Любовь животворящая
— Антоша не переносит пыли, — скривила рот пожилая женщина, — У него с детства аллергия на неё, помню, как пылесосила через день. Прибегу с работы, всех ужином накормлю, и давай пылесосить, пыль протирать. А не пропылесосишь, Антоша кашляет.
— Ага, — кивнула Дана, вспоминая, как в съёмной квартире они с мужем, тогда ещё парнем, неделями не прибирались, потому что в молодости дела поважнее.
— Что это у тебя, Дануля? — чаёвничая, поинтересовалась свекровь, разглядывая пачку с иностранными словами.
— Мюсли.
— А что это?
Дана высыпала содержимое в миску:
— Здесь готовые хлопья, сухофрукты, орешки. Мы заливаем их йогуртом и едим на завтрак. Антоша очень любит, — добавила молодая женщина.
Свекровь поморщилась:
— Даночка, но ведь очень важно завтракать тёплой пищей! Это полезно для ЖКТ, тёплая еда лучше переваривается и усваивается организмом.
— Мы заливаем тёплым йогуртом, — попыталась реабилитироваться женщина, — И запиваем горячим кофе.
— Господи, но это ведь не одно и то же! У Антоши с детства слабый желудок, я всегда готовила ему паровые котлеты и нежирные блюда. Не хотелось, чтобы мой многолетний труд испортила заморская еда.
— Мы их едим не каждый день, обычно завтракаем кашей, — вспомнив утренние бутерброды и горячий секс, добавила невестка.
Но Ирина Егоровна не поверила…
Через два часа Дана закрыла за ней дверь и обессиленно плюхнулась в кресло. Нет, Ирина Егоровна не была плохой свекровью, и сына воспитала хорошего. Но после похорон свëкра два года назад её словно подменили — она стала наведываться к ним с инспекциями и часами читала нотации о здоровой пище, о том, что любит Антошенька и где брешь в его здоровом организме.
Дана понимала, что это своеобразная защита от депрессии: всю жизнь о ком-то заботилась, а сейчас осталась одна. Ей страшно, тревожно, тоскливо. И к кому идти, если не к самым близким?
Но с другой стороны Дана понимала, что и её терпению когда-то придёт конец. Ругаться, выговаривать недовольство мужу не хотелось. Она догадывалась во что может вылиться подобная «война», поэтому старалась минимизировать приход Ирины Егоровны в отсутствие мужа, но сегодня это не удалось: свекровь явилась без звонка, потому что «была поблизости».
Дана умылась прохладной водой, поставила вариться кофе и пошла собираться на работу. Работой это назвать сложно, скорее подработка — она помогала нескольким пожилым людям вести хозяйство. Покупала продукты, поддерживала чистоту в квартирах и меняла постельное бельё. Ну и главное — пила с ними чай или разглядывала альбомы. И вот на эту важную часть работы сегодня у неё не осталось сил — всё выпила свекровь.
— Даночка, вы вовремя, я как раз чай собирался пить, — улыбнулся Никанор Валерьянович, милый старичок 82 лет с копной пушистых седых волос, просвечивающих на солнечном свету.
— Никанор Валерьянович, я только руки помою и к вам, — Дана расстроилась. Она предпочла бы перемыть посуду, быстро прибрать и обойтись без чаепития: у дедушки это ритуальное, долгоиграющее мероприятие, но обижать не хотелось.
— Даночка, вы чего это сегодня без настроения? Муж обидел?
— Нет…
— А кто? Вы ежели чего дайте мне знать, я мигом расправлюсь со всеми. У меня вон, красный пояс от жениного халата остался.
Женщина невольно улыбнулась.
— Свекровь с утра приходила… — протянула она неопределённо.
— Ясно. Кровушки попила вдоволь?
— Типа того. Вы не подумайте, она хорошая, но иной раз будто вожжа под хвост попадёт.
— Скучно ей, похоже.
— Наверное. Она одна.
— Внуков ей подарите.
— Рановато пока, планировали позже, хотели пожить для себя.
— А лет-то ей сколько?
— Шестьдесят.
— Молода-ая, — протянул дедушка, Дана опять улыбнулась: у каждого возраста свои критерии.
— Знаешь, что, Даночка, есть у меня брат двоюродный. Тоже молодой ещё, в прошлом годе юбилей был, то ли 60, то ли 65, запамятовал. В общем, ровесники. А давай-ка мы их познакомим, а? — хитро прищурился дедушка.
— А как?
— Где твоя свекровушка бывает?
— Она до обеда в парке со скандинавскими палками гуляет.
— Ну вот там её Павлик и встретит.
Они ещё немного обсудили знакомство, и Дана принялась за работу. Только дома она подумала, а не совершила ли ошибку. Никанор Валерьянович дедушка, конечно, хороший. Ну а вдруг он аферист в прошлом? Или Павлик аферист? А она взяла и выболтала всё про свекровь, и что одна она живёт, и что в парке гуляет и фотографию показала, одежду описала. Ладно хоть адрес не назвала, хотя узнать плëвое дело, стоит только втереться в доверие. Теперь Дана расстроилась и решила, что в следующий раз скажет дедушке, что всё отменяется.
Но «следующий раз» случился не скоро — Никанора Валерьевича положили в больницу, сотовым пользоваться он не умел. Но вроде свекровь вела себя как обычно, Дана расспрашивала о прогулках в парке: вроде всё спокойно. И женщина успокоилась.
— Данусь, сегодня мама к себе на ужин зовёт, — Антон позвонил жене.
