Дедовы заботы

Иван Петрович овдовел полгода назад. Первая горячая боль ушла, спряталась куда-то под сердце и застряла там острым ледяным куском, изредка тая в самое неподходящее время. Спросит кто-нибудь из соседей при встрече: «Ну, как ты, Петрович, теперь один-то?» и заблестит боль в глазах старика.

«Слабый я стал, раньше такого не было, — думал Петрович и сам себе тут же мысленно отвечал: – Так и беды такой не было…»

Жил он в деревне с юности. Вышел на пенсию, думал, вот теперь-то хоть времени свободного будет достаточно. Но после потери супруги время словно остановилось, и Петрович не знал, что с ним делать. Все не имело смысла… Разве что – молитва в храме.

Дочка вышла замуж в город, внучонку уже пора было идти в школу. В начале лета дочь с зятем и внуком Алёшей приехали в деревню.

— Пап, вот на воспитание тебе привезли, – начала разговор Наташа, указывая на внука, – Раньше был дитятей, мама с ним нянчилась, а теперь твоё время настало: надо бы и мужика из него воспитать.

— А что отец, не воспитывает? – поинтересовался Петрович.

— Отец в жизни молотка в руках не держал. Сам знаешь – Димка по музыкальной части. Баян – его стихия. Зимой Алёшку в музыкальную школу определим. В класс к отцу, может, и попадёт. – Ответила Наталья. – А воспитание должно быть гармоничным. Так что помогай. Хочу, чтобы мой сын на тебя тоже был похож: был таким же мастером и трудягой.

Иван Петрович ухмыльнулся и посмотрел на внука.

— Верно, Наташка. Так и быть. Всему научу, что сам умею. Пока жив…

— Перестань, пап – прервала его дочь. – Жить мы будем долго и дружно. – А вот с воспитанием Алёшки – помоги.

В тот же день дед повёл внука в свою мастерскую. Там они осмотрели верстак, полки с инструментами и начали оборудование Алёшкиного угла.

Специально для внука дед приспособил старый письменный стол, укоротив ножки и обив его столешницу листом оцинкованного железа. Для верстака Алёшки требовался и особый инструмент – маленький, под руку ребёнка.

Навесив над Алёшиным верстаком полку, дед приспособил на нём самые небольшие инструменты для внука: молоточки, отвёртки, маленькие плоскогубцы, миниатюрную ножовку и клещи. В круглых стареньких металлических коробочках из-под леденцов, оставшихся со времён дедовой молодости, были насыпаны гвоздики разных калибров.

Алёшка был в восторге и не отходил от деда, постоянно расспрашивая — что к чему. Наталья еле зазвала их обедать, после чего оба опять пошли заниматься «мужской работой».

— Ну, вот. Начало положено, — сказал к вечеру дед. – На сегодня – шабаш. Завтра утром на рыбалку пойдём. Поэтому сейчас снасти приготовить надо, и пораньше лечь спать.

Шли счастливые летние дни. Наталья с мужем заметили, что отец оживился, появилась прежняя ровная осанка и блеск в глазах.

— Ну, Наташка, — удивлялся втайне от Петровича Дмитрий, — даром, что учительница. И сыну – положительный пример, и отца воскресила…

— Внимание… Всем внимание необходимо – что большому, что малому, — тихо отвечала Наталья, — нельзя допустить, чтобы отец сник. Почаще будем ездить теперь. Слава Богу, что Алёшка ему помогает. Другому ведь кроме бутылки ничего и не надо: одно лекарство. А тут – внук как солнце ясное. Вот и хорошо. Я всегда знала, что мой отец — мудрый человек…

Она вздыхала и шла в огород по примеру своей матери. Огород и сад должны быть ухожены, как и при маме, чтобы отец не чувствовал, что всё рушится с её уходом.

Вскоре отпуск Наташи подошёл к концу, она уехала в город, а Дмитрий и Алёшка по-прежнему гостили у деда и помогали ему во всем.

