Джозеф Уэйл, был известным аферистом XX века, он даже носил прозвище – «король мошенников».

Однажды Джозеф узнал, что Национальный Торговый Банк Мунси переезжает на новое место. Тогда он арендовал пустовавший дом, нанял группу лже-клерков и лже-клиентов и разыграл бурную банковскую деятельность.

Все шоу было сделано ради одного местного миллионера, которому предлагалось купить земельные участки за четверть их цены.

Пока клиент ждал хозяина банка, он наблюдал очереди в кассах, работников с кипами бумаг, охранников, слушал телефонные переговоры. Хозяин банка встретил покупателя уставшим и недовольным, но все же дал уговорить себя на сделку.

Каково же было удивление миллионера, когда он обнаружил, что договор на покупку участков оказался подделкой, а от банка буквально на следующий день не осталось и следа!

Интересно, что одной из жертв Джозефа Уэйла стал сам Бенито Муссолини, который купил у афериста право на разработку месторождении в Колорадо.

Когда спецслужбы обнаружили обман, Уэйл успел скрыться с $2 млн.

Самые знаменитые аферы:

-Продажа бродячих собак — ежедневный доход около 2 000$

-Фиктивный банк — доход от аферы 400 000$;

-Ну и продажа шахт. 2 000 000$.

Аферист несколько раз попадал в тюрьму и выбирался из нее, а всего прожил 101 год.

Из сети

Аферы Джозефа Уэйла Джозеф Уэйл (Joseph Weil) — один из знаменитых мошенников Соединенных Штатов по кличке «Желтый парень» («Yellow Kid»), он же Король мошенников (Swindlers` King).

Джозеф родился в Чикаго в 1875 году. Он был белым (мать — француженка, отец — немец) и прозвище Yellow Kid получил много позже — так его окрестила одна проститутка за пристрастие к желтым галстукам и носовым платкам.

В лучшие свои годы Уэйл обладал состоянием в несколько десятков миллионов долларов, имел офис в Чикаго, владел несколькими отелями, играл на бирже и довольно успешно вкладывал деньги в недвижимость.

Выглядел он тогда безупречно: тройка от лучшего портного, шелковый галстук, бриллиантовые заколка и запонки, трость с костяной ручкой и золотой монограммой. Трость сделал один старый еврей, приятель отца.

Аферы Уэйл проворачивал самые разные. Например, афера с собакой. Уэйл — элегантно одетый господин средних лет с холеной собачкой, увешанной медалями, — входил в фешенебельный бар и заказывал выпить. Разговорившись с барменом, он с гордостью рассказывал о собаке и ее призах.

Затем, достав из жилетного кармана золотые часы на золотой же цепочке, восклицал «Mein Gott!» и говорил бармену:

— Любезный! Я не могу пойти с Рексом в банк. Окажите мне услугу, присмотрите за ним часок. Но учтите: эта собака для меня бесценна. И, подкрепив свою просьбу десятидолларовой купюрой, удалялся.

Вскоре в бар входил компаньон Джозефа Фред Бакминстер, и заказывал выпить. Со скукой на лице оглядывал окружающих. Как бы невзначай натыкался взглядом на пса. И возбужденно вскрикивал:

— Ведь именно такую собаку я ищу уже пять лет, с тех пор как погибла моя любимица! За это время я лишился жены! Умоляю, любезный, — простирал он руки к бармену, — продайте собаку! За ценой не постою. Вот вам пятьдесят долларов.

— Извините, сэр, но собака не моя, меня просто попросили присмотреть за ней. Хозяин будет через час. — Хорошо, хорошо, — кивал Бакминстер. — Даю сто. — Я же сказал: она не моя. — Даю триста долларов, и закончим торг.

Бакминстер доставал из кармана пачку денег. — Вы не поняли, сэр. Я не могу продать чужую собаку.

— Хорошо, давайте сделаем так. Я оставлю пятьдесят долларов аванса, а двести пятьдесят будут ждать вас до того момента, как вы уговорите хозяина продать ее. Я принесу их тотчас же, как вы позвоните мне по этому телефону. Я не могу не купить эту собаку. Жена моя, умирая, просила хотя бы после ее смерти взять в дом собачку, похожую на нашего любимого Бобби, попавшего под извозчика.

