В те моменты, когда тебя кидает эмоциональными волнами от пика наивысшего самомнения и убеждённости в своей исключительности до тупиковой точки собственного ничтожества, перемешанного со страхом, что о тебе плохо думают и говорят, имеет смысл выйти из дома и долго идти без конкретного маршрута, внимательно рассматривая встречных и пропитываясь ритмом стремительного города.
Довольно скоро, если не сразу, станет очевидно, что ты всего лишь песчинка, до которой никому нет никакого дела…
Людям безразличны и наши, лишь нам заметные короны и наши, кажущиеся нам видимыми абсолютно всем, провалы. А если и не безразличны, то на очень короткое время. Значительно короче того, что мы сами придумали, подчиняя всю свою жизнь зависимости от внешней оценки, друзья мои…
Однажды стоит понять это, чтобы перестать придавать слишком уж большое значение тем вещам, которые, как кажется, не позволяют нам по-настоящему присвоить себе свою жизнь и менять в ней что-то на своё усмотрение, расчищать старые завалы всего отжившего и превысившего срок годности, решаться на важное.
Иногда очень легко называть причиной своего долгосрочного ступора других людей, которые, вроде бы, не вложились в нашу уверенность, обесценили наши мечты, высмеяли наши намерения… Но ведь ключевое здесь слово — НАШИ…а это значит, что никто, на самом деле, не может и не должен вкладываться в то, чтобы мы поверили в себя, отстояли свои мечты и осуществили свои намерения.
Как видите, всё опять упирается в ответственность, нести которую может только полноценно взрослый человек. И, увы, слишком сильная зависимость от мнения окружающих, слишком длинный список виноватых в наших проблемах и слишком долгое увязание в давно прокисшем болоте чего бы то ни было, говорит, в первую очередь, об отсрочке взятия ответственности за свою собственную жизнь…
Поверьте, что реального чужого интереса нет даже к самым публичным персонам, имеющим миллионы подписчиков…просто кому-то хочется убедиться, что и на вершине лагают, а кому-то, собственно, об этой вершине помечтать. Всё остальное — мимо.
Так что, давайте перестанем верить, что соседка Капа или диванный эксперт в сети может стать главным распорядителем в той единственной ценности, которая у нас есть — в нашей жизни.
— Здравствуй. Как ты себя чувствуешь? Я приду? Может, что-то принести с собой? – скрипучим дрожащим голосом спрашивал старик в трубку телефона.
Коричневый пиджак на нём знал лучшие времена, а теперь выгорел местами, потерся на локтях и по краю рукавов. Морщинистая шея торчала из ворота рубашки в мелкую голубую клетку. На широких чёрных брюках отглажены стрелки.
Он с полминуты слушал ответ, потом сказал: «Я скоро». Трубка легла на рычаг старого советского аппарата. Положил в карман пиджака пластиковую упаковку с таблетками и пошёл к двери.
Прямой старик лет восьмидесяти медленно и спокойно шёл по тротуару. Коротко постриженные седые волосы чуть вились, такая же седая щетина покрывал подбородок и щёки в крупных глубоких морщинах. Покрасневшие, словно выцветшие глаза слезились. Крупный нос с пористой кожей нависал сливой над верхней губой. Пройдя домов пять вдоль дороги, он свернул во двор и подошёл к кирпичной пятиэтажке. Нажал кнопки на кодовом замке у крайнего подъезда.
Его ждали, потому что никто в домофон не задал вопросов, замок открылся и старик потянул на себя тяжёлую железную дверь.
— По тебе часы сверять можно, — сказала сухонькая старушка, ожидая его в дверях квартиры.
Она немного горбилась, платье фасона семидесятых висело на ней, как на вешалке. Совершенно белые волосы спереди лежали волной, а сзади были заколоты валиком. Морщинистые мочки ушей оттянуты небольшими серёжками с красными камнями. Тонкие губы улыбались, и от внешних уголков глаз веером расходились морщинки. Для него не было на свете прекраснее её.
Снял ботинки в маленькой прихожей, сунул ноги в шлепки по размеру. Это она подарила ему много лет назад и оставила у себя для него же. В квартире мало что изменилось с тех давних пор, когда он пришёл сюда впервые.
