Её Париж
К своему 45 летию Екатерина Семеновна готовилась целых пять лет. Пять лет назад, в канун её сорокалетия муж, теперь уже бывший заявил, что поскольку забеременеть ей не удаётся, смысла в их браке нет. А у него ещё вся жизнь впереди, у мужчин возрастной проблемы с деторождением нет. И ушёл. Екатерина Семеновна удивлена не была, ей самой уже давно казалось, что в их браке смысла нет, с детьми или без.
Уход мужа обозначил окончание эпохи надежды в её жизни. Было понятно, что с её ординарной внешностью в их маленьком захолустном городке шансов на новое замужество у неё нет. В свой день рождения она с самого утра выкинула всю свою декоративную косметику, туфли на каблуках, и немного посомневавшись выбросила запас краски для волос, решив, что красить седину ей теперь незачем. По совету подруги, она пошла к психологу, и та посоветовала ей выбрать в жизни какую-нибудь цель. После недолгих сомнений, Семеновна выбрала своей заветной целью поездку в Париж. И не как-нибудь на автобусах, а с шиком. Так чтобы потом до старости вспоминать и подружкам рассказывать: лучший отель, лучшие рестораны, лучший гид по Парижу и окрестностям. Рассчитав стоимость такой поездки, она обнаружила, что если с её учительской зарплаты ежемесячно откладывать определённую сумму, и использовать отложенные на дачу сбережения, то за пять лет ей удастся сколотить нужную сумму.
Задумано — сделано. Пять лет пролетело в трудах, частных уроках, изучении французского и до 45 дня рождения остались считанные месяцы. Поездка была запланирована на лето, билеты в бизнес-класс куплены заранее и роскошный сиреневый чемодан ожидал своего часа под кроватью.
И тут грянул коронавирус. Поначалу Екатерина оптимистично смотрела в будущее, наловчилась обучать своих первоклашек онлайн и гордилась тем, что ей удаётся учить их не привлекая к процессу несчастных родителей. Ближе к лету ей стало ясно, что долгожданная поездка под угрозой, а вскоре и рейс её отменили, вернув деньги за билет. Это был конец.
Она пыталась дозвониться до психолога, но оказалось, что та в декрете, а к незнакомым психологам идти ей не хотелось. Она ощущала себя старой, глупой женщиной, не на что не способной, кроме дурацкий кривляний в зуме. Мироздание было решительно против неё.
В её 45 день рождения неожиданно явился бывший с букетом цветов и бутылкой шампанского. Услышав про отмену поездки он рассмеялся и сказал:
— Дура ты Катька, какой тебе Париж, ты же человек такой… — он подбирал слово почёсывая пивной животик — ну неудачница ты.
После его ухода все происходило как в тумане. Она решила, что в Париж она попадёт, даже если ей придётся идти туда пешком. И тут ей в голову пришла мысль, которая в другое время показалась бы ей глупой, но в тот момент она приняла её за творческое решение проблемы. Схватив кошелёк она устремилась в ближайший спортивный магазин и купила отличный велосипед и все необходимую экипировку для дальней поездки. Она всегда любила велосипедную езду и прикинула, что за пару недель, может чуть больше, она вполне сможет добраться до Парижа.
Пристроив кошку удивлённой соседке она отправилась в путь. Из окна соседка видела, как её худенькая фигурка, согнувшаяся под грузом туристического рюкзака решительно удаляется со двора. Ирма Исааковна давно наблюдала за Катериной. Ей была по душе эта женщина, чьё простое сероглазое лицо напоминало о далёком деревенском детстве. Немного подумав, Ирма открыла бабушкину книгу заговоров и на на диковинной смеси идиша с беларусским трижды произнесла старинное заклинание.
В этот самый момент, мобильный Екатерины грохнулся на асфальт. Оказалось, что хоть экран и разбит, но навигатор работает, странным образом сохранив способность указывать стрелкой путь на Париж. Искать ремонтный пункт она не стала, решив, что купит себе новый аппарат во Франции. Дорога оказалась на удивление лёгкой. Сами собой находились гостиницы для ночлега, погода была прекрасная и словно какая-то невидимая сила оберегала её от опасностей, грозящей одинокой путнице. Через семь дня езды по пасторальной вида местности, её телефон заявил, что через пять минут она достигнет пункта назначения и отключился. Поскольку сельская дорогая ничем не напоминала предместья Парижа, она решила, что продолжит путь до ближайшего населённого пункта, а там обзаведётся новым телефоном. Буквально за ближайшим поворотом, её ждала табличка с названием деревни. Подъехав поближе она не поверила своим глазам. Крупным стандартным шрифтом на ней было написано: Париж.
Катерина сняла шлем и рассмеялась. Весь её запал словно рукой сняло. Она мгновенно поняла, что произошло: сломанный телефон привёл её в деревню Париж Витебской области, названной так когда-то прихотью помещика. Деревня Париж была в противоположной стороне, от французского Парижа.
Она ощутила безмерную усталость, рюкзак за спиной показался набитым камнями и усевшись на обочине она разрыдалась. Она не знала о чем она плачет — о том, что она не способна рожать детей, о том, что дурацкий телефон привёл её в тьмутаракань или о том, что вся её жизнь так и выглядела, как эта поездка: бесполезное усилие, ради несбыточной цели.
Рядом остановился какой-то человек. Он был тоже на велосипеде.
— женщина, вам помочь? — моложавый мужчина смотрел на неё спокойно и участливо.
— нет, спасибо, все в порядке, просто телефон сломался — ответила Катя, пытаясь унять рыдания при чужом человеке.
Они разговорились, а потом пошли вместе обедать. Оказалось, что он вдовец и в одиночку растит пятерых детей. Жениться он не хотел, предпочитая воспитывать детей сам. Катерина выразила восхищение таким решением, но он остановил её, пояснив, что не видит в этом никакого геройства. Это же его дети. Слово за слово и она рассказал ему о своей нелепой затее с велосипедной поездкой в Париж, и хотя она ожидала снисходительной реакции здравомыслящего человека, в его глазах она прочла понимание и грустное сочувствие.
Когда через месяц она зашла к Ирме Исааковне забрать кота, та поинтересовалась, как прошла поездка. Катя, внезапно похорошевшая, смущённо убрала седеющие волосы за ухо.
-Уезжаю я. Знаете, так неожиданно — выхожу снова замуж.
— Ну, так в добрый час, деточка, в добрый час. А где живёт то жених?
— в Париже.
С тех пор во дворе ходила легенда о Катьке, в которой нечего особенного то и не было, а в 45 лет взяла, да и выскочила замуж, в самый Париж.

