***
В кофейне две седовласые дамы наперебой кричат официанту: — Молодой человек, молодой человек, сколько же можно ждать! Всех уже по два раза обслужили!
Официант (нехотя подходит, высокомерно): — Что будете заказывать?
Дама постарше: — Принесите нам рому. По 150.
Официант (растерянно): — Простите, у нас нет.
Дама помладше: — Нет? Тогда водки.
— Простите, у нас нет водки.
— Тогда фуа-гра.
— У нас нет фуа-гра. У нас кофейня.
— Кофейня? Странно, в Париже в кофейне мы ели фуа-гра, а у вас нет. Вы говорите по-французски?
Официант, упавшим голосом: — Нет.
— Я тоже не говорю. Тогда два кофе и два миндальных пирожных. Официант растерянно отходит.
Дама постарше подруге: — Это у них называется «троллинг».
***
Спортивного вида бабушка с огромной лохматой собакой породы «мамаша согрешила с водолазом» чинно прогуливается мимо старушек с левретками. Левретки поджимают хвостики, старушки — ярко накрашенные губки.
Наконец самая бойкая из старушек не выдерживает: — Простите, ваш мальчик кастрирован? —
Мой мальчик? К сожалению, нет. В прошлом году третий раз женился. (Театральная пауза).
А кобель да, кобель кастрирован.
***
Седенькая, согбенная бабушка с клюкой на новеньком внедорожнике: — Колеса там, в багажнике, достаньте, пожалуйста.
— Балансировку делаем?
— Нет, только меняем. Да, еще давление померяйте.
Молодой парень на ржавом корыте: Хе-хе, давление, давление не забудьте бабушке померять.
Бабушка, учительским тоном: «Давление, молодой человек, давление. Бывает, кстати, не только у стариков. В шинах, молодой человек, тоже бывает давление». Ржавое корыто пристыженно замолкает.
***
Зачет у флейтистов. Бабушка и внук перед дверью.
— Сыграй еще раз!
— Не буду. Я и так все знаю.
— Сыграй!
— Не буду!
— Ну-ка быстро сыграл! Телефон убрал, инструмент достал!
— Лааадно. Нехотя достает флейту, играет пьеску.
— Тут не так!
— Нет, так!
— Нет, не так! Дай сюда! (Играет музыкальную фразу бегло и чисто.) Понял? Повтори! Не все, а с «ля»…
Не выдерживаю, подхожу поближе: — Простите, пожалуйста, вы музыкант? — Нет, я бухгалтер. Третий год занимаюсь на флейте. Родителям некогда, родители работают.
***
Бабушка и кругленький внук.
Бабушка вяжет на лавке, внук гоняет на велосипеде.
— Ба, смотри, как я могу без рук. Смотри, ба!
— Молодец!
— Маме только не говори! Мама мне не разрешает.
— Не скажу.
— Смотри, я еще боком могу и соскакивать!
— А на одном колесе?
— Ба, ты чего?! Сама попробуй! Бабушка, со вздохом: — Давай. Попробую. (Откладывает вязание.)
— Ба, ты чего, не надо! Я боюсь, ба!
— Не бойся! Я тихонько.
— Ба, не надо, я пошутил, ба! Бабушка разгоняется, вздергивает велик на одно колесо, чуть не падает, но в последний момент удерживает равновесие.
— Разучилась, надо же. Маме не говори!
— Не скажу. Круто вообще-то!
— А без ног умеешь? Давай, попробую…
***
Звонок в дверь.
— Кто там?
— Мосгаз. В глазке какой-то чужой мосгаз, представленный двумя сомнительными, переминающимися с ноги на ногу личностями. Наш, привычный мосгаз снабжен обильными черными усами и вообще хорошо мне знаком.
— Уже проверяли недавно.
— У вас теперь другая обслуживающая компания. Разве вас не предупреждали? Вас должны были предупредить.
— Никто ни о чем не предупреждал.
— Откройте, мосгаз! Покуда я сомневаюсь, с лестницы доносится знакомый звонкий голос бабушки-общественницы, любительницы котиков: «Повернитесь сюда! Повернись-повернись! Лицо поверни!»
