Чёрная немочь (мистическая история) * Эта история случилась давно. Так давно, что большинства её участников уже нет на этом свете. Женился в нашей деревне красавец Егор. За себя брал в жёны девушку хорошую, из рода старинного да знатного. На столе у молодых чарки фамильные, ещё бабушкой даренные. — Егорушка, свадьба дело такое, от чёрного глаза чтобы уберечьтись, не дозволяй никому из своих чарок пить. Мало ли, изведут завидуючи! Свадьба шла своим чередом, гости пили за здоровье молодых. А больше всех старалась подружка невесты. Она давно положила глаз на Егорку, да только он в её сторону не глядел даже. — Ну что, Егорушка, какую невесту себе выбрал! Красавицу, да умницу! А со мной выпьешь? — А что ж не выпить? Давай свой бокал! -Хочу из невестиного! — сказала подружка, схватила чарку невесты, налила себе спиртное, и, сдвинула её с женихом: — За здоровье молодых! Сразу после свадьбы жизнь молодожёнов не заладилась. Любящие друг друга до бракосочетания молодые люди схлёстывались ежедневно не на жизнь, а на смерть. Наконец, не выдержав истерик молодой жены, Егор ушёл из дома и вернулся к матери. Его даже не остановило известие о появлении будущего наследника. Целыми днями он сидел в комнате, и раскачивался, вперив взгляд в угол. Он отказывался от еды, ничему и никому не радовался, и тихо угасал. Через несколько несколько недель соседи с трудом узнали в измождённом высохшем старике Егора- чёрная немочь извела парня. Мать не знала что делать. Бегала то к одной бабке, то к другой. — Ты не суетись понапрасну, — сказала ей Григорьиха, — видишь, на смерть сделано. Не каждый возьмётся за такое, чтобы исправить. Ищи чародея сильного, старой закалки. Ночью матери приснился сон. Женщина в белом одеянии, ласково глядела на мать Егора. Потом произнесла: — Езжай с сыном в город N. Там найдёшь человека, который сможет его вылечить. Торопись, у него силы на исходе. Утром мать растолкала сына, собралась в дорогу, за 300 вёрст. Едет, а сама думает: «Ну, приеду я город, а как знахаря найду? Даже имени не знаю». Долго ли коротко, а прибыли в город N. Пока мать озиралась по сторонам, Егор вдруг встрепенулся и побежал по улице. Мать едва поспевала за ним, а сын несся по одному ему известной дороге. Примчались к окраине города. Там, на выселках, стоит дом особнячком. На порог дома, заслышав шум, вышел хозяин — статный старик. Взглянул он на Егория, который едва переводил дух — такая пробежка чуть не стоила парню жизни, и сказал: — Ждал я тебя, заходи. Успел, ещё бы немного и я бы тебе не смог помочь. Три дня жил Егор у старика, который травами да молитвами лечил парня. Забрала мать сына от целителя да домой повезла. Пошёл парень на поправку, румянец появился, глаза заблестели. На работу устроился, и, хоть, с женой жить не стал, но сына признал деньгами помогать начал. Только та подружка невестина никак успокоиться не могла. Приехала как-то к дому Егора с сестрой своей, да того дома не оказалось. Передала она бутылку вина его сестре и говорит: — Марьюшка, отдай эту бутылку вина Егорушке. Скажи, что я перед ним винюсь, если сможет — пусть прости. Выпьет за моё здоровье. Марьюшка взяла вино, в буфет припрятала да и забыла. А вечером пришёл с работы её муж, увидел вино, сел, да чарка за чаркою, мелкими пташками — всю бутылку один и приговорил. Марьюшка с огорода заходит, а муж её любимый по полу катается, криком кричит, одежду на себе рвёт. Горюет, будто схоронил всех. Дальше-больше! Выбежал в ночь на перекрёсток, в тьму непроглядную таращится, будто кого высматривает. И позвал бы, да кого звать не ведает. Плакал, выл, ждал да горевал. Только на сороковой день успокоился. Как бабка отшептала. Вся хворь прошла разом. Не ему предназначенное, недолго держалось слово чёрное. А Егор в скором времени женился на другой девушке. Что стало с той подружкой невесты, спросите вы? Не знаю. При упоминании её имени все почему-то разом переводили тему разговора. Вот такая история. Абсолютно реальная. Автор : Наталья Каблукова, 2020
БЕС ПОПУТАЛ На пороге муж и жена. Она — полненькая, с симпатичными ямочками на щечках, очень домашняя. Похожа на теплую булочку только из печки. Он чем-то напомнил Алике Иванушку-дурачка из русских сказок. На лице выражение добродушия, приправленного житейской хитростью. Зовут предсказуемо — Ваней. У них прекрасная семья, двое мальчиков и кот. Муж всегда хотел девочку, но от сыновей без ума.