***
Он увидел её на линейке на школьном дворе первого сентября, когда в школах страны ввели совместное обучение мальчиков и девочек. Юный семиклассник отчаянно влюбился, проявлял свои чувства дёрганьем за косички с коричневыми бантами или выбивая из рук портфель.
После окончания школы ушёл в армию на три года. А когда вернулся, сразу прибежал к ней. Дверь открыл мужчина в майке и широких брюках, а за его спиной стояла она, прижимая к груди двухлетнего сынишку.
Он развернулся и быстро побежал вниз по лестнице, спиной чувствуя тяжёлый взгляд мужчины. Вскоре женился и он. Сейчас не вспомнить — назло ей или себе. Через год родилась дочка. Но жить без любви невыносимо. Жена забрала дочку и ушла. Он не радовался и не скорбел. Просто продолжать жить и работать. И помнить ту, другую.
Однажды не выдержал и снова позвонил в её дверь. Мысль, что она могла переехать куда-то, в другой город, даже не пришла ему в голову. Он придумал, что скажет, если снова откроет мужчина в майке. Но в дверях стоял мальчик лет двенадцати, очень похожий на неё.
— А мама дома? – хрипло спросил он.
— Мам! К тебе. – Позвал мальчик, не сводя с него настороженных глаз.
Она выбежала с полотенцем в руках, в ситцевом халатике в цветочек. Увидела и замерла, а глаза вспыхнули радостью. Словно от солнца стало светло в узкой тесной прихожей.
– Вот. Пришёл… — Слова застряли в горле комом, сердце забилось часто-часто, а душа рванулась к ней обнять, прижать…
— Проходи. Я знала, когда-нибудь ты придёшь. Ждала. Скоро борщ будет готов, пообедаем.
Он снял ботинки, поискал глазами мужские тапочки и не нашёл. На вешалке висел её серый плащ и куртка сына. «Того, в майке, нет!» Сердце радостно подпрыгнуло в груди.
Они обедали, и мальчик украдкой поглядывал на него всё так же настороженно. Только когда сын вышел из кухни, он спросил:
— А ты одна? Знал бы, давно пришел.
— Муж погиб два года назад. На заводе авария произошла, пожар, – просто сказала, без сожаления и горя. – А ты?
— И я один. Давно. Жена ушла. Вышла замуж. Дочка его папой называет.
Взгляд её смягчился сочувствием.
— Ты не сердись на сына. Он отца любил очень. Сказал, что… из дома уйдет, если я выйду за другого замуж.
— Я не жениться пришёл. Тебя увидеть. Скажи и я уйду, и не приду больше. – А сам смотрел со страхом, вдруг и правда скажет.
Она смущённо опустила глаза, смахнула невидимую крошку со стола.
— Не скажу. У меня и подруг-то нет. Перестали приглашать в гости, когда осталась одна. За своих мужей, наверное, боятся.
В сердце всколыхнулась надежда, и он накрыл ладонью её руку.
— Ты ещё красивее стала.
— Ты знаешь… Я обещала сыну в кино сходить. – Она убрала руку и виновато улыбнулась. — Но ты приходи, потом.
Он стал приходить в гости. С начала редко. По большим праздникам. Когда её сын ушёл в армию, стали видеться чаще. Гуляли, ходили в кино, казалось, не смогут наговориться. Читали одни книги, обсуждали. Он приходил с цветами: зимой с гвоздиками, весной с ландышами, а осенью с хризантемами…
Она ждала, принаряжалась. Когда вернулся из армии сын, они уже не могли не встречаться. Просто гуляли по улицам, а когда шёл дождь, сидели в кафе.
— Вам, как всегда? – спрашивал официант, встречая их как старых знакомых.
Они глядели друг на друга и говорили, говорили… Глазами, молча.
Однажды она сильно заболела и впервые позвонила ему сама.
— Не приходи, не дай Бог, заражу.
Но он тут же примчался. Сварил бульон, напоил крепким чаем с лимоном и мёдом. Всё порывался «скорую» вызвать.
— Не надо, мне уже лучше. – Она слабо улыбнулась. – Соседка уколы делает. Обойдётся.
Засиделся у неё допоздна, уже не ходили троллейбусы и автобусы. Тогда и принял решение переехать поближе к ней, чтобы пешком дойти можно.
