Последняя сигарета перед сном располагала к неспешным раздумьям. Теплая погода позволяла сидеть на прогретом за день деревянном крыльце по форме №1 (только трусы), благо никто не видит в темноте. Хотя… Последнее время его преследовало ощущение, что кто-то пристально за ним наблюдает. Из темноты.
«Нервишки шалят», — усмехнулся он и вспомнил, что где бы не служил, всегда о нем шла слава – «человек без нервов». А он просто научился в любой ситуации держать себя в руках: в детдоме, военном училище, на войне…
Сорвался единственный раз – три месяца назад, когда долечивал очередное ранение в госпитале. Тогда его посетил пожилой человек, представившийся по-старомодному – душеприказчиком. Разговор был долгим. От него он узнал, что мама, его родная мама, оставившая его младенцем в роддоме, ушла в мир иной.
Предсмертная ее просьба — разыскать его, была, наконец, выполнена. Выслушал ее последнюю мольбу о прощении и получил документы на завещанный домик в пригороде.
Обида на никогда не увиденную маму, жалость к ней и боль прожитых без нее лет разом ударили по ослабленному ранением организму. Он, что есть силы, охватил руками голову, закрыл глаза и закричал! Дико, страшно!
Замолчал только когда, открыв глаза, увидел рядом испуганно снующих медсестричек, и вновь – взял себя в руки. Вот тогда он и решил:
«Все, хватит! Устал. Погоны майора, выслуги с боевыми хватит на пенсию с лихвой. Попробую пожить как все».
Маму он давно простил. Побывав в различных жизненных ситуациях, он понял: в жизни может случится все, но не всем дано знать причины произошедшего, а потому не стоит осуждать других.
Домик в пригороде он все же посетил. И остался насовсем. С первой минуты ему казалось, что мама куда-то отлучилась ненадолго и скоро вернется, и он сразу поймет, что это – мама. Теперь он был занят ремонтом этого самого домика, в котором она когда-то жила и каждый день возносила молитвы о нем, утраченном ею сыне. Как знать, может эти молитвы и уберегли его от осколков снарядов, пуль снайперов…
Снайперов он чувствовал всегда — тело пронизывало ощущение чужой ненависти, усиленное линзами оптики. Вот и сейчас он чувствовал чей-то взгляд, но ненависти в нем не было. А что было? Жалость, любопытство, сочувствие?
«Так. Пора с этим разобраться, разведчик я или кто»?
И он твердо решил прояснить вопрос сегодня же, до того, как ляжет в постель. А пока – еще одна затяжка. Хорошо!
Проживший всю жизнь в шумных общежитиях, многолюдных казармах, всегда окруженный толпой сослуживцев, а потом и подчиненных, впервые он очутился в одиночестве. И поначалу непривычное ощущение – теперь ему нравилось.
Днем не спеша занимался ремонтом и обустройством жилища, а вечером — отдыхал от трудов и предавался размышлениям. Его, непритязательного к бытовым условиям и пище, все устраивало.
О семье он никогда не задумывался. Просто не представлял себе, как это – жить семьей? И все бы хорошо, но старые ранения, о которых он не вспоминал, будучи моложе, сейчас давали о себе знать. Но пока жить можно, а дальше – «война план покажет»…
***** Кошка притаилась за аккуратно сложенным штабелем обрезной доски и из темноты наблюдала за человеком. Три года уличной жизни научили ее определять характер и настроение любого из живущих. Без этого сложно было бы выживать на улице.
Один, например, раздражен, только и ищет повод сорвать на ком-нибудь злость — от такого надо держаться подальше. А другой – растянул губы в улыбке, готов осчастливить весь свет! К нему можно подойти — если не угостит, то порцией ласки точно не обделит. Что ж, и на том спасибо.
А еще она любила котят. Безумно, до самозабвения. В наивном подростковом возрасте она попала в приют для бездомных животных, где ее стерилизовали и откуда она благополучно сбежала. Утраченное желание материнства не отбило любовь к малышам, но приумножило врожденную интуицию.
Появилась способность чувствовать ощущения и даже угадывать мысли людей. Это помогало выживать ей и брошенным котяткам, которые часто встречались ей на жизненном пути.
Никого из мелких она не обделяла своим вниманием, как бы тяжело не приходилось. Заботилась о них, учила охоте и выживанию, а когда представлялась возможность — вылизывала их до приличного состояния и приводила к людям, безошибочно угадывая будущих хозяев для своих питомцев.
Своего человека она еще не встретила. Она твердо верила, что хозяин или хозяйка должны появиться однажды – и на всю жизнь. Инстинкт подскажет – вот он, твой человек…
Этого человека она увидела случайно, когда он впервые подходил к дому. Глядя на его спокойное выражение лица, можно было подумать, что человек абсолютно равнодушен ко всему. Но что творилось в его душе и мыслях!
Только она могла почувствовать этот бешеный ураган! И еще — душевная боль. И телесная. Нога, на которую он прихрамывает, плечо, грудь – все эти части мускулистого тела когда-то вспороли горячие куски злого металла. Она решила, что надо обязательно узнать о нем побольше, таких людей она еще не встречала.
И теперь каждый вечер наблюдала за ним из темноты, провожая взглядом до дверей. Потом забиралась на ступеньку лестницы, прислоненной к стене, и почти всю ночь смотрела на этого странного человека, пугаясь его снов, вновь и вновь ощущая боль его тела.