Бакминстер оставлял бармену визитную карточку и пятился к дверям, не отрывая взгляда от собаки. Через полчаса возвращался Уэйл. Он был неузнаваем: плечи опущены, губы дрожат, в глазах — полнейшая растерянность.

— Что стряслось, сэр? — О! Не спрашивайте. Я разорен! Уничтожен! — Могу ли я вам чем-то помочь? Давайте (ну, какой бармен не хочет подзаработать?), я куплю вашу собаку за сто пятьдесят долларов.

— Что? Продать Рекса! Никогда! Его ведь так любила моя супруга, недавно скончавшаяся от заражения крови. Еще через десять-пятнадцать минут бармен добавлял к начальной цене $25-50 — и получал собаку.

Стоит ли говорить, что по телефону, номер которого оставил Бакминстер, бармену не сообщали ничего утешительного. В хороший день компаньонам удавалось продать до десяти собак.

На них работал питомник, где отмывали и откармливали, стригли и увешивали медалями бродячих собак. Чистая прибыль мошенников достигала $5 тыс. в неделю (сегодня с учетом инфляции прибыль составила бы не менее $150-200 тыс.).

И ни разу ни один бармен не воспользовался подсказкой, которую Уэйл, стремившийся сохранить видимость благородства, давал своим жертвам. Ни один не обратил внимания на то, что у обоих мошенников недавно умерла жена (варианты: сестра, брат, мать, отец, дочь, сын).

Уэйл был мошенник по убеждению. Он гордился тем, что принадлежит к интеллектуальной касте преступного мира. Самой блестящей и, пожалуй, самой известной стала афера Джозефа Уэйла с фальшивым банком.

Инсценировка была настолько талантливо исполнена, что вдохновила Голливуд на съемку фильма «Афера». Правда, в фильме вместо банка жулики открыли букмекерскую контору.

В конце 20-х Уэйл вышел из тюрьмы. Ему хотелось большого дела. Приближалась Великая депрессия. Люди изворотливые и умные, чтобы спасти и приумножить деньги, вкладывали их в недвижимость.

У Уэйла родилась идея продавать несуществующие земельные участки. Но для того, чтобы сделки выглядели убедительными, а бумаги и действующие лица — реальными, требовался соответствующий антураж. Помог случай.

Уэйл увидел в «Chicago Tribune» адресованное клиентам Национального торгового банка «Muncie» сообщение о том, что банк переезжает в новый офис. Он разыскал владельца здания и договорился об аренде освобождающегося офиса, который занял на следующий день после того, как съехал банк.

Бакминстер тем временем готовил клиента — канадского миллионера. В доверительной беседе он сообщил клиенту, что некий владелец банка, контролирующий нефтеносные участки, готов продать их за четверть реальной стоимости. Но при одном условии: оплата только наличными. Такая схема вполне устроила канадца, поскольку позволяла уйти от налогов. На вокзале его встретил черный Lincoln.

Канадец, конечно же, не читал местных газет, а потому не знал, что настоящий банк уже съехал и табличка у входа в офис не соответствует действительности. Тем более что внутри все было очень достойно.

Уэйл нанял команду аферистов, которые разыгрывали сцены из банковской жизни. У касс стояли длиннющие очереди, операторы принимали и выдавали наличность, по углам и у двери торчали копы, сновали клерки с бумагами. Мошенники исполняли роли блестяще и произвели на миллионера должное впечатление.

Канадец ожидал встречи с владельцем банка не меньше часа. За это время репутация банка в его глазах многократно упрочилась — до него доносились обрывки телефонных разговоров: «Некуда складывать деньги… Усилить охрану…»

Владелец банка, соблаговоливший наконец принять канадца, выглядел смертельно усталым, говорил бесстрастно и без видимого интереса: «Да, у меня есть земли. На этих участках недавно обнаружена нефть. Вот подтверждающие это документы. Но я нефтью не занимаюсь, не моя специализация. Решил продать. Мне нужна наличность. Полмиллиона.

Как деловой человек вы прекрасно понимаете, что земля того стоит. Скажу вам откровенно: если бы не рекомендации моего компаньона (жест в сторону Бакминстера), который за вас поручился, я ни за что не стал бы иметь дело с посторонним». Далее наступила очередь Бакминстера.

