Невеста для сына

Лидия Михайловна быстро подвела губы ярко-красным карандашом и взглянула на часы. Без пятнадцати минут шесть. Ирина должна была подойти с минуты на минуту.

— Мам, может я пойду, а? Посидите тут вдвоем, чаю попьете… Ну не смешно уже, третьи смотрины за неделю. Я же не колбаса на прилавке, чего на меня смотреть-то.

Сын Максим выглянул в коридор и умоляюще посмотрел на мать. Женщина обернулась и тут же всплеснула руками:

— Максимушка, ну что за вид! Я тебе там брюки на кровать положила. Рубашку на плечиках возьми, розовую в клетку. В шифоньере, в широкой половине.

— Ну мам, может, я все-таки сам как-нибудь себе жену найду…

Вместо ответа Лидия Михайловна лишь шутливо пригрозила сыну кулаком. Найдет он, ага. До тридцати лет дожил и не женился, а тут раз — и невесту найдет. Спорить с ней было бесполезно. Уж если она решила устроить личную жизнь сына, то она своего добьется во что бы то ни стало.

В двери позвонили, и Лидия поспешила открывать. Напоследок она посмотрела в большое овальное зеркало и улыбнулась своему отражению. Приятной полноты дама слегка за пятьдесят в красном платье и с аккуратно уложенной прической выглядела сегодня на все сто. Будто она не сыну подбирала невесту, а себе искала кавалера. Благо сердце женщины было давно свободно. Отец Максима отправился в свободное плавание много лет назад.

— Доброго вечера, — радушно поприветствовала гостью хозяйка. — Вы Ирина? Проходите, пожалуйста, мы вас ждем.

Девушка перешагнула через порог и стащила с себя мешковатую куртку в ярких узорах. Малость изможденная фигура, очки, пирсинг и экстравагантная прическа немного шокировали хозяйку, но она не подала виду. Впрочем, вежливая улыбка девушки скрасила негативное впечатление.

«Ничего, откормим… Может, она богата или умна. Не зря мне ее Валентина Сергеевна посоветовала», — пронеслось в голове у Лидии Михайловны.

— Максим, выходи! Гости пришли, — крикнула она вглубь квартиры, надеясь, что сын успел переодеться и привести себя в порядок. Максим тут же вышел из комнаты, но был, увы, по-прежнему в своих дурацких рваных джинсах.

За столом разговор не клеился. С первых минут было заметно, что Ирина не слишком заинтересовала Максима. Причем он совершенно не скрывал этого.

— А что это вы, получается, не замужем? Нет женихов? — с ухмылкой разливая чай по чашкам, вопрошал Максим.

— Ну что ты такое говоришь! — тут же возмутилась Лидия Михайловна. — Не болтай глупости. Ирина, извините, ради бога.

— Да ничего… — улыбнулась девушка. — Если интересно, я могу рассказать. Я встречалась с одним хорошим парнем, но потом уехала, а он тем временем женился. Проверка расстоянием не пошла нам на пользу.

Лидия Михайловна с укором посмотрела на сына. Мол, видишь, какая приличная девушка, хоть и странная на вид. Вслух женщина лишь добавила:

— Ну ничего, все что ни делается, все к лучшему. Видите, зато вот с нами познакомились. А мой Максим никак не женится, все ему никто не нравится. Хотя, казалось бы, тридцать лет — можно уже особо не привередничать.

— Ничего, все образуется. — снова улыбнулась гостья. — А можно мне сахару?

Максим заглянул в сахарницу, потом в шкаф, затем в недоумении повернулся к сидевшим за кухонным столом матери и Ирине.

— Ма, похоже у нас закончился сахар.

— Я же тебя просила утром купить рафинад, когда ты за тортом ходил… — всполошилась мама. — Ладно, посидите, сейчас к Татьяне Матвеевне спущусь… Извините, Ирина.

 

Быстро накинув на себя шаль, она устремилась к входной двери.

— Только я вас прошу, Ирина, никуда не уходите. Поболтайте пока… Я быстро, туда и обратно.

Дверь в квартиру захлопнулась, и воцарилась гробовая тишина. Было слышно, как в комнате тикают часы, а в туалете бежит вода по трубам. Молодые люди молча смотрели в свои чашки. Ирина смущенно помешивала чай, словно забыв, что в нем нет сахара. Наконец, Максим решил прервать затянувшееся молчание.

— Ты на меня не обижайся, если я что-то сказал не так. Просто мама у меня такая… своеобразная. Поставила себе цель меня женить до конца года, очень ей внуков хочется. У нас за неделю третьи смотрины, — нарезая торт, пробормотал он.

