— Ой, сынок приехал — обрадовалась Евдокия.
Николай мял кепку у порога, — Здорово, маманя. Я, это, — он помедлил, -Я не один. Вот, — и подтолкнул вперёд худенького паренька в очках и рюкзаком за плечами.

— О, Божечки, внучка мне привез. Это Шурка или Алёшка? Что-то не узнаю, без очков.

Николай сел на стул, — Так надень. Это Васька, мой внебрачный. Помнишь, мы с Зиной на год расходились? Так я тогда с Валькой и сошёлся. Вот он и родился. И я сдуру на себя его записал — вздохнул он.

Евдокия одернула его, — Ты чего это при ребенке болтаешь. Мал он ещё про твою непутевую жизнь знать. Вася , ты иди пока в залу и телевизор посмотри, пока мы тут с батькой твоим разберемся.

Пацан молча разулся и пошел в комнату. Евдокия тихо спросила, — А Зинка то про него знает? — Она не любила жену сына, склочница и хабалка.

Николай вздрогнул, — Ты чё, мать? Если бы узнала, давно босым из дома поперла. А мне жалко. Я его своими руками с фундамента строил.

Евдокия вздохнула, — До чего же ты у меня непутевый какой-то. Не мужик, а рохля. Под каблуком у Зинки всю жизнь. Как ещё угораздило на стороне сына завести, прям чудно. И зачем ты мне его привез? Зинка узнает и мне не поздоровится.

Николай, волнуясь, стал объяснять, — Валька, змея такая, замуж собралась. С новым хахалем на юга покатила. На месяц, представляешь? Ну и позвонила мне. Говорит , забирай сына куда хочешь, хоть домой веди. Я ей, с ума сошла, у меня жена, она нас вместе выгонит. А она, не хочешь по хорошему, будет по плохому. Принесу твоей Зинке свидетельство о рождении и выкручивайся, как знаешь. А это все. Конец мне будет. Она мне Вальку еле простила, полгода со мной не разговаривала. Так я и решил, пусть он у тебя месяц побудет, а потом приеду , заберу, — говорил, а сам глаза на мать не поднимал.

Евдокия покачала головой, — Вот какой был в детстве, таким и остался. Что бы не натворил, мама помоги. Ладно, куда тебя девать. Оставляй парнишку. Только че — то он не в нашу породу, — она помедлила, — Он точно твой?

Николай махнул рукой, — Мой, не сомневайся. Валька , тоже не сахар, но баба верная.

Они замолчали. Евдокия вскочила, — А чего я сижу то? Давайте хоть накормлю с дороги.

Николай поднялся, — Прости, мам, но поехал я. Зинка дома ждёт. И так наврал, что за запчастями в город поехал. Ваську накорми, а я пошел.

Евдокия обняла своего непутёвого сына и прошептала, — Ну, с Богом, кровинушка моя.

Васька ел быстро, не отрывая глаз от тарелки.

— Может ещё? — с жалостью спросила Евдокия, видя , как быстро он все съел.

— Не надо, Спасибо — встал тот из-за стола.

— Ну сходи на улицу, погуляй, а я пока ужин приготовлю. А чего у тебя там в рюкзаке ?- спросила она.

Он буркнул — Вещи.

Евдокия кивнула, — Стирать сам будешь или мне придется?

Впервые он поднял на нее испуганные глаза, — А я не умею. У меня мама всегда стирала.

Евдокия подняла лёгкий рюкзачок, — Ну иди, а я посмотрю и сполосну, что грязное.

Он вышел, а она стала перебирать нехитрые вещички. Две футболки, трико и пару трусов.
— Не густо- покачала она головой, — Даже кофты теплой не положила. Видно, ещё та мамаша. И замочив вещи в тазу, принялась за пирог с вишней.

Вдруг с улицы послышался крик. Евдокия выскочила, даже рук не отряхнув от муки.

— Что случилось?

Васька ревел и держался за ногу, — Меня гусь ущипнул. Больно — слезы гроздьями катились с его глаз.

— А чего ты к ним полез? Они вон где пасутся, а ты во дворе был — спросила она, разглядывая красное пятно на ноге.

— Я просто их посмотреть хотел, — всхлипывал Васька.

— Ты чего сроду гусей не видел, — удивилась она.

