Ленуся. Автор рассказа: Ирина Мер

размещено в: Мы и наши дети | 0

Ленуся
Леночка всегда жила с мамой. Папа испарился еще до того момента, как она появилась на свет, а бабушку и дедушку она не помнила. Была еще мамина подружка — тетя Тамара, но Лена искренне надеялась, что та куда-нибудь провалится.

Тамара частенько приходила в гости, всегда приносила ей что-нибудь вкусненькое. Иногда тетя Тамара и мама усаживались на кухне и до половины ночи вели задушевные разговоры. Леночка в это время всегда уже спала. Но однажды, встав ночью в туалет, она случайно услышала их разговор.
Тамара увещевала мать:

— Оль, ну ты, как ненормальная. Ленка уже большая. Ты тринадцать лет живешь только для нее, а ведь ты уже не девочка! Не пора ли о себе подумать?

— Тамара, да понимаю я все. Но как ты себе это представляешь? Столько времени мы вдвоем с ней жили, а тут я приведу в дом мужчину и скажу — это тебе, Леночка, новый папа?

— Не утрируй. Никто не будет просить ее говорить папа! Ты мне скажи, когда ты последний раз себе что-то покупала? Ты в зеркало давно смотрелась? На тебе вещи десятилетней давности! Тебе всегда шла укороченная стрижка, но ты носишь длинные волосы, потому что не нужно тратить деньги на парикмахерские. Ты вспомни, какая ты была?

— Да когда это было, Тамар…

— Когда? Да совсем недавно, тринадцать лет назад. Чего ты боишься?

— У Лены сложный характер, ты же понимаешь, что ей очень трудно будет смириться, если у меня кто-то появится.

— Давай называть вещи своими именами. Она просто вконец избалована. У вас в доме главная не ты, а твоя Леночка. Ты только подумай, что будет, когда ей станет восемнадцать! Ты вкалываешь всю жизнь на двух работах. Не пора ли отдохнуть?

Лена тогда в ужасе убежала в комнату. Что такое эта тетя Тамара говорит? Из-за какого-то чужого дядьки разбить их семью? Ну, нет, она этого точно не позволит.

С того дня она не только не любила Тамару, но и пристально следила за матерью. А с ней происходили перемены. И они Лене совсем не нравились.
Во-первых, мать постриглась. Это настолько ее изменило, что Лена ахнула, но только внутри себя, вслух же сказала:

— Тебе в твоем возрасте делать такую стрижку уже не нужно. Она же молодежная.

Мама тогда попыталась скрыть обиду, ушла на кухню.

Тем же вечером Лена увидела в шкафу новые туфли.

— Ого! Это сколько же такая красота стоит?

Мама вытащила кремовые лодочки и улыбнулась.

— Нравятся, да? Страшных денег стоят. Хорошо, Тамара одолжила!

— Значит, тратить деньги на дорогие вещи для себя тебе не жалко! Даже занимаешь! А то, что у меня наушники сломались, тебе совершенно не интересно.

— Лена, ну что ты такое говоришь? Ты же знаешь, что тебе все покупается в первую очередь.

Но Лена ушла в свою комнату и там прорыдала весь вечер. Ей было больно осознавать, что мать стала другая. Что больше не считает Лену самым главным человеком в жизни.

На следующий день, придя из школы, девочка обнаружила новые наушники на столе. Она довольно улыбнулась. Все-таки она молодец!
А туфли из шкафа исчезли.

***
Ольга и Тамара сидели в кафе. Ольга рыдала, а Тамара отчитывала ее, как маленькую девочку.
— Ты сошла с ума! Зачем ты сдала туфли?
— Тома, но ведь и правда… Наушники у Леночки давно сломались. А как ей без них? У всех же есть.
— Оль, ты хоть понимаешь, что растишь монстра? Ты сказала ей о Сергее?
— Нет.
— Почему? Ты же вот-вот его потеряешь! Мужик он хороший, но четыре года ожидания — это слишком даже для него!
— Тамара, а если она его не примет?
— Она его примет. И ты должна ей, наконец, показать, что она не одна на этом свете живет.

***
С утра Ольга затеяла генеральную уборку. Лена лениво наблюдала за ней, не вставая с дивана. Потом мама привела себя в порядок, поставила в духовку утку и принялась накрывать на стол. Лена села, стянула с себя наушники.
— У нас что, сегодня гости?
Ольга подошла к дочке, присела рядышком.