Если в первые ночи ее обуревало любопытство и страх, то потом она вдруг почувствовала к нему жалость, как к брошенному котенку, который страдает от боли и которого надо обязательно куда-то пристроить. Ей уже хотелось быть рядом с ним, успокоить, снять боль ран – а она это хорошо умела.
Вот сейчас он затушит сигарету, посидит, глядя на яркие звезды и чему-то улыбаясь, встанет и, прихрамывая, войдет в дом, в комнату почти без мебели. Даже одежда висит на стене, но все аккуратно в чехлах. И в комнате – казарменная чистота.
Еще немного подождать и можно перебираться на ступеньку лестницы – смотреть в окно. Пора. Что это за шорох сзади? Кошка обернулась и застыла. Он. Смотрит на нее удивленно и молча. Все нормально, опасности нет – почувствовала кошка и не двинулась с места. — Так это ты? – тихим голосом, почти шепотом спросил человек, — Это ты каждый вечер следишь за мной? Зачем? Может ты голодная? Но почему ты не подошла, не попросила? «Что бы ты понимал в нашей психологии!» – подумала кошка, но вслух сказала только мурчащее:
— Мр-р-ряу! — Ну, заходи, коль пришла. Человек распахнул перед ней дверь и сделал приглашающий жест. Кошка для приличия помедлила, а потом, вздернув хвост, двинулась в дом.
— Чем тебя угощать, даже не знаю, — развел руками человек, — у меня только сухпай. Он достал из шкафа металлическую банку.
… А потом они ели тушенку, кошка из миски, а человек ножом доставал ее из банки. Насытившись, кошка подошла к человеку и поблагодарила его, потершись о ноги. Потом запрыгнула к нему на колени и посмотрела в глаза, словно говоря:
«Ну теперь давай, рассказывай!»
Человек, вглядевшись в янтарные глаза этой неожиданной гостьи, вдруг почувствовал, что эта мелкая, ласковая тварь все понимает. И он ее понимает тоже. Ему захотелось поделиться с ней всем пережитым, всем, что лежало на душе и стесняло ее…
Половину ночи он рассказывал ей о своей жизни, мечтах и разочарованиях. О маме, которую так никогда и не увидел, но в чьем доме они сейчас находятся. Рассказывал о войнах, в которых пришлось поучаствовать. Снял даже чехол с висевшего на стене кителя и тыча пальцем в ордена рассказывал, когда и где их заслужил.
Показывал боевые раны и жаловался ей на боль, которую они ему причиняли. Ни с кем на свете он не был так откровенен и никогда у него не было такого благодарного слушателя. Кошка трогала лапками раны, терлась о них мордочкой, заглядывала в глаза человеку и что-то успокаивающе мурчала. От ее сочувствия у человека навернулись слезы на глаза, чего никогда в жизни с ним не случалось.
А потом они спали. Вернее — спал человек. Впервые за долгое время — легко, без страшных снов и без боли в душе и теле. А кошка, положив лапу на больную ногу человека, лечила рану.
Она уже знала, что все заживет и человек скоро не будет прихрамывать. И еще она поняла, что не сможет оставить этого человека. Никогда.
«Эх ты, котенок, — думала она, глядя на него, спящего — большой, сильный, но все равно – котенок. Сколько же тебе пришлось пережить без мамы. Сколько боли и страданий ты перенес!»
Кошка ласково прижималась к ставшему ей таким дорогим человеку и тихо мурлыкала ему старую, как мир, кошачью колыбельную.
«А хозяйку я тебе найду, — улыбаясь думала кошка, — обязательно найду. Для тебя – самую лучшую! Самую добрую! Чтоб на всю жизнь! Нельзя тебе всю жизнь жить одному – душа и так обожжена, а без хозяйки — догорит дотла. Уж я-то сумею ее тебе выбрать. Я вас чувствую…»
Маша бежала по холоду в разорванном на спине вечернем платье, рыдая, не разбирая дороги, крепко прижав к себе дрожащего котенка. — Ничтожество, какое же ничтожество… — твердила девушка.
Старшеклассница Маша собиралась на день рождения к своему однокласснику Кириллу. Она была тайно влюблена в этого кареглазого мальчика с самого первого дня учебы, когда после торжественной линейки учительница посадила их за одну парту. Да что там она, почти все девчонки из их класса повлюблялись в Кирилла, завидуя, что она сидит рядом с самым красивым мальчиком. Первые дни Маша не смела поднять глаз на своего соседа, а он словно и не замечал её. На переменах девчонки собирались своим кружком и обсуждали все подряд, а мальчишки своим.
Высокий сильный Кирилл с красивым волевым лицом был из интеллигентной семьи. Сын обеспеченных родителей успевал всё: занимался спортивной гимнастикой, ходил в бассейн на плавание, обучался игре на гитаре. Он дружил с одноклассниками Володей и Лешей. Они всегда ходили втроем и девчонок своим вниманием не удостаивали. Кирилл стал её первой любовью. Такой горячей и сильной, от которой не спится по ночам, хочется то плакать, то смеяться, и девичье сердце то замирает, то пускается вскачь от одного только упоминания имени любимого человека.
