Какие ценные советы оставил потомкам самый долго практикующий хирург в мире, который прожил 104 года.

Имя советского, а позже и российского хирурга Углова занимает почетное место в Книге рекордов Гиннесса. Этот выдающийся врач встретил свое 100-летие за операционным столом. Причем делал это не ради славы и фиксации рекорда, а потому что никто другой за сложную операцию браться не решался.

Известный американский кардиохирург Дебейки, называвший себя учеником Углова, как-то сказал, что Федор Григорьевич продвинул медицину в СССР на уровень космических достижений Страны Советов. Прожив почти 104 года, Углов оставил потомкам ценные советы русского долгожителя.

Детство человека, прожившего сверх века, не отличалось безоблачностью. Будучи ребенком, Углов перенес не одно тяжелое инфекционное заболевание, любое из которых в то время чаще заканчивалось смертью. Федор Григорьевич устоял после заражения сыпным, брюшным тифом, пневмонией, перенес тяжелое ушное воспаление.

Несмотря на скромное, мягко говоря, существование простые сибиряки Григорий Гаврилович и Анастасия Николаевна воспитали шестерых детей. Пятеро из них получили высшее образование, что тогда было огромной редкостью. Большинство жителей отдаленного уголка страны заканчивали от силы три класса школы. Но старшие Угловы четко осознавали значение образования для будущего собственных детей.

Отцу приходилось вне основного рабочего времени на речном судоходстве подрабатывать слесарем в другом городе, чтобы жена могла всецело посвящать себя детям дома. Она и приучила их с малых лет к здоровому образу жизни. Основной акцент делался на закаливание и питание.

Зимой малыши бегали босиком по снегу и обливались холодной водой. Впоследствии Фёдор Григорьевич даже по достижении 100-летнего возраста не прерывал купания в реке до самой зимы, проповедуя закаливание, как основу крепкого иммунитета. Что касается питания, то и эту привычку заложила в нем мать, приучив вставать из-за стола без перенасыщения.

Получив педагогическое образование, Углов увлекается медициной и в 1923-м поступает в Иркутский медуниверситет. Надолго прервав обучение из-за заражения тифом с длительным последующим восстановлением, он закончил обучение уже в Саратове в 1929 году. Дальше дипломированный хирург работает в волжской Кисловке, Абхазии, родном Киренске. В 1937-м поступает в аспирантуру мединститута города Ленинград, с которым не расстался даже в страшные блокадные 900 дней, возглавляя в одном из госпиталей хирургическое отделение.

Уникальную хирургическую тактику Углова высоко оценивали как медики-соотечественники, так и зарубежные специалисты. Федор Григорьевич всегда шел в авангарде самых сложных сердечных операций, хирургических процедур на легких и пищеводе, не боясь ответственности даже в безнадёжных с виду ситуациях.

Федор Григорьевич разработал и внедрил в практику ряд эффективных методик, изобрел искусственный сердечный клапан.

В 1994-м его имя внесли в Книгу рекордов Гиннесса в качестве старейшего практикующего хирурга мира. Углов лично провел свыше 10 тысяч операций, последняя из которых состоялась после наступления 100 летнего возраста.

Углов, отлично разбиравшийся еще и в педагогике, воспитал несколько поколений врачей, передавая им вместе с профессиональным опытом собственные взгляды на врачебные моральные устои и взаимоотношения с пациентами. Он часто повторял, что хирург отвечает за будущее больного, а потому обязан подходить к каждой ситуации с такой нежностью и заботой, будто имеет дело с самым близким человеком.

В своей книге «Сердце хирурга» он даже призывал молодых людей уходить из хирургии, если те обладают природно жестким сердцем и не испытывают к больным искреннего сострадания. А вставших на хирургический путь медиков он вдохновлял тем, что никакая другая профессия, кроме врача, не приносит столько счастья и удовлетворения, помогая побеждать смерть.

