— Так Тимофей у неё не первый муж, подожди, четвёртый получается, — раскинув руки в стороны, заявила Мария Сергеевна, помогающая будущей свекрови фаршировать перцы на кухне.
Татьяне Николаевне, обсуждающей с соседкой невестку, от такой новости чуть плохо не стало.
— Как же так, Маша, как четвёртый? А остальные куда же делись?
— Я не знаю, не уточняла. Только это мне дочь моя рассказала, когда паспорт её видела. Что-то она приходила на почту то ли получать, то ли отправлять. А Женька, ты же знаешь, у меня любопытная и посмотрела. И жила она то в городе, то в деревне какой-то. Вот о детях не спрашивай, — сразу не дожидаясь ответа, выпалила соседка, — этого в паспорте нет. Или штампы не ставила.
Тимофей был старший сын Татьяны Николаевны, первенец, оттого считался самым надёжным и рассудительным. А тут во второй раз решил жениться и на той, что три раза замужем была.
— Да ты не расстраивайся, она может твоим невесткам фору даст. Уже наученная, — рассмеялась Маша.
— Вот ещё, — Татьяна Николаевна сделал вид, что её эта ситуация не задела.
Невестки у Татьяны Николаевны были как на подбор. У среднего сына — учительница, у младшего — в бюро каком-то научном работает, должность мать и не запомнила. Обе умницы, красавицы. По внуку сразу родили и работать. Но главное, что дети счастливы, а остальное не так важно. А вот за старшего сына сердце болеть стало.
Свою квартиру в городе Татьяна Николаевна с мужем продали, сами перебрались в родительский дом в деревне, который стал пустовать. Деньги разделили между сыновьями поровну. Средний и младший сын вложились: дачу и машину купили, а старший деньги на книжку кинул и после развода к матери и отцом жить переехал.
Веру Тимофей встретил в городе, когда ездил на курсы повышения квалификации. В деревне все уже примелькались, а на новом месте попалась на глаза женщина. Смотрит она всегда открыто, без жеманства, что хочет — знает. Не восемнадцать лет. Жизнь всему научила. И Тимофей решил — будь что будет. Надо же как-то дальше жить. В первом браке детей не родилось, может во втором.
Ухаживал долго, присматривались друг к другу оба. Родителям Тимофей не говорил, почему в город стал часто наведываться. Скрывал. Сообщил, когда уже предложение Вере сделал.
Свадьбу собрались играть в деревне, всё как положено. Только без размаха, больше по-семейному решили посидеть. Со стороны невесты восемь человек должны были приехать: три пары и две женщины.
Вечером, перед бракосочетанием, приехала первая гостья.
Вера назвала её мамой и попросила разместить. Светлана Григорьевна привезла с собой целую сумку колбасных изделий. Запах копчёностей не давал житья кошкам и собаке, поэтому деликатесы положили в пустую флягу и крепко закрыли.
За ужином Вера представила первую гостью:
— Это Светлана Григорьевна, мама моего первого мужа.
Над столом повисла небольшая пауза, но все хотели есть, после тяжёлого дня и неудобство быстро растворилось.
Рано утром приехали остальные 7 человек. Их Вера представила, как самых близких людей. Одна из женщин, действительно, приходилась невесте тётей. И ещё одна, более молодая пара, очень близкие друзья.
Когда же дело дошло до представления оставшихся двух пар, оказалось, что это родители второго и третьего мужа.
Татьяна Николаевна на секунду замерла, ожидая ещё какого-нибудь подвоха. Отец жениха, приложившись к бутылке с раннего утра по праздничному поводу, воспринял всё куда более спокойно. Старшего сына, наконец, пристроил.
Уже после регистрации, за столом звучало много тостов, в том числе и со стороны приглашённых невестой гостей. Столько тёплых слов сама Татьяна Николаевна никогда никому не произносила, да и что скрывать, слышала нечасто. Такая неподдельная радость трёх семей, считавших Веру своей дочерью, просто поражала женщину. Ладно бы одна сказала, что Вера самая-самая, так нет же, все без исключения. Подарки хорошие подарили. У Татьяны Николаевны даже мысль закралась, что это театр и играют гости. Попросила их невестка в лучшем свете её выставить. Но за весь вечер никто и ничего не выдало этой игры.