Дома светло, чисто, весело. Всегда пахнет вкусным: Тая работает кондитером, любит побаловать кулинарным мастерством и домашних. Ваня содержит семью, занимается чем-то офисным, Алике не совсем понятным. По выходным они все вместе ходят в парк кататься на аттракционах. Среднестатистическая семья, чуть счастливее среднего. Так что привело их к ведьме? — Вы не представляете, что у нас случилось! Вы не представляете, — повторяет Таисия, простодушно размахивая руками, — Это как в фильмах ужасов!
Алика дает примерно пятнадцать консультаций в неделю. Прошлую клиентку терроризировал призрак умершей сестры. С позапрошлой она снимала порчу. Где уж ей представить! — В моего Ванечку, — женщина суеверно понизила голос, — Бес вселился! — Ага, — подтвердил Иван чуть ли не весело. Алика окинула мужчину профессиональным взглядом. Честно говоря, он вовсе не выглядел жертвой потусторонней сущности. Глаза чистые светлые, аура без пробоев. Верхние чакры работают слабовато, но ничего критичного для обычного человека.
Ну не одарен парень интуицией и творческими способностями. Из негатива — только собственные эмоции, нервничает, чего-то боится.
Алика еще раз взглянула на Таисию. Та аж ерзала на стуле от нетерпения, ждала приговора ведьмы. Разочаровать? Что-то заставило Алику притормозить со своей «правдой-матушкой». — В чем же выражается одержимость? — осторожно уточнила она. **** Иван был на корпоративе в честь Нового года. Все как обычно — выпивали, смеялись, горланили в караоке. Он вообще-то такое не очень любит, как застенчиво признался сам Иван, он — человек семейный.
А потом, Ваня увидел Её. Зам начальника Лену. Вообще-то ее звали Елена Геннадьевна, но после того корпоратива у Вани язык не повернется так ее называть. Она мялась у елки в вызывающе-красном платье с шикарной прической и дорогим макияжем.
Для кого делала? Все равно весь вечер мается одна. «Ее жених бросил,» — вспомнил Ваня сплетню, витавшую в коридорах компании. Леночка показалась Ивану такой одинокой, такой несчастной!
«Бедная девушка, — подумал Ваня, со смущением ощущая, рыцарское пламя в груди. Он хотел лишь немного поддержать Елену. Чуть смягчить ее горе…
— Такое красное платье — это ведь крик о помощи. Не пригласить ли девушку на медленный танец?»
Он пригласил. Что дальше, помнит смутно. Можно сказать, почти не помнит, будто сознание отключили, и это вовсе не Ваня, а кто-то другой. Этот другой нежно обнимал Лену за талию и нашептывал ей на ушко всякие словечки. Поправлял непокорный выбившийся из ее прически локон и целовал обнаженное плечико.
Кто-то другой, а не Ваня сбежал с Леной с корпоратива. Затем тот мерзавец согласился остаться у девушки «на чай», бодро наврав жене, что вернется поздно, потому что провожает пьяного друга Сергея.
Тем временем секретарша Катя сдала Ваню, предъявив Таисии улики: фотки со злополучного корпоратива. Она постаралась заснять всю лав-стори. — Смотрите, что творил ваш муж. Тайное всегда становится явным! — назидательно написала Екатерина. Ей давно минуло сорок, принца на белом коне все не наблюдалось. Секретарша и маскировала зависть праведным гневом, а свой поступок определяла никак не иначе, как «женскую солидарность».
Когда Иван вернулся, было уже за полночь. Ничего подозрительного, корпоративы в некоторых фирмах заканчиваются и позже. Странности начались почти сразу: кот не вышел его встречать.
«Спит, поди, котяра! Обленился совсем!» — подумал Ваня. Потом заметил: и Таи нет. Думал, может в магазин вышла. Но так поздно? Беспокоиться начал только когда и сыновей в кроватках не оказалось. Из-за выпитого он сразу завалился спать, с банальной мудростью на губах «утро вечера мудренее», там разберусь.