Пространство перед глазком расчищается. Открываю дверь, вижу такую картину: мосгаз в количестве двух человек споро трусит вниз по лестнице, преследуемый очень грузной и немолодой уже, но чрезвычайно воинственной дамой в очочках, вооруженной телефоном в режиме съемки.
Съемка сопровождается убедительными посулами обратиться в соответствующие органы для разъяснения личностей.
Спортивного вида молодые люди движутся довольно быстро, но и бабушка не отстает: «Гляди на меня! Гляди! Куда побежал?! Я тебе покажу мосгаз!»
Хлопает входная дверь. Бабушка поворачивается ко мне, слегка запыхавшись, но чрезвычайно светским тоном: — Добрый день! Как поживают ваши милые мальчики?
***
Круглоголовая, белоголовая, лицо как печеное яблочко и на темном лице до странности светлые, выцветшие глаза. Широкие штаны, грубые армейские ботинки. Затылок выбрит, спереди стильные, «рваные» пряди.
Молодой человек в форме Сбербанка: — У вас что? Оплатить? Карта? Наличные? Вставляйте вашу карту. Пин помните? Помните (с сомнением в голосе)? Давайте ваши квитанции. Давайте-давайте! Долго и неумело возится с квитанциями, ошибается, начинает снова, опять ошибается.
Бабуля терпеливо глядит на него сквозь концептуальные круглые очки-консервы, глядит… Наконец, не выдерживает: — Молодой человек, перестаньте морочить голову старому человеку!
Оттесняет юношу от банкомата, ловко отщелкивает одну квитанцию за другой. Залихватски тяпает мальчика по плечу: «Не переживайте! Вы еще молодой, научитесь.
— Оглядывается на красненького молодого человека.
— Если постараетесь».
Когда моя троюродная сестра решила выйти замуж, бабушку пригласили на свадьбу.
— Так мило, что они вспомнили про бедную старушку, — умилилась бабушка, выбирая себе наряд на торжество, — посмотри, пожалуйста, эта шляпка подходит к этому платью? Или мне взять розовую?
— Бабуля, ты вообще знаешь невесту?
— Конечно! Много лет назад мне передали новость о том, что она родилась и намекнули, что нужно это как-то отметить подарком.
В ответ я послала очень красивую открыточку. После этого я ничего не слышала о младенце вплоть до нынешнего приглашения.
— Зачем же тебя тогда пригласили? – недоумевала я. Невесту я знала немногим больше, чем бабушка – столичная родня не отличалась чрезмерной общительностью с провинциальными родственницами.
— Ты что не знаешь, что на каждой порядочной свадьбе для полного антуража в уголке должна сидеть древняя старушка в платочке.
— Тебе не хватает платочка на голове, — хмыкнула я, обозревая модную прическу моей древней старушки.
— У каждой старушки к общему набору достоинств имеется склероз! Сошлем отсутствие платочка на него.
— У тебя — и склероз! – хмыкнула я.
— Весьма удобная вещь! – воскликнула бабушка.
– Очень рекомендую обзавестись к старости. Благодаря ему можно забыть много совершенно ненужных вещей и, что особенно важно – людей!
Особенно тех, кого нужно отблагодарить за приглашение на свадьбу ответным приглашением погостить в маленьком домике у моря.
Ну да, конечно, домик у моря стал объектом пристального внимания многих родственников, доселе упорно забывавших о бабушкином существовании.
На свадьбу, впрочем, мы поехали. Бабушка поставила родственников в известность, что не может приехать без сопровождения в моем лице. Кто-то же должен периодически подносить старой женщине стакан вина!
Я всячески отбрыкивалась от этого визита, но у бабушки всегда в рукаве было несколько козырей.
В частности, она потрясла перед моим носом парочкой билетов на модный спектакль в одном из столичных театров – и я сдалась.
Жить мы решили в гостинице – ну не ехать же на постой к родственникам, которые заняты свадебными приготовлениями.
Они, конечно, говорили, что соседская старушка с удовольствием пустит на денек переночевать бабушку. А что – старушкам всегда есть о чем весело поболтать за чашкой чая.
— Передай, что я так сильно храплю, что не дам уснуть не только доброй соседке, но и молодым испорчу всю их брачную ночь. Да-да, через стену будет слышно. Я ведь потому и вынуждена была купить собственный дом, поскольку мои соседи всем подъездом на коленях умоляли меня съехать.