— Татьяна Николаевна, вы будто не рады, лица на вас нет, — Вера подала свекрови стакан воды и села рядом на крыльцо, после того, как проводила всех гостей.
— Иди к жениху, что ты всех провожаешь, мы к соседям пойдём ночевать, — не удержалась свекровь.
— Родные они мои, кроме них никого у меня нет.
— Какие родные, если это родители твоих бывших мужей?
— Так случилось, что самые родные. Матери и отцу я никогда нужна не была. Светлана Григорьевна — мать моего первого мужа. С Сеней учились вместе. Студенческая любовь, которая мгновенно зажглась и так же скоро потухла. Развелись. Сенька уехал из дома деньги зарабатывать, а Светлана Григорьевна предложила мне у неё остаться, пока учусь, я и осталась. Хорошие у нас с ней отношения. Она меня дочерью называет, ей одной горько, Сенька редко бывает.
— А второй и третий муж?
— Второй муж на работе погиб, в милиции служил. Так получилось, что пока я рядом была, то родителям проще было пережить трагедию. Им казалось, что и сын где-то рядом, просто вышел. Так и появились у меня вторые родители.
— А третий муж… Мать у него инсульт разбил. Я работу оставила, на ноги её подняла, а муж не оценил, молодую нашёл. Развлекался, пока я за его матерью ухаживала. Но я его не осуждаю, когда мне было, я с его матерью почти три года жила. День и ночь не отходила от постели, по врачам со свёкром возили её, по больницам с ней лежала. Выходила. Видела красавица какая? А вы, Татьяна Николаевна, выходит, у меня четвёртой мамой будете. Не беспокойтесь. Люблю больше жизни сына вашего и всё сделаю, чтобы счастливым был, — Вера приобняла женщину и прижалась к ней.
— Чего это вы тут о своём о женском судачите? — перебил разговор Тимофей, — жену мне законную отдайте, — и рассмеялся.
— Иди, дочка, иди. Постельное я свежее положила на кровать, — Татьяна Николаевна улыбнулась. — Помоги сынок подняться, к тёте Маше с отцом пойдём. Где он, вроде ушёл уже? — чуть придержав Тимофея, чтобы не убежал вслед за женой, сказала мать, а после добавила:
— Береги её, сынок, если любишь. Хорошая тебе женщина на пути встретилась. И дай Бог вам деток.
Мать перекрестила сына и со спокойным сердцем пошла к калитке.
– Алло, полиция? – звонившая женщина едва сдерживала слезы. – Меня ограбили. Кузнецовский переулок, дом семь, квартира пятнадцать.
Капитан Кравцов тяжело вздохнул. Ну, почему именно сейчас, когда до конца смены оставалось два часа, а до Нового года пять, на его участке кто-то решил нарушить закон? Через два часа за ним должен заехать Витёк, их ждала отличная вечеринка за городом, баня, шашлыки… А еще его обещали познакомить с классной девушкой… – Выезжаем, ждите!
Дверь пятнадцатой квартиры открыла невысокая молодая женщина в голубом свитере и джинсах. Светлые волосы убраны в длинный «хвост», в ушах простенькие серебряные сережки. На щеках тушь размазалась от слез.
– Вы из полиции? Здравствуйте, проходите! – Добрый вечер. Капитан Кравцов, ваш участковый. Гражданка Иванова, это вы по поводу кражи звонили? – Да, я с работы пришла, собиралась на дачу ехать, Новый год отмечать, а тут…
Кравцов внимательно осмотрел дверь. Следов взлома не обнаружил. Прошел в квартиру. – Что у вас пропало? – Шкатулка. С бабушкиными драгоценностями. – Вы ничего не убирали в комнате, где произошла кража? – Нет, я сразу вам позвонила. – Кто еще проживает вместе с вами? Супруг, дети? – Мама и дочка. Они сегодня на дачу утром уехали, с соседом, а меня на работу срочно вызвали. Я вернулась, стала собираться и обнаружила, что шкатулки нет. – Где находилась шкатулка? Ее размеры, цвет? Насколько ценные вещи в ней были? У кого еще есть ключи от квартиры? Вспомните, пожалуйста, когда вы видели шкатулку в последний раз? – Кравцов продолжал осматривать место происшествия, методично задавая вопросы потерпевшей. – Шкатулка стояла вот здесь. В ней были украшения моей бабушки. Жемчужные и янтарные бусы, серьги и ожерелье с бриллиантами, несколько колец. Я сама не ношу такие вещи, но это же память… Помогите, пожалуйста! – Иванова снова залилась слезами.