© Рут Дорум

Рейтинг

5 из 5 звезд. 1 голосов.

Плохой сын

Здравствуй, Таня
— Здравствуйте, Вероника Дмитриевна
Женщины помолчали, Татьяне было неудобно заканчивать так и не начавшийся разговор, но свекровь явно что-то не договаривала.

Таня вздохнула, домашние дела никто не отменял, а мама мужа позвонила, сказала пару слов и молчит.

Как-то некрасиво будет если Таня включит воду и начнёт оттирать кастрюлю от пригоревшей каши, которую пытались сварить девчонки.

— Таня, — наконец-то решилась начать разговор свекровь, — Кате нужен новый телефон.

Таня представила, как Вероника Дмитриевна поджала губы, она всегда поджимает губы и делает обиженное лицо, когда ей хочется вызвать к себе жалость.

— Кате нужен новый телефон, — опять проговорила свекровь.

Катя дочка мужа, Таня привечает девочку у себя они дружат с её дочкой, Лерой.

И Катю только вчера вечером отвёз Саша, муж Тани, домой, к её маме.

Ни о каком новом телефоне Катя даже не заикалась. Девочка была весёлая и довольная, и даже не хотела ехать домой, они с Леркой собирали весь вечер лего

-А что у Кати с телефоном? — Всё же решила спросить Татьяна у свекрови.

— Что с телефоном?

— Я и спрашиваю, что у неё с телефоном?

— Ничего. Что у неё может быть с телефоном? Просто ей нужен телефон, новый.

— Но позвольте, мы весной, когда у Катюши был день рожденья, подарили ей новый телефон.

-И что? Ведь у твоей-то Леры новый телефон, — вкрадчиво сказала Вероника Дмитриевна, — чем же наша Катюша хуже?

-У вашей Катюши,- Таня выделила слово вашей, — новый телефон, которому только полгода, причём хороший, замечательный телефон некоторые люди кредиты берут на такой телефон, а у нас у ребенка десяти лет, знаете.

Это, во-первых.

А во — вторых, у Леры, до прошлых выходных, когда у неё был день рождения, был обычный, кнопочный телефон.

И она слова не проронила, что ей нужен новый телефон.

