Не та жизнь. Автор: Таисия М.

Не та жизнь
Пригревало жаркое летнее солнышко. После недели проливных дождей снова наступала жара. Воздух был тяжелый, душный от испарений мокрой земли. Сгорбленная сухонькая старушка вышла из покосившегося домишки и присела на лавку у калитки. Кудлатая собачонка протрусила за хозяйкой и легла в заросли бурьянов с другой стороны лавки. Она высунула длинный розовый язык, дышала тяжело и часто.
— Что, Кудлатка, тебе бы сейчас на речку сбегать искупнуться, да? — обратилась тихим голосом хозяйка к своей собачонке.
Та в ответ вяло махнула хвостом и положила голову на передние лапы.
— Ну ничего, скоро вечер, вернется Никитка… Может с ним на речку сбегаешь…
Собака слушала речь хозяйки, слегка зажмурив глаза. Тишина и покой царили вокруг. Да это и не мудрено. Домишка стоял на самой окраине села.

Сюда редко кто забредал просто так. А по делу и того реже. Разве что соседки иногда заглядывали к старушке, приносили то яйца, то овощей с огорода, то курицу забьют да поделятся…

Все в селе знали, что баба Марфа слишком стара и слаба. Сама на огороде уже ничего не могла делать. Заросло всё травой уже который год. Только большая раскидистая старая яблоня за домом исправно плодоносит. А другого хозяйства, кроме дворняги Кудлатки, да рыжего кота в семье не было.

Баба Марфа не могла заниматься огородом из-за старости и болячек, согнувших её спину крючком. А сын Никита был не здоров на голову. Обычный с виду мужичонка, а ум как у ребенка. Когда они с матерью переехали в эту деревню, народ удивлялся, смеялся и дразнил его. Особенно ребятня. Взрослые тоже иногда посмеивались над недотепой.

Он ведь даже в сельский магазин с трудом научился ходить. Сначала только с матерью под ручку, потом с записками от нее, чтоб не забыть что же надо купить. Продавщица Зинаида постепенно привыкла к обычному набору продуктов, хлеба и круп, которые он каждый раз набирал на пенсию.

Но, несмотря на инвалидность, Никита все же нашел себе работу. Как то раз вечером они с матерью возвращались из магазина и встретили по дороге стадо коров, которое пастух гнал по домам. Коровы не слушались, разбредались кто куда, дед Афанасий гнал их и кнутом, и палкой.

А Никита увидел и начал помогать, направлять скотину в нужную сторону по улице. Он и разговаривал с коровами, и просто брал их за рог и тянул, и толкал легонько руками. Не побоялся больших животных. Да и получалось у него неплохо. Вот с тех пор и взял его местный пастух себе в помощники.

Никита с детской непосредственностью общался, разговаривал с коровами, не бил их, даже песни им пел. Хозяйки начали замечать, что коровы стали спокойней и послушней. Да и молока прибавилось.

А то, что Никита не пил, было дополнительной гарантией, что стадо будет в порядке и вовремя вернется домой. Старый Афанасий-то любил приложиться к бутылке, засыпал хмельной в кустах, а потом скорей гнал скотину в село, частенько опаздывал.
Так что когда Афанасий совсем спился и не смог выходить на работу, коров доверили полоумному Никите. Хоть и чудак он, а скотину понимает, любит своих коровушек, ласковый и внимательный с ними. Да и исполнительный. Всегда вовремя приводит скотину домой. Вот и стали бабы потихоньку в благодарность его подкармливать. То яичек дадут, то чего с огорода принесут…

Да и бабу Марфу тоже было жалко. Вон как её болезнь и старость скрутила. И кроме сельского дурачка Никиты никого же у неё нет… Как жизнь прожила, как старость встретила… Только сынок один, и тот такой…

Вот и сидит она каждый вечер на лавочке у покосившегося забора, ждет сына с работы. Скоро тот разведет всех буренок по домам и придет к ней, уставший и голодный. Но сначала обнимет свою мать, прижмет её к себе крепко-крепко и скажет, что целый день по ней скучал. А она снова сядет на лавку. Сын опустится на землю рядом, обнимет её ноги, положит голову матери на колени…

И сидят они так и пол часа, и больше. Узловатые старческие руки гладят родную головушку, перебирают кудри, нежно гладят сыночка любимого. Только когда пальцы вновь и вновь натыкаются на толстые уродливые шрамы, скрытые в пышной шевелюре, материнское сердце сжимается от невыносимой боли.