 И на глазах канадца разгорелся спор, выходивший за рамки делового. Бакминстер отстаивал данное клиенту обещание — продать земли за $400 тыс. Миллионеру стало неловко. Он знал истинную цену земли и уже готов был отдать привезенные полмиллиона. Но банкир в конце концов согласился продать земли за $400 тыс. После оформления бумаг миллионер отправился восвояси. Раньше чем он успел доехать до вокзала, помещение банка опустело.

Итог: расходы мошенников составили $50 тыс., а их доходы с учетом комиссионных, полученных Бакминстером от канадца за то, что тот сбил цену на $100 тыс., по нынешним деньгам потянули бы на $10 млн. «Я никогда не стану облапошивать честных людей,— всегда повторял Уэйл.— Только негодяев. Они хотят получить нечто в обмен на ничто, а я даю им ничто в обмен на нечто».

Земельная афера была одной из самых больших удач Уэйла. В 50-х годах начались провалы. Бакминстера посадили, на нарах оказались и другие сообщники. Да и сам Уэйл попадался все чаще. Сказывался возраст, а главное, его фантастическая известность. Стоило Уэйлу появиться в каком-нибудь заштатном городишке, как он непременно подвергался профилактическому аресту.

В конце 60-х его, убогого старика, грязного и небритого, видели в Чикаго. Он еще пытался промышлять мелкими аферами, но дела шли все хуже и хуже. В конце концов Уэйл попал в городской приют для бездомных.

Когда ему было сто лет, его спросили: «Если бы ты мог встать с инвалидной коляски и выйти на улицу, ты попробовал бы кого-нибудь обдурить?» Джозеф Уэйл ответил, не колеблясь: «Я мечтаю об этом, как голодная собака о мозговой косточке».

С 2019 года 4 января ООН отмечает Всемирный день азбуки Брайля.

13 ноября — Международный день слепых (отмечается в день рождения французского педагога Валентина Гаюи (1745-1822), основавшего в Париже первый в мире интернат для слепых). Памятник слепой девочке в Санкт-Петербурге (фрагмент памятника К.К.Гроту — создателю системы попечения над слепыми в России). В руках у слепой девочки реальная книга. Это «Детский мир», первая русская книга для незрячих. Моделью для фигуры девочки послужила ученица школы слепых Елена Супсе. А открыт памятник 18 октября 1906 года. Скульптор М.М. Антокольский Находится памятник на проспекте Шаумяна, во дворе школы-интерната для слепых.

«КОГДА НА УЛИЦЕ ДОЖДЬ , ПОПЫТАЙТЕСЬ НАЙТИ ВЗГЛЯДОМ РАДУГУ»

Имя Луи Брайля свято для всех людей на земле, кто по разным причинам потерял зрение. Луи Брайль создатель уникального рельефно-точечного шрифта, позволяющего читать и писать слепым людям.

Луи Брайль родился в 1809 году в семье ремесленника в маленьком французском городке Кувре. Его отец занимался изготовлением конской упряжи. У Луи были две старшие сестры и брат. Однажды, когда мальчику было 3 года, он играл в мастерской отца и повредил себе глаз. В глаз попала инфекция, и воспаление перешло и на здоровый глаз. Постепенно мальчик ослеп.

Родители очень переживали за своего маленького сына, ведь чаще всего слепых людей ожидало печальное будущее: нищенское существование и голодная жизнь на милостыню. Но отец решил развивать мальчика.

Он сделал для сына специальные дощечки с прорезями, по которым учил алфавиту. Позже Луи научили писать. Отец всюду старался брать сына с собой. Он учил его различать пение птиц, крики животных и ароматы цветов. А еще отец рассказывал сыну о Боге.

С семи лет Луи начал посещать школу в Кувре. Мальчик удивил учителей своими способностями и очень быстро стал лучшим учеником. А в 10 лет родители решают отдать сына в Королевский Институт для слепых детей.

И в Институте Луи стал первым учеником по всем предметам. Особенно ему нравилось заниматься музыкой: он освоил пианино и орган.

