«Дурноватая» молодежь. Вечер получался каким-то нервным. Жарко, душно, возле магазина сцепились с лаем две бездомных собаки, из припаркованной возле ларьков машины надрывалась Эн-Кей, из тех времен, когда она еще звалась по-простому — Настей Каменских.
А возле входа в магазин, прямо на бордюре дорогой и ухоженной клумбы, сидел нищий старик в грязных лохмотьях. Он смотрел пустыми, выпитыми глазами вдаль и громко, скороговоркой обращался к тому, кого видел только он сам: «Товарищ комбат! Прибыл по вашему приказанию! Товарищ комбат! Что же делать? Как же так?»… И было такое чувство, будто этот старик смотрит какое-то старое, невидимое кино… А скорее, сам играет в нем одну из главных ролей…
Прохожие послушной цепочкой шли в магазин. Косились на собак, морщились на орущую машину, кое-кто бросал мелочь в грязный кулек, разложенный у ног старика, но больше все же ограничивались причитаниями: «Вот, довели страну!»
В небольшом магазине общая истерика продолжалась. Чья-то девочка капризно кричала папе, что ей купили не то мороженое, полная женщина, обмахиваясь вместо веера журналом, громко спрашивала охранника – где ценник на кошачий наполнитель, люди то и дело наталкивались друг на друга в узких проходах, злились, что к молочному отделу не подойти.
Бубнили вслед какой-то старушке, неуверенно катящей перед собой тележку, что она бы еще на машине сюда заехала, и послушно выстраивались в длинную вереницу к кассе, крича на раскрасневшуюся кассиршу, быстро подносящую товары к сканеру, что она двигается, как сонная муха, и почему вообще работает одна касса?
Мне кажется, единственным спокойным человеком в магазине был молодой парень, лет двадцати на вид. Его ничего не раздражало, он не на кого не наталкивался и как-то умудрялся протискиваться в щели ко всем полкам, которые ему были нужны.
Он никак не реагировал на шипение вслед, если вдруг вставал на дороге у какой-то неповоротливой тетеньки или быстрее грузного дядьки протягивал руку к полке с батонами. У него не было при себе ни тележки, ни корзины, ни даже пакета – собрав кучу продуктов, он так и стоял в очереди к кассе с ними в обнимку, пританцовывая на месте.
— О! Придурок какой-то! — услышала я разговор пожилой семейной пары, кивающей на парня. — А сейчас эта молодежь вся дурноватая! – подключилась вторая, не особенно дружелюбная старушка.
– Ни до кого дела нет! Думают только о себе!
— Прожигатели жизни! – трубил бородатый толстяк.
– Ни за что ответственности не несут. Только бы поесть, выпить да поразвлекаться на родительские деньги. Это ж не то, что мы когда-то! Скучающая очередь незаметно приобретала осмысленность. Каждый имел возможность либо что-то сказать о парне и о молодежи в принципе, либо хотя бы поглазеть от нечего делать на предмет всеобщей дискуссии.
Хотя ему, этому предмету, было абсолютно все равно – наушники в ушах не позволяли ему включиться в полемику изнывающей очереди, а главное – не давали ни малейшей возможности узнать, что на эти десять минут он стал звездой. Подойдя ближе к кассе, молодой человек с грохотом сбросил на ленту продукты. Тонкий пакет с яблоками прорвался, и яблоки раскатились между бутылками с молоком и кефиром, между батоном хлеба и палкой вареной колбасы. — Я же говорю, дурноватый! – захихикали сзади. А парень, словно желая в финальном аккорде сыграть особенно громкую ноту, вдруг резко развернулся и, пробираясь между покупателями и перепрыгивая через корзины на полу, куда-то рванул.
Лента кассы уже прикатила его продукты, кассирша готова была пробивать, а покупателя на месте не оказалось! Очередь прямо-таки задохнулась в гневном возмущении. Казалось, еще миг, и продукты будут сметены прямо на пол.
Но в эту секунду парень показался — прыгая через детские велосипеды и варьируя между тележками и людьми, он заскочил на свое место в очереди, положив на ленту три плавленых сырка, и даже не подозревая, какой он произвел фурор.