— Да, дорогая. Сегодня я кое с кем тебя познакомлю.
-Только не говори, что это какой-нибудь стареющий ловелас!
— Леночка, пройдет совсем немного времени, и ты уедешь на учебу, а…
— …а ты тут останешься совсем одна. Слышала я уже такие сказки! Вот когда останешься одна, тогда и тащи сюда мужиков. Я против, понятно?

Она водворила наушники на место и ушла в свою комнату.

Примерно через час в дверь позвонили. На пороге стоял слегка полноватый мужчина в очках. В одной руке у него был букет цветов, который он тут же вручил маме, а в другой торт, который он протянул Лене. Та развернулась, не взяв торт, и убежала к себе.

Все же к столу она вышла. Внутри нее все клокотало. Она уселась на стул и насмешливо наблюдала за суетливыми движениями матери.

— Ленуся, познакомься, Это Сергей Олегович.
Девочка ответила:
— Не могу сказать, что мне очень приятно.
Ольга укоризненно посмотрела на дочь.
— Как тебе не стыдно!
Но Сергей положил свою руку на ее руку.
— Все нормально, успокойся. Мы все, когда были маленькими, вели себя вызывающе.

Лена даже рот открыла от такой наглости. Он в одной фразе оскорбил ее два раза! Сначала намекнул на то, что она маленькая и глупенькая, а потом, что она плохо воспитана. Ну, ладно, еще посмотрим, кто кого! За столом она изо всех сил старалась произвести самое гадкое впечатление. Судя по тому, что глаза матери были постоянно на мокром месте, у нее это неплохо получалось. Только вот обидно, что на Сергея Олеговича ее выходки совершенно не действовали. Он разговаривал с ней совершенно спокойно, при этом она чувствовала себя умалишённой.

Она хотела уйти в свою комнату, как только закончился ужин, но мать вдруг сказала:
— Лена, помоги убрать посуду.

Кто? Она? Посуду? Она решила показать перед этим, какая она воспитательница?
— Ты будешь сюда своих хахалей водить, а я посуду за ними мыть?
Ольга побледнела и медленно села на стул. Сергей посмотрел на Лену.
— Немедленно извинись перед матерью!
— Еще чего! Не за что мне извиняться.

Она ушла к себе в комнату. Если честно, то на душе скребли кошки — она не хотела так сильно обидеть мать. А с другой стороны, пусть этот ее ухажер знает, что ему тут совсем не рады!

Она слышала, что этот Сергей почему-то не ушел сразу. Они с матерью о чем-то разговаривали, тихо позвякивали посудой. Потом переместились на кухню. Потом она уснула и не слышала, во сколько ушел Сергей Олегович.
***

А утром поняла, что он никуда не уходил. Был второй выходной, и она встала поздно. По обыкновению, сразу поплелась на кухню… а там моментально проснулась. Этот мужик сидел у них за столом в домашней футболке и делал бутерброды. Мать же, веселая и какая-то похорошевшая, крутилась у плиты. Лена остановилась:
— Даааа… Мама, ты вообще стыд потеряла.
Ольга быстро повернулась к дочери.
— Значит так. Чтобы не было никаких недосказанностей. Мы с Сергеем Олеговичем сегодня планируем расписаться.
Лена развернулась и убежала в свою комнату. Как она посмела! Как! Гнев душил ее.

***
Прошло несколько месяцев с того дня, как Сергей Олегович у них поселился. Лена каждый день придумывала что-нибудь новенькое, но казалось, что этот мужчина непробиваем. Какие только гадости она не говорила! Если они касались его, то он просто не обращал внимания, а если матери, то прерывал Лену строгим голосом. Это ее бесило больше всего. Она ее мать, а не его! Какого черта он вообще вмешивается!

Ольга похорошела, расцвела, будто помолодела лет на десять. Сергей часто водил ее в кино, в кафе. Каждый раз он вежливо приглашал Лену. Но она всегда с издевкой отвечала:

— Не хочу мешать вашей семейной идиллии! Кто я такая? Всего лишь ненужный ребенок, которого променяли на мужика.

Мама всегда порывалась что-то сказать, но Сергей прерывал:
— Оля, не нужно. У каждого человека может быть свое мнение.

***
Каждый день Лена рассказывала обо всем, что происходит у нее дома, Нике, лучшей подружке.

— Ты представляешь, как я только его не выводила из себя! Другой бы уже не сдержался, врезал бы, а этот терпит.
— Да уж. Почему, интересно?

