Приду за тобой
10 часть
В эту ночь, несмотря на слабую надежду в глазах мужа, она снова ушла спать в гостевую комнату. А сон все не шел, и Люба то и дело ворочалась с боку на бок. Подушка жесткая, одеяло хоть и легкое, да придушить норовит. Все не так…
Страх смерти накатил столь неожиданно, что она поначалу растерялась. Уже и забыть успела, каково это; каждую ночь бороться со страхом смерти и просыпаться от панических атак.
А ведь все детство страдала от этого. В детдоме кому такое расскажешь? Засмеют…
Так и мучилась…
А ведь потом все само прошло…
Стараясь не закричать от мертвенной жути, что разрасталась в груди, Люба засновала взад-вперед по маленькой комнате и вдруг поняла; нет, не выдержит.
Не выдержит и выбежит сейчас в коридор, да завопит благим матом на весь дом. Просто заорет страшно и протяжно на одной ноте.
— А-а-а-а-а-а!
И так будет кричать до тех пор, пока весь страх из себя не выпустит.
Заткнув кулаком рот, она присела на ковер и тоненько так заскулила.
Нет, детей и мужа пугать никак нельзя. Не надо, чтобы они видели ее такой; не поймут, осудят, да и еще определят куда-нибудь с глаз долой. Достаточно с нее косых взглядов в детдоме было…
Постепенно отпустило. Холодный пот стекал по спине и груди, дрожала каждая частичка ее тела. Даже внутренности превратились в трясучий холодец. Но зато голова прояснела…
— Фух, как же хорошо, Господи, — прошептала в темноту Люба. – Как хорошо не боятся. Как же я так долго жила с этим страхом и сколько живу без него?
Хороший вопрос, но никто, кроме нее самой на него не ответит.
Дотянувшись до подушки, Люба попросту стащила ее на пол и, умастившись на мягком ковре, попыталась вернуться в прошлое…
Вернуться и вспомнить, а когда именно прекратились панические атаки и отпустил страх смерти…
Перед глазами всплыл коридор с темно-зелеными стенами. И она, Люба, бежит по этому коридору, орет как сирена, руками машет.
— Стоп, стоп, девонька, — останавливает ее кто-то. – Куда это ты собралась, интересно?
Потом был чай с мятой, ласковые руки, что гладили по плечам, и улыбчивое лицо с теплыми карими глазами.
Кто это была? Нянечка, воспитательница? Кто?
Люба даже имени ее вспомнить не может…
Много ночей прошло за чашкой чая из трав, что так вкусно заваривала незнакомка.
И разговоры…
— Что же ты, девонька, жизни так боишься? Тебе еще замуж выходить, да детей рожать! Так смотря еще, какая свекруха попадется. А то выпьет всю кровушку, а ее в тебе и так мало…
— А кто такая эта свекруха? – испуганно спросила тогда Люба.
— Да мать жениха…
Что и говорить; научила ее добрая незнакомка справляться с паникой, так что, по коридору Люба больше не носилась, а тихонько выла в подушку, искусывая в кровь кулаки…
Зато взамен поселила ужас перед будущей свекровью. Может поэтому она сразу в штыки восприняла Зинаиду Павловну? Вот дела-то…
А ведь, когда Петя привел ее в семью; страхи сами собой испарились как роса с листьев.
Конечно, ведь она встретилась с еще более грозным монстром… со свекрухой…
А теперь монстр ушел, и прежнее вернулось…
Вот так расклад…
От такого неожиданного озарения у Любы перехватило дыхание. Мать мужа каким-то неведомым образом излечила ее, исцелила, отвлекла…
А теперь-то что делать? Как дальше жить?
После такого откровения, внезапный стук в окно второго этажа, ни грамма не испугал ее. Спокойно поднявшись, Люба подошла к окошку и, отодвинув шторку, замерла; залитый лунным светом двор проглядывался отлично. Как и в тот черный день, перед домом на газоне стоял гроб…
«Вот уже и тот день для меня стал черным…» — усмехнувшись, Люба накинула кофту и, стараясь ступать как можно тише, спустилась вниз.