Этот ей подарили её папа и бабушка с дедушкой, хотите Кате новый телефон, покупайте.

Зачем вы мне звоните с этим вопросом.

-А кому же мне ещё звонить, Саша не распоряжается же деньгами.

Пока приехал муж, Таня была накручена до такой степени, что в воздухе летали молнии.

-Я не могу, у меня нет сил, она опять меня во всём обвинила, всё, всё, собирайся и иди жить к матери. Что хотите, кому, хотите, покупайте, распоряжайтесь. Не могу, сил нет…

— Танюш, успокойся! Что опять?

— Обвинила меня, что я будто все деньги у тебя забираю.

Ничего Кате не даю покупать, говорит новый телефон Кате нужен, типа Лерке же купили.

Поговорил Саша с мамой, серьёзно поговорил, губы поджимала, плакала, за сердце хваталась, сказала, что всё поняла, больше лезть не будет.

Пришла в гости Вероника Дмитриевна, Лера, ребёнок же, она не понимает какие там страсти кипят, для неё дядя Саша второй папа, бабушка Вера это бабушка, Катюшка сестра.

— Бабушка, — говорит девочка, — смотри какие мне туфли купили.

— Ого, какие туфли, а кто же тебе купил?

— Дак мама с дядей Сашей, мы ездили в специальный магазин. Знаешь сколько они стоят? И девочка называет сумму.

Чернее ночи становится Вероника Дмитриевна, что же такое опять, чужой девчонке вон какие туфли, мнёт в руках, надо же, кожа хорошая натуральная, удобные, прочные туфли, и на каблучке. А родному дитю опять ничего…

Сидит, чай пьёт, а саму так и подмывает скандал учинить.

-А что Таня, где магазин находится,- как бы между делом спрашивает Вероника Дмитриевна, — где вы туфли Лере купили.

— Да на Пушкина,- без задней мысли говорит Таня.

— Хорошие туфли, хорошие

— Ага, из тройной кожи представляете, ещё так недорого купили. Ну сейчас хоть есть туфли, то в обычных же ходила.

Вот как думает Вероника Дмитриевна, вот как, Катя значит в простых, обычных может ходить, а её принцесса не может

Дёшево ей, тьфу бесстыжая.

На выходных, бабушка пришла когда Саша приехал с Катей, и демонстративно позвала внучку в магазин за туфлями.

— За какими туфлями, бабуль, — удивилась девочка.

Да такими, как у Леры,- злобно посматривая в сторону Тани и Саши, сказала бабушка. Что ты без туфлей-то будешь, собирайся

— Мне не надо, как у Леры туфли, бабушка, — говорит Катя

— Да как это? Ты не беспокойся, бабушка сама купит,- поджав губы, слезливым голосом говорит Вероника Дмитриевна, — собирайся детка, бабушка с пенсии своей купит.

Таня молчком наблюдает за этим концертом, она решила больше вообще не обращать внимания и не связываться.

Всё равно не переубедишь, всё ей кажется, что обижают ребёнка, всё старается выделить, что Катя сиротинушка, при живых-то отце и матери, ну бабушке то виднее.

Таня спокойно смотрит, как бабушка пытается одеть внучку, чтобы повести её покупать «хорошие туфли», Саша не выдерживает и просит мать оставить ребёнка в покое, он пока не понимает, о чём идёт речь.

-Да что ты за отец, — срывается на плачь, Вероника Дмитриевна, — тебе плевать на родного ребёнка, чужому туфли за бешеные деньги, а своей шиш, собирайся Катерина, бабушка две пары туфель тебе таких купит. Пусть ему стыдно будет!

-Ба-бу-шка! — говорит Катя, — ты меня не слышишь? Мне не нужны такие туфли, понимаешь? Это же специальные туфли, пап, — поворачивается девочка к отцу, — ну объясни ты ей.

Лера танцует, поэтому ей нужны эти специальные туфли, я занимаюсь спортом, мне купили специальную форму, знаешь сколько она стоит? Больше чем Лерины туфли даже.

Бабушка обижена и расстроена, всё Танька змея виновата, перетащила на свою сторону девчонку даже, цель какую-то преследует.

Не может, ну не может быть такого, чтобы к чужому дитю, хорошо относилась.

Задумала что-то.

— Саша, — скажет в другой раз Вероника Дмитриевна, — а что ты Катю у себя не пропишешь?

-В в смысле у себя, мам?