В 16 лет мальчик получает оплачиваемое место органиста в небольшой церкви рядом с Институтом. Большую часть жизни он служит органистом в различных храмах Парижа. Обучение в институте основывалось на выслушивании и запоминании. Письмо практически отсутствовало.

В библиотеке имелось небольшое количество книг, напечатанных по методу Валентина Гаюи. Несмотря на то, что книги были тяжелые и громоздкие, а на чтение уходило много времени, это было любимое занятие Луи.

С 12 лет Луи Брайль начинает свои эксперименты по созданию алфавита для слепых. Он использовал каждую свободную минуту, иногда проводя за своими экспериментами целые ночи. Полностью он закончил свою работу к 15 годам.

Метод состоял в использовании различных комбинаций 6 выпуклых точек, каждой букве французского алфавита соответствовало свое расположение точек. Так же отображались знаки препинания и цифры.

Продолжая свои изыскания, Луи адаптировал метод для нотной записи. В 1829 году Луи Брайль выпустил небольшую книгу, в которой рассказывалось о возможностях придуманного им рельефно-точечного шрифта.

Новый метод с воодушевлением приняли учащиеся родного для Брайля Института. Однако ученые профессора и чиновники не торопились внедрять новшество в жизнь. Живя в Институте, Луи Брайль был очень деятелен: он изучал орган, принимал участие в богослужениях в качестве органиста, учился в Колледже Франции.

В 17 лет он стал учителем в младших группах, а в 19 лет преподавал почти всю программу Института (арифметика, география, грамматика, музыка). Ученики обожали своего юного наставника за его бесконечную доброту и сострадание. Неутомимую деятельность Луи Брайля ничто не могло остановить, даже то, что к 26 годам он был болен туберкулезом. А основное лечение было отдых.

Луи продолжал работу над улучшением своего метода. Он задумался над тем, что не много зрячих людей владеет его методом, а слепым надо знать обычный алфавит. Что бы его слепые подопечные могли общаться со своими зрячими родными и друзьями, он придумал специальную иглу, с помощью которой можно было рельефно изобразить обычные буквы. Однако этот способ занимал много времени.

Решить эту задачу Брайлю помог Пьер Фуко. Он ослеп в 6 лет, но был одаренным человеком, особенно в вопросах механики. Фуко предложил использовать изобретенную им машину, которую он назвал «Клавишный Печатник». При нажатии на кнопку появлялся чернильный оттиск обычной буквы, и одновременно эта буква приобретала рельеф. Такой текст могли прочесть и слепые, и зрячие.

Так появилась на свет бабушка пишущей машинки. Здоровье Брайля продолжало ухудшаться. Он проводил отпуск в родном Кувре, дышал полезным горным воздухом, но душой и сердцем был со своими учениками и работой. Он не мог долго оставаться один. О своих нуждах и своем здоровье Брайль беспокоился очень мало. Из получаемых им денег лишь небольшую часть он тратил на себя, покупая самое необходимое, а остаток откладывал, чтобы помогать другим.

Он использовал свои сбережения для приобретения книг и приспособлений для письма по его методу для бедных студентов.

Луи Брайль был известен своей бесконечной добротой, за которую никогда не искал благодарности. После смерти в его личных вещах друзья нашли небольшую коробочку с надписью: «Сжечь, не открывая». Надпись заинтриговала людей, и коробочка была вскрыта. Там находились сотни расписок о данных в долг деньгах. Друзья исполнили волю Брайля: коробочка и ее содержимое были сожжены. Казалось, что здоровье Брайля улучшилось, и он вновь занимается преподаванием. Однако он был очень слаб и, чтобы сберечь силы, говорил тихо. Но состояние его здоровья не отражалось на качестве преподавания. Он по-прежнему любим и уважаем учениками.

В это время рельефно-точечный метод Брайля активно используется в Институте: ему обучают студентов на занятиях, на нем печатают книги и ноты. По отпечатанным таким образом нотам исполняют классическую музыку и церковные службы.

Метод становится все более и более известным в Европе. Придет время, и о нем узнает весь мир! Здоровье Брайля вновь ухудшается, и он просит отпустить его на покой. Руководство Института знает, что у Брайля нет средств для достойной жизни, и его оставляют в качестве учителя музыки. Он преподает фортепиано в те дни, когда неплохо себя чувствует. В декабре 1851 года состояние здоровья Луи Брайля значительно ухудшилось.

