Джозеф Уэйл, был известным аферистом XX века, он даже носил прозвище – «король мошенников».
Однажды Джозеф узнал, что Национальный Торговый Банк Мунси переезжает на новое место. Тогда он арендовал пустовавший дом, нанял группу лже-клерков и лже-клиентов и разыграл бурную банковскую деятельность.
Все шоу было сделано ради одного местного миллионера, которому предлагалось купить земельные участки за четверть их цены.
Пока клиент ждал хозяина банка, он наблюдал очереди в кассах, работников с кипами бумаг, охранников, слушал телефонные переговоры. Хозяин банка встретил покупателя уставшим и недовольным, но все же дал уговорить себя на сделку.
Каково же было удивление миллионера, когда он обнаружил, что договор на покупку участков оказался подделкой, а от банка буквально на следующий день не осталось и следа!
Интересно, что одной из жертв Джозефа Уэйла стал сам Бенито Муссолини, который купил у афериста право на разработку месторождении в Колорадо.
Когда спецслужбы обнаружили обман, Уэйл успел скрыться с $2 млн.
Самые знаменитые аферы:
-Продажа бродячих собак — ежедневный доход около 2 000$
-Фиктивный банк — доход от аферы 400 000$;
-Ну и продажа шахт. 2 000 000$.
Аферист несколько раз попадал в тюрьму и выбирался из нее, а всего прожил 101 год.
Из сети
Аферы Джозефа Уэйла Джозеф Уэйл (Joseph Weil) — один из знаменитых мошенников Соединенных Штатов по кличке «Желтый парень» («Yellow Kid»), он же Король мошенников (Swindlers` King).
Джозеф родился в Чикаго в 1875 году. Он был белым (мать — француженка, отец — немец) и прозвище Yellow Kid получил много позже — так его окрестила одна проститутка за пристрастие к желтым галстукам и носовым платкам.
В лучшие свои годы Уэйл обладал состоянием в несколько десятков миллионов долларов, имел офис в Чикаго, владел несколькими отелями, играл на бирже и довольно успешно вкладывал деньги в недвижимость.
Выглядел он тогда безупречно: тройка от лучшего портного, шелковый галстук, бриллиантовые заколка и запонки, трость с костяной ручкой и золотой монограммой. Трость сделал один старый еврей, приятель отца.
Аферы Уэйл проворачивал самые разные. Например, афера с собакой. Уэйл — элегантно одетый господин средних лет с холеной собачкой, увешанной медалями, — входил в фешенебельный бар и заказывал выпить. Разговорившись с барменом, он с гордостью рассказывал о собаке и ее призах.
Затем, достав из жилетного кармана золотые часы на золотой же цепочке, восклицал «Mein Gott!» и говорил бармену:
— Любезный! Я не могу пойти с Рексом в банк. Окажите мне услугу, присмотрите за ним часок. Но учтите: эта собака для меня бесценна. И, подкрепив свою просьбу десятидолларовой купюрой, удалялся.
Вскоре в бар входил компаньон Джозефа Фред Бакминстер, и заказывал выпить. Со скукой на лице оглядывал окружающих. Как бы невзначай натыкался взглядом на пса. И возбужденно вскрикивал:
— Ведь именно такую собаку я ищу уже пять лет, с тех пор как погибла моя любимица! За это время я лишился жены! Умоляю, любезный, — простирал он руки к бармену, — продайте собаку! За ценой не постою. Вот вам пятьдесят долларов.
— Извините, сэр, но собака не моя, меня просто попросили присмотреть за ней. Хозяин будет через час. — Хорошо, хорошо, — кивал Бакминстер. — Даю сто. — Я же сказал: она не моя. — Даю триста долларов, и закончим торг.
Бакминстер доставал из кармана пачку денег. — Вы не поняли, сэр. Я не могу продать чужую собаку.
— Хорошо, давайте сделаем так. Я оставлю пятьдесят долларов аванса, а двести пятьдесят будут ждать вас до того момента, как вы уговорите хозяина продать ее. Я принесу их тотчас же, как вы позвоните мне по этому телефону. Я не могу не купить эту собаку. Жена моя, умирая, просила хотя бы после ее смерти взять в дом собачку, похожую на нашего любимого Бобби, попавшего под извозчика.
Бакминстер оставлял бармену визитную карточку и пятился к дверям, не отрывая взгляда от собаки. Через полчаса возвращался Уэйл. Он был неузнаваем: плечи опущены, губы дрожат, в глазах — полнейшая растерянность.
— Что стряслось, сэр? — О! Не спрашивайте. Я разорен! Уничтожен! — Могу ли я вам чем-то помочь? Давайте (ну, какой бармен не хочет подзаработать?), я куплю вашу собаку за сто пятьдесят долларов.
— Что? Продать Рекса! Никогда! Его ведь так любила моя супруга, недавно скончавшаяся от заражения крови. Еще через десять-пятнадцать минут бармен добавлял к начальной цене $25-50 — и получал собаку.
Стоит ли говорить, что по телефону, номер которого оставил Бакминстер, бармену не сообщали ничего утешительного. В хороший день компаньонам удавалось продать до десяти собак.