Когда её сын женился и она осталась одна, он набрался смелости и предложил сойтись, наконец, и жить вместе.
— Зачем? В нашем возрасте жениться, только народ смешить. Мы немолоды уже. И так видимся почти каждый день. Нам нечего делить, не из-за чего ссориться. А будет ли так потом? Стоит ли? – ответила она.
В прошлом году ему исполнилось восемьдесят. Пришла дочка и называла его на «вы». Внуки совсем взрослые, со своими жёнами. Один – преподаватель в институте, второй – играет в хоккей в составе сборной России.
Она тоже пришла. Его родные изумлённо смотрели на них. Они скорее напоминали влюблённых, чем старых друзей или любовников.
***
Он возвращался от неё в темноте, ежась от холода и устало шаркая ботинками по асфальту. Как не хорохорился, а возраст брал своё. Но душа не старела и не хотела сдаваться. «Сколько мне осталось лет, месяцев или дней? Кто из нас уйдёт первым? Как я без неё? А она как останется одна? Кто придёт к ней, когда станет плохо?»
Он доставал ключ от двери и не видел, как от дерева отделилась тень. Кто-то подошёл сзади… На один короткий миг голова взорвалась огненной болью и наступила темнота.
Его нашла соседка, когда вышла выгулять собаку перед сном. Из его квартиры пропали документы и деньги. Немного. Вор не знал, что у него нет ничего ценного.
Она пришла на похороны с двумя гвоздиками в дрожащей руке. Внук нашёл её номер на листочке у телефона, позвонил. Когда наклонилась над гробом поцеловать в бумажный венчик на лбу, одна слезинка упала на его веко. Ей показалось, что он моргнул. Словно из его глаз появилась последняя слезинка. Она ахнула и покачнулась.
На кладбище не поехала, сил не хватило. «Надо было поехать, посмотреть, где похоронят, вдруг не найду сама потом? — Запоздало переживала она по дороге домой. – Да, скорее всего не придётся искать. — Промелькнула предательская мысль.
Дома прилегла на диван. Вспомнилась её слезинка на его лице. Видение из далёкого прошлого возникло перед глазами, затягивая в сон. Видение ли?
Ей показалось, что позвонили в дверь. Она легко вскочила с дивана и побежала открывать. — По тебе можно часы сверять, – радостно сказала молодому черноволосому мужчине. Он поманил её за собой, и она, не раздумывая, шагнула за порог… Её сын поднял горсть земли и подошёл к самому краю могилы. С глухим стуком ком ударился о крышку гроба и рассыпался на мелкие крошки. Совсем рядом, со свежего холмика с венками вспорхнула птица и забила крыльями.
— Спи спокойно, мама.
Любовь бывает разная. Яркая и мимолётная, как падающая звезда, или тихая и тягуче долгая, как дорогое выдержанное вино. И только двое знают ей цену…
Федор был уже совсем взрослым, почти уже мужчина. А как иначе? Через месяц ему исполнялось девять лет! Родители начали потихоньку доверять своему подросшему мужичку, — дядя Федор, как они его называли, вполне способен был не только сам вернуться из школы и разогреть себе обед, но и приготовить уроки. Родителям после работы оставалось лишь проверить их и похвалить сына перед сном. Когда у Федьки возникли небольшие трудности с математикой, единогласно было решено подыскать репетитора. Сознательного и недорогого, чтобы объяснял и хорошо ладил с ребенком.
И такой нашелся, правда к нему надо было ездить, целых пять остановок на 59 автобусе, но зато без пересадок. Пару раз родители проводили сына по незнакомому маршруту, а затем поход за знаниями был доверен полностью мальчишке. Федору оставляли деньги на кухонном столе, как раз на проезд, туда и обратно. Дядя Федор обязан был отзвониться маме, когда доезжал до нужной остановки. И до самого ноября все было в порядке, по вторникам и четвергам Федор важно, в полном одиночестве совершал путь к репетитору, пока в один, не совсем прекрасный, день мама так и не дождалась звонка от сына.