На утро жена и дети не объявились. Днем тоже. Ваня принялся обзванивать ее подруг. Алла и Ксана были удивлены звонку. — Дома она, где же ей еще быть? Ванька, ты пьяный, что ли? Проспись, жена-то поди в другой комнате. Или с детьми гуляет! Признаться в своем «преступлении» Иван конечно же не решался. Третья и самая близкая подруга жены Надя облила Ивана презрением. Полюбопытствовала, как земля носит таких козлов и предателей?
Ваня обматерил Надю, облегчил душу. Помчался к жене на работу, в ее кондитерскую. Нашел Таю заплаканной, потускневшей и очень несчастной. Она смерила мужа взглядом, полным холода.
Уточнила: — Что заказывать будете? Таечка никогда с ним не разговаривала таким страшным официальным тоном! Ване стало так плохо — хоть волком вой. От того, чтобы самому заплакать и упасть перед женой на колени, его удержали только десятки любопытных посетителей. — Я люблю тебя. Скажи, что мне сделать, чтобы ты вернулась? — простонал Иван. — Ничего, — отрезала Таисия, глядя на Ваню красными от слез и недосыпа глазами, — Предавший один раз предаст и дважды! — Но у нас же дети! Как мальчикам расти без отца? — зная, как много дети значат для Таи, Ваня решил бить по больному. Манипуляция не отличалась особой оригинальностью. — Лучше уж будут расти совсем без отца, чем постоянно видеть рядом папу-предателя, — женщина оставалась неумолима. — Ну, Таечка, я совсем не понимал, что творю. Меня как будто бы… бес попутал! — Бес? — неожиданно обрадовалась Таисия. Она была верующей девочкой, в детстве с бабушкой часто в церковь ходила, существование чертей под сомнения не ставила. Ей бабушка рассказывала: они могут такое! Такое! — Так что же ты сразу-то не сказал! Коль дело в этом, так нужно к ведьме! *** И вот они здесь. Сидят напротив Алики, за ручки держатся. Таисия смотрит на нее с трепетом и детским ожиданием чуда. Как будто ждет, что Алика сейчас жестом фокусника извлечет волшебную палочку взмахнет ей. Крибле, крабле, бумс! Все наладится.
Во взгляде Вани облегчение (фух, кризис миновал) и здоровая доля скептического любопытства. «Так уж и быть. Ради спасения семьи я готов поучаствовать в шоу «изгнание беса». Мне уже начинать неестественно выкручивать руки и ноги, дергаться, или что еще там положено? Извиняйте, я ужастики смотрю не часто,» — говорят его простодушно-лукавые глаза.
Но самое странное, они любят друг друга. Это чувствуется по тому, как после десяти лет брака соприкасаются их руки, по тихому свету, лучащемуся из глаз, по переплетению невидимых человеческому взгляду нитей, соединяющих сердце с сердцем.
Сказать правду? Алика начала судорожно просматривать нити вероятности. Тая уходит, она хоть и простая девочка из деревни, но гордая. Не простит. Мальчишки, конечно, останутся с ней. Вот женщина пытается тянуть двух сыновей на зарплату кондитерши.
А это что? Третий ребенок, откуда? Алика взглянула внимательно на клиентку. Там, под ее сердцем зреет еще одна маленькая жизнь. Долгожданная Девочка.
На аборт женщина не решится по религиозным соображениям. Прокормить трех детей на скромную зарплату в кондитерской не сможет. Придется увольняться с любимой работы, идти туда, где больше платят.
Алика точно не разглядела ее новое дело, но это было что-то тяжелое, однообразное, изнурительное. К сорока годам эта светящаяся изнутри женщина превращается в вечно недовольную, уставшую тетку. Которая ненавидит всех вокруг, особенно предателей-мужиков.
Вот — подыгрывает Ивану. Тот держится пару месяцев. В самом лучшем случае — лет. Потом повторение. Только во второй раз отмазка с «бесом» не прокатит. Тая станет мудрее, начнет к мужу присматриваться, она не такая дурочка, как может показаться на первый взгляд.
Новую семью Иван не создаст, любит жену, пить начнет, он человек слабый, с самого начала предрасположен к алкоголизму. Сейчас не пьет, только потому что семья Ивана «держит», не хочет, чтобы сыновья также как он когда-то искали отца по пивнушкам.
