18 правил хорошего тона

размещено в: Уроки жизни | 0

18 ПРАВИЛ ХОРОШЕГО ТОНА,
НЕ ЗНАТЬ КОТОРЫЕ СТЫДНО.
Старая информация, но никогда не стареющая !
1. Никогда не приходите в гости без звонка. Если вас навестили без предупреждения, можете позволить себе быть в халате и бигуди.
2. Зонт никогда не сушится в раскрытом состоянии — ни в офисе, ни в гостях. Его нужно сложить и поставить в специальную подставку или повесить.
3. Сумку нельзя ставить на колени или на свой стул. Маленькую нарядную сумочку-клатч можно положить на стол, объемную сумку повесить на спинку стула или поставить на пол, если нет специального стульчика (такие часто подают в ресторанах). Портфель ставят на пол.
4. Целлофановые пакеты допустимы только по возвращении из супермаркета, также как и бумажные фирменные пакеты из бутиков. Носить их потом с собой постоянно и использовать в качестве сумки — жлобство.
5. Мужчина никогда не носит женскую сумку. И женское пальто он берет только для того, чтобы донести до раздевалки.
6. Домашняя одежда — это брюки и свитер, удобные, но имеющие приличный вид. Халат и пижама предназначены, чтобы утром дойти до ванной, а вечером — из ванной в спальню.
7. С того момента, как ребенок поселяется в отдельной комнате, приучитесь стучать, заходя к нему. Тогда и он будет поступать так же, прежде чем войти в вашу спальню.
8. Женщина может не снимать в помещении шляпу и перчатки, но не шапку и варежки.
9. Общее количество украшений по международному протоколу не должно превышать 13 предметов, причем сюда включаются ювелирные пуговицы. Поверх перчаток не надевают кольцо, но браслет позволителен. Чем темнее на улице, тем дороже украшения. Бриллианты раньше считались украшением для вечера и замужних дам, однако в последнее время стало позволительно носить бриллианты и днем. На молодой девушке серьги-гвоздики с бриллиантом около 0,25 карат вполне уместны.
10. Правила оплаты заказа в ресторане: если вы произносите фразу «Я вас приглашаю», — это значит, вы платите. Если женщина приглашает делового партнера в ресторан, платит она. Другая формулировка: «А давайте сходим в ресторан», — в этом случае каждый платит за себя, и только если мужчина сам предлагает заплатить за женщину, она может согласиться.
11. Мужчина всегда первым входит в лифт, но выходит первым тот, кто ближе к двери.
12. В автомобиле наиболее престижным считается место на заднем сидении справа от водителя, его занимает женщина, мужчина садится рядом с ней, и когда он выходит из машины, то придерживает дверцу и подает даме руку. Если мужчина сидит за рулем, женщине тоже предпочтительнее занять место на заднем сидении справа. Однако, где бы женщина ни сидела, мужчина должен открыть перед ней дверцу и помочь выйти. В деловом этикете в последнее время мужчины все чаще нарушают эту норму, пользуясь девизом феминисток: «В бизнесе нет женщин и мужчин».
13. Говорить во всеуслышание о том, что вы сидите на диете — дурной тон. Тем более нельзя под этим предлогом отказываться от блюд, предложенных гостеприимной хозяйкой. Обязательно похвалите ее кулинарные таланты, при этом вы можете ничего не есть. Также следует поступать с алкоголем. Не стоит сообщать всем, почему вам нельзя пить.
14. Темы-табу для светской беседы: политика, религия, здоровье, деньги. Неуместный вопрос: «Какое платье! Сколько вы заплатили?». Как реагировать? Мило улыбнитесь: «Это подарок!». Переведите разговор на другую тему. Если собеседник настаивает, мягко скажите: «Я не хотела бы об этом говорить».
15. К каждому человеку, достигшему 12 лет, полагается обращаться на «вы». Отвратительно слышать, когда люди говорят «ты» официантам или шоферам. Даже к тем людям, с кем вы хорошо знакомы, в офисе лучше обращаться на «вы», на «ты» — только наедине. Исключение — если вы сверстники или близкие друзья. Как реагировать, если собеседник упорно «тыкает» вам? Сначала переспросите: «Простите, вы ко мне обращаетесь?». Иначе— нейтральное пожатие плечами: «Простите, но мы не переходили на «ты».
16. Обсуждать отсутствующих, то есть, попросту сплетничать, недопустимо. Непозволительно говорить плохо о близких, в частности обсуждать мужей, как это у нас принято. И точно также непозволительно с презрением, с гримасой говорить о родной стране. «В этой стране все жлобы…» — в таком случае Вы тоже относитесь к этому разряду людей.
17. Придя в кино, театр, на концерт идти к своим местам следует только лицом к сидящим. Первым проходит мужчина.
18. Восемь вещей следует держать в тайне: возраст, богатство, щель в доме, молитву, состав лекарства, подарок, почет и бесчестье.
И напоследок — Джек Николсон о правилах хорошего тона:«Я очень трепетно отношусь к правилам хорошего тона. Как передать тарелку. Не кричать из одной комнаты в другую. Не распахивать закрытую дверь без стука. Пропускать вперед даму. Цель всех этих бесчисленных простых правил — сделать жизнь лучше. Мы не можем жить в состоянии хронической войны с родителями — это глупо. Я тщательно слежу за своими манерами. Это не какая-нибудь абстракция. Это всем понятный язык взаимного уважения».