В шестом классе в середине года к ним пришел новенький. Щуплый, угловатый, неприметный мальчик по имени Саша носил очки и сутулился. Он не занимался спортом, не мог похвалиться силой, как любят это делать подростки, но был на редкость начитан и эрудирован. Учился Саша на отлично, что совсем не нравилось остальным мальчишкам, они прозвали его очкастым зубрилой, и он всегда сидел за партой один.
Новенькому очень понравилась Маша. На уроках и переменах он смотрел на неё не отрываясь и, когда их взгляды встречались, густо краснел. Это не укрылось от глаз ребят, и Саша стал предметом новых насмешек. Да он еще и очкастый жених! Маше в конце концов надоели насмешки одноклассников. Ей не нужен был этот нескладный, неприметный паренек, она мечтала только о красавце Кирилле, ведь он такой необыкновенный и самый-самый лучший.
Однажды она подошла к Саше после занятий: — Саша, не нужно больше на меня так смотреть. Ребята смеются, разве ты не видишь? Ты мне совсем неинтересен, я никогда не буду с тобой дружить, и не надейся. — Хорошо, — опустив голову, еле выдавил из себя влюбленный мальчик.
Маша и Кирилл переходили из класса в класс. Скоро выпускные экзамены и — прощай школа. Жизнь раскидает бывших одноклассников кого куда. Как она будет жить без Кирилла, который столько лет даже не подозревает, сколько слез из-за него пролила Маша, страдая от безответной любви. Узнав, что Кирилл собирается поступать в МАИ, Маша записалась на подготовительные курсы в этот же институт и аккуратно их посещала. Они всё также сидели рядом. Могли перекинуться парой слов насчет уроков, иногда что-то подсказать или одолжить ручку, тетрадку, но не более того, дружбы между ними не было.
И вот Кирилл пригласил её на свой день рождения. Наступила суббота. Маша всю ночь проспала на бигудях и за свои мучения получила шикарные локоны. Потом долго наряжалась, но все платья ей сегодня почему-то не нравились, что ни наденет — всё не то. Тогда, в тайне от мамы, дежурившей в этот день на "скорой", она решила надеть пошитое на заказ замечательное платье, приготовленное к выпускному вечеру. Теперь она сразит всех. Кирилл непременно выделит её среди остальных и начнет красиво ухаживать, по-настоящему, как в кино. Наконец-то они будут вместе. В квартире именинника было весело и шумно. Собралась добрая половина их большого класса. — О, вы выглядите блестяще, мадам! — играя на публику, раскланялся Кирилл.
Родители именинника, все приготовив, уехали на дачу, чтобы дать молодежи возможность свободно повеселиться. Ребята сидели за богатым праздничным столом, уже совсем как взрослые — с настоящим шампанским. Шутили, смеялись, танцевали. К великому огорчению Маши, Кирилл после шутовского приветствия больше не обращал на неё внимания, хотя она была самой нарядной.
К всеобщему удивлению был здесь и Саша. Кирилл пригласил этого очкастого зубрилу по настоянию родителей. Его отец служил вместе с отцом Саши и был его подчиненным. Саша хотел было пригласить Машу на танец, но та, заметив его намерение, пошла в прихожую к зеркалу. Она не хотела с ним танцевать, надеясь, что её пригласит Кирилл.
Юноши старались выглядеть как можно солиднее и выходили на лестничную площадку покурить. Маша стояла в коридоре, где звуки спокойной мелодии медленного танца были почти не слышны. Саша, полный решимости станцевать с ней сегодня хотя бы один танец, тоже вышел и терпеливо ждал. Не спеша поправляя волосы, Маша вдруг услышала раздающийся из-за входной двери жалобный тоненький крик, который оборвался и тут же повторился с новой силой. Она распахнула дверь.
На лестничной площадке был именинник с лучшими друзьями Володей и Лешей. Пахло дымом и паленой шерстью. Кирилл стоял, картинно отставив ногу, и брезгливо морщась, держал за шкирку над лестничным пролетом третьего этажа маленького полосатого котенка с опаленными усами. Испуганный малыш извивался всем своим худым слабым тельцем, пытаясь вырваться и громко, надрывно кричал. — Ну вот, усы мы подравняли! А сейчас, уважаемые зрители, будет гвоздь сегодняшней программы — полёт шмеля! То, что было потом, Маша плохо помнила. Внутри у неё что-то оборвалось и она истошно закричала: "Не смей!!!" Подскочила к Кириллу и сумела чуть ли не на лету выхватить маленького, легкого как пушинка, уже переставшего сопротивляться, скованного ужасом котенка.
На крик стали выходить ребята. Маша бросилась было вниз по лестнице, но Кирилл, разгоряченный шампанским, не желавший отступать перед публикой, схватил её сзади. Раздался треск порвавшегося платья. — Отдай! Всё равно он ничей, бродяга! — взревел Кирилл и грязно выругался. Тут подбежал Саша и изо всей силы, на какую только был способен, ударил его в лицо. Именинник тут же переключился на заступника, но его сумели скрутить Володя с Лешей и с трудом увели в квартиру. Все ушли, не попрощавшись с хозяином праздника.