С работы Ваньку уволят за прогулы и он медленно опустится на самое дно. — Ну что, когда начнете бесов изгонять? — c детским любопытством интересуется клиентка. — Тая, присутствовать при таких ритуалах опасно, — Особенно беременным женщинам (добавляет про себя Алика), — Сходите в кафе. Купите себе что-нибудь, развейтесь, — Очаровательно улыбаясь, ведьма выставила клиентку за дверь. — Ну что же, приступим! — уточнила, с наслаждением потирая руки, — Бес, говорите, попутал? — в глазах ведьмы против воли заплясали лукавые огоньки. — Ага, — признался клиент, — Он еще во сне ко мне потом приходил. Огромный, с рогами и копытами! Как Алика диагностировала с самого начала, с фантазией у Ванюши было не очень. — Никогда такого не было! Я человек тихий, семейный. Ну, вы сами видели! — Ага. Бес с рогами, — кивнула Алика, — А в 2015 году в командировке порезвиться с молоденькой горничной тот же бес вас подбил или другой? И в 2018 закрутил курортный роман в санатории снова злой дух? Иван страшно побледнел. Вскочил с кресла: — Откуда вы узнали?! Ведь тогда не было ни фоток, ни других доказательств! Ты — Ведьма! Алика рассмеялась весело, от души. — Ага! А вы к кому, думали, обратились?
Она немного понаслаждалась его реакцией. И очень проникновенно (не зря театральный кружок в школе посещала), с пророческим огнем в глазах произнесла: — Значит так. Предсказываю: тебе с этой женщиной жить еще долгие-долгие годы. И я очень не рекомендую превращать эти годы в ад. — Как скажете! — послушно закивал Ванечка, — только не говорите моей Таечке! Главное, не говорите, пожалуйста? Я больше не буду! — заканючил, клиент, как малый ребенок. — Конечно, не будешь. Потому что если ты, Ванюша, сделаешь это еще хоть раз — тот самый бес, на которого ты все свалил, сыграет с тобой шутку. Очень плохую, — Алика захохотала смехом злодейки из диснеевских мультиков, — Только жену желать и любить сможешь, слышишь? Вот только попробуй ее еще раз обмануть. Я всё узнаю! *** Когда Тая вернулась, она увидела бледного мужа и очень довольную ведьму. — Ну все, — мило улыбнулась ей Алика, — Сеанс экзорцизма закончен! Никакого беса в нем больше не сидит, можете забирать! — Спасибо Вам огромное, — защебетала клиентка, кинувшись ведьме на шею, — Вы спасительница нашего семейного счастья. — Постойте, это еще не все. От вас тоже потребуются определенные… ритуальные действия. Бесу нужен откуп! Вы, Иван, купите жене сережки в виде звездочек, она давно такие хочет (Алика кратко указала адрес нужного магазина) и шубку.
Мельком взглянула на финансовой поток мужа. Тот более, чем позволял. — Я слышала, откупы носят бесам на перекрестки, — проявила осведомленность Таисия, — Бабушка так говорила. — То были другие бесы, милочка. Совершенно другие, — загадочно сказала Алика, многозначительно улыбнувшись Ивану. Клиентка спорить не стала.
Она встретила их через несколько лет. Он хорошо продвинулся по карьерной лестнице, стал серьезнее, представительнее. До начальника не дослужился, характер не позволил слишком мягкий, но повышение получал несколько раз. («Освободившуюся энергию направил в нужное русло» — про себя усмехнулась Алика). Таисия осталась такой же цветущей, по уши влюбленной в мужа, светящейся.
Два веселых, совершенно одинаковых мальчика, с явным удовольствием везли коляску, в которой расположилась Её Величество Малышка.
..Имена в истории изменены для сохранения конфиденциальности героев (кроме имени Ангелина).
В то время у моей мамы уже был большой срок, и она уже неделю как лежала в роддоме. Палата была двухместная, но в эту неделю к маме никого не подселили, и она, так сказать, наслаждалась одиночеством.
Но через неделю в палату привезли другую женщину. Женщина уже не была юной, на вид ей было 35-40 лет. В первый день мама ничего о ней не узнала, только лишь примерно смогла определить её возраст, потому что женщина была без сознания: беременность, как она узнала от медсестры, проходила сложно.
На следующий день соседка по палате «ожила». Они с мамой разговорились, и моя мама узнала, что женщину зовут Людмила, ей 37 лет, живёт она в глухой деревеньке, работает дояркой, сирота с детства, мужа у неё нет, и рожает она «для себя».