Но настала осень и Алёша должен был идти в первый класс. По такому случаю Ивана Петровича пригласили в город – провожать Алёшу в школу. С гордостью вёл за руку внучонка Петрович. В костюме и при галстуке, которые Петрович не надевал лет десять, он стоял на первой линейке внука и волновался. Заиграл гимн, дед выпрямился и сжал руку Алёши…

В тот момент Иван Петрович дал себе слово не раскисать, приложить все оставшиеся силы на воспитание внука, помощь дочери…

Вернувшись в свой деревенский дом, Петрович сел вечером за стол в комнате и положил перед собой чистый лист бумаги. Словно первоклассник, он, давно ничего не писавший, взял ручку и стал писать в столбик план дел, которые он будет выполнять, готовясь к следующему лету, к приезду Алёшки.

В списке значилось многое: строительство игровой и спортивной площадок, установка качели, турника, столика и скамеек, песочницы. На большой тополь у дороги дед решил повесить «тарзанку», вспомнив своё детство… А ещё необходимо и мостки у речки починить.

Список каждый день пополнялся, становился длиннее и интереснее. На столе появилась вторая бумажка – «бухгалтерия». Туда старик записывал траты на материал: доски, крепления, верёвки, краску, привоз песка. Дел, оказывается, много! Только бы успеть до зимы, до снежных заносов, привезти материал, а зимой сделать заготовки в мастерской, по весне нужно будет строить задуманное во дворе и на улице…

Теперь Иван Петрович был занят, он рано вставал, и по-привычке писал на клочке бумаги план на день, стараясь выполнить его.

Внука привозили часто: и на праздники, и на выходные, и на все каникулы. Дом Петровича оживал, Наташа мыла полы, пекла пироги, стирала шторы.

А дед, Дмитрий и Алёшка мастерили что-то для дома, для спортплощадки, топили баню и ходили на лыжах в лес.

На 23 февраля Наташа подарила всем троим мужчинам камуфляжную форму. Сколько радости было! Близился и Женский день.

— А что тебе подарить, доченька? — допытывался Петрович.

— Да, ты не стесняйся, мы на всё для тебя готовы, — поддержал деда Дмитрий. – Одна ты у нас и любимая.

— Одна?… – Наташа улыбнулась. – Ну, вот тогда вам сюрприз. Скоро прибавление в нашей семье будет, дорогие вы мои… Пока, правда, не знаю кто… Но вполне возможно, что и девочка.

Секундное замешательство за столом переросло в радостные возгласы и крики «ура». Наташу принялись целовать и обнимать. Дима закружил жену по комнате, а Алёшка запрыгал возле вытирающего слёзы деда.

— Слава тебе, Господи, счастье-то какое… Жена всегда внученьку хотела, а и внучок если второй будет, тоже хорошо…

Семья еле успокоилась от радостного волнения. За вечерним чаепитием дед объявил, что по такому случаю он отказывается хворать и хандрить, потому что работы ему скоро вдвойне прибавиться: двоих внучат воспитывать.

— А ну, как ещё один пацан? – смеялся дед. – Где ж мне столько инструмента взять?

На что Алёшка отвечал:

— Тогда я ему свой давать буду, деда. Нам на двоих хватит. Я поделюсь. Ведь брат…

Почитай-ка

Елена Шаламонова

Рейтинг

2.3 из 5 звезд. 3 голосов.

Звонок, изменивший жизнь тети Шуры

Подслеповато щурилась пожилая женщина возле елки в коридоре. Улыбалась розовыми деснами, поглядывала на игрушки. Она была очень маленького ростика, худенькая. В халате, платочке. Мимо люди пробегали. Выздоравливающие и посетители.

А тетя Шура совсем одна была. Мужа, Васечки, давно не стало. Был еще любимый сынок, Гарик. Но тот уехал на заработки. Поначалу приезжал, регулярно. Деньгами помогал. А потом стала мать замечать — что-то не то с сыном творится. Странный он стал. Взгляд отсутствующий.

— Поди, употребляет чего нехорошее! — авторитетно заявила Клава из 105 квартиры.