Кравцов женские слезы не выносил. Он поморщился. – А ваши мама и дочь не могли шкатулку с собой взять? – Товарищ капитан, это исключено! Зачем она им на даче? Женьке три с половиной, не нужны ей бриллианты! – Послушайте, Маргарита Александровна, я никаких признаков кражи не вижу. Позвоните вашей матери. Возможно, вы ошибаетесь, и ваши бриллианты с жемчугами сейчас у нее. Может, она решила их надеть на праздник? – Кравцов с надеждой посмотрел на часы. До конца смены оставалось полчаса. – А может, вы просто не хотите свою работу выполнять? – заметив его взгляд, разозлилась потерпевшая, доставая мобильник и набирая номер. Капитан возмущенно фыркнул, но сдержался. – Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети, — монотонно сказала трубка. – Черт, черт, черт! – женщина снова и снова нажимала кнопку вызова, но результат был одинаков. – Что же делать? Что же мне теперь делать? Мама никогда телефон не отключает! Что-то случилось, я чувствую, что-то случилось! Товарищ капитан, что мне делать? – Для начала – успокоиться и взять себя в руки! Позвоните соседу, с которым уехала ваша мать. – Он мне отзвонился, что довез маму и Женю до дома. Они должны быть там. Господи, а вдруг он меня обманул, и на самом деле он – маньяк? Увез их куда-нибудь в лес и… Мне срочно нужно ехать в поселок! – и она ринулась в прихожую. – Эй, гражданка, погодите! Вы заявление-то будете писать? – Кравцов, ошалевший от бешеного круговорота настроений дамочки, бросился за ней.
Догнал он ее внизу. Гражданка Иванова пыталась завести машину. Старенький «форд» заводиться не желал, должно быть, сел аккумулятор. Она обреченно вышла из машины, села в снег и разрыдалась. – Послушайте, Маргарита Александровна! – Кравцов вытащил ее из сугроба и аккуратно отряхнул, хотя очень хотелось встряхнуть эту истеричку как следует. – Где находится ваша дача? – Пять… десят четвертый кило… метр. Приозерское шо… ссе, — всхлипывая, ответила истеричка. – Значит, так! Сейчас вы поднимаетесь наверх, надеваете куртку, шапку, запираете квартиру, чтобы вас по-настоящему не ограбили, и я отвезу вас в ваш поселок! – перед тоскливым внутренним взором капитана медленно таяли шашлыки, баня, таинственная и прекрасная незнакомка… – Правда? – глаза гражданки Ивановой зажглись надеждой. – Правда. Только в отдел сперва заедем, мне оружие сдать надо. – Я мигом! – Маргарита в порыве чувств расцеловала растерявшегося полицейского, чуть не сбив его с ног, и скрылась в подъезде.
Кравцов набрал номер Витьки. – Вить, слушай, тут такое дело… В общем, я не еду. – В смысле? – заорала трубка. – Как это ты не едешь? А как же Новый год? Как же Тася? Или ты опять струсил? – Да ничего я не струсил! – взвился капитан, для которого тема знакомств с девушками была действительно болезненной. – Просто у меня тут… кража! Работа у меня такая, Вить, понимаешь? – уже примирительным тоном сказал он и повесил трубку.