— Окей, милый, я позвоню, узнаю что привезти.
— Заеду после работы за тобой.
— Целу́ю.
Дана позвонила свекрови, но та была какой-то рассеянной, хихикала невпопад. Сказала, что ничего не надо, Дана пожала плечами и пошла в магазин: с пустыми руками ходить в гости не привыкла.
Бродя между полок, подумала: «А что-то Ирина Егоровна давненько у нас не была. Последний раз Восьмого марта, а на дворе апрель. Хм, странно. И звонит реже и разговоры короче.»
Открывшую им дверь Ирину Егоровну они не сразу узнали. Новая причёска: наконец отрезала никому не нужные, добавляющие возраст волосы, и сделала короткую стрижку. Закрашенная седина — а сколько раз Дана предлагала свекрови свои услуги по покраске волос. И одета не в дурацкий халат расцветки пожухлого пиона с пятнами-муравьями, а в милый домашний костюм. У молодых на минуту застряли слова в горле. Но если Антон быстро забыл обо всëм, то Дана подмечала изменения: много овощей на столе, цельнозерновой хлеб, на ногтях заметна попытка сделать маникюр. И разговоры какие-то другие, без воспоминаний дней минувших, пылью покрытых, а вполне живые беседы.
— Ирина Егоровна, что с вами случилось? Вы прям расцвели, — не удержалась Дана.
— Ну так весна, Даночка, всё цветёт!
— Не иначе как жених у вас появился…
— Ой, ну какой жених, — смутилась свекровь и по тому, как она поспешно ответила, присутствующие поняли — Дана попала в точку.
— Расскажите, Ирина Егоровна…
— В общем, как-то недавно, ну, может месяц, назад гуляла я в парке. Как обычно, с палками своими ходила. Села на лавочке отдохнуть, а тут мужик какой-то ко мне подваливает. Суёт, значит, в руки стаканчик с кофе и давай со мной знакомится будто я студентка-первокурсница. Я, безусловно, возмутилась, кофе вернула, а он прилип как скотч к стеклу, не оторвать.
«Попробуйте, — говорит, — капучино. Специально для вас купил, давно мол, за вами наблюдаю». Ага, знаю я чем потом за халявный кофе расплачиваться! Да и не люблю я эту кислятину.
Но мужик-то прилип, Павликом представился. «Для вас, говорит, Павлуша». Тьфу ты! Всю прогулку испортил. Я и уйти от него порывалась, а он цоп за руку и держит. Ну не кричать же на весь парк, помогите меня кофиëм угощают. И не знаю как от него отмазалась бы, но тут на моё счастье, Василий Иваныч проходил.
— Чапаев? — усмехнулся сын.
— Почти… Взгляд точно чапаевский, пронзительный такой. В общем, отогнал он от меня этого Павлика «Морозова», и вызвался проводить до дома, чтобы никто не привязался больше. Он, оказалось, тоже часто в этом парке гуляет, но после обеда.
Вот так мы и начали вместе гулять. По утрам с палками по вечерам аппетит нагуливаем. Интересный мужчина Василий Иваныч, — мечтательно добавила свекровь.
— Он раньше заведующим музеем был, всяко разное рассказывает мне. Я в школе, помню, тоже музеи любила, а потом всё недосуг было.
— Ну так что же вы не пригласили его, Ирина Егоровна?
— Ой, Даночка, не хочу торопить события. И… мне ещё тройку килограммов сбросить надо.
— Ой да вы с этой причёской уже десяток лет сбросили. Честное слово!
— Спасибо, Данусь. Мне на лето гардероб обновить бы, по магазинам со мной пойдёшь? А то я не знаю, что сейчас носят.
— Конечно!
— Ну вот как похудею ещё чуток и пойдём. А этот костюм мне как? — свекровь встала из-за стола и покрутилась.
— Отлично! Цвет вам идёт и фасон удачный.
— Василий говорит, что в мае на дачу к нему поедем, любит он выращивать всё своё, домашнее, вот и возьму с собой костюмчик.
— Отличная идея! У меня ещё несколько футболок лежит, подарили давно, но цвет не мой. Они совсем новые, вам отдам.
— Ой, спасибо. Антоша, помнишь я папу уговаривала дачу купить? Я же тоже люблю в земле ковыряться.
— Ну судя по тому, что ты развела на подоконнике, тебе этого явно не хватает.
— Очень! Глядишь, на старости лет мечта моя сбудется…
— Какая старость, Ирина Егоровна? Да у вас вторая молодость начинается.
— Ой, ну что ты, Даночка… — зарделась свекровь.
И завертелся роман у Ирины Егоровны. И не узнать её: ожила, расцвела, похорошела. В жизнь молодых не лезет, только просит с внуками не затягивать. А в гости её теперь и не затащить: то на даче с Василий Иванычем, то в парке, то в музее.
Пришла как-то раз Дана к Никанору Валерьяновичу, тот сокрушается:
— Даночка, вашу просьбу я не выполнил, уж извините. Подговорил я этого старого ловеласа Павлика свекровь вашу охмурить. А он, видать, всю сноровку, как зубы, растерял. Не справился с задачей. Говорит я и так к ней и эдак, а она не баба, а цементное изваяние, не действуют на неё чары.
— А это потому что она кофе не любит. Она травяной чай уважает! — улыбнулась женщина, вспоминая свекровь, которая сейчас скорее мягкий пластилин, а не цемент.
А всё почему? Потому что любовь творит чудеса!
Инет
Автор публикации
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.