Маша бежала по холоду в разорванном на спине нарядном вечернем платье, рыдая, не разбирая дороги, крепко прижав к себе дрожащего котенка. — Ничтожество, какое же ничтожество, — твердила девушка. — Маша, постой! Маша! Саша бежал за девушкой с её пальто. Его очки были разбиты, он то и дело спотыкался. Маша поскользнулась на еще лежавшем местами, не растаявшем снегу и сломала каблук. Саша накинул на неё пальто. — Простудишься, оденься, — он пытался забрать котенка: — Давай подержу! Но она не отдала его: — Саша, что же это такое?! За что? Он ничего не ответил ей, обнял и успокаивающе, как маленькую, гладил по спине.
Утром, вернувшись с дежурства, мать молча смотрела на спящую в своей комнате дочь, рядом с которой прямо на подушке также сладко спал маленький полосатый котенок. На стуле висело платье для выпускного бала, неумело зашитое и постиранное.
Проснувшись, Маша все рассказала. Через неделю из командировки должен был прилететь отец, ему они решили ничего не рассказывать, наперед зная реакцию обожающего свою единственную дочь родителя. В понедельник Маша, войдя в класс, подошла к своей парте, где уже сидел Кирилл с подбитым глазом. Он вызывал теперь у неё только брезгливое отвращение. — Я тебя ненавижу! — громко сказала она, пошла в другой ряд и села за одну парту с Сашей.
Ребята одобрительно зашумели. Весь класс объявил Кириллу бойкот. Даже Володя с Лешей не подавали ему больше руки. Одноклассники наперебой расспрашивали о котенке. Многие хотели забрать его себе, но Маша и слышать не хотела. — Это теперь Кузя — мое солнышко!
Так закончилась первая любовь и пришла новая, на всю жизнь, к скромному надежному парню Саше.
На выпускной вечер Кирилл не пришёл, и никто про него даже не вспомнил. Не вспоминали и потом, на ежегодных встречах выпускников, будто его никогда и не было. Зато каждый раз при встрече спрашивали о полосатом коте Кузе — любимце и полноправном члене семьи Маши и Александра, ставшим настоящим красавцем, с улыбкой рассматривали его фото.
И кто знает, как сложилась бы судьба наших героев, если бы бездомный полосатый котенок не пробрался в тот день погреться в теплый подъезд. От скольких ошибок и разочарований уберег своих хозяев Кузя, знает только он один.
Поляна на взгорке, на поляне – избушка. Избушка – так себе, амбар рядов в тринадцать-четырнадцать, в одно оконце, без сеней, а то и без крыши. Кто их издревле рубит по тайге?.. Приходят по весне какие-то люди, валят сосняк поровней, ошкуривают… А ближе к осени погожими днями за какую-нибудь неделю в три-четыре топора срубят. Найдется и глина поблизости, и камни – собьют камелек, трубу на крышу выведут, и нары сколотят – живи не хочу!
Зайдешь в такую избушку зимой – жилым духом не пахнет. На стенах, в пазах, куржак в ладонь толщиной, промозглый запах застоялого дыма.
Но вот затрещали в камельке поленья… Потянуло густым волглым запахом оттаивающей глины; со стен каплет. Угарно. Лучше набить полный камелек и выйти пока на улицу, нарубить загодя дровишек. Через полчаса в избушке теплее и не тяжко. Можно скинуть полушубок и наторкать в камелек еще дополна. Стены слегка парят, от камелька пышет жаром. И охватывает человека некое тихое блаженство, радость. «А-а!.. – хочется сказать. – Вот так-то». Теперь уж везде почти сухо, но доски нар еще холодные. Ничего – скоро. Можно пока кинуть на них полушубок, под голову мешок с харчами, ноги – к камельку. И дремота охватит – сил нет. Лень встать и подкинуть еще в камелек. А надо.
В камельке целая огненно-рыжая горка углей. Поленья сразу вспыхивают, как береста. Тут же, перед камельком, чурбачок. Можно сесть на него, закурить и – думать. Одному хорошо думается. Темно. Только из щелей камелька светится; свет этот играет на полу, на стенах, на потолке. И вспоминается бог знает что! Вспомнится вдруг, как первый раз провожал девку. Давно было, интересно… И сам не заметишь, что сидишь и ухмыляешься. Черт ее знает – хорошо!
Совсем тепло. Можно чайку заварить. Кирпичного, зеленого. Он травой пахнет, лето вспоминается.
— Сашка, кофе будешь? – Алла стояла в дверях кабинета с чашкой в руках.
— Ох, как ты вовремя! – Саша потянулась в кресле и, откинувшись на спинку, вздохнула. – Как песка в глаза насыпали.
Алла поставила чашку и присела на край стола.
— Ну еще бы, с утра не отрываясь, а время-то уже к вечеру.
Саша глянула на часы, висевшие на стене:
— Ого! Надо же, я даже не заметила, как время прошло! – Саша взяла в руки телефон. – Странно, Андрей не звонил.
— А должен был?
— Да, мы сегодня за плиткой собирались ехать, пора выбирать уже.
— Скорее всего он просто забыл о ваших планах. Мало ли, замотался.
Саша набрала сообщение и отложила телефон.
— Сашка, ты выглядишь усталой. Надо давать себе отдых. А еще не мешало бы привести себя в порядок. Что это такое? – Алла взяла за руку подругу и показала на ногти. – Маникюрчик-то несвеж и не прекрасен!
— Алла, ну некогда мне было. Сама знаешь, у Андрея мама в больнице, я и так ничего не успеваю.
