Ефим Залманович Шифрин

25 марта 1956 г. родился ЕФИМ ЗАЛМАНОВИЧ ШИФРИН — советский и российский артист эстрады, актёр и режиссёр, юморист, певец.

Создатель и художественный руководитель «Шифрин-Театра», автор трёх изданных книг: «Театр имени меня» (в соавторстве с Г. Виреном), «Личное дело Ефима Шифрина» и «Течёт река Лета», а также интернет-дневников «Течёт река Лета», «Мир тесен» и «Дневник Котельника», опубликованных на его официальном сайте.

 » — Для того чтобы встретиться со счастьем, надо быть готовым к этой встрече…» Ефим Шифрин

ЕФИМ ШИФРИН БЕЗ ГРИМА
— Мы все сравниваем, но иногда забываем о том, что «умом Россию не понять». Это вечное, всегда актуальное определение Тютчева — не похвальба России. Ее действительно трудно постичь, потому что она большая. В ней сложилась вот такая ментальность. В ней всегда была интеллигенция, которая считала, что народ — это какая-то отдельная, дистанцированная от нее общность, которую сначала надо учить грамотности, потом привлекать на баррикады. Я родился в такой глубинке, так далеко от Москвы, что никогда не выкорчую из себя свою Колыму. Я никогда не смогу относиться к остальной России так, как к ней относится москвич, не смогу рассуждать о стране, как столичный интеллектуал.

— Мне понятно бунинское выражение в «Окаянных днях» про то, что народ для него — не простая абстракция: это всегда носы, уши, рты. Для меня народ — это тоже носы, уши, рты. И чаще всего симпатичные. Потому что это мои зрители.

— Вот я выезжаю в провинцию. Может быть, где-то люди не вполне догоняют текст, может, не всегда понимают это столичное лукавство. Но как они слушают, смеются и смотрят! Они несут какие-то подарки бесконечные: цветы, домашние поделки, мед, они так прихорашиваются перед концертом… Я покупаюсь на все это.
Я не могу сказать — они народ. Они — мои зрители.
Вы бы видели, какие женщины себе прически сооружают, когда идут ко мне на концерт. Для обозревательницы глянцевого журнала, возможно, это желанный повод для насмешки. А для меня это повод думать о том, что эта женщина весь день перед концертом провела в салоне.

— Московская публика — это публика премьер. Дальше уже приходят гости столицы. Если бы кто-нибудь занялся серьезным исследованием состава публики на обычных московских спектаклях, мы были бы поражены этому процентному соотношению москвичей и приезжих. Столичный зритель очень ленив. Ему важно засветиться на премьере. Что касается зрителей, которых я жду на спектакле 25 марта, тут сработала моя хитрость. Они будут совершенно разными. Ведь я работал почти во всех жанрах, которые может себе разрешить актер. Это был цирк, кино, драматический театр, в котором я до сих пор работаю, это мюзикл, телевизионный сериал, легкая эстрадная песня. Все, что хотите. И я устраиваю опросы через каждые десять тысяч новых подписчиков в Facebook. Спрашиваю, кто они и откуда. Мне это интересно. И они абсолютно разные, совершенно из разных областей. Но не думаю, что самые большие мои поклонники — это московские интеллектуалы.

— Моя публика — это такая среда, которую в позапрошлом веке назвали бы разночинской. Мне это вполне подходит, потому что интеллектуалы не умеют смеяться. Они лишены этого дара. Они рефлексируют. Пока они решат, стоит ли смеяться, у меня проносится время золотое. Недавно смотрел церемонию вручения «Оскара» и подумал — ну пропасть же. Ничего такого у нас быть не может. Любой «Золотой орел», любая «Золотая маска», «Ника», несмотря на все попытки веселиться и радоваться за друзей, пока не получается.
Это как у Жванецкого было:
«Группа американских ковбоев на лошадях пока еще криво скачет, и даже у лошадей наши морды».
Так что расчет на высоколобых интеллектуалов у меня не очень большой. Хочу видеть разную аудиторию: мне с ней проще, чем с целевой. Когда в зале сидят одни врачи, медсестры или одни военные — это погубленные концерты. Надеюсь, что мой творческий вечер удивит зрительской пестротой.

— Я, скорее, артист одного педагога.

— У меня есть любимый знак — многоточие.

— Надо уметь не считать каждый свой шаг победой.

— Взрослея, на одни и те же вещи смотришь по-другому.

— Герань на окнах никогда не мешает жить духовной жизнью.

— Не знаю ни одного актера, который избежал бы влияния Чаплина.

— Каждому актеру всегда хочется попробовать себя в чем-то новом.

— Творческие вопросы для меня гораздо важнее, чем материальные.

— Не думаю, что совершенная женщина – это идеально красивая женщина.

— Для того чтобы встретиться со счастьем, надо быть готовым к этой встрече.

— Если бы я произносил все, что за меня пишут, моя участь была бы позавиднее.

— Проходные роли ради денег — не для меня.

— Простых решений никто не отменял, даже в очень технологичном кинематографе.

— Единственный способ достичь чего-то путного в жизни – это быть недовольным собой.

— Не могу себя никак характеризовать, но то, что я не люблю тусоваться, — это однозначно.

— На эстраде очень трудно найти такую нишу, где можно было бы быть совершенно самим собой.

— Ругать власть со сцены — ну, может быть, это и благородная задача, но очень уж нехудожественная.

— Отсутствие духовной деятельности, мне кажется, имеет большее отношение к определению пошлости.

— Мне хотя бы повезло – я изображаю смешных людей. А что же делать тем, кто играет страшных бандюков?

— Я мог бы работать круглосуточно, предложений хватает. Но я хочу прожить не меньше, чем мои родители.

— Я не очень силен в мистике, но понимаю, что не я пишу сценарий своей жизни. Я стараюсь его только хорошо сыграть.

— Никогда себя не считал ни юмористом, ни сатириком. Мне всегда казалось, что я комический артист. Это гораздо шире и лучше.

— Переступив порог сцены, с сомнениями надо расстаться. Но все, что предшествует появлению перед зрителями, должно быть опутано и повязано сомнениями.

Ефим Шифрин

Рейтинг

5 из 5 звезд. 1 голосов.