Спокойно расплатившись и также пританцовывая в такт собственной музыке, парень побросал продукты в пакет. Затем легко сбежал по ступеням магазина и поставил этот пакет на землю – возле босых ног нищего старика. Единственный, из всех, проходящих мимо…
Он не сказал старику ни слова, а наушники в ушах не позволяли ему выслушать слов благодарности, даже если они и были. Выстояв огромную очередь, он просто накормил человека. И, не оглянувшись, побежал по своим «дурноватым» делам…
Верите ли вы в любовь с первого взгляда? Лично я — да. Несколько раз была свидетелем таких чувств, вспыхнувших внезапно и не остывших через приличное количество лет. Вот о такой любви я и хочу сегодня рассказать.
Из серии «Синие коты Рины Зенюк» Валерка был нарасхват. Он никогда не давал рекламу в газеты или на ТВ, но его имя и номер телефона передавались, что называется «из уст в уста», по своеобразному сарафанному радио.
Быть ведущим на концерте? Без проблем! Провести юбилей или свадьбу? Отлично! Да он даже как-то вёл выпускной в детском саду, покорив сердца не только детей, но и их мам!
Начиналось всё просто. Женился близкий приятель, заказанный заранее тамада не явился, как потом оказалось, просто ушёл в запой. Времени искать кого-то другого не было, и Валерка взял в руки микрофон.
В школе он участвовал в самодеятельности, занимался в театральной студии «Логос», в университете был непременным участником «Студенческой весны» и КВН. Экспромт тогда удался на славу, и прямо там, в банкетном зале, двое обратились с просьбой провести и их мероприятия.
Валерка после окончания университета устроился в один из научных институтов города, зарабатывал сущие копейки. Первые заработки на новом поприще его вдохновили, он брался за любые заказы, получая не только существенное материальное вознаграждение, но и моральное удовольствие.
Очень скоро его заработки на ведении мероприятий чуть ли не в десять раз превысили зарплату, получаемую в статусе младшего научного сотрудника. Проработав год, Валерка решился: ушел из института, купил на скопленные деньги качественную аппаратуру, открыл ИП и стал официально работать на ниве развлечений. Одновременно он брал уроки пения, благо, голос и слух имелись. Скоро стал поющим ведущим, три раза в неделю подрабатывая певцом в одном из ресторанов.
И вот Валерке уже 30, он красив, довольно состоятелен и известен как неплохой певец, ди-джей и отличный ведущий, способный вытянуть любое мероприятие. Женат он не был, зачем? Девчонки на него гроздьями вешались, помани любую – на всё согласна.
Но друзья женились, рождались дети, и постепенно Валерка тоже начал подумывать о тихом семейном счастье. Только вот беда, не на ком! Легкодоступные его интересовали только для конкретных целей, хотелось, чтобы один раз и на всю жизнь.
— Нужно знакомиться со школьницей, воспитывать её «под себя», а как 18 стукнет — жениться. Идеальная жена будет!
Он даже стал брать заказы на ведение школьных выпускных, надеясь присмотреть там себе подругу. Но современные девицы его расстраивали, были они какими-то не такими, как он себе представлял.
Но Валерка не унывал, присматривался к молоденьким, как он сам говорил «охотился, выслеживая редкого зверя». И вот тогда-то боги и решили посмеяться над моим троюродным племянником.
Сначала ничего, как говорится, не предвещало. Позвонила женщина, сослалась на знакомых:
— Нам нужен ведущий на свадьбу. У вас свободно 17 июня? Замечательно! Мы можем встретиться?
Встретились. И тут, по словам Валерки, он впервые в жизни понял выражение «земля уходит из-под ног». Женщина, представившаяся Ксенией, была ослепительна, Валерка таких и не видел никогда вживую.
Говорила чётко, толково, по существу, мол, нужно то, то и то. Парень безотчетно любовался ею, вот повезло же кому-то! Не только красивая, но и, по всему видно, умная. Редкое сочетание! При первом взгляде ему показалось, что Ксении лет 25, может, чуть постарше. Но в разговоре она упомянула, что была комсомолкой, то есть ей как минимум было 40!
Обговорили все нюансы, пришли к соглашению и подписали договор, хотя Ксения и возражала:
— Зачем? Я вам верю, у вас отличные рекомендации!
Валерка всегда работал по договору, условия которого не только сам неукоснительно выполнял, но и требовал того же от заказчиков. Вот и сейчас он настоял, чтобы договор всё-таки заключить:
— Я отчетность в налоговую сдаю, мне проблем не нужно.
А сам, по его признанию, думал, что ему просто нужно материальное подтверждение, что это не сон, Ксения действительно существует.
