошенький? – Асино лицо осветилось улыбкой.
– Мы его тут подкармливаем.
– Как подкармливаете? А мать его где? – Николай не понимал, почему на руках у жены был этот чужой мальчик, и не просто был, а как у себя… Николай недовольно глянул в сторону младенца: ведёт себя, как ни в чём не бывало.
«И жена тоже, – подумал Николай про Асю. – В природе, к примеру, самка ни за что не будет кормить чужого детёныша. А тут своя дочь, – Николай покосился на кювет, – одиноко лежит в кроватке, а она, – Николай перебросил взгляд на жену, – невесть кого к своей груди подпускает».
– Нет у него матери, то есть мать-то есть, но она выкинула ребёнка в мусоропровод. Коль, представляешь, он родился точь-в-точь в ночь на Крещение, когда и наша дочунька родилась, – Ася радостно щебетала, тетёхая мальчугана, который почмокивал довольно, продолжая сосать грудь, – его нашли через несколько часов, наутро.
– Как выбросила? – у Николая похолодело в груди.
– Ты чего выдумываешь? Как это можно ребёнка выбросить в… – Николай запнулся, потому что не мог выговорить даже, куда был выброшен этот малыш.
– А вот так, студентка одна родила в общежитии по-тихому, ну, это, университетское, на Герцена которое, и выкинула. Мы, ну, разные мамашки, у кого молоко есть, третий день его подкармливаем, – Ася счастливо смотрела на малыша на своих руках, и у Николая что-то ёкнуло в груди.
– И что с ним будет? – зачем-то спросил он у жены, понимая, что ждёт впереди этого трёхдневного мальчугана, который является, по сути, круглым сиротой.
– Коль, а Коль, мы вот тут с мамашками поговорили, лучше бы, чтоб его усыновили прямо сейчас. Ты же сына хотел… – Ася с мольбой смотрела на мужа. Николай знал этот умоляющий взгляд жены: когда она так смотрела, он просто ну ни в чём не мог ей отказать! Но тут… это тебе не мягкая мебель, на которую по Асиным уговорам потратили все её отпускные, это живой человек.
– Ась, ты это брось, – Николай опасливо глянул на жену, – второго точно мальчугана сделаем. Ася опустила голову к малышу, словно его собирались отнимать у неё силой. Плечи её задрожали.
– Ася, ну, не надо, ну, не плачь, его кто-нибудь точно усыновит, – стал уговаривать жену Николай, но та прижималась к младенцу, словно к какому-то сокровищу, которое отними у неё – и она умрёт. – Ты… – Ася всхлипнула, – ты не понимаешь… ты не знаешь… – и Ася опять уткнулась в малыша.
– Ну да, вот такой я, чёрствый, – бормотал растерянный Николай, потому что жена применяла к нему сегодня уже второй неотразимый приём. – Ты не знаешь… врач сказал, – Ася замолчала и вся напряглась. Остальные слова она произносила в младенца, не поднимая головы.
– Мой лечащий врач, он сказал, что у меня больше не будет детей. Ася проговорила всё это каким-то стёртым голосом и заревела.
– Ты не плачь, успокойся, Асенька, ну, ну, не плачь, родная моя, – Николай совсем растерялся, не зная, как успокоить жену.
«Детей больше не будет… Что теперь делать? Пропадать?..» И вспомнил вдруг: – Не реви, а то молоко пропадёт. Ася тут же замолчала. – Да положи ты его куда-нибудь, – не выдержал Николай, показывая на младенца, за которым пряталась от него жена. – Одна уже положила, – резко ответила Ася, и Николай испугался: агрессивная Ася была страшнее волчицы, и лучше её до такого состояния не доводить. Ася гневно глянула на мужа: – У всех есть право иметь свою семью, и у этого малыша есть такое право. – А вдруг он болеть будет, и потом неизвестно, какое у него генетическое наследство, – Николаю хотелось найти какой-нибудь аргумент, чтобы объяснить своей Асеньке всю нелепость её предложения. – Коля, но он выжил, несмотря на мороз, такой сильный, почти тридцать градусов в ту ночь было, ты же помнишь. Он несколько часов голенький в мусоропроводе пробыл, значит, Бог хочет, чтобы малыш жил, и не оставит его.
Колю передёрнуло от картины: мусорная труба и голый беспомощный малыш в ней.
– М-да, ну и история, – Николай не знал, что делать. Столько новостей свалилось на него за этот час, что голова шла кругом: детей больше у них не будет. Кто их знает, этих врачей, но раз так сказали, значит, что теперь делать?