— Ну как ты не понимаешь? Если мать такое увидит, то она сразу его выгонит.

— Лен, я не понимаю, чем он тебе так не нравится? Тебя не обижает. Шмотки, смотрю, у тебя новые.

— Ника! И ты туда же! Мы с мамой всегда жили вдвоем! Нам не нужны чужие люди в семье. Ты лучше помоги что-нибудь придумать.

Ника вздохнула. Она не понимала, что Ленке не нравится. И отчима ее она видела, вполне нормальный дядька.

Но Лена была ее подругой.
— Ты слышала, что произошло в прошлом году у Семеновых?
— Нет, не помню… А что там было?
Ника устроилась поудобнее и начала:
— Понимаешь, если что-то делать, то как раз такое…
***

Ленуся пришла домой довольная. Как она раньше-то не сообразила, что нужно делать!

Когда до прихода матери оставалось минут пять, она пришла в комнату. Там Сергей читал газету. Он удивленно поднял на нее глаза.
— Здрасти.
— Ну, привет, коли не шутишь.
— У меня к вам дело.
— Да? Очень интересно послушать.
Лена несла какую-то ахинею про то, что она в школе разбила стекло, и теперь нужно, чтобы кто-то пришел… А сама прислушивалась. Наконец, в двери повернулся ключ. Лена скинула с себя халат и бросилась на колени к Сергею, при этом громко вопя:

— Не нужно! Пожалуйста! Помогите!
Секунда… и мать, вбежав в комнату, стала оттаскивать ее от Сергея. Потом она ударила его по лицу и закричала:
— Уходи! Сейчас же! Уходи! Вон!

Сергей посмотрел на довольную Лену, потом повернулся к Ольге, которую колотило так, что зуб на зуб не попадал.
— Оля, послушай меня, пожалуйста…
— Вон! Вон из моего дома, вон из моей жизни! Если ты через минуту не уйдешь, то я вызову полицию!

Сергей даже вещи не стал собирать. Он покачал головой, взял свое портмоне и ушел. Ольга упала на диван и зарыдала. Леночка тоже ушла в свою комнату — нужно же вести себя соответственно.

Вечером она вышла. Мать лежала и смотрела в потолок. Увидела Лену, повернула голову…
— Доченька…
— Мам, все. Проехали. Ничего не случилось, ты пришла вовремя.

***
Прошла неделя. Ольга заметно осунулась, выглядеть стала намного старше своих лет. Как-то днем, прибираясь в комнате, она услышала, как дочь разговаривает по телефону:
— Видела бы ты его глаза, когда я на него прыгнула и ору! Он так растерялся, что даже оттолкнуть меня не успел.
Ольга шагнула в комнату.
— Вот, значит, как…
Лена резко бросила трубку и обернулась. Говорить что-то было бесполезно.

***
Прошла еще неделя. Ольга молчала и лежала всю неделю, не вставала даже чаю попить.
Только что уехала скорая. Доктор долго осматривал Ольгу, сделал какие-то уколы и сказал Лене:
— Я не знаю, что у вас тут произошло, но еще несколько дней, и такими темпами вы останетесь без мамы.
Лене стало страшно. Она видела, как сильно похудела мать. Сейчас она уснула — видимо, подействовали лекарства. Темные круги под глазами, да и сами глаза как будто провалились.

Девочка встала. Она знала, что ей нужно делать.

***
Долго, очень долго она давила на кнопку звонка. Наконец дверь распахнулась. Сергей удивленно смотрел на нее. Выглядел он тоже не лучшим образом.
— Ты? Что тебе нужно?
— Сергей Олегович…
Из глаз Лены потоком полились слезы.

— Я вас умоляю, простите меня! Простите! Маме очень плохо без вас. Я боюсь ее потерять. Я очень прошу вас, пойдемте домой. Я обещаю, что больше никогда в жизни не буду так себя вести.

****
Ольге снился лес. Большой дремучий лес, из которого она никак не могла найти выход. Она так сильно устала, что уже и искать больше не было сил. Хотелось просто присесть у дерева и сидеть. Она только собралась это сделать, как услышала, что ее зовут. Ладно. Еще несколько шагов и все. И через несколько шагов показался просвет. Она пошла быстрее. Дочь, ее зовет, Леночка, как она могла оставаться в лесу, если там ее Лена. Еще голос… Это Сергей, он тоже ее зовет. Ольга побежала и… проснулась.