— Ну что это ребёнок не понятно где прописан

— Мам, ребёнок прописан в квартире, в которой живёт! Которую, на минуточку я им оставил, дочери и бывшей жене!

— Ну Татьяна же свою девчонку что-то вон никуда не выписывает

— Что за бред? Куда и зачем она её будет выписывать? Это их квартира, Тани и Леры.

— Вот как, Тани и Леры, а ты не семья? Про Катю я уже молчу!

— Мам, хватит! Я к этой квартире не имею никакого отношения. Это Танина и Лерина, понимаешь? При чём тут семья, когда куплю квартиру свою, вот она и будет общая.

— Катю, пропиши туда, а у этих своя же есть.

— Мне надоело это слушать!

-А ты послушай, послушай. И вообще, Саш, вернулся бы к Ирине а? Всё-таки дитя же у вас

— Тааак приехали. А ничего, что я с Таней пять лет живу, ничего? Что Ирина живёт своей жизнью. И вообще, заехал новость тебе сказать хорошую, чтобы не по телефону, а ты…

— Что я? Что я? Тебе хорошо вот без отца жилось?

— Всё, это никогда не кончится, мать, что же тебе не имётся.

Что ты везде подвох ищешь, стараешься командовать.

Что же ты за человек такой, наоборот бы радовалась, нет же, ей надо всё вывернуть, всё плохое, все плохие.

Всё, я пошёл. Там продукты, деньги на лекарства.

— Иди, иди. Иди к этой своей. Мать его вынянчила, вытаскала, бессовестный.

Саша ничего не сказал и побежал быстро по ступенькам вниз

— Сказал, — спросила Таня Сашу

— Нет, -буркнул, -и прошёл на балкон, — прости Танюш, на работе там…

— Ладно, — примирительно сказала Таня, — а у нас представляешь, на работе, — и Татьяна принялась весело болтать, стараясь отвлечь супруга от печальных мыслей.

— Что-то, ты Татьяна, поправилась будто, — говорит свекровь

— Ага, беззаботно отвечает Таня, — на три килограмма, но врач сказала, что это нормально при беременности

— Какой такой беременности?

-Тааак, Саша вам ничего не сказал?

— Нет, ты что беременна? Ты с ума сошла? У Саши ребёнок! Ты о чём думала, в твоём возрасте рожать? На что ты рассчитываешь, скажи? На мою квартиру? Я её Кате завещаю, всё равно… И вообще, — она поджала губы, — Саша может в семью вернётся, у него там дитё.

-Саша в семью?

-Да! Не влезла бы тогда, они бы может и сошлись

-Он три года жил у вас! Три года, когда мы познакомились! О чём вы говорите?

-О том! — и свекровь пошла, хлопнув дверью.

-Мам, к нам больше не ходи, я сам буду приходить, раз в неделю.

-Как это?

-Так это, я всё сказал. У меня иммунитет от твоих выкрутасов, а Таня это терпеть не должна. Тем более в её положении

-Положении тоже мне. Да я …

-Мать, я всё сказал

-Ей сколько лет? Сколько лет? Что она рожать собрал, думает дитём привязать, подлая.

-Ей тридцать, мам,- уже в дверях сказал Саша, — жаль что ты так, мы порадовать тебя хотели, внук у тебя будет, если интересно.

-У меня есть внучка!

Серёжа родился в срок крепенький, хороший мальчик.

Катя с Лерой просто не отходят от малыша, все поздравили, Иринка, бывшая жена Сашина, целую кучу детского приволокла, сама недавно мальчика родила, в полгода разница, примерно.

Игорь, бывший Танин муж, приехав за Лерой, привёз подарок, поздравил, говорит тоже скоро за малышом поедут. Все довольны и радостны.

Все поздравили Сашу, кроме матери родной

-Вероника Дмитриевна, говорит Ирина, бывшая сноха, которую ненавидела Вероника смертным боем, а как Саша на Тане женился так стала пытаться подружиться зачем-то, — что же вы, там малыш, прелесть, на Сашку похож.

-Ему каждая рожать будет, а я всех привечать должна? Ну уж нет! Мать родная не нужна, дитё не нужно, конечно он же новых наделает, да только матери другой уже не будет!

Обидно Саше, смотрит как тёща играет с внучатами, и Катюшку не обижает, не делит где своя, а где чужая. Вон планшеты обоим подарила.

А мать ещё ни разу Серёжу и не видела, только ходит, да жалуется по знакомым и друзьям.