Трясясь рядом с капитаном в стареньком УАЗике, перенервничавшая Маргарита задремала. Кравцов украдкой разглядывал молодую женщину. На очередном ухабе машину тряхнуло, и гражданка Иванова, вздрогнув, открыла глаза. – Ой, простите, я уснула, кажется, – она улыбнулась. – Вымоталась на работе за последнюю неделю. Аврал предновогодний, много заказов. – Чем вы занимаетесь? – поинтересовался капитан. – Я пирожные пеку. Торты на заказ делаю. «Маргаритка», может, слышали? – Что-то знакомое, но ни разу не пробовал. А вообще, я сладкое люблю, – улыбнулся Кравцов. – Ну, значит, сегодня попробуете! Мама утром торт на дачу увезла, – женщина вдруг осеклась, и глаза ее вновь сделались большими и испуганными. – Ой, что же я, совсем забыла… Она схватила мобильный и набрала номер матери. Абонент по-прежнему был недоступен.
– Товарищ капитан, а можете побыстрее ехать? Я вот что подумала, а вдруг этот маньяк-сосед украл шкатулку, мама увидела, и он… Господи, моя девочка! Хоть бы с ней все было в порядке! Она снова попыталась зареветь. – Маргарита Александровна, прекратите паниковать. Вы уж тут прямо Джека-Потрошителя какого-то представили! Я уверен, что все в порядке с вашими родными. – Товарищ капи… – Андрей. – В смысле? – женщина так растерялась, что даже забыла о том, что собиралась плакать. – В том смысле, что смена у меня закончилась полтора часа назад. Так что сейчас я просто Андрей Кравцов. – Рита. Вот здесь повернуть надо, товари… Андрей. – Ну, вот и познакомились.
К маленькому, украшенному уличной гирляндой домику, подъехали около половины двенадцатого. На крыльцо выбежала полненькая женщина, закутанная в теплую шаль. – Риточка, Рита, что случилось? Почему ты с милицией? – всплеснула руками женщина, увидев мужчину в форме. – С полицией, мама! Это я должна спросить, что случилось! Что с твоим телефоном? Я чуть с ума не сошла! – Ой, дочка, а мобильный-то сел у меня. А зарядку я дома забыла. Очень торопилась. Володя спешил, ты же знаешь, ему еще четыре часа отсюда до своих добираться. Женечка вот, тоже, оказывается, куклу свою забыла в рюкзачок положить. – А где Женька? Спит что ли? – Да какое там! Сказала, что будет с мамой Новый год встречать и хоровод вокруг елки водить. Песенку выучила, лапушка моя!
Словно услышав ее слова, из дома с веселым криком выскочило маленькое существо в ярко-оранжевом комбинезоне и оранжевой шапке с ушками. Существо прыгнуло на руки Маргарите и счастливо рассмеялось. – Лисенок, как я соскучилась! – Рита сжала драгоценный огонек в объятиях. – Мамулечка, я знала, что ты приедешь! А бабушка хотела меня спать положить! А Деда Мороза еще не было, и Снегурочка тоже не приходила. А кто это с тобой? Дяденька, ты полицейский? Настоящий? А это твоя машина? – слова из малышки сыпались как из рога изобилия. Долго усидеть на руках у матери Женечка не смогла и через минуту уже лепила маленького снеговика на бампере УАЗика.
Кравцов, с легкой завистью наблюдавший семейную идиллию, тихонько кашлянул. – Маргарита Александровна, я, наверное, поеду. С Новым годом вас! И вашу семью. И… Вы у вашей мамы насчет шкатулки хотели спросить… – Ой, я и забыла совсем, простите. Мама, ты шкатулку, случайно, не брала с собой? – Шкатулку? Какую шкатулку? А, бабушкину, что ли? Нет, зачем она мне? А что случилось-то? – Да так… Ничего особенного. Не переживай. Андрей, проходите в дом, пожалуйста! Новый год же! Неужели вы думаете, что я вас отпущу, не угостив моим тортом? – и Рита легонько подтолкнула смущенного капитана к крыльцу.