Тетя Шура до последнего не верила. Кому охота признать, что с твоим ребенком что-то не то? Он же всегда любимый. А потом нашли его, Гарика. Зимой, в чужом месте, мертвого. Документы в кармане были.

Но она все мотала головой и говорила, что не он, не сын это. Списали на стресс. Напрасно тетя Шура кричала, что сердцем ничего не чувствует, значит, Гарик живой.

— Бедная! Смириться все не может! Оттуда не возвращаются! — говорили люди.

С тех пор тетя Шура так и жила в обнимку с бедой. И ждала. Что однажды зазвенит телефон, родной голос на том конце скажет:

— Я вернулся, мама!

— Глупая ты, Шурка. Не хочу плохо говорить, но редкостный отморозок твой Гарик. В вечном дурмане жил. И все, кто на него похожи. Вот растишь детей, душу вкладываешь, а они сами себя уничтожают. Лучше уж их вообще не иметь. Чем на старости лет нервы портить. Бессовестные. И прекрати вспоминать его уже. Нет его, слышишь? Нету! — советовала тете Шуре Клава.

Но материнское сердце не могло смириться. Мы всегда ждем. Тех, кого любим. Кто остался где-то далеко в прошлом. Так и тетя Шура.

Она 10 лет не видела сына. И не было надежды, что он жив. А она все равно не могла смириться, отвергала факты, которые, как известно, вещь упрямая. Хотя вроде бы и надежды не было.

— Сыночек мой. Знаю я, что ты живой у меня. Ничего мне не надо. Только бы разок увидеть тебя, обнять. Знать, что все хорошо. Тебя словно заколдовали, мальчик мой. Плохие пороки у людей, да. Но ты же сильный, ты же сможешь! Мама тебя ждет! — шептала тетя Шура.

А потом ей плохо стало. Клава еле успела скорую вызвать.

Тетю Шуру спасли. И она стояла в холле возле елки. Особенно ей понравилась одна игрушечка — белочка, с пушистым хвостиком. Старая, видать, сохранилась хорошо. Раньше у Гарика такая же была. А как сын пропал — елки больше тетя Шура не наряжала.

Всех в столовую позвали. В кармане завибрировал телефон — кнопочный. Номер незнакомый. И снова встрепенулось сердце — а вдруг?

Праздник же! Волшебный! Рождество! Боженька всех видит, нуждающихся, плачущих, надеющихся.

— Алле? — еле вымолвила от волнения ответила тетя Шура.

— Здравствуй, мама… — раздалось в трубке.

Пожилая женщина схватилась за стену, чтобы не упасть.

— Гарик? Сыночек, ты? Гарик! А я же верила, что ты живой-то! Я сказала, что это не ты! — утирая слезы, прошептала тетя Шура.

— Мама, прости. За все прости, мама. Я скатился на дно. Меня почти не стало. Облик человеческий потерял. Мам, но я смог. Я выбрался. С прошлым покончено. Было трудно, но я справился. И вернуться хочу. К тебе. Теперь я полностью здоров. Мам, я могу приехать? Я так соскучился по тебе! — говорил сын.

— Гарик, ты чего спрашиваешь? Ты приезжай! Я жду тебя, сыночек! — кричала тетя Шура.

Блестела гирляндами елка. И соседке Клаве тетя Шура позвонила, чтобы радостью поделиться — что звонок был в Рождество от сына, которого не было в живых 10 лет. Ну, это для других и официально. А мать-то ждала!

И на следующий день выходила после выписки на улицу тетя Шура. Озираясь по сторонам. Он побежал к ней. Изменился. Очень похудел. Жесткие складки у рта. А вот глаза прежние — ясные, не замутненные.

Из окон смотрели медсестры. Они тете Шуре ту белочку с елки подарили. Сын мать на руки подхватил, она же легонькая и маленькая, как пушинка, целуя ей руки.

А она простила, конечно. Игрушку протянула со словами: «А помнишь?». Гарик кивнул, слеза покатилась вниз. Пока шли домой, сын рассказывал, что теперь будет работать в фонде, помогать людям, которые запутались и у которых проблемы.

