Сергей Каюмович Шакуров

Сергей Каюмович Шакуров — советский и российский актёр театра и кино, телеведущий, народный артист РСФСР, лауреат Государственной премии СССР.

«Почему меня иногда за глаза злым татарином называют? Стремлюсь просто делать всё профессионально и очень быстро, а есть тугодумы или кто-то нарочно резину тянет — таким хочется дать по башке канделябром» — С.Шакуров.

Сегодня исполняется 80 лет Сергею Шакурову,
выдающемуся советскому и российскому актёру театра и кино, телеведущему, лауреату Государственной премии СССР, Народному артисту РСФСР .
Сергей Шакуров своим талантом и харизмой покорил сердца миллионов отечественных зрителей и стал одним из самых любимых актёров в СССР и новой России.
От «Вора в законе» до Брежнева…
Сергей Шакуров — талантливейший актер, на счету которого более восьмидесяти ролей в кино. Неуживчивый перфекционист с непростым характером и невероятной требовательностью к себе.

По утрам, проснувшись, Сергей Шакуров поёт вместе с сыном всё подряд — от песенок из мультфильмов до оперных арий, а ещё проплывает километр в бассейне за 24 минуты и может пройтись колесом по сцене (не говоря уже о том, что супруга моложе его на 30 лет).

Актёрский дар у Сергея Каюмовича — искристый и бурлящий, как шампанское, которое в день его рождения — так уж распорядилась судьба! — по всей стране льётся рекой, однако известен он не только своей мощной харизмой, но и тем, что может отменить сьемку, если сомневается в профессиональной состоятельности режиссера, или заставить уйти из спектакля актрису, которая очень часто опаздывает.

Не случайно в Театре имени Станиславского ему дали прозвище Мустанг — за неукротимый и подчас непредсказуемый нрав. Хотя за почти полвека, проведённые на театральной сцене, он переиграл практически весь мировой репертуар и в кино на его счету более 80 фильмов, к себе мой суровый собеседник относится ещё строже, чем к другим.

«Количеством хвастаться не стоит, — считает он, — у меня только около 40 картин, которыми горжусь — лишь половина»…

Наверное, его послужной список, мог быть и больше, но Сергей Каюмович только и делает, что отказывается. От сериалов и халтур, которые ему наперебой предлагают.

От всевозможных интервью — они ему попросту не нужны. От телевидения — поскольку это, по его словам, «билет в один конец», а медийность — враг актерской профессии.

В годы, когда он начинал, понятия «секс-символ» ещё не существовало, однако толпы поклонниц у него были, и хотя в отличие от многих именитых коллег Шакуров не просил оставлять для экзальтированных дамочек места в первом ряду и не платил клакерам за то, чтобы они кричали ему «Браво!» и вручали цветы, женской любовью никогда обделён не был — она всегда питала его талант и вдохновляла на подвиги.
— Сергей Каюмович, вы один из самых любимых моих артистов. Меня неизменно поражает какая-то фантастическая достоверность в образах, которые вы создаёте, и необыкновенный внутренний свет, от вас исходящий. Этому учат или таким надо родиться?
— Не учат — видно, это было обозначено от природы и проросло в детстве, а оно мне досталось свободное: никто меня не напрягал, не заставлял учиться…

Отец вечно на работе — на охоте, матери тоже никогда дома не было, и я предоставлен был самому себе. Двор, пацаны, крыши, заборы, канализационные трубы и колодцы… В 11 лет я начал акробатикой заниматься.

Школа была мне до фени, и кое-как до восьмого класса я доучился.

Если бы не Виктор Сергеевич Розов — известнейший драматург, я бы, наверное, или в спорте остался, или угодил бы вместе с ребятами из своего двора в места не столь отдалённые, а так он меня в студию при Центральном детском театре за руку буквально привёл…
— Почему, впервые прочитав сценарий Валентина Черныха
«Брежнев», вы воскликнули: «Брежнев — это я!»?
— Нет, я не так сказал. Изначально режиссёр Сергей Снежкин на роль Чазова меня пригласил. Приехал я в Питер, сделал там пробы, но удовольствия не получил. И, уходя со студии, начал прощаться. Уже на пороге он меня остановил: «Стоп, подожди минуточку, а кого бы ты хотел здесь сыграть?».

Я плечами пожал: «Да тут, кроме Леонида Ильича, мне играть некого». Помахал ему и уехал в Москву. А через неделю звонят: «Снежкин хочет пробовать вас на Брежнева».

Короче, приезжаю вновь в Питер и на пробе сцену с пачкой Мальборо делаю, которую Леонид Ильич из тайника в томике Ленина вытаскивает — и такая ржа в мониторы идёт …
— Вы сознательно стремились к тому, чтобы Брежнев в вашей интерпретации вызвал симпатию?
— Ну конечно

— А иначе зачем браться? Это была для меня сверхзадача, тем более, что даже мой старший сын Иван, который брежневские времена помнит, ничего плохого об этом не говорит…

Может быть, эта трактовка с точки зрения политической спорна — то есть, если глобально мыслить…

Ну а что, Горбачёв лучше или Ельцин?
Смешно даже сравнивать!
Брежнева мне жалко: немощный старик, которому бы на пенсию, на заслуженный отдых, а его такой державой заставляют рулить.
— Вы как-то признались: «Я совершенно вне политики — мне абсолютно всё равно, кто у руля».
— Политическая стабильность-нестабильность в стране или личность того, кто у руля, никак на мою профессию не влияет. Митинги? Манифестации? Под танки ложиться не надо: приходит сперва один кукловод, потом другой без царя в голове — это для меня розыгрыш, плохой цирк, плохой театр, а я хороший театр знаю.
— Сами вы о себе говорите: «Я злой, но бесконфликтный».
— Конфликтовать не люблю — это правда. Просто стремлюсь делать всё профессионально и быстро, и когда идёт затягивание чего то бы ни было, меня это раздражает, я начинаю заводиться и кого-то долбить, чтобы вопрос поживее решался. Это, знаете ли, как преферанс…
— … где ценят скорость и ум…
— Ну конечно. А есть тугодумы или кто-то нарочно резину тянет — таким хочется дать по башке канделябром.

Из сети

Рейтинг

5 из 5 звезд. 1 голосов.