Ирина с облегчением рассмеялась:

— Третьи? А мне тетя Валя говорит, сходить надо, а то Лидия Михайловна расстраивается. Никто, мол, на сына ее не смотрит.

— Да у меня вообще проблем нет. Просто я что, маме докладываться буду? Мне эти дела вообще ни к чему, свадьбы, дети и прочее… — ответил Максим.

Громкой заливистой трелью зазвонил домашний телефон, что было большой редкостью. Пожав плечами, удивленный Максим отправился ответить на звонок.

— Представляешь, — возвращаясь на кухню, усмехнулся он. — Это мама звонила. Она же спустилась к соседке, а у той дверь заклинило! Короче, выйти не могут.

Девушка испуганно захлопала глазами. На секунду Максим даже забыл, о чем рассказывал, глядя на ее большие зеленые глаза и длинные ресницы. Очки, пирсинг, цветные волосы… прикольная какая.

— Может, помощь какая нужна? Слесарю позвонить или что?

— Да не… Они там вызвали уже кого-то, — отмахнулся парень. — Просто мама переживает, как мы тут без сахара.

Снова наступила неловкая пауза. Еще полчаса назад Максим хотел бы пошустрее завершить церемонию знакомства, но теперь он был совершенно не против, если Ирина задержится еще ненадолго.

— Если ты не возражаешь, то я подожду твою маму. Я просто теть Вале обещала. Понятное дело, я тебе тут без надобности, но все-таки, — неуверенно начала Ирина.

Максим положил огромный кусок торта в блюдце и подвинул к девушке.

— Конечно, сиди, я не против. Думал все утро, кого мне мать в этот раз подобрала в невесты. В прошлый раз была дочка маминой подружки, ей уже хорошо за сорок. Симпатичная, да только у нее двое детей. У тебя, кстати, есть дети?

Ирина отрицательно помотала головой.

— Неа. Только кот. Я его из Таиланда привезла. Я там жила год одна, и его мне друзья подарили, когда я в Россию возвращалась.

— Год? В Таиланде? Вот это да… А я во Вьетнам на три месяца с ребятами ездил, по учебной практике. Я ж на языковом учился, только не закончил. Мама, кстати, тогда была против, чтобы я в Ханой летел. Ну не понимает она моей тяги к приключениям. Ей кажется, что мне нужно, как всем нормальным людям, ходить на работу, брать ипотеку и отдыхать на дачных грядках. Только я какой-то неправильный, мне эти идеи вообще не отзываются.

Оба рассмеялись. Ну, действительно, какой же это отдых на огороде среди грядок!

— Моя мама так же. Я вообще тайком тогда улетела, — кивнула девушка. — Знаешь, что мне в Таиланде понравилось? Веганская кухня. Я пятнадцать килограмм на ней скинула, сейчас вот обратно на русской еде стараюсь откормиться. А ты кем работаешь? Я вот фрилансер, статьи пишу и рассказы на заказ для Дзена. Еще пробую удаленно модельером. Вот прикид себе сама придумала.

Макс критично посмотрел на наряд собеседницы. Полосатая кофта с пришитыми вразнобой заплатками, кожаные брюки с шелковым платком вместо ремня. Необычный образ.

— Ярко вышло, незамеченной не останешься, — хмыкнул он. — А я тоже на удаленке, сайты делаю. В целом по деньгам неплохо выходит, а главное — к офису не привязан.

Когда Лидия Михайловна, спустя почти час, вернулась домой, держа в руках пачку сахара, она была уверена — ее вредный сын уже давно распрощался с гостьей. И что за дурацкое совпадение, почему двери у соседки заклинило именно сейчас, а не раньше или позже! Она уже подбирала слова, чтобы оправдываться перед Валентиной Сергеевной за поведение ее великовозрастного олуха. Но, к ее удивлению, она застала Ирину надевающей сапоги в прихожей, а Максима — полностью одетого, в куртке и шапке. Сын галантно держал куртку девушки, помогая ей одеться.

— Ма, мы в кино придумали. Ты не против, если мы тебя оставим?

— В кино? — От изумления у Лидии Михайловны перехватило дыхание. Она совершенно точно знала, что Максим не любитель кинотеатра. Он всегда говорил, что туда ходят есть кукурузу, а не смотреть фильмы.

Когда Ирина, попрощавшись, вышла на лестничную площадку, женщина шепотом уточнила у сына:

— Что мне Валентине Сергеевне сказать?

Парень прижал палец к губам и еле слышно прошептал.

— Скажи, нормально все. И это… Не ищи мне пока никого больше, хорошо?

Лидия Михайловна кивнула. Первый раз за последние годы она наблюдала, как ее сын собирается на прогулку с девушкой. А это означало только то, что Валентина Сергеевна не ошиблась. Профессиональная сваха из соседнего дома свела уже не одну пару молодых людей и, несмотря на преклонный возраст, не собиралась останавливаться на достигнутом.