— Мам, все хорошо теперь будет! Ты не одна больше. Я с тобой! Сейчас в храм съездим, украсим стол, я всего купил, вкусненького, как ты любишь! Да отпразднуем! — обнимал тетю Шуру за плечи Гарик.

— Звонок-то тот просто мне радость в жизнь вернул! Надо ждать! И верить, всегда. Даже самая заблудшая душа может вернуться, покаяться, спастись. А у нас теперь все хорошо! — рассказала тетя Шура.

Автор: Татьяна Пахоменко, 2021

Рейтинг

5 из 5 звезд. 1 голосов.

Вместе тесно, а врозь ещё хуже

Галина тихо открыла дверь и зашла домой, мало ли, может мамочки отдыхают… Но не тут-то было! Из кухни доносились громкие голоса, мамочки опять ругались. Они так увлеклись этим процессом, что не заметили её прихода.

Мамочками Галина называла свою мать Анну Филипповну 82 -х лет от роду, и свекровь Аглаю Ануфриевну, она была постарше, ей 84 года.
Галина и сама была не молоденькой — 59 лет, но она ещё работала медсестрой в процедурном кабинете поселковой больницы. Сегодня был тяжёлый день, рабочие двух цехов местного завода проходили комиссию, много анализов крови на RW. Галина мечтала поужинать и прилечь, но не судьба, у мамочек опять боевые разборки.

Три года назад Галина потеряла мужа, единственная дочь жила далеко и приезжала редко, поэтому, когда сестра попросила забрать мать, она с радостью согласилась, съездила в город и привезла мамочку.

У сестры вышла замуж дочь, молодые были студентами, подселились к родителям. В двухкомнатной квартире стало тесно, а у Галины трёхкомнатная и она одна.

Матери у неё понравилось, небольшой восьмиквартирный деревянный дом. Квартира полностью благоустроенная на первом этаже, можно в любой момент выйти на улицу, посидеть на лавочке. Правда, бабушек её возраста в доме нет, поговорить не с кем.

Они прожили вдвоём два года, а в начале следующего года пришлось забрать свекровь из деревни.

Она стала совсем старенькая, жить самостоятельно в ветхом домишке уже не по силам. Детей было трое, но так получилось, что она их всех пережила.

Галина решила, что вместе мамочкам будет веселее. Впервые за многие годы свекровь прошла элементарное обследование. Врачи нашли сахарный диабет, выписали таблетки, диету и поддерживающие препараты для сердца.

Мамочкам она отдала большую дочерину комнату.

С неделю бабульки жили мирно, а потом началась весёлая жизнь. Ругались они по поводу и без повода: то костыль не туда поставила, обе ходили с тросточками, то одна храпит ночью, а другая пукает, и смех и грех с ними. Обе жаловались Галине, а кому ещё?

Галина разъединила их, отдала свекрови свою спальню, сама перебралась в зал. Скандалы стихли, но не надолго. Бабушки выбирались из своих комнат и начинали цепляться друг к другу.

Галинина мать всю жизнь работала в столовой поваром, а свекровь в колхозе дояркой.

— Чего тебе на здоровье жаловаться, всю жизнь в тепле, около дармовой еды фигуру себе наедала. Знаю я, как вы в столовых людей дурили, котлеты голимый хлеб, мясо с гулькин нос для близиру, а сметану водой разводили, что тебе было не жить? Вот я на ферме с пяти утра, — начинала обычно свекровь.

— А то вы с фермы молоко не тырили? Да, и сметанку прихватывали. А мне и в столовой доставалось, привезут туши две замороженного мяса, пока его разделаешь, руки скрючит, а кастрюли здоровые таскать? Надо было учиться, да в город выбираться, а не коровам всю жизнь хвосты крутить, — перебивала её оппонентка.

И так каждый день. После скандала мамочки пили корвалол и хватались за сердце. Галина серьёзно опасалась, как бы они костылями друг друга нечаянно не покалечили.

— По какому поводу у вас сегодня разборки? — спросила Галина.

Мамочки наконец-то заметили её.