— Видел, но близко не подходил — прошептал он.

— Ну ладно, пошли в хату, помажу тебя мазью — взяла она его за руку.

После ужина, положила его на диван и долго не могла уснуть. Ну что за жизнь такая пошла? Она бы сроду своего Кольку к чужой бабке не отправила. Мамаша, наверное, ещё та гулена . Ребенок побоку, штаны дороже. И тут она услышала всхлипывание. Прислушалась, точно пацан плачет. Она тихо подошла к нему, — Чего ты , сынок ? Не нравится у меня? Ну погоди, месяц пройдет, и мамка тебя обратно заберёт.
Он вскинулся и зашептал, — Не заберёт. Я слышал, как она с дядей Витей говорила, что когда они приедут, меня в какой-то интернат отдадут. И будут только на каникулы забирать. А я не хочу, мне дома с мамой хорошо было. Пока этот дядя Витя не пришел. И дяде Коле я не нужен, он меня даже по имени не называет. Вы, бабушка, хорошая, но я вам тоже не нужен, — пацаненок заплакал сильнее.

У Евдокии защемило сердце. Она обняла его худенькое тельце.

— Не плачь, Васенька. Я тебя в обиду не дам. Хочешь, я с мамкой твоей поговорю и ты у меня жить будешь? У нас здесь школа хорошая и учителя. Мы с тобой за грибами, ягодами ходить будем. Коровку нашу доить. Ты вон какой хиленький, а от парного молока столько сил прибавляется. Не веришь? Я тебе завтра с Павликом познакомлю. Он мальчик хороший и от молока сбитый , как колобок . Хочешь?

Он обнял ее за шею — Хочу. А ты не обманешь?

Евдокия бережно поцеловала его в макушку, — Конечно, нет.

Прошли годы. Валентина иногда приезжала, привозила подарки. Но не задерживалась, из машины ее вечно торопил Витя. Николай появлялся, но редко. Зина узнала про Васю и посчитала виноватой не мужа , а ее, Евдокию. Потому что, по ее словам, родные внуки ей не нужны, а всякие приблудыши в самый раз.

Но Евдокии было все равно. Из хлипкого мальчишки вырос настоящий крепыш. И сегодня она с утра, наготовив самые любимые блюда внука, то и дело, выглядывала в окно. Но проглядела. В дом зашёл молодой солдат и тихо позвал, — Бабуля, я приехал , ты где?

Она выбежала из комнаты и повисла у него на шее — Васенька, внучок ты мой родной!

-К матери- то поедешь?- спросила она. Он отложил вилку, спросил удивленно, — К какой? Которая бросила меня и раз в год привозила мне безделушки? Нет, не поеду. Моя мама, это ты, и это не обсуждается, — и спокойно принялся за еду.

А Евдокия украдкой вытерла слезу, какая радость, что у нее есть такой внук. Отрада и помощь на старости лет. Кровинушка ее, родная.

Инет

Яковлевы

На окраине поселка Заречный стоял большой, но старенький дом. Осенним субботним вечером за столом в самой большой его комнате в инвалидном кресле сидел старик.

Он смотрел в окно на темнеющее мрачное небо, и по его щеке медленно скатывалась слезинка. Михаил Степанович месяц назад похоронил жену, свою Шурочку. Он остался один в этом ненавистном кресле, в пустом доме, стонущем по ночам от тоски.

Дед Миша чувствовал, что старые стены, так же, как и его душа, плачут по былым временам, когда молодая жизнерадостная Шурочка счастливо смеялась, глядя, как их сынок Павлик делает первые шаги.

Помнили эти стены и о том, как появилась в их доме маленькая Тоня. Как брат и сестра ссорились, не поделив игрушки, потом мирились и делили пополам последнюю конфету. О том, как заболела Тонечка, как плакал потом ее братик, узнав, что никогда она больше не будет с ним играть. Как долгими ночами Шурочка тихо звала во сне свою маленькую дочку, так и не смирившись с потерей.

Павлик рос на утешение родителям добрым, отзывчивым ребенком. Хорошо учился, привозил медали со спортивных соревнований. Потом выучился в институте на агронома и уехал в чужие края. Ненадолго, вскоре приехал с радостной новостью, что собирается жениться.