Профессор Углов сформулировал выработанную на личном опыте систему долголетия. Первое, что пропагандировал выдающийся медик, — полный отказ от алкоголя.

Федор Григорьевич не только не употреблял спиртные напитки, но даже избегал лекарственных препаратов, содержащих спирт. Никакие уговоры пропустить символически рюмочку-другую даже самого качественного напитка не действовали на Углова.

На это все он неизменно отвечал, что потребности в алкоголе не испытывает, а все, что он искренне любит, в дополнительном подогреве не нуждается. Да и долг хирурга был для Федора Григорьевича превыше всего, а значит он обязан был взять скальпель в руки в любое время суток. Второй догмат касался умеренности в еде.

С детства живя в многодетной семье, Углов привык питаться, исходя исключительно из физиологических законов. Он не практиковал строгие диеты, употребляя в пищу все, но минимальными порциями.

До самой смерти хирург регулярно приседал, считая это упражнение базовым для поддержания здоровья ног и тазовой области. К слову, в важности физнагрузок хирург не сомневался.

Вот только на банальную физзарядку много времени не тратил, отдавая предпочтение пешему ходу по делам или домашней уборке.

Лучшим способом отдохнуть для Федора Григорьевича была смена деятельности. Трудясь на своем посту свыше 70 лет, он постоянно находил новые увлечения и ставил новые цели, что называется, без отрыва от производства.

К примеру, будучи правшой, он столь же мастерски научился владеть хирургическими приборами левой. При самых сложных операциях этот навык не раз выручал хирурга, а вместе с ним и спасал пациентов.

Наряду с физической силой, выносливостью и собранностью, профессор все отведенные ему 103 года сохранял ясность ума. По его мнению, миновать старческую деменцию ему помогала непрерывная научная практика: написание книг, знакомство с новейшими разработками в области мировой хирургии. Кроме того, Федор Григорьевич знал на память несчетное число стихов, регулярно декламируя длинные тексты вслух.

Отдельное внимание Углов уделял любви к Родине. Он был истинным патриотом своей земли, утверждая, что сопричастность со своими корнями дает человеку силу и здоровье. «Любите и защищайте Родину», — рекомендовал профессор Углов. «Безродные долго не живут».

Имя Сергея Юдина знакомо даже далеким от медицины людям, благодаря знаменитому портрету кисти Михаила Нестерова.

Профессор ПетрГУ, доктор медицинских наук Игорь Григович считает, что деятельность Сергея Сергеевича Юдина выходит за рамки его профессии, а судьба столь необычна, что представляет интерес для всего общества.

О Юдине говорили: «Он жег свечу с обеих сторон». Именем этого гениального хирурга, которого сравнивали с самим Пироговым, не названо ни одно медицинское учреждение.

Хотя именно он создал и был главным хирургом флагмана российской «скорой помощи» – НИИ им. Н.В. Склифосовского.

Из Нью-Йорка в Серпухов В 1927 году из Америки в СССР возвращался молодой человек, вызывавший оторопь у таможенников. Одетый по заграничной моде, отлично говоривший по-английски, он вез с собой медицинское оборудование, купленное на деньги, которые ему заплатили за операции в крупнейшем госпитале США.

В том госпитале ему предложили престижную работу, от которой молодой человек отказался. А если добавить, что его отец до революции был владельцем Нижних торговых рядов в Москве, что его жена – дочь миллионера, и что он сам в свое время служил в царской армии, то можно решить, что «возвращенец» был просто сумасшедшим!

Но Сергей Сергеевич Юдин ненормальным не был. Он был гениальным хирургом и убежденным патриотом.

Вскоре после возвращения из США Юдин был назначен главным хирургом Института им Н. В. Склифосовского.

Хирургическая Мекка

Тогда эта клиника на 96 коек была убогим помещением с печным отоплением. За три года Юдин превратил хирургический стационар и операционные института в лучшие не только среди отечественных, но и некоторых зарубежных клиник.