Николай вздохнул и посмотрел в кювез. «И подкидыш вот…» – начал было думать он, но Ася продолжала что-то говорить, и Николай уставился на жену. – Коленька, это же Промысел Божий, что он попал именно в наш роддом, – начала опять Ася. – Ась, успокойся, надо всё хорошенечко обдумать, мы девять месяцев дочку ждали… Ася перебила мужа:
– Не дочку ты ждал! Ты сам что говорил, забыл? Ты всем хвастался, что сынулю заделал, пока тебе тётка нос не навернула на пузо. Николай вспомнил, как тётка раньше УЗИ определила по форме живота пол будущего младенца, чем несколько огорчила будущего папашу. – Ладно тебе, – пошёл он на попятную, – я ещё к одному ребёнку не привык, а ты мне сразу второго предлагаешь, – Николай обрадовался найденному аргументу.
– Будешь привыкать сразу к двум (логика жены была, как всегда, невообразима и потому неотразима), родился он в тот же день, что и наша девочка – двойняшками можно записать. – Ась, ну и как мы объясним родным? – не сдавался Николай. – А им-то чего? Двойная радость будет. Сразу и внучка, и внук. Всем дедкам-бабкам угодим: и твоим, и моим, – Ася вздёрнула носик, и Николай ободрился. Он любил, когда Ася так делала, потому что это означало её уверенность. – Его все Ванечкой тут зовут. И мы его так назовём, ладно? – Почему? – спросил Николай, чувствуя себя по-идиотски. – Почему так назвали? Иван, не помнящий родства – знаешь, кто это? Ну так вот, этот малыш без корней оказался. Не по своей вине, конечно, – Ася спешила говорить, потому что видела, как Николай напряжён.
– А мы как дочку назвать хотели? – Анечкой, – расплылся в улыбке счастливый отец, – как маму мою, то есть бабушку. – Вот Аня и Ваня – производные от имени одного святого. – Как это от одного? – смысл Асиных слов доходил до Николая какими-то кусками: его мозг сегодня превратился в бытовой ПК, оперативной памяти которого не хватало для полноценной работы. – Иван – это русское имя, а произошло от византийского имени Иоанн, – Ася была в области имён докой, она запоминала все значения.
– Анна и Иоанн, Коль… ну как Евгения и Евгений, ты понимаешь, да? Понимаешь, что неспроста это? Это же благодать в квадрате! – В каком квадрате? – опешил Николай. – Ну, в переводе с еврейского Анна и Иоанн – это «благодать Божия», – объяснила Ася. – Благодать… – Коля, да он же на тебя похож! У него твой разрез глаз, и они такие же небесно-голубые, как у тебя, когда ты счастлив!
– Кроватка уже куплена, – Николай запоздало стал говорить о том, что ждёт Асю дома, и тут же замолчал, потому что…
Николай автоматически глянул на младенца, а тот, словно понимая, о чём говорят, распахнул свои глаза навстречу. Николай на минуту даже замер под этим внезапным взглядом.
– Ваня и Аня… Ну, я тогда пошёл, – Николай потоптался возле кровати жены, посмотрел на кювет, в котором посапывала спящая дочка. – Куда ты? Тебе же сегодня не надо на работу, – Ася встревожилась: она хорошо выучила график мужа и знала, что у Николая по понедельникам профилактический день.
– Как куда? Документы же нужно ещё оформлять на него, – он кивнул в сторону младенца, – так просто ведь его нам не отдадут. Кроватку вот тоже нужно.
– Коля! Коленька! – Ася вскочила, положила аккуратно свёрток с малышом на свою кровать и бросилась на мужа.
– Ты знаешь кто? Николай знал, что будет дальше, и блаженная улыбка, как приклеенная, застыла на его лице.
– Ты самый-самый-самый! Самый-самый-самый мой, самый-самый-самый лучший муж и папка!
– Ну ладно, тебе, ладно, я пошёл, – Николай засмущался, – ты это брось, а то вдруг кто зайдёт, медсестра какая-нибудь там.