Обрадовались Шурочка и Михаил, что скоро внуков подарит им сын, размечтались, как будут нянчиться с ними, потом забирать их к себе на все лето. Но на следующий день после приезда, Павел поехал с другом на мотоцикле в соседний поселок и больше родители его живым не увидели.

Дед Миша вытер дрожащей рукой вторую слезинку и посмотрел на фотографию, которая лежала перед ним на столе. На ней был Павел с симпатичной девушкой, своей невестой Еленой.

Об одном сейчас больше всего жалел дед Миша, о том, что не осталось у него внука, которому можно было доверить этот дом, сад, что некому присмотреть за стариком. Поэтому и собирался он в дом инвалидов, где его ждали уже через неделю.

Старик погладил старый дубовый стол, как близкого друга, которого должен навсегда покинуть, он любил этот дом, не смотря на то горе, что пережил в нем, ведь и счастливых дней в нем было немало.

Дед Миша тяжело вздохнул, вдруг увидел мелькнувший свет фар и услышал шум подъехавшего автомобиля. Он удивленно замер, давно уж к их дому никто не подъезжал. А когда в дверь вежливо постучали, он громко крикнул, что не заперто.
В дверях показался рослый светловолосый парень лет двадцати пяти.
— Здравствуйте, Вы – Михаил Степанович Яковлев? – громко спросил гость.
— Я, — осторожно ответил старик и добавил: — Не шуми, милок, я хорошо слышу.
— Извините, — смутился молодой человек, — я не привык общаться с пожилыми, у меня нет бабушек-дедушек. Вернее, не было, — парень с улыбкой слегка поклонился и торжественно произнес: — Я Ваш внук, Павел Павлович Яковлев, сын Лены, невесты Вашего сына.

Дед Миша открыл рот и даже дышать перестал. Потом трясущейся рукой потянулся к гостю и позвал:
— Дай я потрогаю тебя, не снишься ль ты мне? А что ж мы о тебе не слыхали? Откуда ты? Правда ли это?

Паша, улыбаясь, достал свое свидетельство о рождении и подал деду. Тот долго, прищурившись, рассматривал документ, а потом по-ребячески всхлипнул:
— Вот уж не думал, что жизнь мне еще ломоть счастья подарит. Не ожидал я от нее такого подарка, — дед крепко обнял парня, наклонившего к нему, и попросил: — Расскажи, как ты на свет-то появился? Как жил? Все рассказывай. Если б ты знал, как я ждал тебя, как мечтал о внуке.

Паша присел рядом с дедом на табурет и начал рассказ. О том, как мама растила его сама, замуж она так и не вышла, а ее родителей не стало, когда Паше еще не исполнилось и трех лет. Как рассказывала ему о его отце, Павле Михайловиче Яковлеве, о том, что она очень его любила, но не успела выйти за него замуж.

Когда она родила сына, то в графе отца записала его имя и фамилию, да и мальчика назвала в честь папы. Она бы и сообщила им о ребенке, но не знала их адрес.

А недавно Юля, Пашина невеста, устроилась на работу в контору, в которой сейчас сидят руководители фермерского хозяйства, а раньше она была колхозной. Юля разбирала архив и случайно нашла листок с записями данных агронома Павла Яковлева, там было указано откуда он приехал.

Паша был так счастлив, что в первый же выходной сел в свою машину и поехал в соседнюю область искать родственников отца. Ведь у него, кроме мамы и Юли, тоже никого нет.

Дед Миша слушал Пашу затаив дыхание, он боялся спугнуть счастливый лучик, который послала ему судьба. Старик держал внука за руку и рассматривал его. Сначала ему показалось, что Паша совсем не похож на отца, Павла, потом увидел сходство в глазах, подбородке.
— Ты больше похож на маму? – наконец спросил он.
— Да, — засмеялся Паша, — говорят, что, если сын похож на мать, это к счастью! Вот я и Вас нашел, ведь это здорово, правда?
Паша опять наклонился к деду и обнял его. Старик чувствовал, как ручеек тепла побежал по его телу, ему стало так спокойно и радостно, что он, уже не стесняясь, заплакал.
— Не, дед, вот плакать уже не надо! – Паша тревожно огляделся: — А ты, что, один живешь? Как же ты справляешься?
Дед Миша вздохнул тяжко и рассказал внуку о том, как остался совсем один и что через неделю собирается уезжать в дом инвалидов.
— Хорошо, что ты сейчас приехал, мне теперь хоть не так тоскливо там будет, — улыбнулся он.
— Ты что? – ужаснулся Паша, — Как же так? Нет, я не отдам тебя туда, да я, хочешь, через неделю сюда, к тебе перееду, вместе с Юлькой? Она меня поймет, она сказала, что со мной хоть на край света! Вот такая она у меня!