— Вот! Ты не успеваешь, за мамой его ухаживаешь, а он даже не вспоминает, что вы куда-то там собрались. И как это называется? Нет, подруга, себя надо уважать и не позволять так с собой обращаться.
У Саши запел телефон:
— Да, Андрюша! Ничего страшного, я тоже занята была. Сегодня? А что случилось? Я поняла. Ну ладно, ничего страшного, конечно помоги. Тогда завтра за плиткой, а сегодня я в больницу, раз завтра не получится. Целую, пока!
Алла с усмешкой посмотрела на подругу:
— Нашлись другие дела?
— Друг переезжает, попросил помочь с вещами. Там двое детей, неохота возиться полночи. Андрей помочь обещал.
— Замечательно! Свои планы побоку. Но с другой стороны – твой муж хороший друг, а это совсем неплохо, когда мужчина так ценит своих друзей.
Саша вздохнула, допила кофе и подвинула ближе ноутбук. Нужно было закончить отчет и успеть сдать его до вечера.
— Подвезти тебя сегодня? – Алла обернулась в дверях.
— Нет, спасибо, я сначала в больницу, потом домой.
Алла покачала головой и вышла.
Саша и Алла дружили, что называется, «с пеленок». Когда-то родители получили квартиры в одном доме от предприятия и девчонки пошли в один детский садик, потом в школу. Отучившись и получив высшее образование, Саша устроилась экономистом в крупную компанию. Через несколько лет Алла попросила составить ей протекцию и они стали коллегами. Вот уже шесть лет подруги работали бок о бок.
Сашина бабушка считала их дружбу в детстве немного неправильной. Алла – боевая, лидер по натуре и тихая, спокойная Саша. Екатерина Алексеевна знала, что внучка не так проста, как с виду могло казаться. С самого раннего возраста девочка имела свое мнение и могла сказать твердое «Нет!». Но, только не в случае с Аллой. Та всегда была прирожденным манипулятором. Могла так на свой лад вывернуть почти любую ситуацию, что Саше не раз доставалось на орехи по ее милости, хотя проказничали вместе и заводилой всегда была Алла. Бабушка не раз говорила:
— Сашенька, есть друзья, а есть приятели. Друзей много не бывает. Их надо тщательно выбирать, не спеша.
— Ба, а как проверить, это друг или приятель? – Саша тогда уже училась классе в третьем и в очередной раз столкнулась с тем, что пришлось отвечать за Аллину выходку.
— Родная, друг – этот тот, кто всегда рядом будет и для кого твои интересы будут выше своих. А проверить просто! Вот кто с тобой рядом останется, когда у тебя беда будет – тот и друг.
Саша тогда задумалась, но на следующий день примчалась Алла и с порога заявила:
— Смотри, это только для тебя! Папа мне привез, но ты же моя лучшая подруга!
Отец Аллы был капитаном дальнего плаванья и постоянно привозил дочери обновки.
В руках Алла держала пакет с фирменными джинсами.
Саша так никогда и не узнала, что джинсы эти просто не подошли Алле по размеру. Зная, что подруга постройнее, Алла убила двух зайцев сразу. И помирилась, и поставила Сашу в, несколько, зависимое положение. Той ничего не оставалось, как простить подругу.
Конечно, Алла не сама до этого додумалась. Просто мама у нее была умная и хотела, чтобы девочка дружила с теми, кто мог положительно влиять на дочь. Саша подходила идеально. И училась хорошо, и танцами занималась, и греблей не только сама пошла заниматься, но и Аллу уговорила. Кроме того, бабушка Саши отлично справлялась с присмотром за обеими девочками и можно было не волноваться за ребенка.
В восьмом классе Саша влюбилась первый раз в парня из параллельного класса. Не ходила – летала! И кто был первой наперсницей, с кем она этим поделилась? Конечно, Алла! Вот только через пару месяцев восторгов подруги, Алла стала сама посматривать с интересом на Олега. Дальше развитие событий было делом техники. Аллочка всегда была ярче подружки. А еще, никогда не читая книжек (скучное же занятие!), Алла как-то просто услышала фразу, что «кто владеет информацией – владеет миром». И раз-другой применив это на практике, убедилась, что – работает! Ей не составило труда расспросить одноклассниц Олега, чем тот увлекается. И через неделю она уже стояла на стадионе, где проходили соревнования по легкой атлетике, в которых участвовал Олег. Саша не смогла быть в этот день здесь, а Алла – пожалуйста! Некоторое количество томных взглядов, вздохов и восхищения, и — готово! Через несколько дней вся школа знала, что Олег больше не с Сашей. Алла же, добившись желаемого, быстро сообразила, что, ненужный ей совершенно, парень может помочь ей еще больше привязать к себе подругу. Изобразив ужас и смятение, она сказала Олегу, что не способна так поступить с подругой и постаралась, чтобы это услышали как можно больше одноклассников. Сама она пришла вечером со слезами к Саше и больше часа рыдала у нее на плече: «не виноватая я, он сам пришел!».
Саша снова простила, но, в этот раз крепко зарубила себе на носу, что про свое хорошее надо помалкивать с Аллочкой. И свела их общение к приятельским отношениям. Сложно сразу выбросить из жизни человека, с которым сидел в садике на соседнем горшке и которого знаешь почти как себя. Почти…
Со временем любая боль притупляется, негативные эмоции уходят на второй план и, много лет спустя, Саша, сама того не осознавая, снова подпустила подругу слишком близко. Алла так искренне интересовалась ее жизнью, звонила почти каждый день, при встречах основной фразой было:
— Что мы все обо мне, расскажи, как ты?!