Саша разв неделю приезжает, деньги привозит, продукты, лекарства. Несколько раз с Серёжей был, да только бабушка даже на руки не может взять, плачеи ребёнок, не знает он эту бабушку.

Опять Татьяна виновата, с внуком родным видеться не даёт.

Таня давно обиду отпустила, звонила, приглашала, приходите, мол, с внуком-то знакомиться надо.

Да только не может, не может Вероника Дмитриевна, знает, что не смолчит, найдёт где-нибудь несправедливость, выскажет и опять виновата будет.

Так и живут, они зовут, она обижается и не идёт, жалуется всем, плохого сына вырастила, плохого.
Мавидика де Мобанзон(с)

Рейтинг

5 из 5 звезд. 1 голосов.

ВЕЗУЧАЯ

Райка попала в Москву в десять лет из Рузаевки.

Она там родилась, в Мордовии, и мамка с папкой тоже, и старики их, и о Москве никто даже не думал.

А думали о том, как выжить после войны и чем ее, Райку, кормить. Собственно, из-за еды все и вышло. Голодно было ужасно, но Райка почему-то росла как на дрожжах, и ввысь и вширь. И к десяти годам стала такая здоровенная и толстая, что лечившая папку после ранений участковая докторша Ольга Георгиевна, застрявшая в Рузаевке после эвакуации, напугала родителей непонятными названиями болезней и велела повезти Райку в Москву специалистам показать. А заодно и папке направление в госпиталь ветеранский выправила, он к тому моменту почти не ходил уже.

Папка в госпитале вскоре помер, Райку показывать врачам было недосуг, да и в Москве она сразу похудела, особенно как стала мамке помогать дворы мести и лестницы мыть. Жилье им ЖЭК, где мамка дворником и уборщицей оформилась, выделил на первом нежилом этаже, но Райке даже нравилось — комната большая, сухая, теплая, весь подъезд мимо тебя ходит, всех жильцов в лицо знаешь, и они тебя, многие Райкиной мамке сочувствовали и помогали, чем могли, а некоторые нанимали ее убрать там или постирать, или бабушку старенькую вымыть, так что, хоть папки и не стало, но жили они даже сытнее.

Из-за первого этажа вообще-то все и случилось.
Где-то выше жила профессорская семья Брейшиц, Берта Натановна и Рувим Маркович. Райка думала, что они старые уже: он лысый, у нее одышка, оба в очках и вежливые, как при старом режиме. И вдруг оказалось, что Берта беременная! Она этому, похоже, удивилась не меньше Райки и плохо представляла, что с этим делать. Но, как положено, через девять месяцев родила мальчика Веню. Малюсенького, тщедушного и лысого, как папа Рувим. Такого крохотного, что родители боялись его в руки взять, а он орал как резаный дни и ночи напролет, успокаиваясь только на улице в коляске. И Берта — даром, что ли, профессорша! — нашла решение. Она за двадцатку наняла Райку Венечку в коляске катать, ну, и сидеть с ним, если надо. А Райке в одиннадцать лет с куклами играть поздно, а с живым дитем — в самый раз! И денежки опять же, на платьице новое или ботинки.

Братьев и сестер у Райки не было, к Венечке она привязалась, как к родному, видя в нем и братика и сыночка одновременно, нехотя бегала в школу и спешила обратно к Брейшицам, чтобы с малышом возиться. И все были счастливы. Мамка — потому что копейка шла, и кормилась Райка в богатом доме, да еще Берта с ней английским занималась, когда Венечка спал. Берта с Рувимом — потому что сынок орать перестал, улыбался все время, щеки от долгого гулянья были как красные яблочки, а у родителей опять появилось время науку свою жевать. Венечка — потому что рос в любви, на свежем воздухе, в теплых, ловких и заботливых Райкиных руках. И сам любил ее так, что первое слово сказал: «Яя». Брейшицы подумали, что это он о себе говорит: «Я, мол, это, я!», но Райка твердо знала, что это он ее имя повторяет. Ведь это она меняла ему подгузники, кормила кашей, у нее он впервые сел и сделал первые неуверенные шаги. Кого же ему звать, когда слова стали складываться?!