«Может, Валя и мне кого-нибудь найдет? Импозантного мужчинку какого-нибудь. Лучше, если военного пенсионера», — подумала Лидия Михайловна.

Теперь, когда с личной жизнью сына было все в порядке, можно было заняться и своей.

—

Автор рассказа: Татьяна Ш.

Рейтинг

5 из 5 звезд. 1 голосов.

Невозможное возможно.

« Ей осталось жить совсем немного» — констатировала лечащий врач. Мать неотлучно сидела со своим умирающим ребёнком, исполняя прихоти девочки, допустимые в условиях больницы. Кирочка «таяла на глазах». Ей было всего 8 лет. Как мало…
Девочку перевели в отдельную палату, в которую пускали всех желающих. Есть такие палаты…для умирающих. Родственники наносят свой «последний визит».
Кира лежала, глядя в безликое больничное окно, за которым виднелась огромная ёлка. Снег уже лежал на её массивных лапах. Белое на зелёном.
Мысли девочки были тут, в палате. Она думала, что вот, она скоро умрёт, а её любимые мамочка и папочка останутся без неё, будут плакать и страдать. И из её глазок тоже катились слёзки. Она отвернулась, делая вид, что спит, стараясь не хлюпать носиком.
Тут в их палату вошла медсестра Елена. Она бросила беглый взгляд на мать, а затем долгим взглядом посмотрела на девочку:
— Кто у нас здесь выздоравливающий? – спросила она.
Мать округлившимися глазами смотрела на медсестру. Девочка тоже повернулась, и удивлённо посмотрела на женщину.
Воцарилась пауза, Елена продолжала выжидательно смотреть на Кирочку, и той пришлось сказать:
— Я!
— Вот и славно, а то я уж было подумала, что палатой ошиблась. А тебя ведь Кирой зовут?
— Конечно! А это – моя мама Ирина – и девочка указала на женщину, сидящую возле её кровати. – А папа работает. Его Сергеем зовут.
— Вот и замечательно! Меня зовут Елена. Спасибо, что ты нас всех познакомила. Знаешь, нянечка сказала, что вчера приходили твои одноклассники, но их не пустили, сказав, что ты очень слаба, и они быстро утомят тебя своими разговорами про школу и подготовку к новогоднему празднику.
У девочки загорелся огонёк в глазах:
— Как не пустили? Мне было бы интересно! Я бы не устала!
— Им разрешили оставить для тебя только вот это: появилась маленькая картонная, украшенная бантиками, коробочка, в которой лежали мандарин, лимонные дольки и пачка печенья.
Мать хотела взять коробку у Елены и передать дочери, но медсестра подала знак, чтобы она не трогала. Девочка, слабенькой ручкой, потянулась к коробочке, и бережно взяла её, любуясь разноцветными бантами.
— А можно их завтра пустят ко мне?
— Я попробую уговорить врача. Но доктор сказал, что тебе нужно выпить вот эти таблеточки, которые помогут тебе сидеть в кровати, чтобы принимать гостей. Понимаешь, одноклассники – это ведь не родственники, которых можно впустить, даже когда ты лежишь!
Медсестра показала пузырёк с ярко-красными, глянцевыми, как новогодние шарики, драже.
Девочка протянула руку к пузырьку:
— Дайте, я буду их сама пить.
— Нет, их пить не надо. Их разжёвывают. По одной четыре раза в день после еды.
Озабоченность проглянула во взгляде девочки. Как эхо, она повторила: «после еды». А затем, видимо, приняв какое-то решение, согласно кивнула: « Хорошо, я покушаю».
Медсестра, чуть улыбнувшись, направилась к выходу.
— Вы завтра придёте? – услышала она вопрос девочки.
Обернувшись, ответила:
— У меня график. Я зайду к тебе через два дня. А сегодня целый день буду навещать тебя. Поэтому не прощаюсь.
Девочка и мать только кивнули, обе понимая, что что-то изменилось. Елена вышла в коридор.
Целый день девочка ожидала приходов медсестры, в которые радостно сообщала, что покушала, приняла лекарство, и даже сама умылась. Елена улыбалась, радуясь успехам «выздоравливающей». Мать во всём поддерживала дочку, робкая надежда светилась у неё в глазах.
На третий день девочка сидя встретила медсестру.
— Здравствуй, Кира! Какая ты умница! А я тебе подарок принесла, смотри.
И фигурка единорога с всадницей, у которой были крылья эльфа, появилась на ладони Елены.
— Ой, какая прелесть! – и девочка захлопала в ладоши.
— Держи, он принесёт тебе удачу, и то, что ты шепнёшь ему втайне ото всех.
По лицу девочки было видно, что в её головке одна мысль сменяет другую.
Пузырёк с драже был почти пуст.
— Я пойду, расскажу доктору о твоих успехах, и попрошу его разрешить впускать к тебе гостей.
Кирочка закивала головой.
Медсестра ушла, а девочка спросила у мамы:
— Как думаешь, доктор разрешит?
В глазах девочки была почти мольба.
— Думаю, разрешит. Только мне надо выйти, чтобы помочь Елене его уговорить. Ты побудешь здесь одна?
Сначала девочка оробела, но затем, поборов этот противный липкий сгусток, пробежавший где-то в груди, проговорила:
— Конечно, иди, попроси. Я очень хочу увидеть своих друзей!