Саша встретила Андрея на корпоративе, который устраивала их фирма на Новый год. Скромный системщик почти никого не знал из сотрудников и сильно стушевался, попав впервые на такое мероприятие. Андрей работал в конторе недавно. Проговорив больше часа, они сбежали и пошли бродить по улицам. Саша тогда поняла, что встретила того самого человека, который с ней «на одной волне». Их роман развивался стремительно и уже через несколько месяцев Андрей сделал Саше предложение. Все это время она молчала и ничего не рассказывала подруге. А тут не выдержала, да и свидетельницей на свадьбе кому быть, как не Алле. Больше таких близких подруг у Саши не было.
— Сашка, ты что! Он же непонятно кто! Хоть за Карандышева, но замуж? Ты меня удивляешь!
— Алла, я тебе сказала не для того, чтобы ты меня отговаривала. Это просто факт. И я хочу, чтобы ты была подружкой невесты на нашей свадьбе.
— Понятно… – протянула Аллочка, — ну что ж! Может у него масса скрытых достоинств? Там видно будет. Я, конечно, тебе помогу.
Они углубились в обсуждение деталей свадьбы.
С тех пор Алла стала присматриваться к избраннику подруги. И постепенно поняла, что Андрей – тот еще ларчик с секретом. Он очень неплохо зарабатывал, обслуживая сразу несколько фирм, кроме того занимался разработкой программного обеспечения. Квартира, машина – несмотря на молодой возраст, все это уже было в наличии.
Но, главное, он любил Сашу. И это сквозило в каждом слове, в каждом взгляде, в каждом жесте. Алла таких парней никогда не встречала.
Потом уже, гораздо позже, после всего случившегося, разглядывая свадебные фото повнимательнее, Саша заметила, что кое-где фотограф поймал момент, когда Алла внимательно смотрит на ее мужа и на лице у нее отнюдь не радость за подругу. Скорее досада и разочарование.
Но это было потом, а пока Саша с Андреем продали старую однушку, в которой они жили несколько лет после свадьбы и вложились в новую просторную квартиру. Ремонт шел полным ходом. Глядя, как Саша листает каталоги со строительными материалами и мебелью, Алла поджимала губы, пока не видит подруга. Почему кому-то все, а другим ничего?! Почему кому-то любящий муж, который ни на кого, кроме жены, не смотрит, а у кого-то полное затишье в личной жизни. И ведь действительно не смотрит! Алла проверяла и не раз. Однажды, Андрей прямо в лоб спросил, не заигрывает ли она с ним. Алла отшутилась, конечно, но стала осторожнее.
Через пару дней свекровь Саши выписали из больницы и ей пришлось отпроситься с работы, чтобы отвезти ее домой. Она зашла к Алле, чтобы передать ей документы, которые надо было срочно отправить.
— Сделаешь? Ничего не успеваю сегодня, а поставка горит уже.
— Конечно, оставь. А почему Андрей свою мать не забрал?
— Он в командировку уехал вчера.
— Понятно. Ну, ты не такая деловая, можешь и уделить время. Сашка, у меня два билета в театр на субботу есть, пойдете? А то пропадут.
— Спасибо, но не получится. Андрей приедет в субботу утром, дел много.
— Ну так и замечательно, придет-то утром, а театр вечером. Все, ничего слушать не хочу, забирай! – Алла почти силком сунула Саше в руки билеты.
— Спасибо! Я позвоню, если не получится, жаль, вдруг пропадут.
— Хорошо!
Саша уехала в больницу, а Алла взяла в руки документы, которые принесла подруга. Она была хорошим специалистом и сразу увидела ошибку в расчетах. Она потянулась было к компьютеру, чтобы зайти в базу и исправить, но потом передумала и отправила документ как есть.
На следующий день разгорелся скандал. Ошибка оказалась серьезной, у Саши были неприятности. Алла активно изображала поддержку и сокрушалась:
— Ну как так! Вот надо ж было мне не проверить перед отправкой!
— Ты-то здесь при чем, Алла, я сама виновата! – Саша вдруг побледнела и выскочила из кабинета.
Вернувшись, она налила стакан воды и опустилась в кресло.
— Ты чего, подруга? Плохо чувствуешь себя? – Алла с тревогой смотрела на Сашу.
— Да нет, нормально все. Так, утренние недомогания.
— Ты что?..
— Да, четвертый месяц. Поэтому мы так торопимся с ремонтом.
— Поздравляю! Надо же! И ничего не сказала.
— Не хотела, чтобы кто-то знал раньше времени, мы и родителям пока ничего не говорили.
— Ясно! Ты посиди, отдохни и успокойся, я тебя прикрою пока.
— Спасибо! – Саша устало откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза.
Алла тихо вышла из кабинета. Она летела по коридору и про себя ругалась последними словами. Теперь еще и это! Буквально все ей! Даже ребенок!
Вечером Андрей не смог заехать за женой и Алла вызвалась подвезти ее.