Они только успели сесть за стол, заботливо накрытый Ириной Петровной, и открыть шампанское, как настенные часы начали отбивать последние секунды уходящего года. – Загадывайте желание! – шепнула Рита Андрею. Он поднял свой бокал и посмотрел в ее серые глаза. Она, смутившись, опустила ресницы. — Ура! С Новым годом! С Новым счастьем! – закричала Ирина Петровна. Дружно зазвенел хрусталь. – А теперь все пойдем под елочку, водить хоровод! И дядя полицейский тоже! – неугомонная Женечка уже натягивала на себя свой оранжевый комбинезон. Рита умоляюще посмотрела на Андрея. Он улыбнулся. – Сто лет не водил хороводы! Ну, егоза, показывай, где у тебя елка?
Живая ель, украшенная разноцветными шариками и блестящей мишурой, росла прямо за домом, но девочка пробежала мимо. – Сюда идите, сюда! – закричала она, подзывая взрослых и протягивая одну ручку матери, а вторую Андрею. – Становитесь вокруг моей елочки, будем хоровод водить. Я ее сама украсила! Елочкой ребенок называл небольшой кустик можжевельника. – Маленькой елочке холодно зимой! – пела Женя. – Маленькую елочку взяли мы домой, – подпевала бабушка. – Бусы повесили, встали в хоровод! – Рита с удовольствием присоединилась к дочке. – Весело-весело встретим Новый год! – дружно закончили все.
Наклонившись чуть ниже к кустику, капитан Андрей Кравцов расхохотался. Показывая на тонкие колючие веточки, он сказал Рите: – Ну что ж, гражданка Иванова, кажется, дело о краже шкатулки раскрыто! На можжевельнике красовались янтарные и жемчужные бусы, ожерелье с бриллиантами и несколько колец. – Красиво я елочку украсила? Мама, она была такая грустная, когда мы с тобой в прошлый раз большую елку наряжали. А теперь, смотрите, как она радуется! – веселилась маленькая похитительница. – Женечка, но ведь мы же договаривались, что нельзя брать вещи без спросу! – Рита, с трудом сдерживая смех, пыталась быть строгой. – Но мамочка, тебя же не было дома! А бабушка так торопилась, так торопилась! У кого же мне было спрашивать? – ясные глазки смотрели так честно, что устоять было невозможно. – Да, Маргарита Александровна, вырастили криминальный элемент, можно сказать! – подколол Риту Кравцов.
Ирина Петровна с наконец утомившейся Женечкой ушли спать, а молодые люди еще долго сидели у камина, пили чай с потрясающе вкусным тортом и разговаривали обо всем на свете.
– Знаешь, Рита, а все-таки кража имела место, – сказал капитан, садясь на следующий день за руль УАЗика. – Какая кража? Мы же все нашли, – она удивленно посмотрела на него. – У меня кое-что украли. – Ой, неужели опять Женька нахулиганила? Прости, пожалуйста. Наверное, в игрушках спрятала. Ты скажи что, я поищу. Кравцов посмотрел на нее очень серьезно. – Мое сердце, Рита.
Прошло два месяца. – Здорово, Андрюха! Мы тут снова за город собираемся. Шашлык, баня, в общем, как обычно! И Тася будет. Кстати, она готова простить тебя за то, что ты в Новый год не приехал. – Вить, извини, но не могу. – А в чем дело-то? – А дело, друг мой, в том, что я женюсь!
Владелец ласкового кота живёт в восхищенном состоянии практически всегда. С утра открываешь глаза, а у тебя на подушке толстое пушистое пузо раскинулось — счастье.
Садишься завтракать, на руки немедленно падает увесистая туша и мурлычет — тут же окситоцина по самые ноздри. Котик слезает с лотка и несёт тебе мокрые штанишки под нос, а ты думаешь, господи, ведь эта радость будет со мной день за днём, годами, пока смерть не разлучит нас.
Какая же я счастливая. И невозможно насмотреться на его лицо, и носик у него хорошенький, и ушки, и глазки. Даже какашки его рассматриваешь пристально, как расклад таро — здоров ли, доволен? Не так ли и в счастливом браке, хотела бы сказать я, но нет, не так. Хотя муж мой относится ко мне похожим образом, но какашки я ему не показывала, не знаю, выдержит ли его чувство.
В среднем же люди трагически недотягивают, и я не понимаю, что мы делаем не так, отчего нас никогда настолько не обожают, даже самых жирненьких и волосатых?