Главная идея Сергея Сергеевича была в том, что работающие у него хирурги должны обладать широчайшим диапазоном возможностей, быть, как он сам говорил, «поливалентными». Институт стал настоящей «хирургической Меккой», аккумулятором, где хирурги черпали идеи.

В книге отзывов того времени – восторженные записи профессоров Герцена, Вишневского, Войно-Ясенецкого, иностранных светил.

Об операциях Юдина ходили легенды: он мог делать то, что выходило за пределы человеческих возможностей. Например, он выполнял резекцию желудка за 20–30 минут, чего до сих пор не удалось повторить ни одному хирургу в мире.

Его сравнивали с пианистом-виртуозом, а сам хирург говорил: «Вскрываю брюшную полость, кладу руку на опухоль, беру аккорд и вижу, что опухоль удалима».

Юдин великолепно играл на скрипке и гитаре, а одну из своих книг назвал «Этюды желудочной хирургии».

Он также дружил с художниками: его портреты кисти Нестерова и Корина до сих пор украшают Третьяковку.

Деятельность Сергея Сергеевича приобрела государственный размах, когда в 1930 годы он предложил методику переливания крови. Консервировать кровь тогда еще не умели. Открытие, сделанное накануне войны, позже спасло жизнь миллионам бойцов.

Кроме того, Юдин с командой хирургов института выезжал на самые трудные участки фронта и оперировал одновременно на 4–5 столах, показывая и обучая. Его гениальными руками были спасены тысячи раненых.

В характере Сергея Сергеевича сохранялась детская искренность и порывистость, желание «играть» с судьбой. Он общался с иностранными журналистами без переводчика, писал открытки Черчиллю, отстаивал службы в Елоховском соборе, крестил детей своих сотрудников и называл советскую власть не иначе как «совдепией»…

И это не прошло безнаказанно. В конце 1948 года, почти сразу после того, как Юдин был награжден второй Сталинской премией, хирург был арестован по обвинению в шпионаже.

Летопись интриг.

В одиночной камере Лефортовской тюрьмы, после допросов и пыток, этот заключенный просил только об одном: дать ему возможность писать. На клочках бумаги, которую выдавали для туалета, Юдин создавал научные статьи, приводя по памяти цифры, графики, цитаты на нескольких языках.

В 1952 году его отправили в ссылку в сибирский городок Бердск. Вскоре жене одного из местных партийных бонз понадобилась операция. На звонок в Кремлевку работавший там ученик Юдина ответил: «Лучшие хирургические руки страны – в Бердске!»

После этого случая Юдину разрешили работать в Новосибирске. Он не только с упоением оперировал, но и начал серию экспериментальных работ со студентами.

В 1953 году Сергей Сергеевич был реабилитирован и вернулся на прежнюю должность. Однако один из учеников, сыгравший роль и в его аресте, восстановил против него часть сотрудников.

Виртуозные операции Юдина, у которого «не было неоперабельных больных», не могли спасти его от разборок, склок, доносов…

Спустя 11 месяцев он скончался от инфаркта после триумфального выступления на конгрессе хирургов. После смерти Юдина его имя постарались забыть, хотя его открытиями и сегодня продолжают пользоваться миллионы медиков.

Инет

Сергей Юдин был величайшим врачом уровня Пирогова.  Но его талант и авторитет подверглись испытанию. 

В 1948 году Юдину присудили Сталинскую премию, а уже через несколько месяцев избивали в тюрьме.

От клейма «английского шпиона» врача избавила смерть вождя. Он вышел на свободу, но прожил лишь 11 месяцев — добили коллеги.

Счастливые раны

Сергей Сергеевич родился в 1891 году в семье фабриканта.

С детства хорошо рисовал, играл на скрипке, строгал, вышивал. Все эти навыки развили его пальцы — необычные, очень подвижные, червеподобные.

Они сгибались не только внутрь ладони, но и в обратную сторону.

Будущий «английский шпион» с детства был патриотом России.

В 14 лет сбежал на Русско-японскую войну, но был пойман полицией и так выпорот в участке, что две недели не мог ходить.

В 1914 году студентом-медиком ушел на фронт, но не ограничился операциями в полевом госпитале, а ходил в разведку.

Однажды ночью отбился от своей группы и оказался вблизи немецких траншей, когда оттуда запустили осветительную ракету.

Сергей поду­мал, что ему конец, но, на счастье, перед ним лежал труп немца, заслонивший разведчика.
«Этот труп спас мне жизнь. Мог ли я думать тогда, что через пятнадцать лет другие трупы помогут мне спасать другие жизни сотнями?» — напишет он потом, имея в виду свой феноменальный опыт переливания крови от мертвых людей живым…

В 1919‑м Юдин начал работать в больнице при подмосковном санатории.
Там познакомился с наркомом здравоохранения Николаем Семашко, который поначалу принял Юдина за завхоза — тот не только оперировал, но и мастерил кровати для больных.

В этой больнице он набрался опыта, в том числе и трагического.

Стал свидетелем двух неудачных операций, сделанных режиссеру Евгению Вахтангову. Двое старших опытных коллег Юдина, казалось, избавили мэтра от язвы желудка. Его труппа в благодарность сыграла прямо в санатории спектакль «Чудо святого Антония».
Но чуда не вышло — врачи не удалили один пораженный участок, и Вахтангов умер от рака.

А Юдин сделал для себя важные выводы — разработал свою методику оперирования.

И стал со временем великим желудочным хирургом.

Он выполнил одну из первых в России резекций желудка. И довел эти операции до совершенства.

А по-настоящему развернулся на новом месте работы — в больнице подмосковного Серпухова.
Помимо резекций, Юдин выполнял много интересных операций — удалял опухоли мозгового придатка, создавал искусственные влагалища, внедрил спинномозговую анестезию.

Посмотреть на работу молодого врача в фабричную больницу стали приезжать знаменитые хирурги со всей страны.

На деньги от полученной медицинской премии Юдин поехал в США, где стажировался в лучших клиниках.

Ему предлагали остаться, сулили отличные условия.

Но он отказался, хоть и не любил советскую власть.

А на деньги, вырученные от американских операций, купил оборудование для Серпуховской больницы.

В 1928‑м Юдина назначили главным хирургом Института им. Склифосовского.

Именно он прославит «Склиф» на весь мир.

Узнав об успешных опытах ленинградского врача Владимира Шамова по переливанию крови от мертвых собак живым, Юдин загорелся идеей проделать то же самое на людях.

В 1930‑м в институт привезли умирающего само­убийцу, потерявшего много крови.
А у Юдина как раз был подходящий труп. Массируя его и поднимая конечности, удалось нацедить крови.
Ее переливание спасло уже агонизировавшего самоубийцу.
Рассказывая об этом «чуде» на медицинском съезде, Юдин «чувствовал себя, как в приемной у прокурора».
А на запросы судебных экспертов даже не отвечал, потому что «ответить и оправдаться было нечем: я явно нарушил законы».

Однако метод одобрили. Трупная кровь спасла много раненых во время войны.

Тогда же, в начале 30‑х, Юдин стал делать операции по созданию искусственного пищевода.

Они необходимы, например, при ожоговых или раковых поражениях этого органа, когда пища не может проходить из глотки в пищеварительный тракт.

Параллельно делал резекции желудка, доведя со временем их летальность до минимума.

Даже успешно прооперировал свою мать, избавив ее от рака желудка.

Юдин лечил советских руководителей.

«Склиф» при нем превратился в одну из лучших мировых клиник.

Он договорился с Третьяковской галереей и развесил в больничных палатах картины из ее запасников.

Считал, что живопись лечит.

Юдин нашел под куполом здания института замазанную роспись итальянского мастера Доменико Скотти. И своими руками отмывал нарисованных ангелов от побелки…

В 1932‑м Юдин совершил триумфальное турне по Европе с лекциями и показательными операциями.

К нему в Москву началось паломничество иностранных врачей, на него посыпались почетные звания западных университетов.

А между тем дома не все складывалось хорошо.

В одном из докладов Юдин сказал, что в связи с индустриализацией число производственных травм в СССР будет расти.

В эту фразу вцепилась «основоположник советской травматологии» Валентина Гориневская.

Она навесила на Юдина ярлыки «паникера» и «правого оппортуниста», заявив, что при социализме травматизм, наоборот, должен неуклонно снижаться.

Последовали оргвыводы. У Юдина в «Склифе» отобрали 236 коек из 408 и отдали их Гориневской для организации в институте травматологического отделения, не подчинявшегося главному хирургу.

Это был удар по юдинской концепции неотложной хирургической помощи.

Он считал травматологию составной ее частью, все его врачи были универсалами, а не узкими специалистами.

Юдин считал, что такой подход необходим в скорой помощи и будет иметь решающее значение в случае войны.

Война их и рассудила.
В октябре 1941‑го Гориневская сбежала из Москвы вместе с помощниками, бросив 300 своих пациентов.
Перед этим, как вспоминал Юдин, «старуха добыла исподтишка полвагона для своего барахла».
Примерно так же поступило и руководство института: «Украдено было 15 тысяч из кассы, все золотые вещи, сданные больными на хранение…».

А Юдин остался работать.
Написал массу инструкций для военных врачей.
Как снизить смертность при ранениях в живот, как мыть загрязненные микробами раны, как обезболивать льдом при ампутациях.
Придумал и внедрил специальные гипсовые повязки для огнестрельных переломов, складной легкий операционный стол и многое другое.

Юдин выполнил первое в СССР внутривенное переливание крови, усовершенствовал сами капельницы.
И так много оперировал, что загнал себя.

В начале 1942‑го перенес инфаркт. Едва оклемавшись, стал ездить на фронт — учить военных врачей, делая показательные операции.

В 1942 году за работы по военно-полевой хирургии Юдин получил Сталинскую премию.

А в 1943‑м выгнал из дома сына, который, прикрывшись именем отца, уехал с фронта в Москву…

Во время войны его патриотизм не подвергался сомнениям. А вот после…

Всякий раз, проезжая мимо здания НКВД на Лубянке, Юдин крестился: «Господи, пронеси!». Не спасло.

В 1948‑м, вскоре после присуждения Сталинской премии, его арестовали как английского шпиона.
Состоял в переписке с Черчиллем и другими известными иностранцами, оперировал английского посла в Москве, посвящал английского коррес­пондента в тонкости переливаний трупной крови…

А еще следователи хотели получить от Юдина компромат на маршала Жукова, с которым хирург сдружился во время войны.
Мучили, избивали…
В 1952‑м «английского шпиона» сослали на 10 лет под Новосибирск.

Но там тоже были нужны хорошие врачи.
Юдина стали привлекать к лечению родственников местных партийных шишек.
А в 1953‑м, после смерти Сталина и ареста Берии, и вовсе освободили. Правда, в «Склифе» возвращенцу обрадовались не все.

Занявший место Юдина его ученик Борис Петров (близкие Юдина считали, что именно он писал доносы на шефа, приведшие к его аресту) отказался освободить должность.

И даже когда медицинское начальство заставило Петрова это сделать, он с приближенными продолжал воевать с Юдиным на партсобраниях.

Эта война изматывала нервы и силы. Через 11 месяцев на медицинской конференции в Киеве Юдину стало плохо.

Вернувшись в Москву, он слег и умер во сне от инфаркта.

Его жена запретила Петрову и остальным склочникам присутствовать на похоронах…

Владлен Чертинов

ГЕРОЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО ТРУДА ДОКТОР МЕДИЦИНСКИХ НАУК, ПРОФЕССОР ИЛИЗАРОВ ГАВРИИЛ АБРАМОВИЧ 1921-1992

НАГРАДЫ Награжден тремя орденами Ленина, орденом Трудового Красного Знамени, медалями, а также орденами и медалями иностранных государств.

Ему присвоены почетные звания: «Заслуженный врач РСФСР» (1965), «Заслуженный изобретатель РСФСР» (1975), «Заслуженный изобретатель СССР» (1985), «Заслуженный деятель науки РСФСР» (1991).

Илизаров Гавриил Абрамович – выдающийся советский хирург, специалист в области травматологии, клинической физиологии опорно-двигательного аппарата и ортопедии, директор Курганского научно-исследовательского института экспериментальной и клинической ортопедии и травматологии, доктор медицинских наук, профессор.

Родился 15 июня 1921 года Беловеж Полесского воеводствa Польши, ныне село Беловежа Пружанского района Брестской области Белоруссии в крестьянской семье. По национальности – горский еврей.

Вскоре после его рождения семья возвратилась на родину отца в аул Хусары (ныне город Кусары, Азербайджан). С ранних лет работал, пас овец у богачей, а затем пастухом колхозе. В школу пошел только в 11 лет, но сдав экзамены за начальные классы был зачислен сразу в 4 класс.

Семилетку закончил на отлично, и продолжил учебу на рабфаке в городе Буйнакске. В 1939 году, как отличник учебы, был направлен на учебу в Крымский медицинский институт.

С началом войны с институтом был эвакуирован в город Кзыл-Орда (Казахстан) В 1944 году, по окончанию учебы, направлен в Курганскую область, в Долговскую районную больницу.

Прошел путь от врача районной больницы до директора Курганского научного центра восстановительной травматологии и ортопедии (1987).

В 1951 году впервые ввёл в практику бескровное лечение переломов трубчатых костей с помощью сконструированного им аппарата (аппарат Илизарова), позволившего разработать новый метод компрессионно-дистракционного остеосинтеза — замещение дефектов трубчатых костей путем удлинения одного из отломков (1967).

Благодаря этому методу удается восстанавливать недостающие части конечностей, включая стопу, пальцы кисти, а также удлинять конечность. В 1968 году защитил диссертацию на соискание ученой степени доктора медицинских наук.

Жил в Кургане. Скончался 24 июля 1992 года. Похоронен в Кургане на кладбище поселка Рябково. 

Постановлением Правительства РФ от 7 декабря 2001 года Российскому научному центру «Восстановительная травматология и ортопедия» имени академика Г. А. Илизарова за достигнутые значительные результаты в области качества медицинских услуг и внедрение высокоэффективных методов управления качеством лечения присуждена премия Правительства РФ.

С 2005 года официальное название Центра – Федеральное государственное учреждение науки «Российский научный центр «Восстановительная травматология и ортопедия» имени академика Г.А. Илизарова Федерального агентства здравоохранения и социального развития». Перед зданием центра установлен памятник-бюст, на доме где жил ученый — мемориальная доска

Из сети

У Дмитрия Шостаковича болели ноги, ему было трудно ходить. Лечился он у знаменитого доктора Гавриила Илизарова. Благодаря его помощи дела композитора пошли на поправку, ему стало значительно лучше. Благодарный Шостакович пригласил Илизарова на свой авторский концерт в Малый зал Ленинградской филармонии. Гавриил Абрамович сидел на хорошем месте, и Шостакович с удовольствием отметил, что вид у доктора был очень довольный.

После концерта великий композитор подошел к великому ортопеду и спросил о его впечатлениях.

– Впечатления у меня прекрасные, Дмитрий Дмитриевич, – отвечал Илизаров. – По-моему, вы замечательно поднимались по лестнице на эстраду и так же замечательно спускались.

На фото Дмитрий Шостакович выступает перед персоналом илизаровской больницы в 1970 году.

Инет