Оказалось, что Людмила находилась на 7-ом месяце беременности, но у неё начались некоторые недомогания, и сюда её положили на сохранение. В то время к деревенским относились предвзято, её почему-то не стали обследовать сразу, а просто положили на сохранение.
Людмила оказалась оптимистичной, жизнерадостной, доброй женщиной, поэтому отношения у моей мамы с Людмилой заладились сразу. Через некоторое время они стали настоящими подругами. Они болтали днями напролёт, и им совсем не было скучно, они даже решили, что обязательно будут видеться после того, как выпишутся.
Маме было жалко женщину с такой тяжёлой судьбой, поэтому она всё время просила отца, чтобы, когда он приезжал к ней в роддом, он привозил некоторые продукты для Людмилы.
Людмила действительно мало что хорошего видела в своей жизни. Например, когда отец привёз ей бананы, женщина долго удивлялась, что это за «диковинный фрукт», и называла его «сладкая картошка «. «До чего ж вкусная эта сладкая картошка, ой, какое лакомство!» — радовалась, как ребёнок, Людмила. Маму забавляла детская наивность Людмилы, порой она даже чувствовала себя гораздо старше её.
Однако в делах житейских Людмила была достаточно умна. Она учила маму, как нужно вязать, как дольше сохранять продукты и пр. В общем, их уже можно было назвать хорошими подругами.
Однажды Людмиле стало очень плохо. Её увезли в реанимацию. В итоге обнаружилось, что у Людмилы гепатит B или, иными словами, желтуха. Людмилу срочно поместили в изолятор. Узнавая у медсестёр о состоянии Людмилы, моя мама с ужасом узнала, что с каждым днём Людмиле становится только хуже. Это очень огорчало мою маму. Через две недели маме приснился сон. Будто сидит она у себя дома на кухне, и входит в кухню Людмила. Она садится на соседний стул и с улыбкой смотрит на маму. — Ну вот и всё. Уезжаю я отсюда. Нельзя мне тут оставаться. А дочь не разрешают мне забрать, говорят, тут её нужно оставить, — говорит Людмила. — Так как же тут? А у тебя и родственников-то нет! — удивляется мама. — Да вот, хотела я тебя, Марина, о просьбе попросить одной, да стыдно мне, ты мне и так много добра сделала… — виновато произносит Людмила. — Да что ж, если я смогу-то, почему бы и не помочь? — улыбается мама. — В общем, не могла бы ты дочь мою к себе взять? А то одна она и вправду у меня совсем остаётся… И твоим двоим радость будет. Маму почему-то совсем не смутила необычная просьба Людмилы: — Так конечно, а как же, не одну же твою дочь оставлять, нельзя так. А скажи, как зовут-то её? У Людмилы на лице появилась жизнерадостная улыбка: — Так Ангелина зовут, Линочка моя. Спасибо тебе большое, Марина, я тебе этого не забуду, буду тебе помогать, а ты мою помощь всегда видеть будешь, нуждаться вы не будете, не пожалеешь, что Линку мою приютила. Потом они с мамой обнялись, Людмила встала и ушла.
На следующее утро моя мама узнала, что Людмила скончалась, но дочь она родила, хоть и раньше времени, но здоровую прелестную малышку. Моя мама была в замешательстве: у самой у неё семья не особо богатая, а тут сразу двух детей тянуть…
Но разве ж смогла бы она потом себе простить то, что пренебрегла последней просьбой Людмилы? Потом мама вспомнила фразу, сказанную ей во сне Людмилой: «И твоим двоим радость будет…» Кому двоим? Её ребёнку и мужу? В общем, моя мама, немного поколебавшись, ребёнка взяла. В роддоме, чтобы маме не пришлось возиться с документами, пошли ей на встречу. Они просто-напросто записали Ангелину (так мама и назвала девочку, как просила Людмила) как третьего ребёнка. Третьего, потому что мама родила двойняшек! Вот что имела ввиду Людмила под фразой: «И твоим двоим радость будет…»
Мама до последнего не знала, сколько у неё будет детей, ведь УЗИ в то время не делали. Я и мой брат до 16 лет думали, что Ангелина — наша родная сестра-тройняшка, да и сама Ангелина считала так. Отец не был против третьего ребёнка и принял Ангелину, как свою.
А Людмила на самом деле помогала моей маме. Она часто снилась маме во снах и благодарила её, а в трудные моменты жизни всегда приходила с советом в маминых снах.
Например, в 90-е моей маме пришлось оставить работу. Ну, как оставить, в 90-х все попали под большие сокращения, люди остались без работы, обнищали. Не была исключением и моя мама.