— Я только одного не пойму. Ты на таком сроке, сейчас беречь себя надо, а ездишь на общественном транспорте. Машину твою вы продали, чтобы вложиться в ремонт. Вот только Андрей на своей как ездил, так и ездит, а ты «пешком». Мама его опять же. В больницу почти каждый день, а теперь ты за ней ухаживаешь.
— Да какой там уход, поесть приготовить, чтобы было что днем съесть, пока я на работе, да постельное поменять. Она же ходит, сама себя обслуживает.
— А нервы? Вот только не говори мне, что больной человек не капризничает. А ты нервничаешь! А тебе нельзя! Ну что за муж у тебя, совершенно тебя не бережет! И ребенка тоже…
Саша нахмурилась и отвернулась, глядя в окно. Не нравятся ей такие разговоры. Она знает, что все не так, но когда говорит Алла, все кажется немножко иначе, вроде как логичным, и тот счастливый настрой, который копился все то время, после сделанного первый раз теста, куда-то исчезает, растворяется, как льдинки в стакане с водой. Она подняла голову, чтобы не пустить слезы и выдохнула. Возле ее дома Алла притормозила, Саша поблагодарила и выскочила из машины, пока подруга не сказала что-то еще.
Она вошла в квартиру, скинула пальто и присела на пуф в прихожей. Сил не было. Из кухни выглянул Андрей:
— Сашка, а я не слышал, как ты вошла. Голодная? Я мясо поставил в духовку, еще минут двадцать. Саш, ты чего?!
Саша расплакалась. Андрей обнял ее, и покачивая как маленького ребенка, спросил:
— Что случилось? Тебя кто-то обидел?
— Ты…
— О, как! Когда успел? Саш, объясни мне, ради Бога, что не так?
— Не знаю, я просто устала. Беготня эта вся, мне некогда совершенно собой заняться. Я анализы должна была сдать неделю назад, а у меня времени нет.
— Я понял… Сашка, прости меня! Я, наверное, очень плохой муж? Да?
— Нормальный, – всхлипнула, уже успокаиваясь Саша — на уровне мировых стандартов. Повар неважный, мясо сгорит, точно тебе говорю! – рассмеялась сквозь слезы она. — Спасай!
Андрей кинулся на кухню, а Саша встала и пошла в ванную. Умывшись и переодевшись, она заглянула в комнату к свекрови:
— Ну, как вы?
— Хорошо, Сашенька, получше уже.
— Вы поели?
— Да, час назад и сахар меряла. Все хорошо, не волнуйся.
— Отлично! Я сейчас поем и сделаю вам уколы, хорошо? Или сейчас уколемся?
— Нет, детка, иди, поешь, конечно! Потом!
Андрей успел достать мясо и раскладывал еду по тарелкам.
— Сашка, а давай тебе выходной устроим? Чего тебе хочется?
— Дай подумать… Мороженного и свежего воздуха! В больших количествах.
— Понял! Давай, тогда я попрошу тетю Катю посидеть с мамой, а мы в субботу рванем куда-нибудь на пикник?
— Принято! – Саша улыбнулась, впервые за вечер и поняла, что ее колокольчик настроения опять звякнул в нужной тональности. – Ой, Андрюш, а плитка?
— А что плитка? Куда она денется, не убежит. Давай мы сейчас сядем и полистаем каталоги. Выберем несколько вариантов, которые нам понравятся, а потом посмотрим их «вживую». Хоть один, но точно подойдет.
Саша поцеловала мужа и успокоилась окончательно
Прошло несколько месяцев.
Саша благополучно родила сына. Свекровь ее поправилась и, с удовольствием, помогала с внуком. Материнство преобразило Сашу. Бессонные ночи ничуть не портили ее красоту, которая стала совсем иной, яркой, чистой.
— Сашенька, ты просто Мадонна! – свекровь любовалась на нее, глядя, как Саша качает сына.
— Скажите тоже! – улыбнулась Саша.
— Это правда! Ты могла бы быть моделью для Рафаэля! Посмотри на себя в зеркало.
Саша повернулась к зеркалу и присмотрелась к себе. Определённо, в ней что-то поменялось и не только внешность.
С тех пор, как она ушла в декрет, с Аллой они общались редкими звонками. Иногда Саша специально не брала трубку, когда звонила подруга. После того разговора в машине, она приняла для себя решение свести на нет все контакты.
На тумбочке тихонько тренькнул телефон. Маленький Стасик сморщил носик, но плакать не стал, лишь всхлипнул и заснул еще крепче. Осторожно покачивая сына, Саша прижала палец к экрану. В следующую секунду она отшатнулась и резко выдохнула. Стас все-таки захныкал, и она отвлеклась, укачивая малыша. Переложив его в кроватку, она снова взяла телефон и открыла фото, которое ей прислала Алла. На фотографии стоял Андрей и обнимал какую-то девушку. Первым желанием было отбросить телефон. Саша несколько раз глубоко вздохнула и снова посмотрела на фото. Что-то ее смущало, но она пока не понимала — что. То ли позы, то ли лицо Андрея, который явно с кем-то разговаривал, кого не было видно. Алла прислала ей сообщением только одну фразу: «Мне жаль, подруга, держись!»
Саша пошла в ванную, умылась холодной водой, а потом набрала номер офиса. Секретарша Оленька, которую все называли только так, ответила через секунду и обрадовалась, услышав Сашу:
— Ой, Саша, я тебя поздравляю! Как дела у вас, мамочка?