Мать вышла, и, найдя Елену, говорила с ней, порой, роняя слёзы. А затем разговор приобрёл другой характер, и уже радость появилась во взгляде матери. Они что-то обсудили, и Ирина вернулась к дочери, а вскоре и Елена зашла:
— Ну, что ж, у меня хорошая новость! Вот, держи новый пузырёк с лекарством. Это – таблетки – желе, которые укрепят твои косточки. Оказалось, что твои косточки нуждались в этом желе. Съев их, ты сможешь даже ходить!
Девочка протянула руку к пузырьку. Открыв, она увидела, что лекарство имеет форму фигурок животных. Рассматривая, произнесла:
— Какие хорошие лекарства доктор мне назначает!
— Принимать так же, как и то лекарство, только 5 раз в день. Я загляну вечером, а ты мне опишешь вкус этих лекарств.
Елена выходила, а мать уже накрывала тумбочку салфеткой, ведь скоро принесут обед.
— Оранжевые – со вкусом апельсина, а красные – со вкусом клубники – выпалила Кирочка, едва медсестра зашла в палату после ужина.
Мать и Елена улыбнулись ребёнку:
— Везёт тебе! – сказала медсестра, погладив девочку по головке.- Только, знаешь, что я думаю? Тебе нужно вымыть голову. У тебя длинные волосы, и чистыми они будут красиво смотреться. Что скажешь?
— Мам, а у нас шампунь есть? – обернулась она к матери.
— Принесу – ответила та.
— Хорошо, тогда до встречи через два дня.
Медленно тянулись эти два дня. Мама читала книжку, когда увидела, что дочь смотрит в окно. Прервав чтение, спросила:
— О чём ты думаешь?
— Я хочу, чтобы пошёл снег, пришли мои друзья, и мы вместе встретили новый год.
— Наконец — то её смена! – с самого утра сказала Кира.- Мама, заплети мне косу. И вот этот синий бант прикрепи.
Елена, войдя в палату, радостно посмотрела на девочку:
— Вот это Кира! Красавица просто!
Подойдя, склонилась, и сказала:
— Давай создадим праздничную атмосферу?
— А как? – захлопала глазами девочка.
В тот же миг появилась баночка с белой гуашью, кисточка и стопка салфеток.
— Думаю, ты сумеешь с помощью мамы украсить окно своей палаты, нарисовав и прикрепив вырезанные снежинки?
— Да, мы в прошлом году так делали.
— Вот и молодцы! А я снова пойду к доктору, и поговорю с ним.
Через некоторое время мать вышла в коридор, и состоялся очередной разговор. Женщины заговорщическим тоном что-то обсуждали. А затем, явно довольные, направились в палату к девочке:
— Кирочка, доктор разрешил тебе увидеть друзей. Он сказал, что первый раз ты увидишь их из своего окна, а затем их впустят в палату. Ты ведь сможешь подойти к окну?
Радость, смятение, трепет – всё смешалось на таком живом лице ребёнка. Все эмоции пробегали, сменяя одна другую:
— Я, я постараюсь!
— А это доктор назначил тебе на этот раз. – Елена поставила на тумбочку пузырёк с белыми таблетками и коробочку с жёлтыми шариками. Под каждый положила записку, как принимать данное лекарство.
Девочка сама села, и прочитала содержимое записок, сказав:
— Не сложно. Справлюсь.
В последующие два дня Кира не только украсила окно, но и в самой палате воцарилась атмосфера праздника, и она смастерила своими руками подарки для одноклассников.
Когда же пришла Елена, то она увидела нарядно одетую девочку, радостно ожидающую её прихода.
— Да ты молодчина, Кирочка! – вырвалось у медсестры.
Ребёнок заулыбался ещё больше, а затем встал, и сделал несколько шагов по палате. Мать тревожно следила, готовая в любую секунду поддержать девочку, если она начнёт падать.
— Хочу тебе сообщить, что вечером тебя ждёт приятный сюрприз! Ты это заслужила!
Девочка, немного уставшая, но довольная, села на свою постель.
Целый день прошёл в предвкушении, а вечером, когда солнце ещё проглядывало сквозь макушку ели, что заглядывала в окошко палаты, Елена распахнула дверь, радостно провозгласив:
— Сюрприз! и указала на окно.
Девочка бросила туда свой взгляд, и в этот момент в небо, один за другим, полетели разноцветные шары.
Встав, Кира направилась к окну, шаркая непослушными ножками, и радостно припала, рассматривая, кто же пришёл.
А под ёлкой, украшенной новогодними игрушками и гирляндами, стояли её одноклассники с зажжёнными бенгальскими огнями в руках. Когда она выглянула, они радостно замахали ей руками, крича:
— Кира, выздоравливай! Кира, мы тебя ждём!
А потом они веселили её, дурачась, даже снежком в окно запульнули.
Кирочка, обо всём позабыв, махала им рукой и улыбалась. Прижимая руки к сердцу, потом пальчиками рисовала сердечко и дула, отправляя его своим друзьям. Только когда стемнело, ребята ушли.
Девочка, счастливая, вернулась к себе на постель. Затем, облегчённо вздохнув, произнесла:
— Скоро мы вместе встретим Новый год!
Ира и Елена обняли девочку, и поцеловали в уже порозовевшие щёчки. Они поплачут, потом,…от счастья!