У женщины тренькнул телефон, оповещая о пришедшей смс:
— О, а вот и жених за мной приехал. Вас подвезти?
Валерка отказался, но вышел проводить клиентку. Вообще-то он всегда так делал, если молодые приходили врозь, дабы предварительно оценить обстановку: как жених и невеста держатся друг с другом, как общаются.
Но тут его гнало вовсе не любопытство, а зависть и ревность. Жених его, надо прямо сказать, удивил. Валерка уже представил себе моложавого мужчину лет сорока, под стать невесте. Но из машины выскочил парень, явно моложе его самого:
— Ксения, всё нормально?
Та только улыбнулась, мол, как это у меня и ненормально? Села, жених закрыл дверцу машины и повернулся к Валере:
— Это вы будете ведущим на нашей с Ксюшей свадьбе? Очень приятно, мне о вас Славка рассказывал, сказал, что вы лучший, — парень протянул руку, — Сорри, не представился, Ксения мне уши надерет потом. Я Роберт, жених.
Больше всего на свете Валерке хотелось накинуться на этого самого «Роберта, жениха» с кулаками, стереть с его лица счастливую улыбку, но он только пожал ему руку:
— Валерий. Очень приятно.
С того дня Валерка буквально потерял покой и сон. Он искал малейший повод, чтобы позвонить Ксении, услышать её голос, встретиться с ней.
День свадьбы неминуемо приближался, Валерке казалось, что он сходит с ума. Его приятель, единственный, с кем он поделился переживаниями, спрашивал немного ехидно:
— А как же школьницы? Из которых можно воспитать идеальную жену?
Но Валерка только рукой махал:
— Какие, к чёрту, школьницы?! Ксения идеальная женщина, и никто мне больше не нужен!
— Ну так объяснись с ней, — советовал приятель, на что получал резкое:
— С ума сошёл? Она же замуж выходит, значит, любит. Ну и зачем я ей сдался со своими дурацкими чувствами?
Иногда заезжал широко улыбающийся счастливый Роберт:
— Вот, Ксения просила передать…
В эти минуты Валерка его люто ненавидел, еле сдерживался, чтобы не ответить резкостью. Он даже стал подумывать отказаться от ведения этой свадьбы, плевать на репутацию! Но ведь тогда он больше никогда не увидит Ксению! И, подумав об этом, малодушно отступал.
За два дня до свадьбы Ксения вновь приехала к Валере, как она сама сказала, «отлакировать сценарий, чтобы всё прошло идеально».
Правда, в офисе начался ремонт, поэтому встречались в квартире Валеры. Они много говорили не по существу, смеялись, оба были, что называется, в ударе. Наконец, все последние детали были уточнены, Валерка предложил выпить по бокалу шампанского:
— За то, чтобы свадьба прошла идеально.
Ксения беззаботно согласилась:
— А с удовольствием!
Женщина смеялась, казалась Валерке особенно красивой. Шампанское придало смелости, и в какой-то момент он её поцеловал. А она, совершенно неожиданно, ответила. Головы, казалось, снесло напрочь.
Валерка проснулся внезапно. Он сел на кровати, огляделся. Привиделось или он действительно провёл лучшую ночь в своей жизни?
Никаких следов Ксении не было, но, когда он схватил соседнюю подушку, та хранила тонкий аромат духов. Значит, всё-таки было? Терзаясь сомнениями, Валерка встал и понял: нет, не привиделось. И что теперь, неужели свадьбу не отменят? Валерка набрал номер Ксении:
— Привет…
Та, как ни в чём ни бывало, поздоровалась:
— Привет! Как ты там? Ты извини, что я ушла по-английски, но, сам понимаешь, дел столько, свадьба завтра!
— Так свадьба будет? – глухо спросил Валера.
— Конечно! Почему она должна быть отменена? Всё отлично!
Неужели все женщины так циничны? Как же так, свадьба будет? И она без малейшего зазрения совести будет смотреть в глаза своему жениху? Валерка места себе не находил, что делать? Сорвать свадьбу? А нужна ли ему такая циничная стерва? Потом честно отвечал сам себе: да, нужна. Любая.
На следующий день он приехал в ресторан пораньше. Девочки-декораторы как раз заканчивали украшать зал и кокетливо поглядывали в его сторону. И тут… Он и глазам не поверил: к нему подошла Ксения.