Рейтинг
5 из 5 звезд. 4 голосов.
Поделиться с друзьями:

Папа. Автор: Гектор Шульц

размещено в: Мы и наши дети | 0

«Папа».
Гектор Шульц

— «Ну, кто так картошку чистит?! Зачем столько срезаешь? Этим роту солдат накормить можно», — сам собой возникает в голове отцовский голос.

Я на миг замираю с ножом в руке, неловко верчу картошку в руке, улыбаюсь и продолжаю готовку. Один в квартире, за тысячи километров от родного дома, готовлю тушеную картошку с мясом. А в голове отцовский голос.

— «Мужчина должен уметь готовить. Приготовить яичницу или пельмени – много ума не надо. А суп сварить, картошку пожарить, мясо потушить с травами или чего посложнее – это другое», — киваю и бросаю очередную чищенную картошку в раковину. К остальным желтым кругляшам. Мелко режу зелень, на сковороде вкусно шкворчит и обжаривается мясо, закипает вода в кастрюльке.
— «Спасибо потом скажешь, когда девчонки за тобой бегать будут. Мол, хозяйственный, готовить умеет, одет хорошо», — ворчит его голос. – «В мужчине должны быть хороши три вещи. У него должны быть хорошие часы, чистые туфли и дорогой одеколон».
Голос отца слышен очень четко. Да и я его помню четко. Всегда одет с иголочки, на левой руке дорогие часы, на туфлях ни пятнышка. Даже в те моменты, когда на улице дождь и слякоть. И пахнет хорошо. Любимым одеколоном.

Замираю на миг, улыбаюсь и продолжаю готовить. Зелень порезана, мясо закинуто, картошка томится. А в голове голос отца.
— «Столько книг написал, а мне ни одной не посвятил», — ворчит он. Мои глаза блестят, в горле комок. Булькает кастрюлька, наполняя кухню вкусными ароматами.
— Зато каждый рассказ, где фигурировал отец, посвящен тебе, — мысленно отвечаю ему. И улыбаюсь. Потому что знаю, что он снова будет ворчать. Но ворчать по-доброму, с ехидной улыбкой на лице. – Все рассказы, где есть отец – это ты. Твой собирательный образ. Все лучшие качества, которые я помню в тебе. А книга… Книга пишется. И она будет посвящена тебе.