А начиналось все вполне хорошо. В тот день Федька успел получить две пятерки по русскому и один трояк по математике, который он не собирался озвучивать маме. Он надеялся тайком исправить его, попросив репетитора помочь ему сегодня с решением непонятной задачки. Вообще-то, тройки в Федькином дневнике оказывались очень редко, а потому он был немного расстроен, когда пришел домой. Да еще в холодильнике на обед был оставлен нелюбимый гороховый суп….
Федька лениво съел половину тарелки, остальное вылил прямо в раковину и стал собираться. Екатерину Викторовну Федор тайно обожал. Молодая и добрая учительница несколько раз заменяла их сердитую Веру Михайловну, когда та болела…Собственно, так и был найден в свое время репетитор для Федьки, он сам его, то есть ее, нашел и предложил с собой заниматься. Он с удовольствием выполнял все задания, да это было и несложно, — добрая женщина все подробно объясняла мальчику и всегда отвечала на любые вопросы.
На улице было холодно. Федор напялил на руки вязаные перчатки и потопал на остановку. Автобуса долго ждать не пришлось, он подъехал минут через пять, совершенно пустой. Мальчишка прошел, расплатился и сел к окну, уставившись на унылый зимний пейзаж города, медленно погружающегося в вечерние сумерки.
Как задремал, мальчик и сам не заметил, просто резко проснулся, как будто кто-то встряхнул его сильно за плечо. Он сонно огляделся вокруг. Пара сидений в автобусе была занята вечерними пассажирами, за окном было чуть темнее обычного. Сердце в груди мальчишки тревожно забилось, он выскочил, как только автобус остановился, и испуганно огляделся. Места были совершенно незнакомые. Что же делать? Федор нервно заметался по остановке. Народу на ней было совсем немного и, пока он думал, к кому обратиться за помощью, мужчина и две девушки залезли в подошедшую «газель» и уехали. Рядом с Федькой осталась лишь одна пожилая женщина. Поставив тяжелую сумку на заснеженную лавочку, она подслеповато вглядывалась в проезжающий мимо транспорт.
— Бабушка, подскажите, пожалуйста, а что это за остановка? — дядя Федор робко подошел к женщине. — Это остановка Стадион, мальчик. А тебе куда надо было? — бабуля перевела взгляд на Федора. — Понимаете, я уснул, а теперь не знаю, как мне попасть на Луговую, я ее, кажется, проехал. — Федька печально хлюпнул носом и жалобно посмотрел на старушку. — Ой, милый, да это не страшно. Тебе надо сесть обратно на 59 автобус и все! Он дальше делает круг и возвращается, понимаешь? Ты сможешь вернуться на свою остановку, а там стоит лишь перейти дорогу и все. Ой… смотри, смотри, как раз твой автобус, беги скорее! — старушка громко закричала и замахала рукой, увидев что-то за спиной мальчика. Обернувшись он увидел, как собирается закрывать двери большой зеленый автобус и в последний момент успел в него запрыгнуть. Он помахал через окно доброй старушке и, бросив рюкзак и перчатки на сиденье, прошел вперед, чтобы расплатиться с водителем…
* * *
Как он будет возвращаться домой, Федька не сильно волновался. Попросит взаймы у Екатерины Викторовны…или остаться у нее же на вкусный чай с пирожками, позвонив маме, чтобы заехала за ним после работы. Федька так уже несколько раз делал, когда не хотелось выходить в холод на улицу и ждать автобус под пронизывающим ветром и дождем.
Федька старательно вглядывался в темнеющие здания, мелькавшие за окном автобуса. В салоне горел свет и то, что происходило снаружи было видно не очень. Автобус уже преодолел несколько остановок, пару раз свернув в обе стороны по ходу движения, но никакой кольцевой с возвратом в обратную сторону пока еще не было. Федька ждал. Немного волноваться он начал лишь когда водитель объявил десятую по счету остановку, название которой вновь совершенно не походило на нужную Федьке. Он нерешительно встал, взял рюкзак и направился в сторону водителя.
— Скажите, а когда будет Луговая? — нерешительно промямлил он, обращаясь к огромному мужчине, сидевшему за рулем. — Что? Луговая? Да никогда, малец! — ответил водитель и отвернулся обратно в сторону дороги. — Дяденька, как никогда? Мне же на Луговую надо! — Федор выпучил от страха глаза и голос его сорвался на фальцет. — Тебе надо, так это твои проблемы! Этот автобус на Луговую просто не ходит! Хочешь на Луговую, так садись на другой и поезжай. А я тебе не такси, — водитель сердито зыркнул на мальчика и добавил. — Что толпишься у выхода? Людям зайти мешаешь! Выходи, давай.