— Привет. Я сбежала сразу после регистрации, так хотела тебя увидеть, — она ослепительно улыбалась, — Да что с тобой, Валера?!
— Ничего не понимаю, — пробормотал Валерка, — Значит, регистрация была? А потом ты сбежала?
— Ну да, глупая твоя голова. Зачем я буду с молодежью кататься по городу, лучше с тобой побуду. Или ты не рад?
— Погоди, с какой молодежью? Разве не ты замуж выходишь?
Ксения пару минут оторопело смотрела на парня, потом вдруг захохотала. Смех у нее был такой чистый и искренний, что Валерка невольно стал улыбаться в ответ.
— Конечно, нет! Дочка моя, Ксюша! Она у меня в Питере учится, вот, только вчера прилетела, – она вдруг перестала смеяться, — А ты что, решил, что невеста я? И за два дня до свадьбы сплю с другим? Хорошего же ты обо мне мнения…
И только тут до Валерки стало доходить. Ксения ни разу не сказала «я» или «мы», она всегда говорила «невеста с женихом». И Роберт ни разу не назвал её Ксюшей, только Ксенией и на «Вы». Как он раньше-то не замечал? Глупо как-то вышло… И тут он, наконец, задал самый главный вопрос:
— А ты? Ты свободна? – и когда женщина утвердительно кивнула, тут же выпалил, — Выходи за меня! Пожалуйста…
Свадьба прошла шикарно, ведущий был на высоте и перепрыгнул самого себя, гости были в восторге. Молодые подошли к Валере поблагодарить:
— Спасибо вам! Даже и не знаем, как отблагодарить за чудесный вечер.
— Я сама его поблагодарю, — к ним подошла Ксения, — Вы ступайте, вас лимузин уже ждет. Я тут за всем пригляжу.
…Новость, что Валерка женится на женщине, старше его на девять лет, быстро разлетелась среди родственников. Сначала к этому отнеслись настороженно, но потом, увидев невесту, все сошлись во мнении:
— Как в такую и не влюбиться?
…Рожали Ксения и Ксюша с разницей в две недели. автор Hihidna
Жизненная история о том, за что на самом деле мужчина может полюбить женщину.
Сидим на работе, чай пьём. Заходит Ханна, юрист с другого отдела, толстая, некрасивая женщина сорока двух лет. Но очень яркая и неординарная личность.
Наша новенькая секретарша, красавица модельной внешности, проводила её взглядом и говорит: «Вот, не могу понять, она и толстая и страшная, а муж у неё красавец и от неё без ума. За что он её любит? Она что, богачка какая то?» — Так спроси у неё, — говорю. — Что ты у нас спрашиваешь, вон она возвращается, возьми и спроси.
Секретарша наша, побледнела, стыдно видимо стало. Ханну у нас все любят. А одна из сотрудниц, кричит — Ханна, тут интересуются, за что тебя муж твой любит. — Не, я только хотела узнать, как вы познакомились, — затараторила секретарша. — Да ты не стесняйся, — смеётся Ханна, — меня многие об этом спрашивают. Я вам расскажу.
Нас познакомила его мама. Я ей понравилась. «Светлокожая, умная, из хорошей семьи», — так она ему меня описала. За него же и о встрече договорилась.
Прихожу, вижу стройного смуглого юношу. Одет с иголочки. Костюмчик от Версаче, пахнет как парфюмерный магазин. И даже ногти явно в маникюрном салоне стрижет, такие они у него ровненькие и ухоженные были.
И я, стою как дура, тумба восьмидесятикилограммовая, в цветном ситцевом платье. С первого взгляда обоим всё было ясно. Можно идти по домам.
Так бы и поступили, но ему же потом перед МАМОЙ отчитываться. Он предложил прогуляться. Погуляли. И тут он говорит, что мама! для меня! ужин сделала! Не он, блин, меня в ресторан приглашает, а мама сделала, и ему на кухне оставила.
Я подумала, а что я теряю? Хоть поем. Восточная кухня вкусная. Пошли к нему домой. Жил один, в собственной пятикомнатной квартире в северном Тель-Авиве.
Он уже тогда имел свою стоматологическую клинику и весь вечер говорил о зубах, и о новом, белом, кожаном диване, который купил на днях.
Мама постаралась на славу, приготовила несколько блюд, одно из которых это баранина с горошком и зеленью (поясню, что в Израиле есть руками очень даже нормально, и это блюдо как раз так и едят).