*****

Вспоминаю, как ждал возвращения отца домой с работы. Ждал, потому что знал, что он принесет мне новую книжку. Сказки, энциклопедию по истории или мифологии, пачку новых комиксов, классику приключенческой литературы.
Вся моя начитанность и эрудированность – его заслуга. Сотни прочитанных энциклопедий, которые так сложно было достать и купить в девяностые – он всегда их находил, платил любые деньги, чтобы ему их отложили. И, принося их домой, всегда улыбался, когда я с восторгом уносился в свою комнату читать очередной подарок.

Он прочел все мои книги и все сказки, что я когда-либо написал. Даже «АнтиБожественную комедию». Не стеснялся критиковать, если ему что-то казалось слабым. И всегда подмечал удачные графоманские потуги своего сына. И гордился тем, что я пишу. Гордился, что мои рассказы и истории задевают души людей, заставляя их становиться лучше.
— «Столько книг написал, а мне ни одной не посвятил», — говорил он. А я еще не написал эту книгу. Но обязательно напишу.

*****

На столе стоит тарелка с тушеной картошкой. Картошка приправлена зеленью, как и надо. Аромат просто одуряющий, слюнки бегут. Рядом стоит виски и ждет своего часа.

— «Мужчина должен пить только хороший алкоголь. Дерьмо пьют лишь опустившиеся алконавты», — ворчит отец и я мысленно соглашаюсь с его словами. Делаю глоток, держу немного на языке и улыбаюсь, когда теплая волна летит вниз, а потом резко возвращается назад и наполняет голову легким хмелем.

Посуда помыта, дымится в кружке горячий кофе, я снова пишу, хоть это чертовски тяжело. Знаю, что надо. Надо писать, потому что так будет легче. Теперь я буду слышать отцовский голос только в мыслях, но буду слышать всегда. Голос, в котором за ворчанием и небольшим ехидством скрывалась огромная любовь.

Люблю тебя, папка.

Автор:Гектор Шульц@

Рейтинг
5 из 5 звезд. 3 голосов.
Поделиться с друзьями:

Как Иван Лексеич женился на старости лет. История из сети

размещено в: На закате дней | 0

Как Иван Лексеич женился на старости лет

— Лексеич, ну вот не надоело тебе одному куковать? Ведь всё же при тебе, а? И не старый ещё, и пенсия хорошая, и дом вон какой! Дети взрослые, внуки воспитанные. Да за тебя любая с радостью пойдет! – Елизавета Михайловна, которую все звали просто Михалной, подливала настойки в рюмку соседа Ивана Алексеевича, — С женой-то всяко веселее жизнь доживать.

Иван Алексеевич, уже порядком захмелевший, махнул рукой:

— Скажешь тоже! Старый пень, 63 стукнуло, прям нашла подарок для одинокой женщины! – он закашлялся, — Да и где искать? Сейчас все тётки или болезнями замучены, или все в своих детях-внуках, для себя мало кто жить хочет. А к чему мне чужие проблемы, своих хватает. Вот если бы была какая, одинокая, легкая на подъем, чтобы и на рыбалку, и в театр с одинаковой радостью…

— А что, Лексеич, хочешь, я найду тебе такую? Есть у меня на примете одна. Вот прям как ты описываешь!

— Эээ… А как оно того… — Иван Алексеевич замялся, потом бухнул, — Ну чтоб не совсем крокодил. Не, я понимаю, что сам не красавец, но… Сама понимаешь.

— Понимаю, конечно, понимаю! – Михална аж руки потерла в предвкушении, — Можешь на сей счет не волноваться. Конечно, не мисс Вселенная, но лет тридцать назад вполне могла ею быть.

Иван Алексеевич заинтересовался:

— А лет-то ей сколько? Нет, ты не подумай, что я привередничаю, так, просто любопытничаю.

— У женщин об этом не спрашивают, — Михална призадумалась, — Думаю, 50 с небольшим хвостиком. Ну как, познакомить?

Алкоголь делал своё дело, Ивану уже казалось, что он сам зазвал Михалну, чтобы та сосватала его к неизвестной пока Кларе Петровне, так звали потенциальную невесту.