* * *
Испуганный Федька скатился по ступенькам автобуса и оказался на темнеющей морозной улице. Кажется, пора было обращаться за помощью к родителям. Мальчик достал сотовый и даже застонал с досады — на телефоне оставалось меньше трех процентов зарядки. Вот что значит, поленился поставить на подзарядку! И ведь в первый раз такое случилось, как раз когда он так нужен. Мальчик отчаянно огляделся вокруг… Первое, что он заметил, это номер отъезжающего автобуса с сердитым водителем. На лобовом стекле гордо красовались крупные цифры 69…
Федька раз за разом пытался набрать то мать, то отца, но сеть почему-то не ловила. А потом и вовсе, мигнув прощально и мелодично отзвенев, выключился телефон. Денег на обратную дорогу не было. Точнее, в карманах завалялась какая-то мелочь. Мальчишка достал и начал пересчитывать.
До стоимости билета не хватало всего двух рублей. У Феди замерзли руки, он натянул левую перчатку и понял, что второй нигде нет. Видимо, обронил в автобусе. Мальчик совсем загрустил. Остановка была пустынна, но он надеялся, что ему удастся узнать дорогу и выпросить на нее у взрослых прохожих недостающие пару рублей.
* * *
Вот наконец-то к остановке стали стекаться люди. Кто-то возвращался с работы, а кто-то из молодежи с института. Мальчик выбрал из толпы представительного вида мужчину средних лет и решительно направился к нему. — Добрый вечер. Понимаете, я заблудился и мне не хватает денег на проезд, вы мне поможете? — Фёдор моляще заглянул в лицо взрослого. — А чем я тебе помочь-то должен? Ходит тут всякая шпана, еще и деньги клянчит. — мужчина презрительно выпятил губу и повернулся к Федору спиной. Мальчик почувствовал, как краснеют его щеки. Еще никто не обзывал его шпаной и никогда ни у кого он не клянчил денег. Федька оглядел себя: фирменные ботиночки, дорогой пуховичок… Какая же он шпана? Вздохнув, мальчик отошел в сторону и стал выбирать глазами кого-то более адекватного. Вон та девушка кажется доброй, она точно должна ему помочь!
— Здравствуйте, вы мне не поможете? — Федя пытался привлечь внимание юной студентки без головного убора, но та отчего-то не желала его замечать. — Эй! Вы не могли бы мне помочь? — мальчик нерешительно подергал за край розовой курточки. — Чего тебе, мальчик? — девушка наконец-то заметила его и вынула из ушей наушники. — Я потерялся и мне не хватает денег на проезд! — Федор с надеждой заглянул в большие голубые глаза. «Вроде добрые», — подумал он, — «может поможет…» — Ой, ну ты и насмешил! Я сама студентка, приезжая. Живу, перебиваясь с копейки на копейку, откуда мне тебе денег взять? Если ты знаешь, где их берут, то скажи, — я тоже бы не отказалась! — больно щелкнув Федора по замерзшему носу, девушка влетела в отходящую газель, оставив мальчика удивленно смотреть ей вслед.
Федька был совершенно растерян. Хотелось плакать, но было нельзя. Ведь он уже почти взрослый, а значит должен быть сильным и смелым! На остановке сейчас оставалось лишь одинокая женщина в сером пальто.
— Тетенька, здравствуйте! Помогите мне! Я заблудился и не могу попасть домой! Вы не могли бы мне одолжить… — договорить Федор не успел, да так и остался стоять с открытым ртом. Женщина, от которой он жаждал получить помощь, вдруг пребольно схватила его, выкручивая руку и стала орать на всю остановку.
— Люди, держите его! Я вора поймала! Нет, вы посмотрите, какой наглый, маленький, а уже ворует! Я только отвернулась на минуточку, а он уже и кошелек почти вытащил! — тетка вопила на грани ультразвука, ни на минуту не замолкая.