Когда Венечке было года три, дом неожиданно пошел под снос, по этому месту должен был пройти новый проспект, жильцов расселили, Райка с мамкой получили квартиру далековато, зато отдельную и двухкомнатную, а Брейшицы, ясное дело, в центре, поэтому хочешь не хочешь — пришлось расстаться, тем более что Райка была уже в девятом классе и времени с трудом хватало только на учебу. Венечка так и не понял, куда делась Яя, и довольно долго звал ее и грустил, но что поделаешь! Да и Райка, хоть и проплакала несколько ночей и потом около каждого незнакомого малыша останавливалась, но, стремительно становясь старше, обратила интерес на куда более взрослых парней и только изредка улыбалась, вспоминая слабенькие Веничкины ручки, обнимавшие ее за шею.

Время летело — не успевали поворачиваться. Райка окончила школу, неожиданно для самой себя поступила в экономический институт, окончила и его, стала работать в проектной организации. Появился мужчина рядом, неплохой, добрый, жаль — женатый. Но правда неплохой. А потом заболела мама. И быстро как-то все случилось. Она ведь пахала всю жизнь, лежать-то не привыкла. Поэтому полежала всего десять дней. Райку все за руку держала. Жалела ее, не себя, что Райка одна остается. Райка надеялась, что обойдется, но не обошлось… И дружок сердечный пропал. То ли боялся, что с мамой надолго, то ли дома поприжали, но звонить и приходить перестал. И Райка действительно оказалась совершенно одна.

Такая тоска навалилась — жуть! Ни одной родной души! Домой ноги не шли, иной раз после работы все по улицам ходит, ходит, пока совсем темно не становится или не замерзнет до дрожи, лишь бы в пустые стены не возвращаться. Вот в такой день она и столкнулась с Бертой Натановной. Та очень постарела, высохла как-то, голова седым одуванчиком, но Райку узнала и рада была страшно. Рассказала, что Рувим вскоре после переезда от инфаркта умер, а они с Венечкой держатся. И похвасталась — Венечка-то уже — двадцать один год, студент МГУ, круглый отличник! И затащила Райку к ним.

Они сели пить чай, вспоминать общий подъезд, Раину мамку, а тут пришел Веня. Он ужасно был похож на Рувима — невысокий, щуплый, рано начавший лысеть. И такой родной, что Райка вдруг почувствовала себя солдаткой, дождавшейся с фронта сына и мужа в одном лице. А Веня сначала смутился, но увеличенные стеклами очков глаза сияли, он сел рядом с Райкой близко-близко и старался все время ее коснуться, словно проверял, настоящая ли она, и не мог все надышаться таким знакомым ее запахом. Потом он пошел ее провожать. Потом пригласил в кино. И в театр. И в Сокольники. И еще в кино. И замуж. И опять все были счастливы. Берта — потому что могла спокойно отправиться к Рувиму, ведь Венечка был в надежных и верных руках. Веня — потому что любил Райку с того момента, как открыл глаза, и вдвойне — с того момента, как увидел снова. А Райка — потому что у нее была родная семья, в которой ничего не надо было изображать и доказывать. Веня спас ее от случившегося сиротства, а она его — от грядущего.

А многие ведь не хотят селиться на первом этаже…

Татьяна Хохрина

Рейтинг

5 из 5 звезд. 1 голосов.

Что у мужа кто-то есть, Зинаида Львовна догадывалась давно. Да и как не догадываться. С Петром они были женаты почти двадцать пять лет, и знала она своего супруга, как облупленного. И когда тот, вопреки привычке подольше поваляться, начал соскакивать с кровати ни свет, ни заря и делать по утрам зарядку, а еще мыться дважды в день и прятать мобильный телефон… Тут уж, что называется, к гадалке не ходи.

Конечно, Зинаида переживала. И ночами в подушку плакала. Но вида своему Петруше не показывала, по-прежнему была весела и обходительна. И рубашку нагладит, и обед в судочек положит, и в окошко рукой помашет… А сама все думает: на работу ли благоверный отправился или к полюбовнице своей поскакал.

Так могло продолжаться долго, но Петр и сам не выдержал этого любовного треугольника. В одно прекрасное утро, уходя, мужчина заявил:

— С работы меня сегодня не жди. Я полюбил другую женщину и ухожу к ней жить.

У Зинаиды подкосились ноги.

— Петь, ты чего! У нас же семья, как ты можешь?