Всё было так вкусно. А он только и делал, что смотрел в телефон и всё время повторял «осторожно, диван не закапай».
И так это меня взбесило, думаю, такой прекрасный, тёплый, летний вечер. Вкусная еда, приятная музыка, а ты, сука, только о своём диване и думаешь. «Как ты говоришь не делать?» — его спрашиваю.
— «Вот так?» И всей пятернёй, в бараньем жире, в соусе и специях, хрясь по его дивану. И мажу, мажу.
Он аж дар речи потерял. Замер, потом покраснел и задыхаться стал и смотрит на мою руку. А я беру, обмакиваю её в блюдо и опять хрясь по дивану. — А потом? — Потом взяла открытую бутылку вина, что на столе стояла, и ополовинила, прямо с горла. — А потом? — А потом вытерла руку об его рубашечку от Версаче, потрепала по щёчке как ребёнка малого и пошла ванну искать, руки мыть. — А потом? — А потом сидела ревела в ванной, пьяная. Пока он своим медицинским спиртом диван оттирал. Обливалась слезами самосожаления о том, что я толстая, страшная и никогда у меня такого красавца мужа не будет. — А потом? — А потом он зашел, с бутылкой виски в руке, сел рядом на пол и стал рассказывать о строгой матери, о семейных традициях, о том, как его подавляют и не дают жить, как он хочет. — А потом? — А потом мы напились, горланили песни до утра и прыгали «с ногами» на этом диване. — А потом? — Потом мы на этом же диване, так сказать, сблизились, — Ханна засмущалась.
— А через полгода поженились и вот уже трое детей. Ханна повернулась и вышла. — Ну что, всё поняла? — это одна из сотрудниц спрашивала секретаршу.
— Вот так надо себя вести! — Это что же, мне у всех мужиков грязные руки об диваны вытирать? — А ты попробуй, милочка, попробуй, и расскажи, что получится, — сотрудница с усмешкой уткнулась в свой компьютер, а секретарша побежала в курилку. Советоваться, видимо.
И только когда женщина от очередного толчка стала заваливаться на бок, девочка поняла, что бабушка вовсе не спит. Испуганная своей догадкой, она осторожно потрогала щеку упавшей, и сразу отдернула руку: щека была ледяной.
Саргылана не первый раз видела смерть, в начале зимы от давно мучившей болезни ушли мама и один из младших братьев, через месяц в страну предков отправился и дедушка.
— Вот придёт весна, вернётся с охоты отец, — часто говорила бабушка, глухо кашляя в платок. На платке оставались следы крови, и бабушка старалась укрыть платок подальше, чтобы не напугать детей, — Уедем в моё родное село, там у меня родни много, помогут. Главное, дождаться …
И вот, весна пришла. Бабушка со дня на день ждала сына, но его всё не было. Она понимала, что зараза скоро заберёт и её, тревожно всматривалась в глаза внуков, девятилетней Саргыланы и семилетнего Сени, слушала по ночам их дыхание и облегченно выдыхала: кажется, детей болезнь пощадила. Чувствуя близкий конец, старушка старалась научить Саргылану главному – умению выжить, при этом еще и позаботиться о брате. Но времени катастрофически не хватало, и тогда старая женщина принималась молиться, и своим юкагирским, и соседним якутским, и чужим православным богам: защитите внуков, помогите, не оставьте…
Саргылана была настоящая северная девочка, готовая к любым трудностям. Она умела и огонь разжигать, и рыбу ловить, и шкурку зайца ободрать и суп из него сварить. Но к чему она не была готова, так это остаться одна среди бескрайней тундры. Да, был брат, но он еще мал, сам ждёт от неё слов утешения и поддержки.
Скрывая от брата слёзы, девочка твёрдо сказала:
— Папа не возвращается. Наверное, с ним случилось что-то нехорошее. Мы подождём ещё несколько дней, но не больше. Нужно идти к людям, одни мы не сможем.
— Саргы, — Сенин голос был слишком серьезен для семи лет, — Почему мы не можем остаться в этом доме хотя бы до лета? Летом идти легче.
— Знаешь, чего я боюсь? Вдруг это дом больной? И это он забрал маму, Ваню и дедушку с бабушкой? Я видела, бабушка кашляет кровью, точно так же кашляла и мама. Нам нельзя здесь долго оставаться, понимаешь? – и увидев, что глаза брата начинают наливаться слезами, быстро сказала, — Не бойся, мы вместе, это главное. Я тебя не брошу, но и ты меня не оставляй. Мы не можем здесь сидеть и ждать неизвестно чего. Только вперёд, понимаешь?