На ее крики в сторону остановки начали оборачиваться одинокие прохожие. Федька какое-то время слушал несправедливые обвинения в свой адрес, а потом ему удалось вывернуться из цепких рук и отскочить в сторону. — Да как вы так можете! Я же у вас ничего не брал! — голос мальчишки уже срывался на слезы. — Не брал, говоришь? Да я тебя просто вовремя за руку поймала! А так бы…Ууу… ворье! И кто вас только таких воспитывает. — тетка мерзко плюнула в сторону мальчишки и гордо отвернувшись пошла в сторону подъехавшего автобуса.
* * *
Следующие пару часов слились для Федора в непрерывный кошмар. Никто не соглашался ему помочь. Никто! Мальчик насчитал двадцать семь человек, отказавших ему не только в помощи, но даже не захотевших его выслушать. А некоторые так и вовсе усиленно делали вид, что никакого мальчика перед ними нет, а тонкий, осипший на морозе голос, им только кажется…
Мальчишка совсем потерял веру в людей и добро. Он присел на край бордюра, уткнул голову в обледеневшие руки и зарыдал, как маленький, размазывая быстро застывающие на ветру слезы по лицу.
Сколько он сидел, Федор не знал, но вдруг что-то привлекло его внимание. Еще не видя, он почувствовал на лице разноцветное мигание огоньков. Приподнял голову и замер, — напротив него стояла машина ДПС, из которой за ним внимательно наблюдал мужчина в форме. Увидев зареванное лицо мальчишки, он вышел из машины и склонился над Федькой.
— Ты чего тут сидишь один, малыш? — голос был строгий, но в нем чувствовалась заинтересованность и …человечность что ли… Федька шмыгнул носом…А при слове «малыш» его совершенно пробрало и он зарыдал, завыл в голос. Он рассказывал незнакомому мужчине все свои беды, срываясь на почти щенячий жалобный скулеж, плакал и путал слова. Ему просто необходимо было выговориться, рассказать, что никто, совершенно никто ему не помог! Что ему страшно и он ужасно замерз. А еще он так сильно хочет к маме!
Мужчина пару минут выслушивал сбивчивую речь мальчика, а потом наклонился, поднял его на руки и понес в машину. Федька обнял его за шею и прижался к большой теплой груди в ярком жилете. Усадив Федю на заднее сиденье, мужчина сразу стал вызывать кого-то по рации, а его напарник протянул мальчишке чашку горячего чая из термоса.
Никогда Федька так не радовался простому сладкому чаю. Постепенно, пока они куда-то ехали, он начал согреваться и успокаиваться. А потом машина остановилась, дверца открылась и…его подхватили знакомые сильные руки. Папа крепко обнимал его, прижимая к себе, а мама плакала и все гладила по голове, совсем как маленького….
* * *
Было уже далеко за полночь, Федька, накормленный и распаренный в горячей ванной, давно спал в своей постели. Лишь измотанные тяжелым долгим днем родители все еще сидели на кухне. То чувство, когда они поняли, что сын пропал, запомнится им на всю жизнь. Они больше никогда-никогда не отпустят своего малыша одного! Решено было подключить бабушку, чтобы она провожала внука к репетитору и встречала из школы. Решение это далось им быстро и легко, обсуждали они сейчас совершенно иные вещи. В первый момент, когда стало ясно, что телефон их Федьки не работает, они еще не сильно волновались. Ведь в городе так много людей, самый центр. Кто-то обязательно поможет их мальчику, подскажет, даст телефон позвонить…Мир же не без добрых людей. Но, поговорив с сыном, они поняли, как сильно ошибались…
Вовка был ботаником. Безнадежным ботаником. Да, он просто обожал учиться, и учеба давалась ему легко, знания сами собой усваивались и оседали в глубинах его ушастой белобрысой головы.
Учителя Вовку обожали, родители гордились, вот только ровесники Вовку ненавидели. Их раздражал его мелкий рост, хрупкое, совершенно неспортивное тельце, ушастая голова с очками на носу.