Ведь если бы не тот случай, был бы Никита нормальным. А так спасибо, что вообще живой остался… Врачи не верили, что он выживет. Но сердце упорно билось. И мать молилась под операционной. Нейрохирурги сотворили чудо. Правда мозг был слишком поврежден… Не известно было, сможет ли прийти в себя после операции такой сложный пациент.
Долго ждали, почти неделю он был в коме. Но Марфа не теряла надежды и не отходила от постели сына. И он очнулся. Память с трудом возвращалась к нему. И то не все смог вспомнить. Но маму начал узнавать. А это было всё, что ей было нужно. Сын жив, её сынок выжил! Заново учился держать ложку, с трудом читал печатные буквы… Но жил…
Вот тогда после этого всего она продала квартиру и переехала в деревню, подальше от городской суеты. А в деревне он для всех был недоумком, дурачком, над которым можно потешаться. Хорошо, хоть незлобливый, да еще и работящий, мать свою вон как любит. И к животным тянется. Всех собак и кошек на селе знает. И они его не боятся, даются гладить и брать на руки. Ну кусают и не царапаются, собаки признали его за своего. А уж как коров он любит! Вот и работа ему и по силам и по уму нашлась…

Сидит баба Марфа, ждет сынка. Скоро уж должен вернуться… Только нехорошо у неё на душе, словно тучи черные собираются. Сердце так и колотится, готовое выпрыгнуть из груди. Да что ж это такое! Может, давление скачет? Погода вон как резко поменялась — неделю лили проливные дожди, а тут опят жара…

Ой, кто-то бежит по проулку к ней, кто-то из соседей… Что случилось-то? Чего так спешит? Баба Марфа хотела встать с лавки, а ноги непослушные подкосились, она снова упала на скамью… Кудлатка настороженно наблюдала за приближением соседа Василия, подскочила на лапы, но не лаяла…
— Марфа! Марфушка! Беда то какая приключилась!

Дальше баба Марфа помнит все как во сне. Как упала она без чувств, как приходила в себя, окруженная соседями, как слушала и не могла поверить услышанному. Как же так? Не может такого быть! Это не права всё!

Сейчас её Никитушка выйдет из-за угла дальнего сарая и подойдет к ней, как обычно… Обнимет её, скажет что соскучился, что любит её крепко-крепко… Никитуша! Сыночек родненький!

А Василий извиняющимся тоном рассказывал, что это был несчастный случай. Ребятишки на жаре решили искупаться в речке, да не рассчитали, зашли слишком глубоко… После таких дождей их речушка стала полноводной и быстрой, понесла мальчишек на глубину…

Никита неподалеку пас коров, пригнал их на водопой. Услышал крики о помощи, бросился спасать, всех троих ребятишек вытянул, а сам захлебнулся…

Все село собралось у Марфиного дома. Старуха то теряла сознание, то приходила в себя и никак не хотела верить, что сына больше нет. Бабы плакали, видя такое жуткое горе, да и многие мужики не могли сдержать слезу. Те, кто хоть раз насмехался над сельским дурачком, чувствовали сейчас такую вину перед ним, а прощения попросить уже было поздно.

Марфа сквозь слезы просила отвести её к сыну, хотела увидеть его. Но пришел участковый и сказал, что машина из города уже забрала тело в морг. Выдадут после вскрытия. Положено удостовериться, что он утонул сам, что это несчастный случай…
— Ты, Марфа, держись… А мы все поможем. И организуем всё сами. Машину, гроб, поминки… Мы всем селом соберем… И батюшка в церкви его отпоет, как положено… — успокаивал председатель.

Когда Марфа пришла в себя, приняла и смирилась с фактом, что её Никитушки больше нет, она попросила позвонить на его бывшую работу, сослуживцам. Сообщить о его смерти, позвать проститься…

Председатель хоть и удивился, но выполнил просьбу. Никто в селе и подумать не мог, что у этого деревенского дурачка раньше была работа, товарищи, нормальная жизнь…

На похоронах все село было в шоке, когда увидели, что проститься с Никитой-дурачком приехало столько людей. А когда вынесли гроб из двора, его товарищи сами несли Никиту весь долгий путь до самого кладбища. За гробом шли его городские друзья и на бархатных подушечках несли его награды…

