Мария и Виталий Соломины

Из воспоминаний Марии Соломиной о Виталии Соломине:
– Мы расписались через год после знакомства. Пришли в загс в моем родном Питере, нас сразу зарегистрировали, без свидетелей. Из загса я поехала в институт, а Виталий вечером укатил в Москву – на спектакль.
Быт был спартанский.
Своего жилья не было, общались в основном по междугороднему телефону. А встречались по праздникам – в лучших гостиницах Москвы. Потом Виталию дали комнату в классической московской коммуналке, с соседом-алкашом, у которого регулярно случались приступы белой горячки. Но быт нас не тяготил, наоборот, все было весело.

– А как же романтика ухаживаний с роскошными букетами, о чем мечтает каждая девушка?
– Виталий красиво ухаживал. Помню, я была на съемках в Одессе. И вдруг мне навстречу по Дерибасовской идет Соломин.
Я не могу поверить своим глазам, ведь он снимается в Чите! Но у него выдалось два свободных дня, и он прилетел ко мне через всю страну.
В день нашей свадьбы, 28 октября, Виталий всегда дарил мне огромные букеты.
Я утром просыпалась, а в комнате обязательно стояли роскошные белые хризантемы.
– Звездный муж был против вашей актерской карьеры?
– Когда Виталий делал мне предложение, он поставил условие: я не буду заниматься актерской профессией.

Я согласилась без сожаления. Снявшись у Тодоровского, я не заболела кино. Правда, когда режиссер Масленников предложил мне роль в «Приключениях Шерлока Холмса и доктора Ватсона», Виталий идею поддержал.

– Вы стали послушной женой?

– По-другому было невозможно. У Соломина был сложный и бескомпромиссный характер. В жизни он – полная противоположность своему герою из «Зимней вишни».

Не любил выяснять отношения, был из породы молчунов. На людях веселился, шутил, казался душой компании.  А дома часто бывал скуп на слова, погружен в себя. Я не лезла с расспросами.

Виталий – нетипичный актер, работая в театре, не тянул одеяло на себя, не позерствовал. Он был очень обязательным человеком, не любил болтунов и часто бывал негибким по отношению к другим, не таким педантичным, как он, людям. Из-за этого у некоторых актеров, с ним работавших, складывалось впечатление, что у Виталия тяжелый характер. А мне с ним было легко.

– Как распределялись роли в семье Соломиных?
– Зарабатывать деньги, устраивать быт считалось его обязанностью. А моей – сделать так, чтобы всем членам семьи дома было хорошо. У нас был домострой, но по обоюдному согласию. Виталий выполнял любую мужскую работу, мог и кран починить, как заправский слесарь, и электропроводку… Первую мебель в доме он сколотил своими руками, еще когда мы жили в коммуналке.
– Виталий предчувствовал свою смерть?
– Однажды он сказал, что завидует Андрею Миронову, который умер на сцене. Будто накликал беду.
Он смолоду страдал из-за повышенного давления. Часто измерял давление дома – до сих пор в ушах гнетущий звук тонометра – глотал таблетку и уходил на работу.
В последнее время Виталий с удовольствием занимался режиссурой, преподавал во ВГИКе, играл много и не только у себя в Малом. С одной стороны, нужны были деньги: мы строили дачу, младшая дочь училась на платном факультете МГУ. С другой – он, как и большинство актеров, был жадным до работы.
– Судьбу Миронова он почти повторил…
– В день, когда на спектакле «Свадьба Кречинского» у него случился инсульт, еще на репетиции Виталий сказал: «Впереди – спектакль, а я так устал, будто отыграл его целиком».
Никто не придал серьезного значения этим словам: бывало, что на сцене Виталию становилось плохо. Но в антракте медики ему делали укол, и он доигрывал пьесу.
Его сразил удар в первом акте. Коллеги не поняли, что происходит. Им показалось, что Виталий пьян, у него заплетался язык.
А у него парализовало левую руку и ногу, но доиграть акт как-то сумел.
Когда опустили занавес, он потерял сознание. Началась паника, кто-то из зрителей оказался врачом, стал давать советы, куда ехать, как реанимировать.
В результате отвезли не в ту больницу, куда следовало, после пришлось транспортировать в Склиф.
Виталий лежал в том же отделении, где сейчас Караченцов. Там же ему и операцию делали.
Я хорошо понимаю нынешнее состояние жены Николая, Людмилы Поргиной, – я три года назад переживала подобные чувства.
Я трижды ездила во Владимир, молилась о выздоровлении Виталия у чудотворной иконы.
В день, когда мужу делали операцию, я пошла в храм, просила только, чтобы Виталий остался жив.
Ко мне подошел священник, сказал важные слова. Ни один психотерапевт так не утешит, как православный священник.
– У вас нет ощущения, что Виталий все равно рядом с вами?
– Он приходит в снах. Сны очень реальны. Первое время после его смерти я ждала ночи, чтобы встретиться с мужем.
Когда уходит дорогой человек, меняется не только сама жизнь, но и многие ценности и ориентиры.
Мы с Виталием мечтали построить дачу, чтобы жить за городом, чтобы у него была мастерская – он очень хотел приохотить внуков к мужскому занятию, к ремеслу.
Учил старшего внука строгать, пилить, ловить рыбу особым способом, которым сам ловил в детстве на родине, в Забайкалье. Но после его смерти дача стала никому не нужна.
Ушло главное – интерес и радость жизни, светлое восприятие мира.
Жизнь стала движением по инерции.

Из сети

Рейтинг

0 из 5 звезд. 0 голосов.