— Никакой семьи нет, — отрезал Петр, накидывая на плечи куртку. — Семья — это где дети есть. А ты родить ребенка мне так и не смогла за столько лет. Теперь уж старая стала, какой от тебя прок. Ухожу, не держи. Там у меня скоро сын родится. Наверное, давно надо было сказать тебе…

***

Женщина еще долго смотрела на закрывшуюся за мужем дверь и никак не могла поверить, что это происходит взаправду. Да, она и самом деле не могла подарить Петру наследников, но в остальном ведь все было хорошо. Семейные вечера, отпуск вместе, прогулки в парке перед сном. За все годы семейной жизни Петр даже ни разу не упрекнул ее, говорил, что это неважно, если они любят друг друга. Теперь же вдруг оказалось, что дети для него важны.

Любовницей оказалась тридцатилетняя коллега мужа из соседнего отдела. Конечно, сорокасемилетней Зинаиде она давала фору и молодостью, и свежестью. Тонкая, как тростиночка, хохотушка со светлыми вьющимися волосами ниже плеч — тут было отчего потерять голову. Что только она нашла в Петре, вот тут была загадка. Обычный полноватый мужчина с пивным животиком. Хотя и тут Зинаида могла ответить себе на этот вопрос: скорее всего, это был расчет. Ведь девушка просто не могла знать, что пятикомнатная квартира в центре города досталась Зинаиде от матери, а Петр к ней не имел никакого отношения.

— Да вернется он! — успокаивала подругу бывшая одноклассница Ирина. — Ну сама подумай, нужен он ей, старый хрыч?

— Выходит, что нужен, — вытирая ладонью слезы отвечала женщина. — Молодых ей, видать, мало, вот и Петруша мой понадобился. Теперь мне одной доживать век.

— Ты чего? — удивленно подняла глаза Ирина. — Ну-ка отставить. Мы тебе такого кавалера найдем, закачаешься. Твой Петруша еще локти кусать будет.

Но ни о ком, кроме Петра, Зинаида и думать не желала. Она все надеялась, что супруг одумается и прибежит обратно, а история с ребенком — просто выдумки его любовницы.

***

Звонок от Петра раздался внезапно. На часах было семь утра, и Зинаида даже не успела понять, что к чему, быстро подняв трубку.

«Дождалась!» — ликовала женщина. Получается, подруга была права, утверждая, что Петр все равно к ней вернется! Как хорошо, что она накануне сделала новую стрижку и не убрала на антресоли мужнины вещи.

— Поздравь меня, Зин! — раздался у уха такой родной голос Петра. — Сын у меня сегодня родился! Сын!

— Поздравляю, — сухо ответила Зинаида Львовна и тут же положила трубку. Получается, у них на самом деле все серьезно. От осознания этого факта ей стало плохо, и она рухнула на кровать, словно подкошенная. Обида душила настолько сильно, что хотелось выть. Она всю жизнь старалась быть хорошей женой, угождать мужу, а в итоге оказалась выкинутой на обочину. Только теперь она осознала — Петр уже точно не вернется и можно подавать на развод.

***

Развели супругов быстро. Повлияло то, что у пары не было несовершеннолетних детей и никаких имущественных споров.

— Погляди, как на меня похож, — тыкал в ЗАГСе телефоном в лицо Зинаиде теперь уже бывший муж. — Богатырь, уже пять кило, и это в два месяца! За вещами на днях заеду, там зимняя куртка и инструмент кое-какой.

— Я рада, что сын похож на тебя, — отвернулась Зинаида. На глаза навернулись слезы. Перечеркнуть одним махом столько лет совместной жизни она просто не могла, хоть и очень старалась выглядеть достойно.

***

Теперь ей нужно было привыкать жить одной. Через общих знакомых она слышала, что молодые расписались и взяли в ипотеку квартиру. Петру было непросто, ведь кормильцем в семье был он один, а его новая супруга находилась в декрете.

— Ну что я могу сказать, — разводила руками подруга Ирина. — Это же был его выбор. Хотел молодую жену — получил. С тобой жил, как сыр в масле, а теперь под старость пусть вкалывает.

Зинаида только вздыхала и соглашалась. Что-что, а мозги ставить на место Ирина умела.

Прошло два года, прежде чем Зинаида начала приходить в себя после предательства мужа. По путевке отдохнула в санатории, иногда выходила в кино или театр с подругами. А еще — нашла работу по душе: преподавателем рисования в частной школе. Казалось, жизнь наладилась, да и от Петра не было слышно никаких вестей. Ирина то и дело знакомила ее с одинокими мужчинами, но Зинаида твердо решила — никаких романов. Не хватало еще уподобляться этому ходоку-мужу и искать себе приключений на пятую точку.