Но он сохранял спокойствие, убежденный в том, что его земная миссия закончена. «Господу было угодно, чтобы перед моими глазами всегда стояло ослепляющее великолепие вечной надежды » – сказал он своим друзьям перед смертью .

Луи Брайль умер 6 января 1852 года, ему было 43 года. Его похоронили на кладбище родного города Кувре. В 1852 году методом Брайля пользовались в основном в стенах Королевского Института для слепых и немногочисленными энтузиастами за его пределами. Но уже в 1854 году метод Брайля был официально признан во Франции и начал распространяться в европейских странах.

А в 1878 году на Всемирном конгрессе в Риме, метод Брайля был утвержден, как наиболее подходящий метод чтения и письма для слепых людей.

Спустя 100 лет после смерти Луи Брайля его тело было перенесено во французский Пантеон и захоронено вместе с другими выдающимися людьми Франции. До наших дней сохранился дом, где родился и провел детство Луи Брайль. Теперь там организован его музей.

Автор Юлия Баграмова

Из сети

РУССКИЙ РОБИНЗОН.

Реальная история.

В 1847 году 24-летний дерзкий столичный хлыщ, потомственный дворянин, отставной гусар Сергей Лисицын ступил на палубу корабля под Андреевским флагом, стремясь попасть в Америку.

Был принят в офицерской кают-компании дружелюбно, но в пьяном виде наговорил дерзостей командиру корабля и стал подбивать матросов на мятеж.

Капитан приказал скрутить подстрекателя, завязать глаза и высадить на пустынный берег, с запиской…

Когда арестант освободился от пут и сорвал повязку с глаз, на горизонте он увидел уходящий корабль.

Благородный капитан оставил ему чемодан с одеждой, три пары сапог, тулуп (Охотское море – не тропический океан), пару пистолетов, шашку, кинжал, запас сахара и чая, золотые карманные часы, складной нож, пуд сухарей, две фляги с водкой, чистые записные книжки, бритвенный прибор, огниво, запас спичек и даже 200 гаванских сигар.

Ко всему этому прилагались отличное ружьё с 26 зарядами и записка командира корабля:

«Любезный Сергей Петрович! По Морскому уставу вас следовало бы осудить на смерть. Но ради вашей молодости и ваших замечательных талантов, а главное, подмеченного мною доброго сердца я дарю вам жизнь…

Душевно желаю, чтобы уединение и нужда исправили ваш несчастный характер.

Время и размышления научат вас оценить мою снисходительность, и если судьба когда-нибудь сведёт нас снова, чего я душевно желаю, то мы не встретимся врагами. А. М.».

Дворянин Лисицын сроду ничего не делал своими руками: в имении его обслуживали крепостные, в полку опекал денщик.

Зная, что корабль шёл по Охотскому морю, он надеялся, что его оставили на одном из клочков суши гряды Алеутских или Курильских островов.

Но вскоре убедился, что его положение хуже некуда. Он был зажат судьбой в клещи двух морей.

Перед ним плескалось холодное Охотское море, а за спиной шумело дремучее «зелёное море тайги». А в ней – медведи, волки, рыси, ядовитые змеи…

За неделю «русский Робинзон» устроил себе дом с печью, смастерил мебель. Сделал пращу, лук и стрелы (благоразумно решив беречь патроны к ружью).

И правильно – зимой в его дом рвалась голодная волчья стая – убил из ружья 8 хищников в упор. А перед этим подстрелил медведя, обеспечив себя тёплой шубой и запасом медвежатины. Ловил рыбу, собирал и сушил грибы.

12 апреля Сергей Лисицын прогуливался по берегу, оценивая последствия весенних штормов, и увидел лежащего ничком человека. Без сил и чувств.

Выяснилось, что Василий, так звали несчастного, – с транспорта, шедшего в Русскую Америку. Судно дало течь, все с него сбежали, а его с сыном забыли. Корабль нашли неподалёку.