С первого дня в далеком первом классе к нему приклеилась кличка Вовка-очкарик. Приклеилась намертво, не отодрать… Кличка ужасно расстраивала Вовку, он даже втайне от мамы жаловался на нее отцу, но тот сказал, что ничего обидного в Вовкиной кличке нет. Что у него у самого была уж куда обиднее…Пашка-… А дальше папа глубокомысленно посмотрел на сына и предложил тому закончить в рифму. Вовка задумался, потом неловко улыбнулся, посочувствовал отцу и смирился со своей, не такой обидной кличкой.
Да, одноклассники не любили Вовку, но вовсю использовали его «ботанистость» в своих целях — добрая Марья Романовна часто закрывала глаза на желание детей списать, вот они и списывали. У Вовки. Все разом. А добрый ботаник с готовностью решал все варианты сразу для всего класса.
А потом наступала перемена, дети моментально забывали, что буквально вот только что этот лопоухий очкарик помог им не получить двойку. А может быть наоборот, память об этом вызывала у них зависть и раздражение?
Как бы то ни было, Вовку толкали, обзывали, подстраивали мелкие пакости и, порой, даже слегка колошматили. Особенно старался самый высокий и сильный мальчик, заводила класса, — Захар.
Устраивать подленькие приколы было в его духе. Спрятать Вовкины ботинки, налить воды в рюкзак, насыпать кнопок на стул…
Каждый раз он начинал смеяться первым и громче всех, а потом дикий, оскорбительный гогот подхватывала вся остальная толпа. Учителя в подобные развлечения не вмешивались, полагая, что мелкие второклашки в состоянии разобраться сами.
* * *
В тот день у Вовки был день рождения. Мама с утра выложила перед сыном несколько пакетов с конфетами и сказала: «Бери, сын, с собой в школу. Раздашь одноклассникам!» Вовка растерянно смотрел на пакеты, заранее обдумывая, как это будет нелепо выглядеть и как будут вновь ржать над ним одноклассники. Обижать мать он не хотел, но… Но пришлось бы взять пакеты.
Мальчишка уже обреченно протянул к ним руки, как вдруг из комнаты вышел отец и выложил на кухонный стол двухтысячную купюру, сказав: «Бери, сын! Сводишь одноклассников в Макдак! У вас класс небольшой, должно хватить! А эти…девчонки ничего не понимают в том, что нужно настоящим мужчинам!» Потрепав сыну светлые вихры на макушке, отец ушел на работу, оставив Вовку полностью довольным и счастливым.
* * *
О том, что у Вовки-очкарика день рождения, одноклассники узнали в конце учебного дня, когда Марья Романовна сообщила им всем об этом торжественным голосом и поздравила мальчишку от себя, подарив ему книгу Хемингуэя. А что еще подарить любимому ученику, обожавшему читать?
Потом дети устроили в классе чаепитие с теми самыми, мамкиными конфетами, от чего девчачья половина класса была просто в восторге. И уже потом, тесным мужским коллективом, решено было отправиться в Макдак.
Собралось их всего восемь человек и идти решено было пешком. Теплая осенняя погода располагала к прогулкам. Ребята шли, пиная золотые ворохи кленовых листьев, смеялись, рассказывая друг другу забавные истории, и весело подтрунивали над Вовкой.
На полпути к намеченной цели все ужасно захотели пить. Первым об этом заявил Захар, а остальные, прислушавшись к своим внутренним ощущениям, тоже дружно поняли, что горло пересохло у всех.
Вовка пошел в магазин за водой, компания как раз проходила мимо небольшого сетевого супермаркета. Стараясь не задерживаться надолго, Вовка купил воду быстро, не отходя далеко от кассы, и выйдя принялся считать сдачу, пока все остальные спешно утоляли жажду.
Вовка пересчитал деньги в кулачке и замер. Пересчитал еще раз… — Эй, очкарик, ты чего там застыл? — раздался за спиной голос Димона, главного прихлебателя Захара.
— Ты чего там? Со сдачей обманули? — Да, обманули, точнее нет…наоборот.
— Вовка разжал потную ладошку, на которой в качестве сдачи лежали деньги после покупки воды, а поверх них…слегка помятая двухтысячная купюра!
— Смотрите, ребята…наверное кассир ошиблась, она отдала мне обратно мою купюру вместо двухсот рублей!
Ребята сгрудились вокруг Вовки, толкая друг друга плечами, каждый хотел посмотреть и сам убедиться в том, что все так оно и есть, как рассказал им Вовка.