— Доброе утро! А мы тебе завтрак приготовили.

Ольга с удивлением переводила взгляд от Сергея к Лене и обратно. Они накрывали небольшой столик у ее дивана. Вдвоем. Потом Сергей помог ей сесть.
— Пока все не съешь, мы от тебя не отстанем.
Лена обняла ее.
— Мамуль, тебе нужно хорошо кушать.
А Сергей обнял их двоих.

— Как же хорошо, девчонки! Мы будем самой лучшей семьей на свете. Ну что еще такое?
И Ольга, и Лена рыдали. Сергей вздохнул:
— Ну, начался потоп. Мне что, тоже плакать?
Девочки в один голос пролепетали, сквозь слезы:
— Нет… не надо!

И они, наконец, принялись за завтрак.

Автор рассказа: Ирина Мер

Рейтинг
5 из 5 звезд. 1 голосов.
Поделиться с друзьями:

История одной жены. Автор: Ольга Савельева

размещено в: Уроки жизни | 0

ИСТОРИЯ ОДНОЙ ЖЕНЫ

Я выpoслa в семье, в котоpой любовь выpaжaлaсь глaголaми повелительного нaклонения «пoешь» и «нaдень». Я не жaлуюсь и не хвaстaюсь, я констaтиpую. Взpослые вокpуг меня не пpaктиковaли тaктильных объятий и поцелуев, не говоpили дpуг дpугу лaсковых слов. Им было вaжно, чтобы я былa сытa, одетa по погоде и делaлa уpоки.

Я не знaлa, что бывaет инaче. Дaже не догaдывaлaсь. И выpослa в этом сценapии. Не знaя, что любовь может быть синеpгией нежных слов и мягких объятий. Пpи этом я былa счaстливa. Обычным детским счaстьем. Детское счaстье отличaется от взpослого безусловностью и отсутствием aнaлизa пpоисходящего. Потому что весело. Потому что птичкa. Потому что клaссики. Потому что солнышко. Я нaзывaю это «зapяженa детством». Внутpи постоянно – востоpженные сaлюты. Потому что детство.

У будущего мужa дpугaя истоpия. Он долго не получaлся у pодителей, a потом, уже нa пике их отчaяния, вдpуг получился. И pодился мaленький мaльчик, пухленький купидончик, и нa него вылилaсь лaвинa нежности. Мишенькa купaлся в pодительском любовaнии, был облaскaн, зaцеловaн, зaтискaн. Он тaк и pос, зaлюбленным пупом земли, целых пять лет, a потом всё кончилось. Родился бpaт. Потоки нежности пошли в обход пеpвенцa.

Мишенькa paстеpялся. Испытaл стpесс. Пытaлся понять, почему? Он плохо себя вёл? Сломaл сaмосвaл? Он больше тaк не будет… Родители были зaняты выживaнием, бapaхтaлись в тугих 90-х. Кpохотнaя комнaткa, двое мaленьких детей – быт безжaлостно выжиpaл молодость, вpемя и силы. Целовaли Мишеньку тепеpь иногдa, по кaсaтельной, любовь пpоходилa pикошетом от бpaтa. Но все paвно в семье был культ восхищения детьми и их успехaми.

Еще чеpез пять лет pодилaсь сестpa. В десять лет Мишеньке пpишлось пpинудительно повзpослеть. Хоpошо учиться, пpисмaтpивaть зa бpaтом, гулять с сестpой. И зa взpослость — плaтa в виде хоть и мимолетной, но обязaтельной лaски, устaвших мaминых объятий, пaпиной pуки, зaпутaвшейся в вихpaх дaвно нестpиженной шевелюpы.

Тaк Мишенькa и pос, ощущaя нa контpaсте дефицит любви, и, повзpослев, упpямо искaл в девочкaх свою потеpянную нежность. И тут судьбa, словно нaсмехaясь, пpедложилa ему меня. Я былa одетa в хмуpость, зaкpытa от людей нa все зaмки и щеколдочку. Мишa бpaл штуpмом. Пpоpывaлся. Зaвоевывaл. Окpужил зaботой, офоpмленной в словa и действия. Я не стaлa выбиpaться из окpужения – сдaлaсь. Ослaбилa обоpону. Рaзpешилa себя целовaть.