Бесстрашно открыла двери и так же бесстрашно прошествовала к гробу. Все в точности, как и тогда…
Только сейчас ночь и безлюдно…
Один на один со свекровью и страхами…
11 часть
— Прости меня, — взяв в руки холодную ладошку покойницы, прошептала Люба. – Прости за все. Так глупо и нелепо получилось…
Слезы, горячие слезы скатывались по щекам и капали прямо на крестик, что держала усопшая.
— Какая же я дура бестолковая, да черствая! – закинув голову к полной луне, простонала Люба.
— Ой, прекрати, в самом деле! Того и гляди перебудишь всех своим воем, — раздался насмешливый голос за спиной.
Прежде чем обернуться, Люба с секунду таращилась на пустой газон и на платок, что сжимала в руках…
А позади нее стояла свекровь и улыбалась.
— Все, все! Простилась со мной как положено и, будя! – довольно хмыкнула она и направилась к воротам. – Пошли, проводишь! А то и не знаешь, где я теперь обитаю.
Шли они по ночной дороге не спеша и разговаривали обо всем, обо всем, о чем не успели поговорить при жизни.
— Всегда о дочке мечтала, — призналась свекровь. – Вот мне Петя и привел в дом девочку светленькую, да хорошенькую. Так я рада была ей. Вот только невзлюбила она меня, эта девочка…
Как ежик, вся в иголках, не подойди, не спроси…
Почувствовала Люба, как окатил ее горячий стыд.
— Я вам понравилась? – прошептала она. – Думала, наоборот…
— Теперь-то знаю, чего ты там себе насочиняла. И причину тоже знаю. С того света все яснее видится…
— Погодите, так вы же сомневались, что внучки ваши!
— Батюшки мои, и когда я такое говорила? – всплеснула руками Зинаида Павловна.
— Да как же? – притормозила от волнения Люба. – А про породу неизвестную кто плел?
Присев на пригорок, свекровь хохотала до слез. Долго хохотала, даже слово вымолвить не могла от смеха.
— Вот дурна девка, а? – наконец произнесла она. – Мне интересно было, чья порода перетянет! Вот так и спрашивала, а в чью породу девочки пошли? Что здесь можно такого услышать, чтобы зарядить мне, что я тебя в измене мужу подозреваю, ась? Что, нечего ответить? Вот и молчи!
— А подружки ваши? – неуверенно промямлила невестка.
— Какие подружки? – гневно возразила свекровь. – Соседки? Соседки, это еще не подружки! Ты хоть раз видела, чтобы я к ним в гости ходила, али они ко мне?
А ведь действительно, не было такого! Зинаида Павловна всегда при деле. И свой и их огород на себе держала. И все помочь пыталась; то с внучками, то по дому, то пироги принесет вкусные. Недосуг ей было лясы точить.
А соседки на улице подстерегут, и давай выпытывать про сноху. Все им хотелось гадости какой услышать, но свекровь быстро их на место ставила и советовала хозяйством заняться, а не шептаться по дворам. Заступалась за невестку. Горло бы за нее перегрызла.
А тот случай, когда после смерти мужа ее сноху обвинили незнамо в чем? Так Зинаида Павловна к обидчице домой наведалась, да отхлестала ее по щекам за слова непотребные.
Так что, неспроста соседка несколько месяцев носу из избы не казала.
И отчетливо так припомнилось, что тогда сказал батя, увидев, как сноха отпор соседкам дала.
— Давай, давай, пропиши им кузькину мать! Давно пора; помрем, кто за тебя заступится? А то, ишь, разошлись ведьмы!
Помрем! Значит, вместе они заступались…
А Люба же услышала, как хотела услышать…
12 часть
Эх, все теперь задним-то умом поняла она, да ничего уже не исправить.
Длинна дорога, да быстро закончилась…
Вот и кладбище, что затерялось среди высоких сосен…
А Люба вдруг поняла, что забыла спросить что-то…
Что же? Что?
— Это же вы меня поймали, когда я чуть не навернулась на пороге? – вспомнила она.
Свекровь загадочно улыбнулась, да головой качнула.
— Я так и догадалась… А зачем тогда шкаф на меня скинули?
— Ой, не выдумывай ради Христа! Кто же тебя сердечную со двора окликнул, а?
— Точно! – ахнула Люба. – Да черт с ним с этим шкафом. Он мне никогда не нравился.
— И не удивительно, то мой же подарок… — насупилась Зинаида Павловна.