Дед, я тебя теперь не брошу, только потерпи недельку, я все дела решу и приеду, — Паша нежно потрепал деда по плечу и тут увидел фотографию, лежащую перед ним на столе.

Дед Миша чувствовал, как его сердце заколотилось от волнения, конечно, он подождет! Да ради внука он и больше ждать готов! Неужели он проведет остаток жизни не в унылом доме инвалидов, а с заботливым внуком, в своем родном доме? Может, еще и зазвенят детские голоса правнуков в этих пустых комнатах? Старик улыбнулся и часто-часто закивал седой головой.
— Дед, а это кто? – спросил Паша, показывая на старый снимок.
— Ты что, мамку свою с отцом не признал? – сквозь слезы улыбнулся старик, а Паша пожал плечами в ответ и ничего не ответил.
— Мама, я нашел деда! Папиного отца! Деда Мишу! – закричал с порога Паша, врываясь в комнату матери, — Я был у него, прости, что не сказал тебе, куда уезжал, боялся спугнуть удачу. Он так мне обрадовался! Я уезжаю, мам, поеду к нему, знаешь, я ему очень нужен, он хотел ехать в дом инвалидов, но я пообещал, что не позволю ему это сделать, я буду заботиться о нем, и Юлька со мной поедет, она согласна.

Паша с горящими глазами рассказывал все это матери и не сразу понял, что она совсем этому не рада. Мама смотрела на сына виноватым взглядом и молчала.
— Мам, ты чего, не рада? Ты ж сама говорила, что хотела бы найти родителей отца, да он не успел сказать, откуда приехал. Что случилось? Кстати, дед мне фотографию показал, сказал, что на ней папа и ты, но там не ты, а девушка, похожая на тетю Лену.
Елена Петровна тяжело вздохнула и, собравшись с духом, сказала:
— Прости меня, Павлик, но ты имеешь право знать правду. Дело в том, что Павел Яковлев не настоящий твой отец.
Паша застыл, потрясенный признанием матери. Он всю жизнь прожил с этим именем, представлял отца достойным человеком, честным, справедливым, погибшим совсем молодым, а оказывается, он вовсе и не Яковлев?
А Елена Петровна начала свой тяжелый рассказ.

Они жили по соседству. Лена Дымова и Лена Лучкова были очень разными, но дружили, наверно, с самого рождения.
Дымову все звали Аленкой, чтоб отличать от подруги, она была невысокого роста, ее волосы, такие светлые, словно выгорели на солнце, всегда были заплетены в толстую косу, а по всему ее лицу, по пухленьким щечкам и маленькому курносому носу были рассыпаны веснушки. Но главное богатство Аленки была ее улыбка, веселая и немного хулиганская.
Лена Лучкова относилась к подруге снисходительно, как к младшей сестренке, милой, но глупенькой. Высокая темноволосая красавица, привыкла, что ею все восхищались. От кавалеров у нее отбоя не было, но сама она так никого и не любила.

В начале 1982 года приехал в их колхоз молодой красивый агроном Павел Яковлев. Он был такой решительный, что раз встретившись в колхозной конторе с Леной, которая работала там бухгалтером, он сразу пригласил ее в кино. Его нисколько не смутил ее гордый взгляд, он даже не спросил ее согласия, просто поставил перед фактом, что будет ждать ее у клуба перед сеансом.

Лена пришла, но не одна, а с Аленкой. Так они и гуляли по селу: Лена под руку с Павлом, а рядом Аленка, с улыбкой рассказывающая им что-нибудь смешное. Павел иногда намекал Лене на то, что хочет остаться с ней наедине, но она молча пожимала плечами и продолжала приводить подругу на свидания.

Через месяц Павел сделал Лене предложение. Только она совсем не обрадовалась. Жених он был, конечно, завидный, образованный, красивый, уважаемый в колхозе, но скучный, с таким она с тоски помереть может.