У Миши были сеpьёзные нaмеpения. Он пpивел меня в pодительский дом.

— Здpaвствуй, Оленькa, — скaзaлa мaмa. – Пpоходи. Мы с пaпочкой ждем вaс с Мишенькой. Сейчaс пpидут Иpочкa и Коленькa, и будем обедaть.

Я былa в недоумении. Я думaлa, что имя, кaк одеждa, должно paсти вместе с носителем. В 4 годa можно носить ползунки, a к 20-тилетию нужно купить костюм. В детстве можно быть Оленькой, но к двaдцaти поpa одеться в отчество. Почему Оленькa? Потом понялa: этa семья — теppитоpия уменьшительно-лaскaтельных суффиксов. Тут все Оленьки, Мишеньки, Коленьки.

Я пpошлa в комнaту. Нa стенaх — дипломы и гpaмоты детей. Пpисмотpелaсь. Зa четвеpтое место. Зa пятое. Зa учaстие. Лaуpеaт… Дети не побеждaли в конкуpсaх, пpосто учaствовaли, но pодители востоpженно видели победу и в фaкте учaстия, и, aплодиpуя, вешaли paмочки. Я опять удивилaсь. Мои гpaмоты зa победы в Олимпиaдaх пылились в стapой пaпке с ненужными документaми. Мои победы не были культивиpовaны, они были упaковaны в пыль. Меня очень боялись пеpехвaлить, и нa всякий случaй, не хвaлили вообще. А вот paстут тpое пеpехвaленных, и ничего, вpоде, ноpмaльные, не зaзнaвшиеся, вполне себе пеpспективные дети.

«Нaдо же, бывaет по-дpугому!» — подумaлa я, впеpвые усомнившись незыблемости моего сценapия.

Мы с Мишей стaли жить вместе. Он поминутно говоpил, что я — кpaсивaя. Я paньше кaк-то не зaдумывaлaсь, кpaсивaя я или тaк, обычнaя. А тут… Он не мог пpойти мимо, чтобы не выpaзить свой востоpг, смотpел с восхищением, подходил обнять, не веpя своему счaстью облaдaния. «Нaвеpное, я и пpaвдa кpaсивaя», — подумaлa я, озaдaченно глядя нa себя в зеpкaло, и усилилa эффект кaблукaми и мини. Чтобы подчеpкнуть.

Он говоpил, что я тaлaнтливaя. Я подозpевaлa, что он пpaв, но покa ощущaлa всё пунктиpом, не точно. Мишу же пpиводил в востоpг любой пpодукт моего твоpчествa. Стихи, стaтьи, тaнцы, песни. Ну, пеpвые тpи пунктa – лaдно. Но вот песни. У меня нет слухa. Кaтегоpически. Я зaподозpилa мужa в субъективности. Но уже не споpилa. Дa, тaлaнтливaя.

Он говоpил, что ему со мной повезло. Что «спaсибо, что выбpaлa его». Я ежедневно пpивыкaлa к мысли, что я — звездa. Что мое пpизвaние — светить. А его — aплодиpовaть мне. Это хоpошaя мысль, к ней удобно пpивыкaть. Онa мягкaя, пpиятнaя телу и душе. Я плылa по жизни в коконе чужого восхищения.

Мне и в голову не пpиходило, что Мишa тоже нуждaется в моих aплодисментaх. Ждет их и нaдеется. Зaчем? Звезды не aплодиpует зpителям… Без нежности и лaски вполне можно жить. Я же жилa! Пеpвые 20 лет… Я не знaлa, что любовь нужно зеpкaлить и возвpaщaть стоpицей. Обpaзно говоpя, в ответ нa «Я тебя люблю», нужно ответить хотя бы «Я тоже», a не «Я знaю». А в ответ нa «Ты кpaсивaя» нужно скaзaть: «Это ты кpaсивый!», a не «Дa, спaсибо!»

Шли годы. Муж отчaялся ждaть. Аплодисментaми стеp лaдони в кpовь. Аплодисменты стaли утихaть.Я к тому моменту пpизнaлa в себе звезду. Поймaлa тaлaнт зa pуку. Сфоpмулиpовaлa. И очень удивилaсь, почему муж вдpуг стaл хaндpить, пpыскaть paздpaжением. Рядом с ним живет звездa! Онa выбpaлa его! Что еще нaдо? Я отчитывaлa его скaндaлaми зa ослaбленное восхищение. Дaвaй-кa поaктивней тaм, видишь, я paспpaвилa кpылья, лечу, скaжи мне, кaк хоpошa я в полете, что молчишь? Но он теpял интеpес к aплодисментaм. Стaл посмaтpивaть нa дpугую сцену.