— Все хорошо! Оленька, а Андрей, случайно, не в офисе, я ему дозвониться не могу.
— Был! У нас же тут такой ужас случился, вся сеть накрылась. У тебя замечательный муж, все за час наладил! Только он уже уехал, спешил, сказал, что ты его ждешь, вы в поликлинику собирались.
— Да, именно так. Спасибо тебе большое, тогда я просто жду, а то уже волноваться начала.
— Тебе нельзя! Все хорошо, скоро он будет дома. Ой, пока не забыла, тебя генеральный просил заехать, какие-то бумаги надо подписать.
— Хорошо, завтра буду. Пока, Оль!
— Пока! – пропела Оля и отключилась.
Через час Андрей был дома и Саша, усадив его за стол на кухне, протянула ему телефон.
— Ух ты, это кто ж меня так?
— Не знаю, Андрюша, но догадываюсь.
— Я стою, разговариваю с завхозом. Ко мне подходит Лиза и обнимает меня. Андрюша, я тебя поздравляю, ты стал отцом!
— Постой, это Лиза Короткова? Которая в отделе у Аллы работает?
— Ну да. То через раз здоровалась, а тут любимый мой, родной. Я поблагодарил и ходу оттуда, пока еще какие-нибудь чудеса не получились.
Саша встала, поцеловала мужа и пошла одевать сына для поездки в поликлинику.
Вечером в дверь позвонили. Саша открыла и увидела Аллу, увешанную пакетами, с большим плюшевым мишкой в руках.
— Привет! Ох, да на тебе лица нет! Не дрейфь, подруга, прорвемся!
Саша молча шагнула в сторону, пропуская ее в квартиру. Алла продолжая что-то говорить, разулась и прошла в комнату. Стаса с Андреем не было, они ушли гулять и она повертев головой спросила:
— А малыш где?
— Гуляет.
— Какой самостоятельный! – засмеялась Алла. — Акселерация сейчас просто с пеленок!
Саша молча смотрела на нее. Неловкая пауза затягивалась и Алла охнув, начала распаковывать принесенные пакеты:
— Смотри, это Стасику, это тоже ему, а это тебе! Здесь новая косметика и платье. Смотри, какая красота! И ты совершенно в форме, так что как раз будет. Как только тебе это удается! Всего-то месяц после родов. Сашка, не грусти! Мужики они такие… мужики! На что они нам сдались? У тебя сейчас посерьезнее есть проблемы. Крестить когда будем? Я уже крестик присмотрела и рубашечку.
— А ты решила, что будешь крестной?
— Конечно, а кто ж еще?
— Ну, например, кто-то, кто не пытается ребенка без отца оставить!
— Саш, ты о чем? Я же для тебя старалась, нельзя позволять себя так унижать! Ездить на себе нельзя давать!
— Ты права, Алла, безусловно и абсолютно! Конечно, нельзя! Я очень долго это позволяла… Непростительно долго! Поэтому сейчас я эту веселую традицию, прерву, если ты позволишь.
— Конечно! Гони его в шею! Туда ему и дорога! Ему такое счастье досталось, а он не оценил!
— Нет, дорогая, ты не поняла. Не ему, а тебе…
— Как… мне? – Алла удивленно посмотрела на подругу.
— Да, тебе. Ты думала, что я вот так сразу тебе поверю и выгоню Андрея, останусь одна, зато с героической подругой, которая спасла меня от монстра-изменщика? Алла, нам уже не по пятнадцать. И второй раз этот номер у тебя со мной не пройдет. Бабушка когда-то мне сказала, что я не должна быть злопамятной. Ну так я и не буду. Я просто злая и память у меня хорошая. Так что тебе в моем доме больше не рады, а я не рада тебе в своей жизни.
— Ну что ж… — Алла встала. – Не все ценят друзей, которые говорят правду и стараются сделать как лучше. Жаль!
— Мне тоже, уж поверь! Зачем, Алл? После стольких лет?
Алла вскинулась было, но тут же опустила плечи:
— Да я сама не знаю… Сашка, прости… я завидовала тебе, всю жизнь завидовала. Потому что ты… другая. – Алла горько усмехнулась. – Слишком правильная, слишком удачливая, ты всегда была для меня слишком.
— А ты для меня… Слишком красивая, слишком умная, слишком яркая и, Алл, ты всегда так любила жизнь, что я чувствовала себя ущербной в этом плане. Мне так хотелось, хоть раз сойти с ума от удовольствия просто жить.
Они помолчали.
— Саш, я понимаю, много всего… и совсем не сейчас… но может потом? Когда-нибудь… очень не скоро… Ты сможешь меня простить?
— Не знаю, честно. Я никогда тебе не врала.
— Правда… ты – нет. Я буду ждать. Мне жаль, что все так вышло.
Алла вышла из комнаты и через пару секунд хлопнула входная дверь.
— Мне тоже очень…, очень жаль… — Саша посмотрела на фотографию, которая стояла на комоде. Две смеющиеся девчонки на качелях. Им здесь лет по семь. Обе без передних выпавших молочных зубов. Обе еще счастливые, не знающие ни зависти, ни злости.
Брякнули ключи в коридоре, Саша тряхнула головой и шагнула навстречу мужу и сыну. Она взяла на руки сына и сморгнула слезы.
«Может быть, Алла, но точно не сейчас. Я подумаю».