Но Асю было не остановить: она расцеловывала своего Колю, своего доброго Колю, своего ненаглядного Колю, на которого похожи два их малыша, – а значит, они тоже вырастут добрыми…
АВТОБУСНАЯ СТАНЦИЯ Они там выросли. Сперва приблудился щенок, а потом серый игривый котёнок. И водилы автобусов их приютили. Поселили в маленькой подсобке. Подкармливали и научили работать. А работа у них была несложная, но очень ответственная. Они провожали и встречали автобусы. А потом некоторые водители доверяли им проверить салон. Кот и пёс с умным видом обходили каждое сидение и обнюхивали пол. Выйдя наружу, они важно кивали водителю и тот улыбаясь закрывал автобус. Короче говоря, у них были обязанности. Которые они очень четко, ответственно и серьёзно исполняли. Когда прошло три года, никто в автопарке уже и не представлял себе, что когда-то было иначе. Кот и пёс сидели всегда под небольшим навесом в нескольких метрах от ворот и кивали всем автобусам, выходившим в рейс. Водители махали им и улыбались. Это считалось хорошей приметой. И, правда. В этом автопарке за эти годы не случилось ни одной аварии. Пёс. Большой, черный, беспородный, считал себя покровителем серого, упрямого и вредного кота, а тот. Тот считал собаку своим придатком. Ну, куда денешься. Не выбрасывать же его на улицу. Да и ближайший родственник, как-никак. -Такая у нас работа. Говорил пёс. Мы очень важные. Эти водители без нас никуда. Мы выпускаем их в рейс. Без нас с тобой ни один автобус бы не выехал. -Без меня, точно. Соглашался кот. Так что, стой рядом и не дёргайся, а то позор один от тебя. Пёс улыбался и норовил лизнуть кота в нос. А тот морщился, плевался и ворчал. -Тоже мне. Развёл тут собачьи нежности. Этой осенней ночью сорвало часть крыши навеса. И дождь холодный, с резким ветром проникал внутрь. Пёс и кот сидели под пронизывающими каплями, и выполняли свою работу – выпускали автобусы. Они не могли пропустить этот день. Ведь это была их работа. Их кормили, и они работали. Так они привыкли. И иначе быть не могло. На следующий день кот заболел. Он опять сидел рядом со своим псом, кашлял и чихал. Из его глаз и носа текло. Пёс смотрел на него взволнованно, и всё время просил уйти в их подсобку. -Противная серая кошка. Говорил пёс. Противная кошка, иди в дом. Я сам выпущу автобусы. Иди. Прошу тебя. -Нет, нет. Не могу, говорил кот и кашлял. Ты не справишься один. Их много. Я тебе помогу. Но на следующее утро кот не смог встать. Он лежал и от него полыхал жар. Он бредил и всё время говорил, что надо бежать, ведь пришло время работать. Кот сильно кашлял, чихал и пёс. Пёс побежал просить помощи у того, кто мог помочь. У водителей – людей. Он бегал между ними и хватал зубами за штаны. Он просительно заглядывал им в глаза и скулил. Он показывал всем видом, что надо идти с ним. Но водителям было пора в рейс и они досадливо отмахивались от надоедливой собаки. Они уходили. Они садились в автобусы и уезжали. Никто даже не обратил внимания на просьбы черного пса. И тогда. Тогда он вдруг понял. Так. Очень отчетливо понял. Что может потерять своего единственного друга. Нет, не друга. Самого ближайшего родственника. Своё второе я. Нет, первое. И зачем тогда ему жизнь. Зачем. И он. Пёс выскочил на середину площади. Между выезжающими автобусами. И закрутился. На одном месте. И завыл. Так отчаянно и безнадёжно. Что автобусы на миг остановились, но потом. Потом опять поехали. И только один. Один, последний стал и из него вышел молодой водитель. Он работал недолго. Всего лет пять. И он. Подошел к собаке и наклонившись погладил. -Что такое, дружок? Что случилось? Где твой друг-кот? Спросил он и собака. Бросилась к нему в ноги. Пёс закрутился и посмотрев в глаза парню побежал к подсобке. -Стой, крикнул начальник смены. Немедленно стой. Если ты немедленно не выйдешь в рейс, то я уволю тебя и возьму другого водителя. Парень на секунду остановился. Но. Но из подсобки донёсся жалобный вой и парень решился. Он вытащил из кармана пропуск и отдал начальнику. Потом. Скорым шагом. Даже бегом, направился к подсобке. Там он увидел большого черного пса, облизывавшего маленького, серого кота с закрытыми глазами. Мужчина присел и поднял пушистика. Кот был горячий, и его сердце билось неровно и бешенными толчками. -Ах ты, бедняга. Сказал парень. Простыл сильно. Ну, ничего. Он посмотрел на пса и сказал. Мы поможем. Мы обязательно