— Ого! А вы понимаете, что это значит? — Димон обвел одноклассников глазами.
— Мы можем купить себе вкусняшек! На халяву купить! И хватит и на них, и на Макдоналдс! Айда за мной!
И шумная галдящая толпа детей ринулась в магазин. Вовка обреченно поплелся следом. Он не знал, как поступить и просто молча стоял недалеко от кассы, наблюдая, как ребята бегают по магазину, выбирая понравившиеся сладости в ярких упаковках. Как ни странно, Захар стоял недалеко, не участвуя в общем ажиотаже и недобро посматривал на Вовку.
Наконец все мальчишки собрались у кассы, и довольные, с раскрасневшимися лицами, стали вываливать свои сокровища перед усталой женщиной-кассиром. Та стала было пробивать всю эту кучу сладостей, но тут Вовка на что-то решился и сделал шаг вперед.
— Простите, я тут у вас воду покупал… — Вовкин голос срывался и дрожал от волнения.
— Вы ошиблись мне со сдачей, проверьте…
И мальчишка разжал свою дрожащую ладошку, вываливая перед женщиной монетки и скомканные купюры. За спиной недовольно заворчали одноклассники. Кассир пересчитал деньги и долго, серьезно смотрела на мальчишку.
— Спасибо. Спасибо тебе, мой хороший, — сказала тихо кассир и улыбнулась мальчику. Отодвинув яркую кучу она вопросительно посмотрела на погрустневших ребят.
— Мальчики, а у вас есть чем платить?
* * *
Ребята, не ответив, насупившись направились на выход. Каждый, проходя мимо Вовки старался толкнуть его плечом и что-то прошептать сердито. Мальчишка же, заметив, что кассир уже успела пробить большую упаковку «Скитлс», оплатил ее и вышел на улицу вслед остальным.
— Эй, ты! — сразу же подскочил к нему Димон.
— Ты чего натворил? Зачем отдал деньги? Мы бы могли так на них оттянуться, а ты все испортил. — Дим, ты не понимаешь. Ее же накажут, вычтут из ее зарплаты. А она не виновата! — Как это не виновата? — Димка злобно прищурил глаза.
—Она как раз и виновата, если считать не умеет! — Но, так нельзя! Так неправильно! Я не мог по-другому! — Вспомнив о чем-то, Вовка протянул Димону «Скитлс».
— Смотри, я выкупил вот это, тут много, на всех хватит. — Да он за дураков нас держит! Ребята, мочи его! — Димка крепко врезал Вовке по уху и тот уронил в ковер листвы очки, моментально став слепым.
Удары посыпались один за другим, кто-то таскал мальчишку за шиворот, кто-то пытался открутить ухо. Было больно и ужасно обидно. Упаковка «Скитлс» разорвалась и яркие конфеты рассыпались вокруг разноцветными бусинами. Драться Вовка не умел совершенно, а потому отчаянно пытался прикрыть голову руками, зажмуривал близорукие глаза, отворачиваясь от очередного тумака.
И вдруг все резко закончилось. Вовка почуял, что все разом оставили его в покое и робко оглянулся. Вокруг метались темные предметы, в которых угадывались силуэты одноклассников.
Они дрались, а точнее, их явно кто-то колошматил. Кто, Вовка понять не мог, слабое зрение не давало такой возможности, а мутузящие друг друга ребята делали это молча, сосредоточенно, раздавалось лишь сердитое сопение, как будто не мальчишки валялись в куче осенней листвы, а медвежата-переростки.
* * *
Наконец все закончилось и на нос Вовки были кем-то аккуратно напялены его собственные очки. Проморгавшись, Вовка увидел перед собой… Захара. Тот стоял, тяжело дыша, рядом. Лицо его было расцарапано, пара пуговиц на школьном пиджаке оторваны. Но при всем при этом вид у мальчишки был довольный.
— Что стоишь? Пошли, я тут живу близко, царапины смажем, дырки зашьем… — Захар отвернулся от Вовки и пошел вперед, не сомневаясь в том, что мальчишка последует за ним. Спросил через плечо — Ты хоть как, очкарик, цел?
Так у Вовки появился настоящий друг… А разве можно мечтать о лучшем подарке на день своего рождения?..