Автор :
ЕАбилгасанова

Рейтинг

5 из 5 звезд. 1 голосов.

ДЕСЯТЬ МИНУТ

Ольга всегда знала, что она – человек особенный, но её вторые половинки почему-то это мнение не разделяли. Надоевший сценарий повторялся раз за разом: ссоры, долгие нудные монологи, одиночество. Мама говорила: Олюшка, на тебя нельзя кричать, можно только договариваться. А где возьмешь того, кто готов договариваться?
И вот очередное фиаско.

Ладно, одна так одна. Поначалу всегда больно. Ольга ждала, что постепенно жизнь начнёт налаживаться, однако прошёл месяц, а тягостное чувство где-то глубоко в сердце не утихало. Немного помогала работа, но в выходные очень хотелось позвонить подлецу – до того было душно и одиноко. Звонить никак нельзя, это нехитрое правило знают и пятиклассницы.

В кино! Нужно срочно идти в кино! На три сеанса подряд.
По пути Ольга заглянула в почтовый ящик. Кипа газет, буклетов и один белый конверт. Подумав немного, она повернула ключик: заберу потом, не хватало ещё перед выходом пачкать руки о свежую типографскую краску.
Годзилла на экране лениво водила туда-сюда жирным хвостом, маленькие, как муравьишки, люди бегали вокруг и кричали.

Господи, нельзя быть такой дурой! Письмо прислал он, совершенно точно он. Долгожданное примирение совсем близко, а она сидит и жуёт безвкусный, похожий на пенопластовые шарики попкорн.

Домой Ольга не шла – летела: её окрыляло предчувствие чего-то очень важного и хорошего. Письмо лежало на месте. Осторожно вытащив его двумя пальчиками, девушка понюхала конверт. Незнакомый запах, но приятный: что-то свежее, нежное, хвоя, лимонад и цитрус. Пикник на лесной полянке.

Письмо было написано от руки – милая странность в эпоху господства Times New Roman, и почерк твёрдый, красивый, без дурацких завитушек. Ни одной орфографической ошибки. Стоит заметить, что Ольга втайне гордилась школьными пятёрками по русскому языку и мужчины, пишущие грамотно, имели больше шансов на её симпатию.
«Добрый день!
Не сочтите меня нахалом, но вы – самая чудесная девушка на свете.
У меня есть предложение. Пожалуйста, завтра в 17.30 выйдите на балкон на 10 минут. Делать ничего не нужно, просто выходите. Любая работа должна быть оплачена, поэтому прилагаю к письму скоромный гонорар. Если моё послание вас оскорбило, приношу извинения.
С искренним уважением, Х.».
В конверте лежали две тысячные купюры. Ну дела. Таких чудиков Ольге встречать ещё не приходилось. Письмо так увлекло, что потерянная любовь сама собой отошла на задний план. Может, рискнуть и выйти? А что надеть? Улыбаться или не надо? Её будут фотографировать?
В эту ночь Ольга первые уснула без пустырника.
***
Утро наступило предательски быстро. Приоткрыв один глаз, Ольга нащупала телефон и выключила будильник. Обойдутся денёк без неё. (Как ни странно, действительно обошлись: девушка была бухгалтером, а вне периодов сдачи отчётности бухгалтер – фигура эфемерная.)