— Она съела две конфеты, а ей нельзя, ты сама говорила, что кома может быть. Она всё время конфеты лопает и фантики прячет под подушкой, — жаловалась мать на свекровь.

— А ты разбила банку с молоком и осколки из под шкафа не смогла достать, так они под шкафом и лежат, — не осталась в долгу свекровь.

— Вот что, мои золотые! Сестра звонила, молодые от неё съезжают. Мама, ты поедешь назад в город, а Аглае Ануфриевне ехать некуда, домишко её совсем развалился, она останется со мной. Я с вами устала, придётся вас разлучать, а то вы меня до цугундера доведёте, — закончила свою речь Галина.

Мамочки притихли и разбрелись по своим углам. Три дня было тихо, а потом они пришли с повинной и попросили Галину не разлучать их.

— Я не хочу в город, мне здесь так хорошо! Ты мне укол когда надо уколешь, здесь воздух чистый, не отправляй меня,- со слезами на глазах сказала мама.

— Мы больше не будем ругаться, честное слово, поверь нам в последний раз. Скучно мне одной-то будет без Анны, да и как виноватая я буду, — жалостливо просила свекровь.

И ведь, действительно, перестали скандалить бабульки. Поняли, что делить им нечего, а жизнь, она у всех тяжёлая была.

С тех пор они жили мирно, смотрели бесконечные сериалы по телевизору, а вечером пересказывали их Галине. Летом выходили посидеть на лавочке, грелись на солнышке. А потом тихо ушли одна за другой с разницей в полгода…

Автор: Наталья Сергеевна

Рейтинг

5 из 5 звезд. 1 голосов.

Зашла в гости к дочке, и подслушала разговор про себя. Таких слов не ждала…

— Мама, ну почему ты никогда не предупреждаешь, что приедешь?! Еще вечно тянешь столько всего, куда мне это.- вместо слов благодарности в голосе звучал упрек и недовольство.

— Так все вам же. Все свое, домашнее, закрутки, соленья, все натуральное.

Нина Федоровна вздыхала и присела на кухне. Дорога давалась все тяжелее, каждый год она не становится моложе. Трое детей стали уже совсем взрослые, самостоятельные, разлетелись из родительского гнезда. У каждого была своя жизнь. Времени на престарелого отца и мать совсем не находили.

Старший сын последние годы живет в Британии. Он давно семейный человек, у самого уже трое малышей. Правда внуков родителям никогда не привозил, только фото и видео. Времени на общение даже по телефону или через интернет не находит. Даже может забыть, что у родителей дни рождения, не поздравить на словах. Спустя несколько дней правда вспоминает. Сколько бы не просили родители хоть раз привести внуков, он ссылается на занятость и переносит приезд.

Средний сын давно живет в Тюмени. Он тоже женат, воспитывает сына и дочь. Правда звонит очень редко, а приезжал последний раз с внуками очень давно. Ну хотя бы не забывает.

Младшая дочь всегда была любимицей в семье. Она вроде бы и живет совсем не далеко от родителей. У нее уже тоже есть сын, а личная жизнь все не складывается. Родители старались помогать с воспитанием ребенка. Почти до самой школы воспитание внука почти целиком и полностью было на плечах родителей. А после она немного освоилась в городе, забрала сына, а родители оказались почти не нужны. Сама ездить к родителям перестала, внука тоже не возит. При этом замужем она вообще никогда не была, отец малыша исчез, как только услышал о беременности.

Единственный внук рядом, и с тем нет возможности общаться. Конечно, бабуля и по нему скучают. Телефон живого общения не заменит, и все они куда-то торопятся, чем-то заняты. Могут вообще по несколько дней на звонки не отвечать.

Много раз просились в гости, но дочь всегда находила повод отказать. Тут сердце Нины Федоровны не выдержало, она решила просто собраться и приехать без спроса. Разве она могла рассчитывать, что ей будут так не рады. Дед тоже хотел ехать, да сердце давит, давление высокое, решил остаться дома. Пожилая женщина явно утомилась в пути, только родственники этого не ценят и явно не рады ее видеть.