***

— В общем, новость узнала. Ставь чайник, сейчас расскажу.

— Что там опять? — усмехнулась Зинаида, едва Ирина вошла в квартиру. — Неужели опять пригласительные на выступления баянистов мимо тебя прошли?

— Еще интереснее, — шумно бухаясь на табурет, ответила приятельница. — Сядь, а не то упадешь.

— Ну что еще? — послушно садясь рядом, спросила Зинаида.

— Короче… — Ирина сделала таинственную паузу. — Новая жена твоего Петра сыграла в ящик.

Наступила пронзительная тишина.

— В смысле? — не поняла Зинаида.

— Да что тут непонятного! — тарабаня пальцами по крышке стола, ответила Ирина. — Померла, говорю, Ленка-разлучница.

— А как же Петя? Там же ребенок совсем маленький…

В груди противно заныло. Вместо того чтобы радоваться чужой беде, Зинаида Львовна тут же начала жалеть бывшего супруга. Ведь мужику почти полтинник, и остаться на руках с двухлетним малышом в такой ситуации не самая радужная перспектива.

— Мне Людмила Степановна рассказала, а ей Глафира Андреевна. У той в соседях у Петра твоего сын с третьей женой живет… Ну, неважно, — запихивая в рот печенье, пробормотала Ирина. — Там вроде авария на дороге, что ли… В общем, карма. Или возмездие. Как хочешь, так и называй.

— Карма… — прошептала Зинаида. — Но жалко мужика.

— Нашла кого жалеть, — хмыкнула подруга. — Он тебя жалел? Нечего было штаны снимать где ни попадя. Наливай давай чай.

***

Целую неделю Зинаида Львовна не находила себе места от этой новости. Теперь ей казалось, что она все еще любит Петра и что это именно она виновата в том, что случилось. Ведь в минуты отчаянья она страстно желала, чтобы разлучница пострадала! Промаявшись несколько дней и собравшись духом, Зинаида набрала знакомый до боли телефонный номер Петра.

«В конце концов, выражу соболезнования… Может, помощь какая нужна, как он один? Он ведь такой неприспособленный», оправдывала себя женщина, слушая длинные гудки в телефонной трубке.

— Здравствуй, Зин…

Голос Петра был какой-то совсем усталый, словно даже обычные слова ему давались с трудом.

— Здравствуй, Петя. Слышала, горе у тебя, — с трудом выжимая слова произнесла Зинаида. — Может, помочь чем?

— Да чем… Лены не стало в том месяце… и я теперь не знаю, за что схватиться. На работе взял за свой счет отгула, Сашке-то садик еще не дали. Пробовал на половину дня в частный его пристроить, так два дня сходил и сразу ветрянку притащил, — принялся жаловаться бывший муж. — Короче, все навалилось враз. Ленины родители меня и знать не хотят. Говорю, помогите с Сашкой, а они никак….

— Так, Петя. Привози сына завтра ко мне, я посижу,— безапелляционно заявила Зинаида. — Чай, не чужие люди. А там посмотрим.

***

Пришедший на следующее утро Петр был заметно похудевший и с недельной щетиной на лице. Было видно, что ему нелегко дались последние события. У Зинаиды защемило сердце — бывший муж был таким родным и близким, что она едва удержалась, чтобы не обнять его.

— Сынок на тебя похож, — усаживая Сашку за стол и пододвигая поближе тарелку с блинами, заметила она. — Оставляй ребенка, поезжай спокойно на работу.

Так и повелось. По утрам Петр приводил сына и уезжал на работу, а по вечерам ужинал у бывшей жены и уезжал с Сашкой к себе домой. Зинаида была счастлива, несмотря на то, что это был неродной по крови ей ребенок. Она готовила для маленького Саши, гуляла с ним, пела колыбельные и с удовлетворением отмечала, что он — просто копия Петра.

Прошел еще месяц, прежде чем Петр переехал обратно к бывшей жене и предложил снова зарегистрировать отношения. Ну, во-первых, это было выгодно по деньгам — ипотечную квартиру удалось удачно сдать в аренду, а во-вторых — зачем куда-то уезжать, чтобы утром снова приезжать? И пусть Зинаида еще не ответила согласием на предложение руки и сердца, похоже на то, что это только вопрос времени.

—

Автор рассказа: Татьяна Ш.

Рейтинг

5 из 5 звезд. 1 голосов.