Вчерашнее письмо оказало на Ольгу странное воздействие: хотелось слушать песни на французском и делать забавные глупости. И пионов, много белых пионов. Дойдя до метро, она купила у бабушек цветов на две тысячи рублей, привела себя в порядок и в половине шестого вышла на балкон в маленьком черном платье и с букетом в руках. Ничего подозрительного Ольга не заметила, но ощущение чьего-то присутствия приятно щекотало нервы. Взяв лист бумаги, она написала: «Продлим?» и сбросила послание в свой же почтовый ящик.

На следующий день её ждали ещё две тысячи и письмо:
«Здравствуйте!
Конечно, продлим. Пионы прекрасны, но вы их затмили. Если можно, выскажу небольшое пожелание: распущенные по плечам волосы вам идут больше».
«Извращенец», – подумала Ольга и радостно засмеялась.

В обеденный перерыв она сбегала в салон красоты, обещавший посетительницам «лук как у Ким Кардашьян», и на деньги извращенца сделала прическу, укладку и маникюр. Перемены не остались незамеченными: системный администратор тут же предложил Ольге помощь с операционной системой, а старший менеджер поменял бутылку с водой в кулере, хотя старая была полна на две трети.
В 17.30 она вышла на балкон и сказала громко: «Ну привет, извращенец. Наслаждайся». На прощание, не удержавшись, Ольга лукаво подмигнула невидимому зрителю.
Следующее письмо гласило:
«Добрый день!
Теперь я могу сказать, что видел ангела. Распущенные волосы очень вам к лицу. Пожалуйста, наденьте сегодня красное платье.
С искренней признательностью, Х.
P. S. Я не извращенец».
Как он мог её услышать? Хотя не всё ли равно, пусть тайна остаётся тайной и придаёт жизни новые краски.
На очередные две тысячи Ольга купила постельное бельё с розочками и васильками.
***
Постепенно балконные променады стали частью её распорядка. Каждый день Ольгу ждали деньги и маленькие задания. Сказать на языке глухих: «Мир красивый, и я красивая», жонглировать тремя яблоками, спеть «Как упоительны в России вечера» на китайском и так далее.

Становилось всё интереснее, девушка с нетерпением открывала очередной конверт и ждала посланий. Деньги брала с удовольствием, но дело было уже не в них.

Конечно, ей хотелось знать, кто этот щедрый незнакомец. Созрел план, очень простой: Ольга решила отследить процесс попадания писем в ящик. В пять утра, прихватив бутылку с водой и бутерброд, она заняла стратегически удобную позицию на лестничной площадке второго этажа.

Через час снизу послышалось неуверенное шарканье. Перегнувшись через перила, Ольга увидела бабушку – типичного божьего одуванчика в платке и вязаной кофточке. Испуганно оглядываясь, старушка потянулась к почтовому ящику.
– Я так понимаю, вы моя тайная поклонница! – громко сказала Ольга и сбежала по ступенькам вниз.
Бабушка охнула и попыталась сбежать из подъезда, но не тут-то было. Молодость оказалась проворней.
Они вышли во двор вместе.
– Рассказывайте, – попросила Ольга.

– Иначе я буду думать, что беру деньги у какого-нибудь бойкого пенсионера.
– Не у пенсионера, а у инвалида, – тихо поправила бабушка.

– Не нравилась мне эта затея. Но он упёрся как баран: иди да иди. Хожу вот.
– Он инвалид?
– Колясочник. Двадцать пять ему было, красовался перед девушкой и прыгнул с обрыва в озеро. А там воды по колено. Операций много делали, да без толку, не ходит с тех пор.
– А откуда у него деньги?
– Только ноги отказали, голова-то в порядке. Сидит, стучит целый день по клавишам, работает в компьютере. Когда скучно, бинокль возьмёт – и глядит, что там делается в соседних домах. Когда начал письма писать, прямо расцвел, улыбается каждый день.

Раньше-то жить не хотел. Девушка бросила, друзья забыли, да и не друзья это никакие, значит. Не хочет, чтобы его жалели, особенно родители. Только со мной и общается. Сиделка я.
– Пожалуйста, ничего ему не говорите. Кстати, а как у него получается меня расслышать? До соседнего дома далеко.
– По губам читает.
***
После разговора с сиделкой письма перестали приходить. «Разболтала», – злилась Ольга, но упрямо выходила каждый вечер на балкон. От ощущения нужности кому-то отказаться очень непросто. Однажды она решилась и сказала:
– Привет, извращенец. Как ты там? Моего коллегу сегодня ужалил шмель. Точно посреди лба. Ещё я видела сон про динозавров и купила новый чайник.
Девушка понимала, что невидимый зритель ждал её и ловил каждое слово. Казалось, расстояние между ними сокращается. Ольга начала читать статьи, посвящённые людям с ограниченными возможностями. Сначала было страшно, потом не очень. Выйдя на балкон в очередной раз, она сообщила:
– Извращенец, я сегодня читала про твой недуг. В смысле не про больную голову, с этим всё понятно. Про ноги. Если меня укусишь, я тоже перестану ходить? Или будем кусаться осторожно?
Он смеялся, она чувствовала это.
– Ты бы написал чего, извращенец. Можно и без денег. Я волнуюсь.
В почтовом ящике лежало новое письмо.