— Мама, сказала о поездке в последний момент. А если бы успела уехать в командировку? Увидела сообщение поздно, с работы не отпроситься. Дома пустой холодильник, ничего готового нет. С Серегой проще, ему денег дала он пиццу или еду какую-то закажет.

— Оксаночка, ну не ругай ты так. С телефоном этим толком не разобрались с отцом. На звонки ты не отвечаешь, а сообщение пока смогли написать. Очень с отцом соскучились по вам.

— Почему такая спешка неожиданная? Что-то с отцом?
— Все нормально, мелочи. А давление у него теперь почти всегда высокое.
Послушался звук входной двери. Зашел Сергей. Явно не в духе, мать его обещала забрать, а тут на автобусе ехать. Несмотря на отсутствии сил, Нина Федоровна побежала обнимать внучка.

— Какой же ты большой стал. Еще немного, и выше нас будешь.
— Бабуля, ты меня так придушишь от радости.- он ворчал, но все же был рад видеть бабушку.
— Так что будем готовить ужинать?
— Мама, успела приготовить, только накрою сейчас.

Оксана накрыла на стол. Явно что-то модное, крохотные порции. Только мальчик растет, разве может он наесться такой порцией. На удивление еды всем хватило, даже осталась. Нина Федоровна про себя подумала, может у дочери просто не хватает денег на питание хорошее, а тут еще она со своей скукой. Может правильно деньгами помочь, немного собрали с дедом.

После ужина женщина прошлась по дому. Мебель дорогая и добротная, техники полно. Нужды явно никто тут не испытывал.
— А ты надолго к нам?- дочь спешила поинтересоваться.
— Уже надоела? Да не долго, разве хозяйство и деда одного оставишь.
— Сейчас просто разгар сезона и с билетами проблемы. Завтра съезжу и тебе сразу куплю.

Пришлось соглашаться. Что делать, если тебе намекнули, что задерживаться не стоит. Вечером смотрели фото Сергея, видео. Он хвалился достижениями. Несколько фотографий попросили для деда, он тоже соскучился по внуку.

Четыре дня Нина Федоровна старалась угодить обедами, ужинами. Только все не так. Слишком жирно, то не модно. У внука уже свои вкусы, и даже подстраиваться он не планировал. То на прогулки с друзьями, то в своей комнате дверь запрет и игры на компьютере режется. Дочь возвращалась или поздно или снова уходила вечером. Бабушкино общество явно никого не интересовало, ей явно давали понять, насколько она лишняя и ненужная.

Последней точкой стал случайно услышанный разговор. Дверь в комнату дочери была неплотно занята, и Сергей интересовался у матери, когда же бабушка домой уже поедет. Ему надоело отвечать на бесконечные бабушкины вопросы, друзей не пригласить, скука одна.
От этих слов сердце стучало как бешенное, а на глазах наворачивались слезы. Женщина тут же собрала свои вещи, и уже собиралась выходить.
— Мама, а куда ты? Билеты только на завтра?
— Билет и поменять можно. Только мне тут делать нечего, раз так не рады. Мы тебя не так воспитывали, всю душу в тебя вложили с отцом.

Поменять билет так и не удалось. Завернувшись в платок, пожилая женщина думала о своем. Как так выходит, что вложив всю душу в детей, можно оказаться им совсем не нужной, раздражать и мешать. Почти всю жизнь отказывали себе во всем, лишь бы дать все детям. Теперь оказались совсем не нужными, лишними.
Дома была под вечер. Супруг был рад как младенец. Он без конца задавал вопросы, интересовался внуком и дочерью. Только что отвечать.
— Все отлично. Так тепло приняли, что расставаться не хотели. Еле домой отпустили.

Муж ее точно ждал. Он за несколько дней даже похудел, скучал и ничего не ел. Вот они друг другу только и нужны на старости лет. Может нужно уметь отпускать детей со спокойной совестью, пусть живут по своему, как душа подсказывает.

Рейтинг

5 из 5 звезд. 3 голосов.