Уже потом, на поминках деревенские узнали, что Никита раньше был пожарным, спас не одного человека. И друзей своих всегда выручал, был смелым и отважным, рисковал собой ради спасения жизни других. Отчаянно шел в самое пекло пожара ради спасения людских жизней…
— А он ведь и умер как настоящий герой! Троих ребятишек спас ценой своей собственной жизни… Только не в огне погиб, а в воде… Вот так судьба!
— Да уж, а мы его за дурачка всё держали… а он оказывается, вон какой был человек!
— Это ж он тогда на пожаре мальчонку маленького вынес из огня и вернулся проверить, не осталось ли еще кого… А балки обвалились… Его достали почти совсем мертвым, с проломленным черепом… Каска треснула, не выдержала то ли удара, то ли так сдавило железобетонной плитой, или толстым железным швеллером проломило… Врачи тогда говорили, что он уже не жилец…
— Да, да… А он настоящий борец! Выжил тогда в больнице… А погиб снова спасая детей… Вот ведь как бывает! Земля ему пухом!
— И светлая память настоящему Герою!

Деревенские сидели на поминках молча. Многим, ох как многим из них, сейчас было жутко стыдно за всё, что они при жизни сделали или сказали Никите. Они пытались себя оправдывать, что, мол, не знали же о том, кто он был на самом деле…

Но совесть не принимала таких оправданий… Стыдно, стыдно и невозможно вернуть всё назад, или хотя бы извиниться перед ним…
— Ты, Марфа, не думай. Мы тебя не оставим. Вот сейчас при всех клянусь, что буду досматривать тебя, помогать чем смогу… — рвал рубаху на груди сосед Василий, от которого, пожалуй, больше всего доставалось шуточек и издевок парню при жизни.
— И мы тоже, мы тоже… Ты говори нам, что будет нужно. Не стесняйся… Мы всегда поможем… — поддакивали остальные.
Подошла Лариса, тучная крикливая баба, мать двоих братьев, которых спас Никита. Она постояла, опустив голову, потом бухнулась на колени, обняла старуху и заплакала:
— Марфушка, прости, родимая, что обижала твоего сына. Спасибо тебе за то, что ты его вырастила, что спас он моих оболтусов. Прости нас. Спасибо тебе, спасибо… — причитала она.
Подошла Наталья, мать третьего спасенного мальчишки, и просто обняла плачущую старуху. Так и стояла, молча плакала вместе с ней. Всё и так было понятно, без лишних слов. Олежка-то у неё был тоже единственный ребенок…

Когда все городские разъехались, местные еще долго не расходились. Они не знали, как оставить убитую горем мать одну. Соседки мыли посуду и убирали со стола. Мужики дымили, ходили по двору… Все переговаривались тихонько в пол голоса…
Для каждого из них настоящим открытием стало то, что они узнали о покойном Никите. Многие еще до сих пор были в шоке, что деревенский дурачок, пасший коров за селом, оказался таким человеком…

Самым настоящим Героем, не пожалевшем своей жизни ради чужих мальчишек, которые частенько смеялись с него, обижали дурачка… А он жизнью своей заплатил за их спасение…

Председатель обсуждал с мужиками, что раз Никита оказался таким героем, то деревня просто обязана поставить ему памятник. Чтоб все видели и помнили, знали, кем он был в действительности… Вон сколько у него наград-то оказалось! И ребятишек спас… Памятник надо настоящий, а не просто крест на могиле…
— А где собака-то? Её ж тоже покормить надо бы… — хватилась одна из соседок, убиравших со стола после поминок.
Но Кудлатки нигде не было… Обнаружили её на следующее утро, когда пришли на кладбище. Собачонка лежала на могиле своего хозяина, а рядом сидел рыжий облезлый котяра, что жил в доме Никиты и бабы Марфы. Кот сразу исчез, как только люди подошли поближе. А Кудлатку баба Марфа чуть не силой увела домой. Да только не долго собачонка была во дворе. К вечеру опять исчезла…

И снова утром соседка пошла поискать её на кладбище, нашла на могиле хозяина и привела домой. Чтоб не бегать за ней каждый раз, посадили Кудлатку на цепь.

Всю ночь выла собачонка, пока не смогла снять ошейник с головы. Так и не смирилась с тем, что хозяин теперь не дома. Снова убежала к нему. Люди удивлялись преданности маленькой лохматой собаки, соседи носили ей еду к могиле.
А на сороковой день не выдержало сердце матери. Похоронили её рядом с сыном. В тот день и собачонка тоже перестала дышать…
Автор: Таисия М.

Рейтинг

0 из 5 звезд. 0 голосов.