— Я никогда тебя не оставлю, — Сеня всё-таки не выдержал и заплакал, — Мне страшно, Саргы…
Дети долго сидели, обнявшись, потом Саргылана встала:
— Нам нужно вынести бабушку на улицу. Мы не сможем выкопать яму, сил не хватит. Но нельзя, чтобы её съели голодные медведи, — девочку разрывало горе, но ради брата она старалась держаться, — Нам придется дотащить её до реки и спустить в прорубь.
— Медведи?! – в голосе Сени послышался ужас, — Они придут сюда?
— Они еще спят, наверное, но потом, когда они проснутся… Мы с тобой будем уже далеко.
Сеня начал одеваться, чтобы помочь сестре, но вдруг остановился:
— Только ты это… Не говори никому, что я плакал. Мужчины не плачут.
Саргылана только кивнула:
— Конечно, не скажу.
Пять дней дети жили в доме, надеясь, что вот-вот раздадутся шаги и в их полуразвалившуюся избушку войдет отец. Но всё было напрасно. Наконец, Саргылана приняла решение:
— Завтра пойдем. У нас много сухой рыбы, унесем сколько сможем. И еще у нас есть Батас, он нас защитит.
Батас был старенький пёс, принадлежащий дедушке, единственное живое существо, бывшее с ними рядом. Вряд ли бы он смог защитить детей даже от зайца, но с ним было спокойнее.
— А ты знаешь куда идти? – Сенин голос подозрительно дрожал, — Мы не заблудимся? Может, лучше умрем здесь?
— Никаких «умрем», — внезапно жёстко произнесла Саргылана, — И думать об этом не смей, понял? Пойдем прямо по реке, бабушка говорила, что река всегда приводит к людям. Еще раз повторяю: только вперёд!
Рано утром дети тепло оделись, надели маленькие снегоступы, сделанные дедушкой специально для них, и крикнув Батаса, отправились в путь.
Дорога оказалась недолгой. Еще не начало темнеть, как Батас радостно залаяв, кинулся куда-то в сторону.
— Сеня, смотри, проруби! Значит, здесь рядом жильё! – Саргылана так обрадовалась, что кинулась обнимать брата, — Как рядом! Почему бабушка не привела нас сюда, когда дедушка умер? Идём скорее!
Дети практически побежали за собакой, которая уверенно неслась вперед. И вот показалось несколько домов, куда крепче и пригляднее их родного домишки. Батас подбежал к одному дому и залаял. На крыльцо вышла грузная старуха:
— Эээ… Батас?! Откуда ты?! – тут она увидела Саргылану и Сеню, — Эээ… а Вы еще кто?
— Меня зовут Саргылана, это мой брат Сеня. Мы остались одни и пошли искать людей, — девочка во все глаза смотрела на старуху, которая лицом была похожа на их дедушку, — Можно мы зайдем в дом?
— Мы не болеем, — подал голос Сеня, но его и слушать не стали:
— Убирайтесь отсюда!
— Но мы очень устали, замерзли и хотим есть, — начал было Сеня, но сестра его остановила:
— Пойдем, попросимся в другой дом…
— Вас никто не пустит! Не для того вашу семейку выгнали отсюда, чтобы обратно впускать! – Старуха нехотя произнесла, — Ладно, ступайте в хотон, до утра там сидите. А утром уходите, чтобы духу вашего не было!
Дети вошли в хотон (коровник), где было немногим теплее, чем на улице.
— Саргы, кто это? Почему нас выгоняют?
— Я сама не знаю. Говорит, что нашу семью выгнали отсюда… Ладно, до утра посидим и уйдем, не будут же нас отовсюду гнать!
Ближе к вечеру грозная старуха пришла доить коров. Она налила в грязную плошку молока и подвинула детям:
— Пейте.
Потом она ушла, громыхая ведрами. Дети пригрелись в сене, да и парное молоко пришлось кстати. Они почти заснули, когда их разбудил чей-то шёпот:
— Эй, вы!
Саргылана открыла глаза и увидела коренастого паренька примерно её возраста. Тот с любопытством их рассматривал, потом сказал:
— Так это вы из проклятых?
— Каких проклятых? – Сеня тоже проснулся и с вызовом смотрел на чужого мальчишку.