Лена все это и высказала Павлу. Он выслушал ее и, резко повернувшись, ушел. А Аленка, которая стояла в сторонке, замерла. Потом подошла к подруге и возмущенно сказала:
— Как ты могла такое ему сказать? Он же любит тебя! Ты же видишь, какой он хороший! Он самый лучший, самый красивый, он тебе жизнь свою предложил, а ты?
— Ой, да ты никак влюблена в него? Хочешь, себе забери, не жалко! – захохотала Лена, а Аленка покраснела и убежала.
Через два дня, под давлением матери, Лена пришла к Павлу и, извинившись, приняла его предложение. Они подали заявление, а через несколько дней Павел взял отгулы и уехал к себе домой, чтобы обговорить с родителями свою скорую женитьбу.

Аленка страдала, она, и правда, всем сердцем любила Павла. Только выбрал он не ее, а красавицу Лену. Аленка понимала это и никогда бы не выдала себя, если бы не беда.

Павел уехал к родителям и пропал. Прошло две недели, а он так и не вернулся. Председатель колхоза возмущался, кричал, что уволит его за прогулы. Лена вскоре стала встречаться с шофером Федей, а у Аленки душа болела, чувствовала она, что с Павлом случилось несчастье.

О гибели Павла в колхоз сообщили лишь через месяц. Оказалось, что он со своим другом разбились на мотоцикле. Лена сначала испугалась, что односельчане будут ее упрекать, но тут Аленка сообщила, что беременна от Павла.

Лена была ошеломлена, как такое могло быть? Аленка ей и рассказала, что в тот вечер, когда подруга отказала Павлу, она и была с ним. Мол, ему было очень тяжело, а она его утешила. Лена решила, что это даже к лучшему и стала с чистой совестью готовиться к свадьбе с Федей.

Все село гудело от такой новости, а Аленка ходила гордая, никого не стеснялась. Когда родился Павлик, она решительно записала в графе «отец» Яковлева Павла Михайловича…

— Мама, но если не он мой отец, то кто? – взволнованно спросил Паша у матери.
— Меня тогда любил один парень, Ваня. Я, когда Лена с Павлом подали заявление в ЗАГС, сильно переживала, вот и поддалась его уговорам. Он потом звал меня выйти за него замуж, но я всем сказала, что ты от Павла. Я так об этом мечтала, что и сама в это поверила. А Ваня потом женился на другой и уехал, не мог жить со мной рядом. Прости меня, сынок, если сможешь, — и Елена Петровна закрыла лицо руками.

Паша тяжело дышал, он не знал, как быть дальше. Мама его обманула, отец оказался не его отцом, а дед… Дед! Он же его ждет! Надеется! Как ему объяснить, что он ему теперь и не внук вовсе?! Пашу крепко сдавил руками голову и застонал…

Дед Миша считал дни. Он, как мог, прибрал в доме, да и соседка помогла. Тетя Маша очень обрадовалась, что у старика нашелся внук. А то больно уж много бед на него судьба опрокинула, надо, надо хоть перед смертью жизни порадоваться. Марья даже пообещала отдать соседу детскую кроватку, что от внучки осталась, небось, пригодится. Внук-то с невестой приедет. Дед Миша кивал и радостно вздыхал.

Прошла неделя, старик не уехал в дом инвалидов, он ждал. Внука Пашу. Третий день он не отъезжал от окна, даже дремал в своем кресле. Потом понемногу в его душу стала закрадываться тревога. Он теперь очень жалел, что не купил себе сотовый телефон, как у Марьи. Тогда он мог бы позвонить внуку, спросить, где он задерживается? И тут он испугался, а вдруг Паша тоже, как и его отец…

Старик схватился за левый бок и застонал. Он отъехал от окна, чтобы взять на столе лекарство и услышал шум автомобиля. Забыв про валидол, дед Миша развернул кресло обратно и заплакал от радости, увидев, как Паша помогает выйти из машины красивой девушке, видимо, его невесте Юле. Потом они вытащили из багажника две большие сумки и, увидев в окне старика, радостно замахали ему руками…

Дед Миша проживет счастливо еще несколько лет, дождется двоих правнуков и никогда не узнает, что Паша ему не родной внук. А, может, как раз и родной?

Автор: Ольга Морилова