И вот снится ей Людмила. Подходит она к моей маме и говорит: «Синяя птица счастьем твоим станет. Главное — дома не сиди да дома рассматривай». Мама сначала не поняла, что это означает. Какая синяя птица? Счастья, что ли? Зачем ходить, на дома смотреть?
Но Людмилу она послушала и стала часто бывать на улице. И вот через неделю она обратила внимание на объявление на стене дома: «Турагенство «Синяя птица» проводит набор сотрудников. Обращаться по адресу…»
А у мамы как раз было подходящее образование! На этой работе мама долгое время проработала на высокой должности за хорошую зарплату, пока мы не переехали.
А в другой раз заболел мой брат. Все думали, заболевание незначительное, обычная простуда, да и лечили, как простуду. И вот опять снится маме Людмила. Стоит она грозная во сне и говорит строгим голосом: «Марина! Срочно бери сына и веди его в больницу! Тут дело серьёзное, не мороз тут виноват!»
Мама повела сына в больницу. Оказалось, что у него серьёзная стадия гайморита, и, протяни они ещё недолго, всё закончилось бы летальным исходом. И много ещё таких случаев было, да о всех не расскажешь.
А Ангелина выросла прекрасным человеком. В детском возрасте она была на редкость послушным и смышлёным ребёнком, да и в подростковом возрасте проблем с ней не было. Она всегда была всеобщей любимицей. И мама действительно ничуть не пожалела, что взяла Ангелину. Сейчас у Ангелины прекрасный муж, своя семья и по специфике работы она переехала жить за границу, да и нас туда собирается забрать.
Кошка у дороги. * Меня перевели работать на новый маршрут. Я был несказанно рад этому — новый участок трассы, по которому мне предстояло ездить, был легче предыдущего: более широкий, меньше большегрузов, недавно проложен новый асфальт и прочерчена свежая разметка.
На предыдущем как раз шёл ремонт дороги, поэтому мой рабочий день растягивался на неопределенное время, чему определенно были не рады моя любимая жена и дочка-инвалид.
Наступил первый рабочий день. Шёл конец ноября, и первый снежок, робкий и мелкий, аккуратно застилал обочину. Помню, мама всегда называла это время «зазимье».
Я знал, что этот снег обязательно растает, и ещё пару-тройку недель нас ждет слякоть и грязь. В России, как известно, всего три времени года: грязь, грязь замерзла и грязь засохла.
В первые пару сёл я вполне спокойно и без происшествий привёз хлеб. Познакомился с местными продавщицами, запомнил нюансы дороги.
Путь мой пролегал в село с интересным названием «Красивое». Уже почти добравшись до поворота, ведущего к селу, мой взор упал на обочину`. Ближе к спуску лежал достаточно свежий венок и живые цветы, слегка припорошенные первым снегом, и одиноко сидела трехцветная кошка. Она задумчиво провожала взглядом проезжающие мимо автомобили и даже не делала попыток двинуться с места.
Мало ли, кошка и кошка. Сидит себе и сидит. Я посмотрел на неё и проехал мимо. Село Красивое своему названию явно не соответствовало. Жилых домов в некогда большом, густонаселенном поселении осталось в лучшем случае через один. Заброшенные домики покосились и смотрели на проезжавших пустыми глазницами маленьких окошек. Да и разглядеть их было не так просто сквозь густые заросли высоких сорняков и дикого клёна.
Я подъехал к единственному в селе магазину. Это было низкое, достаточно длинное старое здание из сруба, но без него местным жителям было не обойтись.
Для пожилых сельчан, многие из которых не имели автомобиля, сельский магазин был единственной возможностью купить товары первой необходимости. Иногда я чувствовал себя супергероем: не привезу хлеб — сельчане останутся голодными минимум на сутки.
Меня встретила молодая продавщица в ярком платье жёлтого цвета, поверх которого был небрежно надет синий фартук. Она улыбнулась и проворковала: — Ой, здравствуйте`! А мы вас не ждали так рано! Меня Люба зовут, а это наша уборщица тётя Оля, — Люба указала наманикюренным пальчиком на женщину средних лет, которая протирала холодильник для колбас. Тётя Оля кивнула мне и отложила тряпку: — Здравствуйте, теперь вы нам хлеб возить будете`? Я кивнул в ответ и представился: — Дима. Да, Паша уволился, теперь я к вам ездить буду. Люба приняла хлеб, мы перекинулись ещё парой фраз ни о чём и я поехал дальше. На повороте что-то заставило меня обернуться туда, где лежал венок. Кошка всё ещё сидела, и, казалось, смотрела прямо на меня… * * * Уже почти неделю я ездил по новому маршруту. И каждый раз на повороте к селу Красивое меня встречала одинокая кошка. Она сидела в одной и той же позе, и уже без зазрения совести смотрела именно на меня, игнорируя другие автомобили.