— Тех, больных, которых выгнали из села. Кашляющих кровью.
— Не знаю. Я не помню, — Саргылана решила не нарываться, — Может, и так.
— Так, так, — удовлетворенно произнес мальчишка, — Я слышал, бабка матери сказала, что явилось отродье её прОклятого брата. Меня не бойтесь, я вам зла не причиню.
— Мой дедушка был хороший человек, и он не виноват в том, что заболел, — твердо сказала девочка, — Не знаю, почему, но точно не виноват!
— Да ладно, ладно, — мальчишка поднял руки ладонями вверх, — Я ж ничего такого не говорю. Вы лучше расскажите, что с вашим дедушкой…
Дети разговаривали допоздна. Наконец, мальчишка убежал в дом, и Саргылана и Сеня заснули. Проснулись, когда началась утренняя дойка. Им опять налили молока в ту же грязную плошку.
— Всё равно выкидывать, не жалко, — пробормотала старуха, — Собирайтесь, вам пора. Идите дальше по реке, через два дня будет большое село. Не говорите там о том, что ваши родные умерли от грудной болезни, может, повезёт.
Тяжело ступая, она подошла к двери и обернулась:
— Да, собаку я покормила.
Дети вышли из хотона, когда к ним подскочил давешний мальчишка. В руках у него были вареное мясо и хлеб:
— Вот, возьмите.
На этот раз шли долго. Ночевать пришлось в снегу, кое-как вырыли что-то наподобие норы или снежного домика. Батас спал с детьми, согревая их, но всё равно к утру они изрядно замерзли.
— Сеня, вставай! – Саргылана тянула брата за руку, но тот бормотал:
— Давай никуда не пойдем, останемся здесь. Нас отовсюду прогонят, нигде нам нет места.
Саргылана чуть было не поддалась на уговоры брата, но быстро пришла в себя:
— Сеня!!! Ты мне обещал!!! Помнишь, только вперёд!!!
Наконец мальчик сел, виновато взглянул на сестру:
— Извини. Сейчас пойдем.
К концу второго дня никакого жилья не наблюдалось. Сеня жалобно спросил:
— Может, старуха нас обманула? Специально, чтобы мы не вернулись?
Саргылана и сама об этом думала, но признаваться не собиралась:
— Она говорила о двух днях пути для взрослого человека, мы с тобой идем медленнее. Значит, завтра точно…- она осеклась, и вдруг закричала, — Сеня, смотри! Огонь! Там люди!
Не веря своим глазам, дети смотрели на веселое пламя костра невдалеке:
— Бежим!
То, что это кочевое стойбище, было понятно сразу. У костра суетились женщины, невдалеке ходили олени. Первой детей заметила старушка:
— Вот это да! Дети! Откуда вы здесь?
Саргылана помнила, что ей сказала суровая старуха, сестра её деда: не говори никому о болезни, унесшей её родных. Но глядя в добрые глаза здешней старушки, она не стала врать:
— Мы с братом остались одни, наши родные умерли от кашля с кровью. Если вы нас прогоните, мы поймем. Но, пожалуйста, дайте нам что-нибудь поесть.
— Никто вас никуда не прогонит, — старушка дала указание одной из женщин, и вновь повернулась к детям, — Ничего не бойтесь.
Детей повели в тепло, досыта накормили, уложили спать. Наутро старушка, оказавшаяся главной даже над мужчинами, сказала:
— Оставайтесь с нами. Через две недели мы будем в селе, откуда вас никто не прогонит, — она улыбнулась, — На оленях ехать куда лучше, чем пешком топать. И собаке вашей у нас будет хорошо. У тебя хороший девиз. девочка: только вперёд. Так и нужно.
Саргылана расплакалась. Да, она была настоящей северной девочкой, которая многое может и умеет. Но в конце концов, могла же и она хоть иногда побыть просто маленькой девочкой…
…Саргылану и Сеню отвезли в родное село их бабушки, где детей приняли на воспитание родственники. Дядя Прокопий всегда рассказывал мне о троюродной сестре, которая будучи маленькой девочкой вместе с братом прошла многие десятки километров по зимней реке.
Да, был март, но март в тех местах по праву считается зимним месяцем. И дядя гордился, что именно она первой из юкагиров стала врачом-фтизиатром, всю себя посвятившей борьбе с этой проклятой болезнью — туберкулёзом. Девиз «только вперед» Саргылана пронесла через всю жизнь…