На них работал питомник, где отмывали и откармливали, стригли и увешивали медалями бродячих собак. Чистая прибыль мошенников достигала $5 тыс. в неделю (сегодня с учетом инфляции прибыль составила бы не менее $150-200 тыс.).
И ни разу ни один бармен не воспользовался подсказкой, которую Уэйл, стремившийся сохранить видимость благородства, давал своим жертвам. Ни один не обратил внимания на то, что у обоих мошенников недавно умерла жена (варианты: сестра, брат, мать, отец, дочь, сын).
Уэйл был мошенник по убеждению. Он гордился тем, что принадлежит к интеллектуальной касте преступного мира. Самой блестящей и, пожалуй, самой известной стала афера Джозефа Уэйла с фальшивым банком.
Инсценировка была настолько талантливо исполнена, что вдохновила Голливуд на съемку фильма «Афера». Правда, в фильме вместо банка жулики открыли букмекерскую контору.
В конце 20-х Уэйл вышел из тюрьмы. Ему хотелось большого дела. Приближалась Великая депрессия. Люди изворотливые и умные, чтобы спасти и приумножить деньги, вкладывали их в недвижимость.
У Уэйла родилась идея продавать несуществующие земельные участки. Но для того, чтобы сделки выглядели убедительными, а бумаги и действующие лица — реальными, требовался соответствующий антураж. Помог случай.
Уэйл увидел в «Chicago Tribune» адресованное клиентам Национального торгового банка «Muncie» сообщение о том, что банк переезжает в новый офис. Он разыскал владельца здания и договорился об аренде освобождающегося офиса, который занял на следующий день после того, как съехал банк.
Бакминстер тем временем готовил клиента — канадского миллионера. В доверительной беседе он сообщил клиенту, что некий владелец банка, контролирующий нефтеносные участки, готов продать их за четверть реальной стоимости. Но при одном условии: оплата только наличными. Такая схема вполне устроила канадца, поскольку позволяла уйти от налогов. На вокзале его встретил черный Lincoln.
Канадец, конечно же, не читал местных газет, а потому не знал, что настоящий банк уже съехал и табличка у входа в офис не соответствует действительности. Тем более что внутри все было очень достойно.
Уэйл нанял команду аферистов, которые разыгрывали сцены из банковской жизни. У касс стояли длиннющие очереди, операторы принимали и выдавали наличность, по углам и у двери торчали копы, сновали клерки с бумагами. Мошенники исполняли роли блестяще и произвели на миллионера должное впечатление.
Канадец ожидал встречи с владельцем банка не меньше часа. За это время репутация банка в его глазах многократно упрочилась — до него доносились обрывки телефонных разговоров: «Некуда складывать деньги… Усилить охрану…»
Владелец банка, соблаговоливший наконец принять канадца, выглядел смертельно усталым, говорил бесстрастно и без видимого интереса: «Да, у меня есть земли. На этих участках недавно обнаружена нефть. Вот подтверждающие это документы. Но я нефтью не занимаюсь, не моя специализация. Решил продать. Мне нужна наличность. Полмиллиона.
Как деловой человек вы прекрасно понимаете, что земля того стоит. Скажу вам откровенно: если бы не рекомендации моего компаньона (жест в сторону Бакминстера), который за вас поручился, я ни за что не стал бы иметь дело с посторонним». Далее наступила очередь Бакминстера.
И на глазах канадца разгорелся спор, выходивший за рамки делового. Бакминстер отстаивал данное клиенту обещание — продать земли за $400 тыс. Миллионеру стало неловко. Он знал истинную цену земли и уже готов был отдать привезенные полмиллиона. Но банкир в конце концов согласился продать земли за $400 тыс. После оформления бумаг миллионер отправился восвояси. Раньше чем он успел доехать до вокзала, помещение банка опустело.
Итог: расходы мошенников составили $50 тыс., а их доходы с учетом комиссионных, полученных Бакминстером от канадца за то, что тот сбил цену на $100 тыс., по нынешним деньгам потянули бы на $10 млн. «Я никогда не стану облапошивать честных людей,— всегда повторял Уэйл.— Только негодяев. Они хотят получить нечто в обмен на ничто, а я даю им ничто в обмен на нечто».
Земельная афера была одной из самых больших удач Уэйла. В 50-х годах начались провалы. Бакминстера посадили, на нарах оказались и другие сообщники. Да и сам Уэйл попадался все чаще. Сказывался возраст, а главное, его фантастическая известность. Стоило Уэйлу появиться в каком-нибудь заштатном городишке, как он непременно подвергался профилактическому аресту.
В конце 60-х его, убогого старика, грязного и небритого, видели в Чикаго. Он еще пытался промышлять мелкими аферами, но дела шли все хуже и хуже. В конце концов Уэйл попал в городской приют для бездомных.
Когда ему было сто лет, его спросили: «Если бы ты мог встать с инвалидной коляски и выйти на улицу, ты попробовал бы кого-нибудь обдурить?» Джозеф Уэйл ответил, не колеблясь: «Я мечтаю об этом, как голодная собака о мозговой косточке».
Автор публикации
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.