Первые дня два я не придавал значения этому странному обстоятельству, но к концу недели мне стало не по себе. Ну не может животное ежедневно сидеть в одной и той же позе в одном и том же месте столько времени.
Я остановил машину у поворота и вышел. Захлопнул дверь, обернулся и обомлел. Венок лежал на месте, а кошка будто испарилась. Когда я подошёл, то с не меньшим удивлением не обнаружил на снегу ни единого кошачьего следа.
Я в недоумении вернулся в машину, завёл мотор и двинулся дальше. Чтобы убедить себя, что я не сумасшедший, я снова обернулся. Странное животное как ни в чём не бывало сидело на месте и буравило меня жёлтыми глазами. Что за чертовщина?
В магазин я зашёл совершенно обескураженным. Сегодня снова была смена кокетливой Любы, да и тётя Оля была на боевом посту. — Дима, ты сегодня какой-то задумчивый, — тётя Оля безошибочно уловила моё состояние, — Что-то случилось? — Да ничего, не выспался… Дочка сегодня капризничала, — отмахнулся я, и почему-то счёл нужным уточнить, — она у меня болеет сильно, ДЦП. — Ой, бедный ребенок, — покачала головой уборщица. После приемки хлеба я уже собрался было уходить, как вдруг что-то заставило меня спросить женщин о венке на повороте. Когда я завёл разговор про венок, Люба ойкнула: — Ты Мусю видел`?? — Мусю? — переспросил я, — так там действительно кошка сидит? А почему она не уходит? В разговор вмешалась тётя Оля. — Дима, видишь дом напротив? Я посмотрел в сторону, куда указывала мне уборщица`. Там стоял добротный, высокий кирпичный дом — редкость для этого села.
Видимо, хозяева были достаточно зажиточные в сравнении с остальными местными жителями. Но было какое-то странное чувство при взгляде на него. Необъяснимая, душащая тоска. — Здесь жили местный фермер с супругой, — продолжила тётя Оля, — В начале августа они повезли свою кошку Мусю в областной центр к ветеринару, хотели, чтобы котят больше не приносила. Они её как дитя любили, своих-то детей у них не было.
На повороте в них влетела фура на полном ходу. Водитель за рулем уснул. Все погибли, и даже Мусю прямо в переноске расплющило. Вася с Ниной успокоились вот, а Муся так и сидит у дороги. Не уходит почему-то в свой кошачий рай… Кто знает, что её здесь держит.
Тётя Оля нервно теребила тряпку. Я же пребывал в глубоком шоке. Призрак кошки`? Я что, в хреновом ужастике? Почему она на меня тогда так смотрела, что ей от меня надо? * * * Весь вечер я был сам не свой. Из головы не выходила вся эта чертовщина. Ну как такое может быть`? Ладно, в человеческих призраков ещё можно поверить, с большой натяжкой, но призрак кошки? Расскажешь кому — сочтут за идиота. Вот и жена заметила, что со мной что-то не так. Марина присела рядом, положила голову мне на плечо и тихо спросила: — Дим, что-то ты какой-то взволнованный.. Что с тобой? — Да ничего… Хотя… Я рассказал всё жене. Я и не сомневался, что моя Маринка не будет смеяться надо мной и посылать к психиатру. Вместо этого она сказала: — Ты знаешь, я всегда верила, что у животных тоже есть душа. Я думаю, её что-то держит здесь. Вот бы выяснить только, что именно… * * * У меня был крайний день работы на новом маршруте перед недельными выходными. Ну как выходными… Дочке для реабилитации нужны были деньги, поэтому я подрабатывал. Брался за любую работу: стройки, грузоперевозки, электрика.
Благо, вырос в деревне и умел очень многое. Водителем на хлебозаводе работал больше из-за графика: смена неделю через неделю очень подходила для дополнительных подработок, да в общем-то и зарплатой руководство не обделяло, что очень удивительно в наше время.