 

Иван Алексеевич вдовел давно, его жена, двоюродная сестра моей мамы, умерла почти пятнадцать лет назад (на момент описываемых событий, а это 1996 год). Дети, как справедливо заметила Михална, были взрослыми, сыну Игорю было 42, дочке Альбине – 39. Да что там, внучка Катя, вышедшая той весной замуж, уже готовилась сделать Ивана Алексеевича прадедом. Ни о какой женитьбе он и не помышлял, жил себе круглогодично на даче, в добротном благоустроенном доме с котом Терентием и собакой Дружком. На лето к нему приезжали внуки, дети его любили, невестка и зять уважали и не забывали поздравлять со всеми праздниками. По хозяйству он управлялся легко, в общем, от отсутствия женщины в доме особо не страдал. Был ли у него кто, вроде как «для здоровья», никто не знал. Наверное, да, все-таки овдовел он всего в 48 лет.

И тут такое. Наутро он протрезвел, разговор о знакомстве помнил смутно, но не тут-то было. В обед пожаловала настырная Михална:

— Ну что, Лексеич, не передумал? – и увидев испуг в глазах соседа, ехидно протянула, — Ага, забыл! Эх ты, настоящие мужики от своих слов не отступаются!

— Я не отступаю, — заюлил Иван Алексеевич, — Давай, знакомь, с этой своей… Кларой Цеткин. Надеюсь, она милая и спокойная, к революциям не склонная.

***

Кларе Петровне, скажу по секрету, было 55. Выглядела она отлично, гораздо моложе своих лет. Три её брака окончились одинаково – разводом, мужья находили спутниц помоложе (версия Клары) и похозяйственнее (версия всех остальных). Выйдя на пенсию, она вдруг спохватилась: одной как-то не так. Пока работала, особо не замечала одиночества, а теперь вдруг остро ощутила, что нужно ей мужское плечо рядом. Дочь ей говорила:

— Ну к чему тебе какой-то чужой старик? Стирать за ним, убирать, слюни подтирать. Заведи себе щенка или котенка, заботься, сколько влезет.

Но Клара Петровна всю эту меховую братию терпеть не могла, брезговала, соседскую собачонку Тошку всегда исподтишка ногой пинала. Мужчина, считала, Клара Петровна, куда лучше будет, да и престиж в глазах многочисленных безмужних подруг поднимется.

Но где искать спутника жизни, если ты уже на пенсии? На улице не познакомиться, в газеты писать – моветон, интернет тогда только-только начинался.

Как-то в поликлинике Клара Петровна услышала разговор двух соседок по очереди. Те обсуждали замужество какой-то неведомой Прасковьи Фёдоровны, мол, пора уже о душе думать, а она, видишь ли, мужика себе нашла, военного пенсионера, чуть ли не генерала. При этих словах Клара буквально сделала «стойку», навострила уши: ей бы тоже генерал не помешал, поди, плохо генеральшей быть? Часть беседы, конечно, упустила, но главное услышала: есть такая сваха, Михална, кого хочешь замуж выдаст! Клара, недолго думая, как только одна из болтавших зашла к врачу, подсела ко второй. Результатом недолгой беседы стал обмен, новенькая стотысячная купюра исчезла в сумочке женщины, а заветный телефончик оказался в блокнотике Клары Петровны.


Вечером она, дрожа от нетерпения, набрала нужные цифры:

— Алло это Михална?

Женский голос удивился:

— Ну Михална. А это кто?

В общем, не буду утомлять вас пересказом разговора, скажу вкратце. Свахой была Варвара Михайловна, Елизавета была её сестрой. Трубку взяла именно вторая, честно пыталась объяснить, что Варвара уехала в санаторий, будет только через две недели. Но Клара Петровна и слышать ничего не желала, посулила кругленькую сумму в два миллиона (дело было в 1996 году, до деноминации). Елизавете деньги были нужны, и она решила: у сестры получается, почему бы и ей не попробовать? Выслушав все пожелания Клары, она сразу поняла, нужная кандидатура живёт совсем рядом, это сосед по даче Иван Алексеевич! Дело осталось за малым, познакомить их, и дело в шляпе.