«Привет, мой ангел. Вчера ты была ужасно смешной. Именно в этой последовательности (первое слово – ужасно). К письму прилагаю 23 рубля, юмор нынче стоит недорого. Ты очень красива!».

Переписка возобновилась. Однажды на улице Ольга встретила бывшего, но этот эпизод почти не произвёл на неё впечатления. Девушка торопилась домой: «балконное» время принадлежало другому человеку. В 17.30 она явилась на очередное заочное свидание в купальнике, шапочке для плавания и очках. И громко произнесла:
– Извращенец, я приглашаю тебя в бассейн. Не отпирайся, сиделка сказала, что можно. Хочу тебя видеть.
Наутро письма в ящике не было. Ольга пришла в ярость и, подкараулив бабушку-посредника, передала ей конверт с купюрами и письмом.

«Привет, мой милый, немного извращённый сосед напротив. Передаю тебе 14 000 рублей (7 дней по 2 000, которые ты платил 3 месяца назад) плюс 10 000 от меня в подарок. Завтра ровно в 10 встречаемся у моего подъезда».
***
Ольга не спала всю ночь и утром, спускаясь вниз, несколько раз глубоко вздохнула и похлопала себя по щекам, чтобы успокоиться.
Он ждал внизу. Инвалидная коляска, рубашка, джинсы, знакомый уже запах лимонов и леса. Моложе, чем воображала Ольга, и очень симпатичный.
– Я заигрался, – сказал он. Было заметно, что переживает. – Прости меня. Вот деньги. Наверное, продолжать не нужно.
– Может, хотя бы попытаемся?
– Будет непросто и, скорее всего, больно.
– Я не собираюсь делать тебе больно.
– Всё равно поранимся. Оба.
– Ты с самого начала пытаешься командовать и решать за двоих, – заметила Ольга.

– Теперь моя очередь. Сегодня сходим в бассейн, а дальше – посмотрим.
Она решительно подошла к коляске и повезла его в лето.

Александр Бессонов

Рейтинг

5 из 5 звезд. 1 голосов.

Зависть

У меня недельная командировка в одну из областей. Надо сличить рождаемость и детскую смертность между загсами и роддомами. От минюста — я, начальник отдела загс. От минздрава — начальник отдела перинатальной смертности (она уехала раньше).
Мой вояж приближался уже к концу, и главврач центральной областной больницы, в которой находился еще и роддом, пригласила нас вечером к себе домой. Звали ее Мадина Рустамовна. Для меня — просто Мадина.

Если честно, я не знала, что она главный врач, пока мне об этом не сказал заведующий райздравом, Абдумалик-ака, сопровождающий меня. Я подумала, она медсестра — молоденькая, худенькая, невысокого роста, без какой-либо спеси, так присущей врачам такого ранга.
«У нее очень интересная история…» — заинтриговал меня мой спутник.

Мы сели на небольшой топчан, поели плова и, когда Мадина ушла, он начал мне про нее рассказывать:
«Мадине — 35 лет. Она — золотая медалистка в 16 лет! 13 лет назад она окончила с отличием мединститут, у вас там, в Ташкенте.

Ее отец, Шарипов Рустам-ака, тоже был главврачом, сейчас на пенсии. Несмотря на то, что Мадину оставляли в институте на кафедре хирургии, она вернулась к нам. Вышла замуж, родила троих детей.

Пока отец был при должности, она переняла у него его мастерство — делала сложные полостные операции, кесарево сечения, спасла не один десяток жизней. Вскоре она заслужила высокое уважение, даже большее, чем у ее отца, который свой авторитет зарабатывал десятилетиями.

Когда она забеременела в третий раз, ее декретный отпуск совпал с пенсией отца. Его, 70-летнего хирурга, с 45-летним стажем, отправили на заслуженный отдых. Место нужно было племяннику секретаря райкома партии, Курбану Умаровичу Захидову, которому было 40 лет, кандидату наук, но успевшему сменить 8 клиник.
Он тоже был хирургом, неплохо оперировал, но он не был таким блистательным специалистом, как все из династии Шариповых.

Мадина раньше вышла из декрета (ребенка нянчила свекровь). Ее назначили заместителем Курбана Умаровича, и к ней буквально повалил народ со всей области. Вызывали ее и ночью, и в выходные, и в праздничные дни. Она оперировала без устали. За период ее работы ни одного перитонита, ни одного летального исхода, ни одной материнской смертности! Есть чем гордиться…

Курбан Умарович остался без работы и редких подарков в виде натуры — у нас народ не богатый, то петуха принесут, то мешок картошки, то муку со своей мельницы.
Как-то, на одной операции, Мадине стало плохо, и она упала в обморок. Хорошо, это был аппендицит, и работу завершил ее ассистент.

Врачи быстро вызвали ее отца — Мадина впала в кому. Подняли на уши весь райздрав, всех врачей. Почему-то отец попросил ключи от ее кабинета и тут же бросился туда. На столе, кроме фруктов и чайника с черным, еще не остывшим чаем, ничего не было. Старшему сыну он приказал все забрать домой.

Пришла в себя Мадина только через две недели. Все это время возле нее неусыпно дежурили отец и брат, тоже врач. Никого из посторонних они не подпускали к ней. У Мадины не работали конечности — ни ноги, ни руки. В таком состоянии отец забрал ее домой. Через три месяца она восстановилась полностью.

Что же послужило причиной ее внезапной и непонятной тяжелой болезни? В чайнике, уже дома, отец обнаружил… ртуть. Обычную, из разбитого термометра. Мадина была отравлена. Кто же это мог сделать? Чай заваривала секретарь. Она не могла вспомнить, отлучалась она в то утро или нет.»

«А почему Вы немедленно не вызвали сотрудников милиции или прокуратуры?»
«Отец Мадины не разрешил. Вы, наверное, догадались уже, кто это мог сделать. Навряд ли можно было бы доказать его вину… Да и прокурором у нас тогда работал его свояк…»

В это время подошла Мадина с нарезанным арбузом. Я обратила внимание, что она совершенно не улыбается, мало говорит, и вообще, не похожа на хирурга — какая-то красивая девочка-подросток с маленькими ручками. Никак ее внешность не вязалась с тяжелым трудом хирурга.

Когда она снова ушла, мой собеседник продолжил свой рассказ: «Через месяц, после того, как Мадина вышла на работу, сына Курбана Умаровича забодал соседский бык. 12-летнего подростка в тяжелейшем состоянии доставили в больницу.

Это было в день рождения Мадины. Курбан Умарович умолял ее прооперировать сына. Бросив гостей, Мадина с отцом и братом прибыли в клинику. Операция длилась 6 часов. Это был только первый этап. Мальчик потерял много крови. Хирурги буквально собрали его внутренности по кусочкам, и он выжил! Пролежал он в больнице больше месяца и потом его выписали домой под наблюдение отца.

На следующий день после выписки сына Курбан Умарович пришел в облздрав и написал заявление с просьбой об освобождении его от занимаемой должности главного врача и переводе обычным хирургом. В этом же заявлении он рекомендовал на свое место Мадину. Вечером, взяв крупного барана, он поехал к Шариповым домой.

«Прости меня за все, Мадина, если сможешь… Я перед тобой в вечном долгу… Спасибо тебе не только за спасенную жизнь моего сына, спасибо тебе за то, что ты Человек с большой буквы… Ты смотришь на меня и не веришь мне? Да, я немного выпил для храбрости, но завтра я буду все помнить… просто трезвым я бы не решился к тебе прийти…»
«И где он сейчас, этот завистник, Абдумалик-ака?»
«А Вы его видели в больнице, он же Вам статотчетность показывал… Ну да, Вы же всего этого не знали, поэтому и не обратили на него внимания… Он до сих пор там работает… заместителем главврача по хозчасти… Сам так захотел. Он теперь Мадинина правая рука. Как говорится, кто нам мешает, тот нам поможет…»

В этот момент снова подошла Мадина. Так мне захотелось обнять эту хрупкую, но такую сильную и благородную девочку, но я сдержалась и сказала ей: «Примите мои восхищения Вами, золотой Вы наш хирург…» И только тогда Мадина улыбнулась: «Вам уже успели все про меня рассказать…Эх, папа, папа… Если бы не он, никто про это и не узнал бы, и Вы тоже, Абдумалик-ака…»
… Да, пути Господни неисповедимы… Надо было Мадине пройти через такие испытания, чтобы ее злейший враг-завистник, стал ее лучшим помощником. Но такие испытания я даже своему врагу не пожелаю пройти.

Автор — Хакоят Кадырова

Рейтинг

5 из 5 звезд. 1 голосов.