поможем. Завернув кота, от которого шел пар в куртку, он побежал к своей машине. Они успели к открытию вет клиники в центре города. Врач поставил систему с поддерживающими витаминами и сделал несколько уколов. Парень и пёс просидели до позднего вечера в клинике. Пока врач вёл приём и время от времени помогал ещё чем-то, тяжело дышащему коту. Поздно вечером дыхание кота стало ровнее и спокойнее. И врач разрешил забрать его домой. Вместе с системой и пачкой лекарств. Ночью они не спали. Парень сидел в кресле напротив кровати, на которой лежал маленький серый кот и пёс. Пёс свернулся клубочком вокруг своего родного кота и внимательно слушал биение его сердца. Никто не заметил, как они уснули. Они спали, сморённые волнением, усталостью и беспокойством, а утром. Утром, вдруг кот открыл глаза и первое, что он сказал, встав на лапы и пошатываясь от слабости. -И кто сказал этой гадкой, черной собаке, что она может спать положив на меня голову? Я что, уже подушка? Пёс взвизгнув от радости, бросился облизывать своего пушистика. -Фу. Гадость какая, зашипел кот и стал плеваться, но. Закашлялся и упал. Пёс немедленно улёгся возле него и положил голову. -О. Господи и за что мне эти муки, сказал кот слабым голосом и уснул. -Вредная, противная, моя кошка. Ответил пёс и лизнул кота в нос. Парень смотрел на них и улыбался. Он чувствовал себя удивительно хорошо. И его даже не огорчало то, что он потерял работу. Через три дня позвонил телефон. Кот уже ходил по квартире, и пёс всё время сопровождал его. И из-за этого кот страшно ругался. -Ты там, как? Раздался в трубке голос бывшего начальника из автобусного парка. -Да, ничего. Ответил парень. Собираюсь искать работу. -Не стоит. Сказал начальник. Мы тебя ждём. Ты уж, извини. Я погорячился и был неправ. Приходи на работу на следующей неделе с понедельника. Придёшь? Приходи, пожалуйста, а то мужики меня со света сживут. Парень улыбнулся и согласился. На следующей неделе. В понедельник. С утра. Парень вошел в знакомый ему автобусный парк. Автобусы стояли один напротив другого. Нос к носу. И у каждой передней двери стоял водитель. Немного впереди. Парень шел между ними, а они стояли и смотрели на него. Они ничего не говорили, а потом. Потом стали хлопать. Молча. Они ничего не говорили. Такой народ, эти водители. Не любят болтать. Парень подошел к своему автобусу. Вошел внутрь и запустил двигатель. И автобусы стали выезжать на маршрут. А кот и пёс лежали у него дома на кровати и кот. Страшно ругался. Он говорил, что пёс своим лизательным поведением позорит его, а пёс. Пёс был абсолютно счастлив. Дом, свой человек и любимый кот рядом. Что ещё нужно собаке для счастья? Да ничего. ОЛЕГ БОНДАРЕНКО
Хочу рассказать историю моей подруги, которая недавно с мужем и мамой приобрела домик в качестве дачи. «Мы этот дом пошли смотреть, я зашла внутрь и говорю мужу: «Это васнецовский дом»! Внутри он весь деревянный, тёплый, вообще родная какая-то энергетика, сказочная атмосфера, часы с кукушкой, полочки всякие, деревянные мечи и секиры на щите… я чуть не заплакала… Муж говорит: «Ты чего?!» А я чуть ли не реву, говорю: «Этот хочу!!» На следующий день уже с мамой поехали смотреть. А потом оказалось, что и часы с кукушкой, и полочки, и весь уют деревянный создавал дедушка, который прожил в доме тридцать лет и два года. Дочь его решила дом продать, не хочется ей на даче сидеть со стареньким отцом (82 года), заниматься участком и домом, легче, чтобы отец под боком был в квартире, и не мы ей судьи. Риэлтор рассказала сначала, что там дедушка живет хороший, стульчики-табуреточки всем делает, живет своей маленькой мастерской и всем этим дышит, но уже слабый, сам не справляется, а у дочери дела. А потом на внесении аванса с ним познакомились в доме, и он так как-то ненароком обмолвился, что хоть бы приехать ещё, и по нему видно было, что он всё это любит и этим живёт, и сам всё строил, и купить — это купить у дочери, на которую оформлено, а у него — это отнять. Ну и как-то мы с мамой за секунду переглянулись и сказали, что пусть живёт. Он потом дочери говорит:»Лена! Ты не представляешь, я на ПОЖИТЬ договорился!!», она не поняла сначала даже… Он немного расстроился, что у меня девочка, хотел внука нянчить… на что мы ему сказали, что, может, и до внука доживет. Вот теперь Насте хочет песочницу сколотить… ВОТ ТАК НАМ И ДОСТАЛСЯ ДОМ… С ДЕДОМ» Инет