Помимо 16-летнего паренька на нём оказались две овчарки, коты, 8 холмогорских коров, бык, 16 волов, 26 овец, запасы продуктов, инструменты, семена ячменя и ржи, а ещё оружие, телескоп, две подзорные трубы, самовар, строительный и огородный инструмент.

Семь месяцев одиночества напрочь выветрили у «барина» всю дворянскую спесь. С таким хозяйством и ещё с двумя парами крепких и умелых рук они за лето не только обновили дом и баню, но и научились делать масло, сметану, сыр и творог.

Вспахали поле и собрали урожай ячменя и ржи. Организовали обильный лов морской и речной рыбы. Начали сбор и переработку грибов, ягод и лесных трав. Словом, зажили трудовой коммуной.

….В 1857 г. писатель Александр Сибиряков встречался с гостеприимным хозяином медных и золотых приисков в Приамурье Сергеем Лисицыным. Залежи медной руды и золота тот когда-то нашёл, будучи в одиночестве.

Он был назначен правительством ещё и управляющим этими землями. Василий «Пятница» был при нём. Его сын учился в Московском университете.

А в Петербургском университете за счёт Лисицына учились оба сына командира корабля, который когда-то высадил смутьяна-гусара на пустынный берег.

Став богатым человеком, Сергей Лисицын нашёл старика, проводил его в последний путь и взял на себя все заботы о его детях.

Из сети

Из сети

У британского пекаря Чарльза Джокина было хобби – он выпивал. Титаник, на котором вышел в плавание Джокин, был огромным плавучим фешенебельным отелем с прекрасной кухней. У Джокина, как у старшего судового пекаря, была отдельная каюта, где он даже разместил свой самогонный аппарат (с дрожжами у него проблем не было).

Той злополучной ночью, когда Титаник напоролся на айсберг и затонул, Чарльз, как обычно, предавался любимому хобби в своей каюте. Услышав глухой скрежет вдоль правого борта, он вышел на палубу, прихватив фляжку с выпивкой. Вскоре капитан Смит отдал команду расчехлять спасательные шлюпки.

Джокин собрал команду подчиненных-пекарей на камбузе и, проявив инициативу, приказал разнести запасы хлеба по шлюпкам, а сам вернулся в свою каюту запастись виски. После объявления "шлюпочной тревоги" старший пекарь сохранял спокойствие.

Джокин усаживал женщин и детей в шлюпку №10, командиром которой он был, согласно расписанию по тревоге. Сам Чарльз в шлюпку не сел — уступив свое место одному из пекарей, он спустился в каюту и продолжил выпивать.

Когда в каюту начала просачиваться вода, он надел спасательный жилет и, взяв с собой запасы выпивки, поднялся на верхнюю палубу. К тому времени уже все шлюпки Титаника были спущены на воду и отошли от гибнущего судна. На палубе ему встретился второй помощник Лайтоллер.

Позже Лайтоллер рассказывал, что Чарльз Джокин был чертовски пьян и второй помощник решил, что старшему пекарю не суждено спастись. На палубе Джокин, не забывая делать глотки из фляжки, выкидывал за борт деревянные шезлонги. Выбросил он их штук шестьдесят. Некоторым тонущим плавающие в воде шезлонги спасли жизнь. Чарльз до последнего оставался на борту Титаника.

Когда корма судна стала быстро погружаться, он перелез через поручень у кормового флагштока. Через мгновение корабль ушёл под воду, не создав в этом месте водоворота. Так Чарльз Джокин оказался в воде, даже не намочив волосы на голове. Более четырех часов он провел в холодных водах Атлантического океана, барахтаясь и выпивая.

Лайтоллер не поверил своим глазам, когда увидел Джокина среди спасенных. Любимое хобби Чарльза придало ему так необходимое в ту ночь спокойствие в душе и рационализм в поступках. Он спасся сам и помог спастись многим другим.

Джокин покинул Титаник последним, максимально сократив для себя время пребывания в холодной воде. На протяжении четырех часов он оставался с сухой головой и имел приличный запас высококалорийной пищи в жидком, незамерзающим при минусовой температуре, виде. После спасения наш герой не изменил своему хобби и своей профессии: продолжил выпивать и ходить в море. Чарльз Джокин побывал еще в двух кораблекрушениях и дожил до 78 лет. На его могиле написано "Пекарь с Титаника".