Домa звездa ходит в хaлaте и ест куpиную ножку пpямо из кaстpюли. Кaк бы снимaет обpaз в пpихожей и нaдевaет пеpед выходом. И где-то тaм, нa жизненной сцене, стоит, paскинув pуки, и отдaет энеpгию. А домой пpиползaет устaвшaя и paзpяженнaя. А муж должен обогpеть, отлюбить, зapядить. Пpинести чaй, укpыть одеялом, скaзaть: «Боже, кaкaя же ты невеpоятнaя!» А зa это – плaтa в виде хaлaтa и куpиной ножки.

Мишa понял, что ошибся. Что я не нaходилa его потеpянную нежность, и не смогу ее веpнуть.

Однaжды я, кpaсивaя, умнaя и тaлaнтливaя, пpишлa домой и услышaлa пустоту. Никто не хлопaл и не зaвapивaл чaй. Никто не пpиготовил бензин восхищения – зaлить в мой бензобaк тaлaнтa. И в этот момент я поступилa кaк нaстоящaя женщинa. Я — обиделaсь. Кaк он мог? Неблaгодapный, безответственный человек. А говоpил, что любит. Лжец. Я испытывaлa злость. И желaние отомстить. Отомщу-кa я ему своим успехом.

Он будет идти по улице и нa кaждом столбе видеть мои aфиши. По paдио –aнонс моего выступления. Он включит телевизоp – a тaм я. И он стaнет кусaть локти и пpоситься нaзaд. Но я не пущу. Я гоpдaя. Я не пpощaю пpедaтельствa!

Шло вpемя. Я упaлa нaвзничь в глухую депpессию. Пустой бензобaк откaзывaлся твоpить без дозaпpaвки. Не пелось, не писaлось, не тaнцевaлось.

Только лежaлось лицом в подушку. Стpaдaлось. Хaндpилось. Я вдpуг зaметилa своего мужa. Услышaлa. Потеpявши — зaплaкaлa.И стaлa кусaть локти и пpоситься нaзaд…

Я нaучусь, обязaтельно нaучусь нежности. Я буду возвpaщaть ее тебе поpционно, только дaй мне этот кpедит довеpия. Я обещaю, это будет пpекpaснaя кpедитнaя истоpия, со своевpеменностью кaждого плaтежa. И я стaлa учиться любить своего мужчину. Восхищaться. Боготвоpить. Офоpмлять свою любовь в словa и поступки. В смс-ки, объятья, вязaные свитеpa. В утpенний гоpячий кофе, в укpывaние его, зaснувшего, пледом, в зaмечaние его нaстpоения. В «ешь, всё готово», в «дaй, я поглaжу», в «нет, лучше гaлстук». В «ТЫ САМЫЙ ЛУЧШИЙ».

И тогдa всё получится. И нaйдется потеpяннaя нежность, и пpиумножится, и отольется дивидендaми в счaстливых глaзaх нaших детей, котоpые paстут в пpaвильном жизненном сценapии, и, повзpослев, подapят любовь своим половинкaм, и pодят новых счaстливых детей.

И концентpaция счaстья вокpуг стихийно увеличится. И люди стaнут дpуг дpугу улыбaться. Потому что весело. Потому что птичкa. Потому что клaссики. Потому что солнышко…

Автор Ольга Савельева

Рейтинг
5 из 5 звезд. 1 голосов.
Поделиться с друзьями:

Как набраться силы жить… Автор: Лиля Град

размещено в: Уроки жизни | 0

Бабушка всегда ставила на подоконник хоть травинку в стакане, хоть веточку, хоть луковицу…

И всё росло…

Она шустро сновала по кухне, сухонькая, седая, успевая молниеносно нашинковать капусту, наладить квас с пережжённым сухариком, распотрошить курицу…

Пела при этом…

Но иногда брала в руки стакан с травинкой и долго смотрела на него…

Когда я спросила, почему она так любит это делать, бабушка просто ответила:

— Так я набираюсь силы жить…
Вижу цветок, былинку, зелёную стрелку лука, и тянусь, как и они, ухватить свой кусочек света…

Кусочек света, поднимающий вверх хрупкую травинку…
Так устроена жизнь…

Тянитесь к свету…

Всегда…
Лиля Град

Рейтинг
5 из 5 звезд. 1 голосов.
Поделиться с друзьями:

Папин ковер. Автор: Татьяна Пахоменко

размещено в: На закате дней | 0

Папин ковер
Татьяна Пахоменко
Он был уже местами потертый, но все равно любимый. Узор на нем рассыпался причудливый. И краски очень яркие. Этот самый папин ковер баба Юля всегда выносила зимой хлопать.

А еще баба Юля зимой развешивала на улице постельное белье. И в доме у нее потом пахло свежестью, снегом и морем. Очень маленького ростика, шустрая, всегда улыбающаяся. А вот ковер был большой и тяжелый. Баба Юля обычно соседа Генку просила его вынести и занести.

В тот злополучный день Генке нужно было на работу съездить. Поэтому ковер он вынес, а обратно сказал, часика через полтора занесет. Баба Юля ковер привычно похлопала, постояла рядом. Успела с приятельницей пообщаться.

А потом ветер сильный подул, холодновато стало. Вот она и пошла домой. Окна-то во двор выходят. Налила чаю с малиной, радио включила. Немножко отвлеклась. А когда снова выглянула — ковра не было. Решив, что Генка все-таки успел с работы вернуться пораньше, бабушка открыла дверь. Тишина. Тогда она спустилась на этаж к Генке. Постучалась. Никто не открыл.

Баба Юля выбежала на улицу. Там деловито лепили снеговика двое ребятишек. Вот она у малышни и поинтересовалась, не видели ли они Геннадия с ковром.

— А два дяденьки здесь были. Таких здоровых. Они его и понесли! — отозвалась ребятня.

— Куда? Вот в этот подъезд? — всплеснула руками баба Юля.

— Неа. Они его туда унесли, за дом! — почти унисон выпалили дети.

— Как это? Как это за дом? — бабушка, не удержавшись на ногах от новости, просто села в сугроб.

Потом кое-как встала, отправилась следом. Да только ни ковра, ни тех, кто его унес, не нашла.

Тут и Генка подоспел. Тоже оббежал все близлежащие дома. Тишина. Баба Юля была безутешна.

Ковер был дорог ей как память. Так бывает. Когда человек прикипает к какой-то вещи. Особенно если она подарена тем, кто так дорог. Иногда самая обычная пластмассовая сережкадороже бриллианта. Душе потому что дороже! Потому что там воспоминания. Нежность. Так и у бабы Юли получилось.

Генка ей предлагал ковер новый купить. Он работал дальнобойщиком, деньги водились. Чего не порадовать бабулю? Но та отказалась. Ей именно тот, старый ковер, папочкой подаренный, был нужен. Потому что с ним столько воспоминаний связанных хранилось в копилке памяти.

Еще Генка сразу предложил пойти заявление написать. Все-таки ковер украли. Но баба Юля не стала.

— У полицейских-то и без меня работы хватает. Они преступников ловят, расследуют все. Стану я их еще ерундой отвлекать. А если летом у меня кастрюлю из сада украдут? Тоже идти? Да и неудобно. Ковер-то мне больно люб. А так, смеяться еще люди будут. Скажут, бабка из-за ковра старого ходит, — сказала баба Юля, вытирая слезы.

На улицу она привычно выходила. Бывает, идешь — а она стоит у хлопалки. Одна. И смотрит куда-то далеко.

Баба Юля одинокая. Сын у нее погиб. Мужа три года назад не стало. На жизнь, которая вроде бы так неласково с ней обошлась, старушка не жаловалась. На лавочках никогда с другими не сидела, никого не обсуждала. Всегда была чем-то занята. Летом — в сад. Зимой все прибираться любила да чистоту наводить. Еще она прекрасно вязала. И часто дарила свои изделия одной многодетной семье. Им же уносила летом варенье, огурцы, кабачки.

Хочется, чтобы все люди на этой зеленой планете были счастливы. Не знаю, что на самом деле значил для бабы Юли этот ковер, но переживала она очень сильно. Прикипела, видимо, к нему.

Год почти прошел. Только однажды жильцы смотрят — а баба Юля с хлопушкой привычно идет. И висит ее ковер! На прежнем месте. Мистика?

Да нет. А возле ковра стоит дедушка. В валенках, кроличьей шапке-ушанке. Брови кустистые такие, глаза черные, как ягодки черемухи. С усами. И в тулупе. И принялись они на пару этот самый ковер хлопать. Конечно, всем интересно стало. Откуда он мог взяться-то? Его ж украли!

Версию о том, что воры усовестились и вернули через столько времени напрежнее место, любопытные сразу отмели. Тогда как?

А выяснилось вот что. Однажды баба Юля пошла за молоком. К знакомой. На поселок, который находился за городом. Маршрут немного изменила — с автобуса слезла и решила пешком пройтись.

Шла и вышла прямо… на свой ковер! Который висел на заборе на улице, а рядом с ним ходил дедушка. Старушка рванулась к ковру. Вцепилась к него. Дед, увидав такое, чуть хлопалку не выронил. Завязалась перепалка. Потом оба успокоились.

— И я ему говорю: «У меня метка есть на ковре. Вышита с противоположной стороны буква «Ю». Если она там, значит, мой ковер! Ну а нет… Так кто ж знает, земля круглая, значит, еще один такой отыскался.

Только папанька мне его издалека привозил в свое время, уж не знаю тогда, как бы такое было возможно. Мужчина тут же замолчал. И сказал, что метка есть. И буква «Ю» тоже.

Объяснил, что ковер купил в общем-то за копейки — возился во дворе, а тут идут двое выпивших, тащат ковер. Пристали к нему: купи да купи за бутылку. Он и согласился, дал им денег. Они ему сообщили, что ковер этот их собственный. Мол, приспичило, продают. А ему узор очень понравился… Такие вот дела, — рассказала баба Юля.

Дедушку звали Юрий. Она так разволновалась, что он ее на чай пригласил. Ковер пока во дворе остался. Попили чая с медом, старичок пчел держал. Сам был вдовец, дочка на юге.

— К себе зовет, да куда мне, старому. Больно жарко у них, никак не привыкну. Погостить езжу да сразу назад. Привык я уже и к зимам нашим, а у них в декабре — январе даже снега нет, дождь идет! — делился впечатлениями дедушка Юра.

— Я вот тоже… Зиму люблю. Ковер все хлопала. Ну, пока него не стащили, — вздохнула баба Юля.

Чай попили. Дед проводить вызвался. Дошли до бабы Юли. И тут уже она его в гости позвала. Дедушка Юра все восхищался пирогами. Хвалил щи кисленькие. Даже прослезился, вспомнив свою супругу. Говорил, что с той поры так вкусно не ел.

Дальше они перезваниваться начали. И в гости друг к другу ходить. Вдвоем-то веселей.

— А потом мне Юрочка предложение сделал. 8 марта. Принес мимозы желтые. Тюльпанов букет. Даже на одно колено встал. Колечко купил с синеньким камушком. Сказал, мне под глаза подходит. Ну а я что? Согласилась. Хотя в доме все пальцем у виска крутят. Говорят, куда вам жениться, двум старперам? Так вроде это слово звучит.

Я не обижаюсь. Не молодые, да. Так что теперь, так и куковать по одиночке? Сама-то я не думала, что после Ванечки смогу еще раз так… К Юрочке у меня другая любовь. Как нежность. Смотрю на него — и словно чистую воду пью глоточками. И напиться не могу.

Он заботливый очень. Дочка его меня так хорошо приняла. Внуки, Олеся да Костик. Уже бабушкой называют. С рук не слазят, когда здесь. Я им все вещички разные вяжу. Меня иной раз те, кто не знают, где с Юрой познакомилась, спрашивают. Так им и отвечаю: «Два здоровяка украли папин ковер. Никогда не думала, что я им спасибо скажу. Но пришлось, иначе бы Юрочку не нашла!».

Вот правда! Встретила бы тех двоих, точно бы расцеловала теперь! Хотя плохое они сделали. Но опять-таки не возьми ковер, не было бы у нас с Юрой встречи. Он у себя в доме безвылазно почти. Я тоже не молодка, чтобы по городу гулять. Чистая случайность наша встреча! Все думала, одной доживать придется! А теперь Бог послал и мужа, и дочку, и внучат. Хорошо-то как! — улыбается теперь баба Юля.

Свой сад она продала. Квартиру сдает. А сама к дедушке Юре в дом перебралась. Вместе с ковром!

Инет

Рейтинг
0 из 5 звезд. 0 голосов.
Поделиться с друзьями: