Ибн Сина родился в августе 980 года в небольшом селении Афшана (Средняя Азия) вблизи от Бухары Отец популярного ученого считался богатым человеком, имел статус чиновника.

Мальчик с раннего возраста проявлял исключительные способности и одарённость. Уже к десяти годам он знал наизусть почти весь Коран. Затем его отправили изучать мусульманское законоведение в школу, где он был самым младшим.

Но вскоре даже самые взрослые из слушателей школы оценили ум и знания мальчика и приходили к нему советоваться, хотя Хусейну только исполнилось 12 лет.

Позже он изучал логику и философию, геометрию и астрономию под руководством приехавшего в Бухару учёного Абу Абдаллаха Натили. О годах своей учебы сам Авиценна сказал: «Я был лучшим из задающих вопросы».
С 14 лет юноша начал заниматься самостоятельно. И геометрия, и астрономия, и музыка и философия ему давались легко.

В 14 лет Авиценна увлекся медициной, изучил все имеющиеся в городе трактаты и даже начал посещать самых трудных больных, чтобы глубже понять истины науки.

К занятиям медициной привлек Ибн Сину известный врач и автор основного медицинского учебника того времени — Абу Сахл Масихи. В автобиографии Авиценна писал: «Я занялся изучением медицины, пополняя чтение наблюдениями больных, что меня научило многим приёмам лечения, которые нельзя найти в книгах».

В 16 лет Ибн Сину пригласили лечить самого эмира Бухары. Молодой Авиценна, дал нужные рекомендации , успешно выявил вид болезни и дал нужные рекомендации Позже семнадцатилетнего Ибн — Сину назначили личным врачом правителя

Но спокойствие в городе сменили войны. Бухара была захвачена тюркскими племенами. Столица подверглась разрушениям, пожарам, включая район дворцовой библиотеки. Отец философа в этот период умер, и Авиценна решил покинуть родину, отправившись в Хорезм с торговым караваном.

В Хорезме правил шах Маммун, который был одним из лучших представителей сильных мира сего и, безусловно, лучший из тех, кого на своем пути повстречал Авиценна. Он собирал при дворе выдающихся людей, приглашал их отовсюду и не скупился в деньгах, считая развитие культуры и науки делом первостепенным.

Так, на протяжении нескольких лет Авиценна и его сторонники имели возможность спокойно заниматься научными исследованиями и работами. Основы двух трудов, составивших славу Ибн Сины, «Канона врачебной науки» и «Книги исцеления»закладывались в Хорезме В 1012 году Ибн Сина покинул Хорезм и направился в Хорасан.

Он быстро получил должность главного врача местного правителя и даже был удостоен звания главного министра-визира.
Годы проживания в Хамадане позволили ученому закончить первый том его основного труда — книги «Канон врачебной науки». Данная работа состоит всего из пяти томов следующего содержания:

1 том: медицинская наука – описание острых хронических заболеваний, их диагностика, лечение, хирургия.
2 том: рассказы о простых лекарствах природного происхождения.
3 и 4 тома: рекомендации лечения болезней человеческих органов, переломов тела.
5 том: описание свойств сложных лекарств самостоятельного приготовления Авиценны, а также с указанием ссылок на древних врачей Европы и Азии.
Ибн Сина выявил, что вирусы являются невидимыми возбудителями инфекционных болезней, но данная гипотеза была подтверждена только через 800 лет Пастером

Он изучил, структурировал, проверил и записал все знания древних врачей, доступные из древних и мусульманских источников. Благодаря системному подходу, труды выдающегося медика и ученого оставались главным пособием для начинающих и опытных лекарей в течение шести веков.

Ибн Сина писал в своём труде о роли и месте физических упражнений в оздоровительной и лечебной практике. Дал определение физическим упражнениям — произвольные движения, приводящие к непрерывному, глубокому дыханию.

Он утверждал, что если человек умеренно и своевременно занимается физическими упражнениями и соблюдает режим, то он не нуждается ни в лечении, ни в лекарствах. Прекратив эти занятия, он чахнет. Физические упражнения укрепляют мышцы, связки, нервы. Он советовал при занятиях учитывать возраст и здоровье. Высказывался о массаже, закаливании холодной и горячей водой.

Немалый вклад внес ученый в психологию, разработав собственное учение в вопросах темперамента человека (деление на горячий, холодный, влажный и сухой характеры). Отмечены его труды в механике (теория вложенной силы), в музыке (произведения по теории вокального искусства .

Количество всех работ философа в различных источниках разнится. Некоторые историки утверждают, что им создано около 453 книг разной научной тематикисамой разной тематики. Кроме того, ученый написал три энциклопедии философии .

Последние четырнадцать лет жизни (1023—1037) служил в Исфахане при дворе эмира Ала ад-Давла, где для него создали благоприятные условия для научной деятельности. Он был главным врачом и советником эмира, сопровождал его даже в военных походах. В течение этих лет Ибн Сина, подстёгиваемый критикой его стиля, обратился к изучению литературы и филологии. Также продолжал плодотворную научную работу. Завершил «Канон врачебной науки».
Многие рукописи трудов, в том числе «Книга справедливости» сгорели во время нападения на Исфахан газнийского войска. Во время одного из военных походов правителя Исфахана у Ибн Сины открылась тяжёлая желудочная болезнь, от которой он умер в июне 1037 года .

Похоронили Авиценну в Хамадане у городской стены, а через восемь месяцев его прах перевезли в Исфахан и перезахоронили в мавзолее эмира.
Его биография, составленная им самим (охватывает первые 30 лет жизни) и продолженная его учеником ал-Джузджани, сохранилась в трех близких редакциях

Ибн Сина был великим учёным, одержимым исследовательским духом и стремлением к энциклопедическому охвату всех современных отраслей знаний.

Рубаи Ибн — Сины :
Пути познания…Кто их пройти готов
Не тратит времени на бесполезность слов.
Его душа в молчании высоком,
Легко срывает Истины покров.

Куда не кинешь взгляд – кругом Аллаха лик.
Он как дождинка мал, как Млечный путь велик.
Он в элементах звезд, в стихиях бытия,
Он говорит с тобой словами вечных Книг.
За Утренней звездой я ухожу туда,
Где суету сует, смывает с нас вода.
Мне снился Иордан, и я спешу скорей
На берег, где Иса сказал Аллаху «Да».
Перевёл Влад Исхаков

Искусство сохранить здоровье от Авиценны

«Основное в искусстве сохранения здоровья — уравновешивание необходимых, общих факторов. Они суть:

1) уравновешенность натуры,

2) выбор пищи и питья,

3) очистка тела от излишков,

4) сохранение правильного телосложения,

5) улучшение того, что вдыхается через нос,

6) приспособление одежды,

7) уравновешенность физического и душевного движения.

К последнему относятся в какой-то мере сон и бодрствование…»

Из сети

Вот и пролетел год со дня ухода Ирины Александровны Антоновой.  Какой она была? Несгибаемой, принципиальной и конечно, — великой. 

Выдающийся искусствовед, академик РАХ, 52 года возглавлявшая Государственный музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина, полный кавалер ордена за заслуги перед Отечеством прожила почти целый век- 98 лет, но против Covid оказалась бессильна и она — непобедимая Антонова.   

Она прожила блистательную , интереснейшую и вместе с тем трагичную жизнь, всегда оставаясь при этом искренним и душевным человеком.

Джоконда-Мона Лиза, Модильяни, Малевич, Кандинский, Шагал- всех их москвичи и гости столицы могли лицезреть в ГМИИ им.А.С.Пушкина и все благодаря Антоновой.

Для нее как будто и не существовало «железного занавеса», «холодной войны», для нее главным всегда оставалось искусство — дело всей ее жизни, ее любовь, ее отдушина.

Когда-то на заре моего далекого и трепетного детства Ирина Александровна читала нам — юным искусствоведам в кружке при Музее им. Пушкина лекции о раннем и позднем Возрождении.
Ирина Александровна — блестящий рассказчик.

Никогда не забуду ее лекции о Микеланджело, его великом и ныне почти забытом учителе — Доменико Гирландайо, о Вазари, Мазаччо, Караваджо, которого особенно чтила.

Только Антонова могла достучаться до итальянского кардинала, чтобы он дал согласие привезти на выставку в Музей имени Пушкина «Обращение Савла» кисти Караваджо, ранее никогда не покидавшую Римской церкви.

Именно в стенах великого музея Изобразительных искусств имени Пушкина зародилась моя любовь к итальянскому, нидерландскому, немецкому Возрождению.

Спасибо Ирине Александровне. Как же она рассказывала, как читала!? Это было незабываемо прекрасно.

А как Ирина Александровна говорила по-немецки, французски и итальянски! Будто все эти три языка были для нее родными.

Антонова -это феномен.

Да она была строга, очень требовательна, даже с нами, по сути еще колокольчиками, но она любила, чтобы ее слушали, да и как можно было ее не слушать? Это было подобно чуду.

Почему-то в детстве в силу возраста о таких вещах не думаешь, только с годами приходит понимание того, с кем ты общался, кого видел и слушал и кого теряешь навсегда.

Я ведь застал эту потрясающую тройку выдающихся отечественных искусствоведов — Антонова, Воронова и Ходжаш.

Все они проработали в Музее Изобразительных искусств больше 60 лет, все были когда- то очень дружны.
Беата Григорьевна Воронова была известным востоковедом- японистом, блестящим специалистом по японским гравюрам, легендарная Светлана Измайловна Ходжаш возглавляла отдел Древнего Востока , она специализировалась по культуре Древнего Египта и Урарту.

Я смотрел на них как на вершины далеких гор, какие же они были настоящие и подлинные. Никого из них уже нет. Антонова была последней.

С Ириной Александровной мы пересекались и позже , на знаменитых Декабрьских Рихтеровских вечерах — творение Антоновой, куда я приходил с бабушкой и дедушкой.

С тех пор прошло много лет лет, но каждый раз приходя в музей и приветствуя Ирину Александровну, она всегда улыбалась своей знаменитой антоновской улыбкой и произносила :» А не изменился совсем».

Нет Рихтера, ушла Антонова и Декабрьские вечера перестали для меня быть волшебными.
Как играл Святослав Теофилович! ? Словами не передать. Одно могу сказать — гений жил среди нас.

Выставки «Москва-Париж», «Москва-Берлин»,»Россия-Италия, «Модильяни»,»Пикассо», ретроспективная выставка работ в общем- то опального на тот момент (1966 год) Александра Тышлера- это все творения и достижения Антоновой.

С большой теплотой Антонова относилась к проведшей в Гулаге, без малого 20 лет — легендарной Анастасии Ивановне Цветаевой — дочери создателя и первого директора музея — Ивана Владимировича Цветаева, младшей сестре Марины Цветаевой.

Антонова сделала много добра для Анастасии Ивановны и ее семьи.

Обожавшая стихи Пастернака и творчество Шекспира, она была последней из могикан.
Как же пусто теперь на земле без этой уникальной женщины, которая никогда и никем не будет заменима.
Незаменимые бывают и Ирина Антонова — тому яркое подтверждение.

Мир и покой Вашей светлой душе, дорогая и любимая Ирина Александровна.

Вы несли свет в этот бренный мир. Прощайте. Буду помнить.

Edgar-Cyril Dalberg

22(10) ноября 1801 года родился Владимир Иванович Даль — русский писатель, этнограф и лексикограф, собиратель фольклора, военный врач. Наибольшую славу принёс ему непревзойдённый по объёму «Толковый словарь живого великорусского языка», на составление которого ушло 53 года.

Владимир Даль родился  в Лугани (современном Луганске), где его отец, датчанин Иоганн Христиан Даль, служил врачом. Отец Владимира знал восемь языков, мать свободно говорила на пяти. От родителей мальчик унаследовал чувство слова  широкий круг интересов  и , как говорила его мать , стремление «зацеплять» всякое знание и навык.»

В 1814 году 13-летнего Владимира  отправили в Петербург учиться в Морском кадетском корпусе. Позже сам Даль писал, что «замертво убил» там время, а «в памяти остались одни розги», однако закончил корпус он 12-м по успеваемости из 83 выпускников.

В 1819 году мичман Даль был направлен на Черноморский флот. По пути к новому месту службы он услышал и записал незнакомое слово «замолаживать» с пометкой: «В Новгородской губернии значит «заволакиваться тучами», говоря о небе, «клониться к ненастью»…». Так было положено начало словарю разговорного живого языка.

Отец – датчанин Йохан Кристиан Даль.
Мать – немка Мария Фрейтаг.
Сын – великий русский писатель и лингвист Владимир Иванович Даль, который празднует сегодня день рождения.

Немного о том, как можно стать русским.

В 1825 году Даль уволился с флота и поступил на медицинский факультет Дерптского университета. Во время Русско-турецкой войны 1828–1829 годов Владимира призвали в действующую армию, и перед отбытием он досрочно сдал диссертацию на степень доктора медицины. «Сперва принялась душить нас перемежающаяся лихорадка, за нею по пятам понеслись подручники ее — изнурительные болезни и водянки, — вспоминал Даль о войне. — Не дождавшись еще и чумы, половина врачей вымерла; фельдшеров не стало вовсе, то есть при нескольких тысячах больных не было буквально ни одного; аптекарь один на весь госпиталь. Когда бы можно было накормить каждый день больных досыта горячим да подать им вволю воды напиться, то мы бы перекрестились».

Но именно в армии активно пополнялась его тетрадь живого языка. Биограф Даля Владимир Порудоминский так описывал этот процесс:

«Солдат оступился, выругался в сердцах:
— Чертова лужа!
— Калуга! — подтвердил другой, оказалось — костромич.
Даль и прежде слыхивал, что в иных местах лужу называют калугой. Заносит в тетрадь: лужа, калуга. Но артиллерист из тверских не согласен: для него калуга — топь, болото. А сибиряк смеется: кто ж не знает, что калуга — рыба красная, вроде белуги или осетра. Пока спорят из-за калуги, вестовой-северянин вдруг именует лужу лывой».
После окончания войны Даль отправился со своим полком в Польшу для подавления восстания, где за неимением настоящего инженера принял руководство строительством переправы через Вислу. Начальство наказало инициативного лекаря, но узнавший эту историю император Николай I пожаловал герою Владимирский крест с бантом.

В 1832 году вышли в свет «Русские сказки, из предания народного изустного на грамоту гражданскую переложенные, к быту житейскому приноровленные и поговорками ходячими разукрашенные казаком Владимиром Луганским. Пяток первый».

Даль, на тот момент уже ординатор Санкт-Петербургского военного госпиталя, публиковался и раньше, но широкий читатель узнал его, познакомившись со стилизованными на народный манер сказками.

Критик Виссарион Белинский творчество некоего Луганского (этот псевдоним закрепился за Далем на долгие годы) не одобрил.

Зато Александр Пушкин сразу увидел талант автора и подсказал ему верное направление
«За словарь свой, – свидетельствовал историк Бартенев, – Даль принялся по настоянию Пушкина».

Поэт «деятельно поддерживал его, перечитывая вместе с ним его сборник и пополняя своими сообщениями».
В 1833 году Даль снова поменял род занятий. Популярный в столице глазной хирург, да к тому же писатель, он вдруг отправился в Оренбург в качестве чиновника особых поручений при губернаторе.

В том же году он сопровождал Пушкина в поездке по Южному Уралу. Собранные ими материалы вошли в пушкинские «Историю Пугачевского бунта» («Историю Пугачева») и «Капитанскую дочку».

В последний раз Даль и Пушкин встретились спустя три с небольшим года. Находившийся в то время в Петербурге Даль пришел к раненому на дуэли Пушкину и оставался с ним до конца. Его записки о последних часах жизни поэта по-врачебному точны и подробны.

Во время службы в Оренбурге Владимир Даль постоянно путешествовал по обширной территории, населенной казаками, татарами, башкирами, казахами, калмыками, черемисами. Одним из первых он записал казахские, башкирские, калмыцкие сказки, пословицы и поговорки, описал обычаи кочевых народов.

Учредил кружок по типу научного общества; при содействии губернатора Перовского организовал и возглавил в Оренбурге один из первых в России провинциальных музеев. В Хивинском походе 1839–1840 годов, помимо исполнения основных своих обязанностей при губернаторе, Даль собирал географические и этнографические сведения о Средней Азии, лечил раненых и даже изобрел подвесную койку для перевозки больных на верблюдах. За статьи по медицине, особенно об интересовавшей Даля гомеопатии, в 1838 году он был избран членом-корреспондентом Академии наук.
В 1849 году Даль по собственному желанию перешел с высокой должности «правой руки министра» в управляющие удельной конторы и переехал в Нижний Новгород. Ежедневная работа с государственными крестьянами (в ведении удельной конторы их было 40 тысяч) заставила его вновь почувствовать собственную полезность для общества.

Дочь Даля Мария вспоминала о нижегородской службе отца: «Всякий шел к нему со своей заботой: кто за лекарством, кто за советом, кто с жалобой на соседа, даже бабы нередко являлись в город жаловаться на непослушных сыновей. И всем им был совет, всем была помощь».

И опять в его жизни появились разъезды, общение с носителями того народного языка, за которым Даль охотился всю жизнь:
В 1833 году В. И. Даль женился на Юлии Андре (1816—1838). У них рождаются двое детей. Сын Лев и дочь Юлия

Овдовев, Даль женился в 1840 году на Екатерине Львовне Соколовой — В этом браке родились три дочери: Мария (1841), Ольга (1843), Екатерина (1845). Екатерина Владимировна впоследствии напечатала воспоминания об отце
В 1859 году Даль вышел в отставку и осел с семьей в Москве. Получив наконец время для работы над словарем, Даль планировал готовить его к изданию еще лет десять, но все обернулось иначе.

В 1860 году на собрании Общества любителей российской словесности, членом которого был и Даль, раздались голоса в поддержку немедленного издания бесценных материалов, хотя к публикации на тот момент была готова лишь половина предполагаемого словаря.

Издатель Александр Кошелев без лишних слов положил на стол три тысячи рублей. На выпуск второй половины деньги выделил государь, правда, более скромную сумму в две с половиной тысячи и с условием, что объявлено будет: «печатание предпринято на Высочайше дарованные средства».

Словарь начал выходить частями в 1861 году. Организован он был по алфавитно-гнездовому принципу: найдя слово по первой букве, читатель сразу мог ознакомиться с однокоренными словами, их толкованием и примерами употребления.

Огромный пласт словаря составили пословицы и поговорки — ранее их запретили печатать отдельным изданием (сочли, что слишком много крамолы). Всего в труд вошло около 200 тысяч слов и 30 тысяч пословиц, которые дают представление о жизни и быте русского народа в XIX веке.

Даля критиковали за отсутствие академического филологического подхода, например он по ошибке мог внести в разряд однокоренных слова, таковыми не являющиеся.

Но сам Даль претендовал лишь на звание собирателя:«Это не словарь, а запасы для словаря; скиньте мне 30 лет с костей, дайте 10 лет досугу и велите добрым людям пристать с добрым советом — мы бы все переделали, и тогда бы вышел словарь!»

Народные сказки Даль передал фольклористу Александру Афанасьеву, песни — собирателю Петру Киреевскому, крупнейшую в России коллекцию лубочных картинок — в Императорскую публичную библиотеку. Все это богатство было издано.

Владимира Даля не стало 4 октября 1872 года. До последних дней он редактировал свой словарь и записывал все новые слова.

Из сети