— Да ладно-о-о-о… — удивленно протянула невестка. – А я-то думаю, чего это он меня так бесит?
— Язва, — фыркнула свекровь. – Ну, вот и все, пришли, — остановившись у могилы, произнесла она.
– Здесь теперь я и лежу. Ты приходи ко мне, дочка. И это, бадик мой принесите. Что ж без него похоронили-то?
— Принесем, мам, обязательно принесем, – впервые назвав свекровь мамой, Люба обняла покойницу. – Вот завтра и навестим, — заверила она.
— Смотри! – шутливо пригрозила свекровь. – А то снова приду жути нагонять, — и поманила так рукой, поманила.
— А я и не боюсь больше…
— Смотри у меня-я-я-я-я, — прогудели высокие сосны.
Люба поняла, что комкая в руках платок, обнимает воздух.
И чего она этот платок всю ночь теребит? Зачем вообще потащила его с собой?
Ох, же батюшки святы! Да это же тот самый, который она увела из-под самого свекровиного носа. Привез им Петя подарки с города, так Люба быстро эту косынку схватила, примерила и забрала.
И ведь поняла по взгляду свекрови, что и той уж больно приглянулся платочек синий в мелкую белую крапинку. Поняла, но не отдала…
А в итоге, и сама его не носила и другим не дала.
И как он сегодня ей в руки-то попал, непонятно…
— Вот же я стерва, а? – в очередной раз подивилась на себя Люба и, повязав косынку на крест, со спокойной душой направилась домой.
И чудилось, смеются ей вслед высоченные сосны голосом свекрови.
Дойдя до своих ворот, Люба неожиданно повернула к дому свекрови. Достав ключ, что лежал под кашпо с петуньями, зашла внутрь и долго бродила по пустым комнатам. Тихо здесь было и спокойно.
После больницы, Петя не хотел нагружать ее проблемами, но обмолвился как-то, что придется, наверное, продавать домик. Не вытянут они…
«Нет, не будем продавать, — решила вдруг Люба. – Вытянем два огорода и два сада. Да и дочки подрастают, лишнее жилье не помешает. Да и дорого здесь все сердцу теперь. Все-таки родительский дом… Петя здесь родился… Нет, не отдадим в чужие руки!»
Знала точно, обрадуется муж ее поддержке.
Мурлыкая что-то под нос, Люба снимала со сковородки ажурные блинчики и складывала их в стопочку на расписное блюдо. Открыла сразу три банки с вареньем. Клубничное, грушовое и смородиновое. Надо его красиво в вазочки разложить…
— Мама?! – отвлек ее удивленный возглас Сони, или Маши.
— Любаша?! – присоединился к дочкам муж.
— Встали, сони? – с улыбкой обернулась Люба к своим родным и любимым. – Идите, умывайтесь, сейчас завтракать будем.
— Ура! – обрадованно заскакали дочки. – Та насовсем вернулась, мам?
Та даже не сразу поняла, о чем это они…
— Ах, да! Насовсем!
За завтраком дочки вдруг заговорили о бабушке и дедушке. Вспомнили, как ходили с дедом на рыбалку, и как бабуля рассказывала им интересные истории и сказки.
Потом к воспоминаниям подключился Петя, а потом и Люба. Светлая грусть по ушедшим так и сквозила в каждом слове, в каждом взгляде.
— Может, навестим батю с матерью? – предложила мужу Люба.
Петро чуть блином не подавился, когда услышал такие слова. Это же надо, наконец-то мамой назвала! Да так ласково еще произнесла… Чудеса, да и только!
— А потом на полянку нашу завернем, посидим там, — словно и, не замечая безмерного удивления мужа, продолжала Люба. – Чай в термосе возьмем, бутерброды…
Стоило Пете кивнуть, как дочки вскочили и принялись собираться. Взрослые совсем, и чай сами навели и бутербродов нарезали.
Заскочив в гостевую комнату, Люба взяла бадик, что одиноко притулился в углу.
— Пойдем, отнесу тебя к хозяйке…
Увидев в руках жены бадик матери, муж ничего не спросил. Только благодарно улыбнулся и кивнул головой.
Он знал, что дорогие ему женщины когда-нибудь, да поладят. Ну что ж, лучше поздно, чем никогда…
конец.
Автор Светлана Аксенова
Автор публикации
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.