Родственник, услышав про то, что бабушка собирается жить в гостинице, несколько напрягся. Но сразу расслабился, узнав, что платить за гостиницу ему не придется. Лишь посоветовал чудный хостел недалеко от его дома, в соседнем дворе.
— В соседнем дворе? Он недооценивает силу моего храпа, — хмыкнула бабуленция. В гостинице, номера в которой мы забронировали загодя, нас тоже слегка недооценили.
Барышня на рецепшене кинула недовольный взгляд на нашу непримечательную одежду, примятую в дороге, и мило улыбнулась подошедшему красавцу в модном пиджаке.
— Девушка, у нас забронировано, — попыталась встрять я, но красавица лишь недовольно надула пухлые губки: — Имейте терпение, — и улыбнулась этими самыми губками красавцу.
— Чем могу помочь? Губы и впрямь были хороши – только после пластики, аппетитно выпирающие по всему увеличенному контуру и обильно накрашенные помадой.
— О, Господи, девочка, кто тебя так покусал? – неожиданно раздался у меня из-за плеча бабулин голос. Я обернулась.
Бабушка, слегка сгорбившаяся и растрепанная, доставала из сумочки очки. Вид у нее был такой, словно она уже нацепила себе на голову гипотетический платочек из всенародных представлений о бабушке.
— Кто меня покусал? – барышня на рецепшене не почувствовала опасности и беспечно подставилась под удар.
— Ты видела свои губы? Бедная девочка! Это пчелы, да?
— Меня не кусали никакие пчелы! – Барышня, почуяв подвох, кинула нервный взгляд на красавца, который оперся о стойку рецепции и с интересом наблюдал за происходящим.
— Шершни? Это еще хуже! Это ж ты три месяца будешь ходить с раздутыми губищами. Как ты еще говорить можешь, — запричитала бабушка.
— Женщина, оставьте мои губы в покое, — лицо барышни медленно, но уверенно заливалось румянцем.
— Слушай, у нас на ферме сторожа точно так же осы покусали. Он месяц с перекошенной мордой ходил, говорить не мог. Помогли только примочки из коровьей мочи.
— Прекратите, пожалуйста
— Хотя где у вас тут в городе свежую коровью мочу найдешь. Но если хочешь – я могу тебе выслать, — не унималась сердобольная бабуля.
— Только поставьте наш телефон на зарядку, а то мы пока сюда ехали – телефон разрядился, — включилась в игру я.
— Ага, — поддакнула бабушка, — кобыла у соседа старая, идет не быстро – пока до станции добрались – вся зарядка закончилась, Вы только свой телефон нам дайте, мы сторожу позвоним. Он – если не пьяный – тотчас трубку возьмет и все для вас сделает. Вышлет ближайшей электричкой!
— Если кобыла нашего соседа не подохнет до утра от старости! – подвела итог я.
Мы обе уставились на красную, как рак барышню, которая не знала уже куда свои губы девать.
— Какой номер брони у вас? – выдавила она. Оформлены мы были в течении минуты. Нам выдали ключи и указали дорогу к лифту.
— Мне все-таки не нравится цвет твоего лица, — крикнула бабушка уже от лифта, — уж больно он красный. Как бы не было воспаления. Пчелы – они очень опасны! Кажется, барышня в этот же день отпросилась к доктору, потому что больше мы ее не видели.
Вслед за нами в лифт вошел красавец в пиджаке.
— Так чем лечился ваш знакомый сторож с фермы? – с интересом спросил он.
— Господи, чем он только не лечится, чаще всего самогоном, — отмахнулась бабушка.
У нее уже пропал придурковатый вид, который она на себя напустила, и она вновь превратилась в ту, которой являлась – красавицу в полном расцвете всех своих семи десятков лет.
— Я так и думал, — улыбнулся мужчина.
– Мне тоже всегда казалось, что эта мода на раздутые губы чрезмерно превышает любые понятие о красоте лица. Но девушкам же этого не объяснишь.
— Увы, — вздохнула бабушка, — мода на здравый смысл все еще не пришла. Так что придется вам пока что потерпеть.
Из сети