В Красивое я приехал чуть раньше, чем обычно. Уже хотел было зайти в магазин, как вдруг моё внимание привлекла возня возле дома погибшего фермера. На порог вышла тётя Оля. — Привет, Дим. Вон, видишь, приехали стервятники. Васьки-упокойника племянник с женой. Детей-то у Васьки не было, вот они теперь наследники.
У дома стояла гнилая девятка, в багажнике копошился мужчина неопределенного возраста, плохо одетый. Он распрямился и посмотрел в нашу сторону. По одутловатому лицу было видно, что у племянника несчастного фермера были очень близкие отношения с горячительными напитками. — Петька`!!! — послышался хриплый женский голос из глубины двора, — ты ведро нашёл? — В сарае нету, Маш, сейчас своё с рыбалки возьму! Мужчина достал ведро из багажника и направился во двор. — Давай быстрее, пока я поймала это облезлое чудовище! — подгоняла женщина, — утопим по-быстрому, да и дело с концом!
Ноги сами понесли меня к дому фермера. Я зашёл в калитку и увидел чудовищную картину: племянник набирал в ведро воду из шланга, а его жена, полная женщина с таким же одутловатым лицом, в вытянутой руке брезгливо держала за шкирку тщедушного, изможденного котенка серого цвета. Малышу на вид было примерно четыре-пять месяцев. — Отдайте мне котенка. — сказал я. — А тебе на что? — усмехнулась женщина, изучая меня взглядом. — Ну вам он не нужен, вон, — кивнул я на ведро, которое принес племянник, — все равно решили утопить.
Из дома неожиданно вышла молодая девушка в короткой юбке, с кричащим макияжем на симпатичном, но в столь юном возрасте уже изрядно помятом обильными возлияниями лице. — Штуку давай и забирай, — сказало юное создание, прикуривая сигарету.
Я не стал спорить. Вытащил из кармана две купюры по пятьсот рублей и протянул девчонке. В следующий момент в моих руках оказалось худенькое, трясущееся, почти невесомое тельце котенка.
Кошачий малыш был облезлый, грязный и очень испуганный`. Он не вырывался, видимо, не было сил. Вместо этого он доверчиво прижался ко мне и громко замурлыкал.
Когда я вернулся к магазину с котенком, тётя Оля всплеснула руками: — Ай-яй-яй, все-таки один выжил! Я поначалу слышала, как в сарае у них котята пищали. Они же маленькие были совсем, когда авария случилась. Я даже хотела попасть в сарай, забрать котят, но писк прекратился, пока я собралась с духом.
Не могу я по чужим сараям шариться, ну не суди строго, у нас в селе этого не любят, — добавила тётя Оля, видимо, уловив мой осуждающий взгляд, — Винила себя потом, конечно. А больше кроме меня и не надо никому было… Тебе воздастся обязательно за добрый поступок, вот увидишь.
Теперь ясно, чего Муся хотела — она всего лишь безутешная мать, которая желала спасти хотя бы одного своего ребёнка. В магазине мы соорудили найденышу коробку, где он дождался меня — я забрал малыша на обратном пути. Когда я выехал на трассу, я по привычке взглянул на обочину. Кошка уже не сидела в неизменной позе — она стояла и готовилась куда-то идти. Взглянув на меня в последний раз, кошка повернулась и направилась в посадки.
На полпути призрак животного растворился в воздухе. Надо же, я успокоил душу кошки! И ведь не расскажешь никому о своём добром поступке — упрячут в психушку. * * * Прошло пять лет. Из тщедушного облезлого комочка вырос огромный лоснящийся котяра под восемь килограмм живого веса. Мы назвали его Жорик, потому что он много ел. Видимо, отъедался за голодные месяцы своего детства. Жорик стал лучшим другом моей дочки Лизы.
И что самое удивительное — Лиза быстро пошла на поправку. Врачи удивлялись: дочка превзошла все мыслимые возможности реабилитации, и сейчас от её ДЦП осталась только небольшая хромота и не до конца поднимающаяся левая рука.
Лиза даже пошла в обычную школу. Я не просто верю — я знаю точно, что это Муся попросила здоровья для моей дочери у кошачьего Бога, в знак благодарности за спасение своего дитя.
В очередной раз я приехал к той обочине. На этот раз с Лизой и Мариной. Марина поглаживала округлившийся живот и улыбалась. Я положил рядом с венком цветы, игрушечную мышь и насыпал в миску порцию кошачьего корма. — Спасибо тебе, Муся, — пробормотала Лиза.