***

Первым делом она познакомилась с Кларой, рассказала об Иване Алексеевиче в самых превосходных тонах: и умница, и руки золотые, и почти непьющий! Ну да, не генерал, но тоже весьма неплох, мечта всех одиноких женщин. Добро на знакомство было получено, и Михална взялась обрабатывать соседа.

 

Как и что делала в этих случаях её сестра, Михална не знала, потому решила действовать по обстоятельствам. Для начала решила, что нужно сходить в театр, но чтобы не ставить будущих жениха и невесту в неловкое положение, пошла вместе с ними. В Русском драмтеатре давали пьесу «Дикарь», весьма романтическую историю, которую Иван Алексеевич смотрел с огромным удовольствием. А вот Клара повела себя странно: фыркала, мол, вкусовщина, примитивные страсти, фу, что за выбор репертуара. В буфете, куда кавалер повел обеих дам, Клара долго разглагольствовала, что бутерброды не самые свежие, ликёр слишком сладкий, и вообще, лучше бы шампанского.

Внешне Клара Ивану Алексеевичу понравилась, интересная женщина, но вот характер – даже Клара Цеткин получше будет. Но Михална, памятуя об обещанных двух миллионах, уговаривала:

— Смущалась она, вот и вела себя как капризная девочка. Не делай скоропалительный выводов, Лексеич, давай дадим ещё шанс.

На следующий день лжесваха позвонила Кларе, передала приглашение на дачу к Ивану Алексеевичу:

— Небольшой пикничок на природе, рыбалка, костер. Заодно и посмотрите, как жених живёт.

Клара явилась при параде: нарядное платье, каблучки, макияж. Иван Алексеевич только хмыкнул, а потом тихонько спросил:

— Михална, ты что, про рыбалку ничего ей не сказала?

Та только плечами пожала, не стала признаваться, что предупреждала. Михална в этот раз сидеть с ними не стала, решила дать им возможность вдвоем пообщаться. Только через час в дырке забора появилась взлохмаченная голова Лексеича:

— Михална, выручай! Я её сейчас придушу!

Что там было, чем так допекла несчастного потенциальная невеста, доподлинно неизвестно. Но зато известно, чем всё закончилось. Когда Михална прибежала на соседский участок, её взору предстала престранная картина: сосед, всегда вежливый и культурный, наступает на Клару с тяпкой в руке:

— А если я тебя сейчас стукну?

Завидев Михалну, он заявил:

— Делай, что хочешь, но убери её от меня подальше, — и в ответ на немой вопрос, что случилось, пояснил, — Она Дружка пнула! Сначала Терентия, но я думал, случайно вышло. А уж когда увидел, как она пинает Дружка, понял, это специально!

Тут уж и Михална не выдержала:

— Вали отсюда! И не нужно мне никаких твоих паршивых денег, поняла?

…Потом они сидели вдвоём, пили настойку и жаловались друг другу:

— Значит, ты меня продать решила? За два миллиона? Дёшево что-то.

 

— Да не обижайся ты, Лексеич, дура я, не за свое дело схватилась, вот оно и вышло…

***

Через три месяца Иван Алексеевич всех удивил — женился. И сын, и дочка «добро» дали:

— Если, папа, ты будешь счастлив, мы только «за».

К мачехе относились хорошо, по-доброму, правда, иногда посмеивались, мол, сватовство удалось хоть куда! Отец им сам рассказал, как сватался, вот они и радовались.

Жили с женой дружно почти двадцать лет. Те, кто не знал, что они поженились в возрасте за 60, был уверен, что супруги всю жизнь вместе прожили, до того со временем стали друг на друга похожи.

Ах да, я же не сказала, жену его звали вовсе не Кларой. Лизой. Вернее, Елизаветой Михайловной, для своих – просто Михалной

Рейтинг
5 из 5 звезд. 4 голосов.
Поделиться с друзьями:

Заслужили. Автор: Георгий Жаркой

размещено в: На закате дней | 0

Заслужили
Девушка замуж выходила. Она заканчивала музыкальное училище. Дирижер хора. Туда принимают только тех, кто хорошо умеет петь. И за годы учебы преподаватели как бы «обрабатывают» голоса студентов, как это делают с драгоценными камнями.

И вот девушка замуж выходила. С утра, как всегда, суета. Нужно было одеться, приготовиться. Затем выкуп – театральное представление. Так принято. И от выкупа почти никто не отказывается.

После – регистрация брака. Затем собрались всей молодой компанией отправиться по городу кататься, и за городом тоже.

Но перед этим нужно было заехать домой, чтобы показаться бабушке во всей красе. Бабушке девяносто. И она, конечно, в ресторан не поедет. Потому что очень старенькая.

А еще у нее ноги болят. Потому что она их «застудила» в молодости. Пришлось чуть ли не в переходном возрасте отправиться на работу. Времена были такие.

Бабушка очень внучку любила. Любила так, как могут любить только бабушки: нежно и беззаветно, без оглядки. Самоотверженная любовь.

Девочка зайдет к бабушке, и она от нее оторваться не может. Смотрит и любуется.

Родители при бабушке не могли делать замечание. Или бранить ее за что-нибудь. Бабушка мигом им «рот затыкала». И родители пугливо умолкали.

Бабушка считала, что девочку любить надо: мало ли какая у нее жизнь сложится. Чужие люди вряд ли пожалеют. Вряд ли полюбят, как бабушка.

И вот внучка замуж выходит. Любимая внучка. Пока молодые брак регистрировали, старушка достала старое платье бордового цвета – лучшее в своем гардеробе. И даже бусы на шее застегнула. На голову повязала бордовый платок — под цвет. И вышла на скамеечку – внучку встречать. Чтобы полюбоваться ею при свете солнечного дня. Сидит, ждет, волнуется. И еще пара бабушек присоединились. Одна со своим стулом даже вышла. Сидят втроем и ждут. Наверное, свою молодость вспоминают.

Во двор заехали красивые машины. Из одной вышла молодая пара. Она беленькая, как лебедушка. А лицо милое-милое, потому что родное. И мальчик в темном костюме, как кипарис. За ними толпой веселая молодежь.
Бабушка увидала любимицу – и в слезы. Это слезы радости. Потому что ей, старушке, девяносто. Помирать пора. А она дожила и девочкой своей любуется.

Внучка подошла. И вдруг что-то кольнуло у нее в сердце. Подозвала подружек, что-то им сказала. Они впятером — все подружки – встали полукругом около трех бабушек. И начали петь. Голоса поставленные, пение, как в театре: простые люди так не смогут. Только профессионалы.

Начали петь песни военных лет. А в середине девочка в белом платье невесты.

Люди стали собираться. Останавливаться: очень уж необычно. И что это за артисты поют на заплеванном городском дворе?

А это юность пела – старости. Про ее, старость, детство и юность. Про то, что ушло, что никогда не воротишь.

А бабушка сидела и слушала. Ей хотелось на лице изобразить спокойное достоинство, потому что надо же немного внучкой погордиться. Но не смогла. Всплакнет, успокоится и снова всплакнет. А на душе так хорошо, так хорошо. Хорошо потому, что юность поет песни тех годов. Песни того времени, когда их отцы воевали. И некоторые не вернулись.

Это значит, что у молодости есть сердце. И есть душа. Какая же молодость без сердца?

А то, что не поехали с цветами к разным памятникам – не беда. Памятник – это камень. А камень и есть камень. А тут, на скамейке, три очень старые русские женщины. Судьба которых легкой не была. Пусть послушают: они заслужили.

Георгий Жаркой

Рейтинг
5 из 5 звезд. 3 голосов.
Поделиться с друзьями: