23 Апр 2022

Свёкор. Автор: Ольга Морилова

автор Татьяна | размещено в: Деревенские зарисовки | 0

СВЁКОР

Очень тяжело остаться одной, совсем одной. Галя смотрела, как два пьяненьких мужичка зарывают мамину могилу и не плакала. Она еще не верила, что мама больше не позовет ее пить чай, не пожалеет, когда дочь поранит руку. Галя не верила, что мамы с папой больше нет.

Гале Щукиной было двадцать четыре года, когда, в том тяжелом 1953 году, один за другим ушли ее родители. Отец погиб на рубке леса, а мама после его смерти слегла и больше не встала. После войны она стала очень болезненной, поэтому отец оберегал ее, как только мог. Даже ведро воды не давал поднять. И Галя научилась у него, она очень любила маму и старалась все делать по дому сама. А теперь она осталась одна и совсем не знала, как ей жить дальше. Галя, вернувшись с кладбища, оглянулась в пустом доме, поежилась, словно от холода и, наконец, заплакала. Горько и тяжело…
***
— Степка, Егорка, не трогайте брата, — строго окрикнул Ефим младших сыновей, — Что с вами, оболтусами, делать? Идите сюда, будем щи варить.
Ефиму Воронину было около сорока лет, его жена, Дарья, вместе с ним уходила на фронт медсестрой. Повезло Ворониным, вернулись оба к своему сыну Феде, который жил с родителями Ефима. После войны Дарья один за другим родила еще двоих мальчишек, Степу и Егорку, но после младшего заболела, и остались ее мужички без матери. Ефим очень переживал после ее смерти и твердо решил больше не жениться. Только вот с тремя сыновьями в одиночку трудно было справиться. Женской руки очень уж не хватало. Особенно с младшими, Степке было пять, а Егорке четыре года. Озорники еще те.

Но главная проблема была со старшим сыном. Федору было уже девятнадцать. Два года назад, зимой, он чистил снег с избы, неудачно упал с крыши, да повредил позвоночник. Приезжал врач из районной больницы, посмотрел, сказал, что никаких явных повреждений не видит, а то, почему парень не может встать с постели, непонятно. И уехал. А Федька так и лежит. Была у него невеста, так родители ей запретили даже в сторону их дома смотреть, не нужен им жених – калека. Федя и сдался, похудел, ослаб, вот-вот Богу душу отдаст. Ефим старался подбодрить его, малыши приносили из детского сада ему что-нибудь вкусное, рассказывали наперебой про свои проделки, но Федю ничто не трогало, он только слабо улыбался, глотая слезы бессилия…

— Ефим, что-то ты совсем в доме не убираешься, вон сору сколько, — едко заметила баба Зина, соседка Ворониных, — Надобно тебе женщину в дом привести, негоже мужикам одним жить, да и мальцам твоим мамка нужна.
— Нет, баб Зин, не могу я. Дарья все время перед глазами, всю войну ведь прошла, пули не боялась, а тут, дома, ее не уберег, да и за сына стыдно, как я, старый дурень не усмотрел, парня покалечил. Я уж как-нибудь сам, один с ними буду маяться.
— А ты и не женись, — хитро улыбнулась бабка, — Сына жени, Федьку.
— Окстись, соседка! Невесту его и на версту к нам не подпускают, а другую, согласную за такого замуж, где взять?
— Есть у меня на примете одна, Галина, недавно осталась сиротой. В девках уж засиделась, да и в одиночку не прожить ей. Возьмешь ее за Федьку, будет в доме хозяйка. Девушка то хорошая, хозяйственная, характером мягкая. И здоровая! Такая хоть кого переживет. Ой, прости за мой язык, дай Бог вам всем здоровьечка.
Ефим задумался. А что, хозяйство у него ладное, зарплата в колхозе хорошая, прокормить лишний рот не проблема, а женская рука, ох, как нужна.

Прислушался к соседке и решил с сыном поговорить. Рассказал Феде о Гале, а тому и не интересно, ответил, мол, делай, отец, как знаешь.
Баба Зина с Галей долго разговаривала. Вспоминала ее родителей, бабушку, подругу свою, посетовала, как трудно жить девушке одной. Поплакали они, обнявшись, тут баба Зина и рассказала о Ворониных. О том, что тоже горя повидали, но люди то хорошие, честные. Им в дом сноху надобно, а то, что Федя моложе и не любый совсем, так с ним, как с мужем и жить не надо, он больной лежит. Зато девка при муже, при доме будет, никто уж не обидит и с голоду она не помрет.
Галя долго думала, плакала, просила маму с папой помочь ей решить, что делать, но вокруг была тишина, а во сне мама только ласково улыбалась своей дочери.

Через неделю Галя пришла в дом Ефима. Свадьбу сыграли скромную, только несколько родичей позвали. Галя накрыла на стол и ушла в уютную дальнюю комнату, в которую ее и поселили. Гости тихо сидели за столом, а Федя отвернулся на своей кровати к стене, словно его это и не касалось. Только Степа с Егоркой радовались, уж больно понравилась им эта тетя. Она, пока на стол готовила, еще и пообнимать их успела, и пирожков с малиной настряпать, вкусных! Набегавшись и наевшись, мальчишки зашли в ее комнату, забрались к ней в кровать и, пока она читала им сказку, сладко заснули. Галя гладила их по лохматым головкам и улыбалась, она почувствовала, что в этом доме ей будет хорошо и уютно.
На следующее утро Галя подошла к Ефиму и скромно сказала ему:
— Спасибо Вам за добрый прием, я тоже постараюсь быть хорошей хозяйкой, и за мальчиками присмотрю, они у вас замечательные, и за Федей ухаживать буду, Вы не беспокойтесь.
Ефим посмотрел в глаза девушки и почему-то засмущался:
— Ну и дурак Федька, даже не видит, какое ему счастье привалило, — пробормотал он, а Галя покраснела, схватила ведро и быстро вышла из дома.

С тех пор изменилась жизнь Ворониных и Гали. Степа и Егор теперь были всегда накормлены и одеты в чистое, после садика веселые и довольные они бегали по дому, а Федя чаще стал поглядывать с интересом на то, что происходит вокруг. Ефим даже пару раз замечал, как он улыбался, когда мальчишки вытворяли особо смешные проделки. Галя видела, что к ней все в этом доме относятся с уважением и уже совсем не жалела, что стала членом этой семьи.

Одно только смущало девушку. Не могла она смотреть прямо в глаза своему свекру, так и бросало ее в дрожь от каждого нечаянного прикосновения к нему. А еще она его никак не называла, ни по имени, ни папой. Да и Ефим перед снохой краснел, как мальчишка, понимал, что она жена его сына, что не может он смотреть на нее, как на женщину, но ничего не мог с собой поделать. Даже во сне видел, как держит она его за руку, ведет куда-то по пшеничному полю, а он словно парит над землей от счастья. Стыдно было Ефиму сыну в глаза глядеть, поэтому старался он допоздна в дом не заходить, все работу какую-то по хозяйству находил.
Галина, тоже чувствуя вину перед мужем, стала еще более старательно ухаживать за ним. Вспомнила, как учила ее бабушка отцу ногу разминать, когда он ее подвернул на охоте, как маме спину настойками растирала. И решила попробовать полечить Федю, как могла. Сначала уговорила его позволить размять ему руки, потом спину и ноги. Потом приготовила отвары и настойки из трав. Федя сам не заметил, как стал веселее, начал хорошо кушать, потом ему вдруг захотелось попробовать сесть. Галя была счастлива, что ее труды шли на пользу. И продолжала лечить его.
Шло время, младшие мальчики души не чаяли в Гале, иногда у них даже проскакивало «мама», вместо ее имени. Она не обижалась, только улыбалась и почаще обнимала их, да баловала вкусненьким. Федя уже мог уверенно сидеть в кровати, сам кушал и играл с братьями. Он уже несколько раз пробовал набраться смелости и встать, но еще опасался. А Ефим с Галей так и смотрели друг на друга украдкой, да с замиранием сердца. Понимали они, что никогда не смогут быть вместе, поэтому и старались просто жить, примирившись со своей судьбой.

— Галя, я тебе очень благодарен, — дрогнувшим голосом проговорил Федя, когда с ее помощью сделал свои первые после болезни шаги, — Если б не ты, я никогда бы не встал с этой постели, да, наверно, я бы уже давно умер. Прости меня, что я плохой муж, ты хорошая, поэтому не могу я тебя обманывать. До сих пор я люблю Шурочку, невесту мою бывшую. Я и умереть хотел, раз не могли мы быть вместе. И она меня любит, знаю, не выходит ни за кого замуж, сколько ни сватают ее.
Федя опустил голову, а Галя грустно улыбнулась:
— Я знаю, мы с Шурой очень подружились, ведь ее родители уже успокоились на счет тебя, раз ты женился. Она замечательная девушка, и, я уверена, вы еще будете счастливы.
Федя удивленно посмотрел на Галю:
— А как же ты?

— Я дам тебе развод, перейду обратно в свой дом, — спокойно продолжила Галя, — Но сначала я тебя поставлю на ноги, муженек. Я вам тоже очень благодарна за вашу доброту и заботу, особенно мальчишкам. Они всегда смогут приходить ко мне, потому что я их очень люблю.
Еще через полгода Федя и Галя подали на развод. Федя уже мог уверенно ходить, он пополнел и возмужал. Галя собрала свои вещи и вернулась в свой дом. Степа и Егорка часто ходили через все село к ней в гости, иногда даже оставались у нее с ночевкой. Им совсем не нравилось, что теперь она живет отдельно, а не в их большом, дружном доме и очень скучали. Родители Шурочки все же согласились на ее брак с Федором, да и как не согласиться, если дочь заявила им, что иначе просто уедет с Федей куда-нибудь очень далеко и они ее больше не увидят.

Однажды вечером Галя, уставшая за день, присела у стола и задумалась. Она совсем не жалела, что два года прожила в доме Ворониных, это было замечательное время. Ей было о ком заботиться, ее тоже очень ценили и уважали. И любили. Галя вздохнула, она успела полюбить всех мужчин в этом доме, мальчишек, как сыновей, Федю, как брата, а Ефима… И она не заметила, как слезы полились из ее глаз, Галя закрыла лицо ладошками и всхлипнула. Тут она услышала как открылась дверь, выглянула из-за ладошек и увидела Ефима. Он стоял перед ней, нарядный, с цветами, а сзади хихикали Степка с Егоркой.

— Цыц! — тихонько прикрикнул на них отец и повернулся к Гале: — Не можем мы жить без тебя, возвращайся к нам. Моей женой возвращайся, не потому, что нам хозяйка нужна, а потому что люблю я тебя, давно люблю. Только не мог об этом раньше сказать. Ты сумела всех сделать счастливыми, так почему же нам нельзя?
Ефим смотрел Гале прямо в глаза, нежно и немного испуганно, и даже мальчишки замерли, они ждали, что ответит им их любимая Галя, которую очень хотелось назвать мамой…

Шурочка и Федя после свадьбы все же уехали жить в город, там у них родилось трое ребятишек. И они с радостью привозили их в родное село на лето к деду и молодой бабушке Гале. А Степан и Егор с удовольствием возились с младшим братиком Ванечкой и своими городскими племянниками…

Ольга Морилова

Поделиться с друзьями:

23 Апр 2022

Худая доля. Автор: Елена Воздвиженская

автор Татьяна | размещено в: Сказки на все времена | 0

ХУДАЯ ДОЛЯ

Говорят люди, что Долю свою можно лишь два раза в жизни увидеть, в первый раз, когда ты на свет рождаешься, а во второй — за мгновение до своей смерти. Только вот толку от этих встреч, что от первой, что от второй никакого. Пока ты младенец и ничего не смыслишь ещё, то и Долю свою ни о чём попросить не сможешь, ну а перед смертью и тем паче – на кой она тебе? Но была, сказывают в нашем селе девочка, что Долю свою повстречала, и не только повстречала, но и изменить судьбу свою сумела. И было это так…

Жила на селе семья одна, мать, отец, да дочка махонькая по имени Руся – светловолосая да голубоглазая. Жили дружно да ладно, только однажды беда пришла в их дом нежданная, заболела мать, провалившись зимой под лёд, когда бельё полоскать на прорубь ходила, слегла, да и растаяла свечою восковой, сгорела, что лучина. Остались отец с Русей одни. Отец днями то в поле, то в лесу пропадает, хлеб насущный добывает, а Руся по дому хозяйничает. Маленькая она, сама росточком с табуретку, пять годочков ей всего исполнилось, а деваться некуда, надо тяте помогать. Тот с вечера всё приготовит — дров для печи, корму для скотины, из погреба достанет картошки да репы, капусты квашеной, с утра печь протопит, да на работу. Дочку не будит, укроет её одеялом потеплее, закутает, поцелует в чистый лобик, вздохнёт тяжело, да уйдёт. Жалко ему свою девочку, да что поделаешь, надо как-то дальше жить, коли доля им такая выпала.

А Руся долго не залёживается. Едва в избу солнышко заглянет, да до кровати её доберётся, защекочет носик её курносый, так и проснётся она, потянется сладко, улыбнётся, после опомнится, что матушка ей только приснилась, сон это всё был, да тут же вновь закручинится, а то и всплакнёт иногда, но недолго она печалится, неколи ей слёзы разводить. Вытрет глазки кулачонками, сарафанчик свой наденет, поверх безрукавочку меховую, тятей подаренную, да примется за работу. Надо и по воду сходить к колодцу, чтобы обед сготовить, и скотину накормить, и избу прибрать. Возьмёт она своё ведёрочко, валенки обует, шаль повяжет маменькину, и выйдет во двор. А там воздух морозный, хрусткий, всё то кругом блестит-переливается под солнцем, снеги искрятся ровно жемчуга-самоцветы, берёзки стоят в ажурные шали укутанные, крыши домишек блестят будто леденцовые, а на окнах лучики солнечные играют. Вдохнёт Руся полной грудью – хорошо! И покатится-побежит по тропочке за водицей. Бабы её жалеючи, всё норовят ведро выхватить, да самим донести до дому. Но Руся маленькая да бойкая.

— Нет! – скажет, да ещё ножишкой притопнет, — Я сама!

А пуще всех остальных баб Лидуха старается, ластится к Русе, заискивает. Давно она глаз на Степана, Русиного отца, положила, да через девчонку дорожку к его сердцу искать решила. Руся взглянет холодно, обожжёт льдом голубых глаз, Лидуха губы скривит, отойдёт в сторонку, пробурчит что-то под нос. А Руся возьмёт своё ведёрко да в обратный путь отправится. И глазки её сразу потеплеют, станут ровно незабудочки голубые. Не нравилась ей Лидуха, суетная да хитрая, мордочка вострая, что у лисы, платочек домиком подвязан, глазки маленькие бегают, руки, как лапки с коготками – отвернись только, тут же вцепятся, разорвут в клочья. Не надо ей такой мачехи.

— Вот Грунюшку она бы взяла себе в матушки, — Руся аж зажмурилась, вспомнив девушку, — Ладная она, добрая, тихая такая, задумчивая. И красивая очень. Руся бы её полюбила, и слушалась бы. Очень ей не хватало тепла материнского да ласки, так и хотелось вечерком уткнуться матушке в плечо, прижаться, приластиться, чтобы та обняла её, приголубила, сказку рассказала под жужжание веретёнца, а они бы с отцом, пока лучина горит, слушали, да дивились, нешто бывает такое на свете. И тятя бы, небось, Грунюшку полюбил, она ведь, как матушка, такая же добрая и славная.

Уже и год прошёл, как маменьки их не стало. Вновь зима наступила. Стал тятя в рюмку заглядывать, на Русю поругиваться. То печь не протопит, то снег не уберёт, то муки купить забудет – вовсе плохо стало в доме. Однажды не выдержала Руся, и пока не было дома отца, накинула свою шубейку, да потопала прямо в Грунин дом, та жила с матерью, бабой Варварой аж на другом конце села. Отворила Руся калитку, отряхнула снег с валеночек, поднялась по ступеням, да постучала в дом.

— Кто тама? – раздался голос бабы Варвары.

— Я это, Руся пришла.

— Проходи, милая, — вышла ей навстречу хозяйка, — Раздевайся, чай пить станем с пирогами.

— Чай мне пить неколи, — важно ответила Руся, — У меня обед не сготовлен ещё, а скоро тятя придёт. По делу я.

Баба Варвара ажно руками всплеснула:

— Детушка ты моя милая, да что за дело-то у тебя?

— Отдайте вашу Грунюшку за моего тятеньку.

Груня, выглянувшая, было, из-за печки, вспыхнула, что маков цвет, да обратно за штору спряталась, а баба Варвара вздохнула тихо, слезу смахнула, обняла Русю.

— Да ты моя хорошая, ты всё ж таки проходи, чаю попьём с медком да побаим.

Послушалась Руся, за стол уселась. Груня тут же рядышком, глаза опустила, стесняется, стало быть. А Руся и давай рассказывать, как тятя всё вздыхает да на долю горькую жалуется, как в избе их без мамоньки пусто стало, как самой ей тяжело, по дому-то она сдюжит, а вот приласкать-то её некому, и на улице вон дразниться стали ребятишки, кличут бабушкой Русей, потому что она только по хозяйству и хлопочет, ровно бабушка старая, а поиграть и не выходит. Насупилась Руся, губёнки дрожат, в глазках слёзки застыли. Бабушка Варвара вздохнула тяжело, головой покачала, да и молвила:

— Доля-то она такая, может и доброй быть, а может и спиною повернуться. Да только ведь её задобрить можно. Только страшно это, да и увидеть свою Долю может лишь сам человек, у другого не получится.

— Как же это? И где мне её искать?

— А вот придёт весна, так нужно пойти тогда в лунную ночь к придорожному кресту, что на перекрёстке стоит за селом, с собою гостинца взять для Доли – пирогов ли, ленточку ли, бусиков ли цветных. Как будешь идти, не оглядывайся, станут тебя окликать, звать разными голосами, лишь бы помешать, а ты иди себе, коли не станешь смотреть, так ничего они тебе не сделают, так, попужают только. Как дойдёшь до креста того, гостинец под него поклади, да крикни «Доля-долюшка, покажись, как есть». Тут-то она и покажется.

— А какая же она, бабуся?

— Да разная бывает, может и совой ушастой обернуться, может и кошкой лысою, может и старухой безобразною, а может и девкой простоволосою. Ты ей скажи: «Прими, матушка Долюшка, гостинец мой, а мне счастье дай».

— А она меня послушает?

— А это уж от тебя зависит, а иначе никак.

Попили они чаю, собрала баба Варвара Русе с собою пирогов да соленьев, сложила в корзиночку.

— Ступай, милая, а я к вам завтра приду, помогу тебе по хозяйству.

Как баба Варвара ходить к ним стала, так тятя пить постеснялся, тише стал себя вести, и Русе радостнее. А уж как пора пришла вешняя, да сады яблоневые заневестились, так дождалась Руся ночи лунной и пошла за село, к кресту придорожному. Волосы распустила, как баба Варвара велела, пояс распоясала, лапотки и те обувать не стала, босая пошла. Боязно ей, тёмно кругом, шорохи разные слышатся, шаги крадутся вослед за спиною, луна на небо выкатилась круглая, оранжевая, домишки на птиц сонных похожи стоят нахохлившись. Как за село вышла, так вовсе тут тёмно стало, туман с реки застлался, пополз клочьями белыми, заполонил всё кругом, с лугов прохладой повеяло, а в лесу совы заухали-захохотали. Тут голос сзади раздался:

— Куда ты, куда, Русюшка? Не ходи-и-и…

Обмерла Руся, страшно до чего. Но помнит слова бабуси, идёт вперёд, не оглядывается. А шепотки всё окружают:

— Горе, горе там тебя ждёт, не ходи-и-и-и…

А Руся идёт да идёт, вот уже и крест показался в тумане. Тут вдруг голос матушки покойной позвал её с надрывом:

— Не ходи, дочка, не ходи!

Вздрогнула Руся, чуть было не обернулась, да удержалась. Вот и крест. Высокий. Тёмный. Положила Руся угощение в лукошке на траву, да и крикнула:

— Доля-долюшка, покажись, как есть!

Вспорхнули из травы ввысь птицы ночные, сжалась Руся в комочек. И видит – из травы кошка выходит тощая, облезлая такая, что без слёз и не взглянешь. Села она возле лукошка, мяукнула звонко, да на Русю глянула. А та своё:

— Прими, матушка Долюшка, гостинец мой, а мне счастье дай.

Мяукнула кошка звонко, будто захохотала. И вдруг человечьим голосом отвечает:

— Что взамен хочешь?

— Матушку хочу, чтобы отец Грунюшку в жёны взял, чтобы счастье в дом вернулось!

— Так то для отца ты счастье просишь. А себе что же?

— А мне и того достаточно, сил моих нет больше без матушки.

Мяукнула кошка, хвостом махнула и пропало Русино лукошко, как не было.

— Лады, — отвечает кошка, — За смелость твою, будет тебе счастье. Спасибо, что не испужалась, пришла, да подарочком одарила. Отвернись теперь. Да не подглядывай!

Отвернулась Руся.

— А теперь оглянись, — велит Доля.

Открыла Руся глаза и видит – стоит вместо кошки девица прекрасная, волосы русые до пят, глазки светлые, на неё, на Русю похожа.

— Что же, — улыбнулась девица, — Будет отныне Доля твоя добрая, ступай себе с Богом да ни об чём не тревожься. А это тебе от меня подарочек ответный.

И протянула ей колечко серебристое с камушком голубеньким, так и сверкает он в свете луны.

— При себе его всегда носи, никому даже мерить не давай. А теперь иди.

Пошла Руся в село назад, как добежала и не помнит, страшно было. А на другой день отец вдруг наряжаться стал к вечеру.

— Ты куда это, тятя? – опешила Руся.

— Одевайся, доченька, свататься пойдём.

— К Грунюшке?!

— К Грунюшке, ведь ты её мне сватала? – засмеялся отец.

Грунюшка согласие дала в тот вечер, а по осени сыграли свадьбу весёлую. Хорошей мачехой стала для Руси добрая Грунюшка. Матушку родную не забывать учила, на могилку к ней вместе с Русей ходила. И дом расцвёл с хозяюшкой. А вскоре родились у Грунюшки с тятей мальчишки-двойнята. Руся во всём мачехе своей помогала, дружно жили, в любви да ласке, а как мальчишечки заговорили, да первое слово «Мама» сказали, так и Руся с ними вместе Грунюшку мамой назвала. Так то и должно быть на свете — добру расти, худу по норам ползти.

Худ. Ольга Юртаева.

Елена Воздвиженская

Поделиться с друзьями:

21 Апр 2022

Мамин обман. Автор: Мария Скиба

автор Татьяна | размещено в: Такая разная жизнь | 0

Мамин обман

За Лилей Мальцевой в школе никто не бегал. Еще в девятом классе пригласили ее пару раз в кино, но она столько обидного ухажерам высказала, что больше никто из ребят даже и не думал с ней встречаться. А все потому, что она с седьмого класса была влюблена в Никиту Жданова, своего одноклассника. Но он ее принципиально не замечал. Да ему и некогда было смотреть на нее. Другие девчонки были не такие стеснительные, открыто ему, первому красавчику школы, рассказывали о своих симпатиях, а он и не терялся, крутил с двумя — тремя за раз. Даже скандал однажды случился, довольно серьезный для их станицы, когда он в одиннадцатом классе чуть папашей не стал. Его очередную подругу Наташку, десятиклассницу, мать все-таки на аборт отвела и со школы забрала, от Никиты подальше. А его самого хотели со школы выгнать, но Никитин папа с директором поговорил, пару шкафов в школу купил, и все замялось. Лиля видела, какой Никита, но все-равно его любила.
Сразу после Выпускного Никите пришла повестка в Армию. Его отец хотел опять сыночка откупить, но не рассчитал, денег не хватило. Никита сильно не расстроился, учиться в институте ему еще больше не хотелось. Вот и стал готовиться к службе.
На проводы он пригласил много друзей, подруг, случайно встретил Лилю и широким жестом пригласил и ее. Она была очень огорчена тем, что ее любимый уезжает на целых два года, но и обрадована, что он ее заметил и позвал к себе. А вот там случилось неожиданное. Никита выпил, окинул взглядом друзей за столом и вдруг увидел, какими глазами смотрела на него Лиля, его одноклассница, на которую он никогда не обращал внимания, зная, какая она недотрога. Он удивился и обрадовался, а недотрога-то в него влюблена! Это было очень интересно!
Тем вечером Никита не отходил от Лили. Весь вечер танцевал только с ней, а потом увел ее в дальнюю комнату и от души нацеловался. Лиля вся горела от счастья, Никита ее тоже любит! Она поклялась, что дождется его из Армии. Он ведь, когда вернется, женится на ней? Никита при этом ее вопросе замер, а потом махнул рукой: «Конечно, любимая!»
Галина, мама Лили, была очень удивлена и озадачена тем, как изменилась ее дочь. Из замкнутой и все время невеселой, она вдруг превратилась в счастливую, порхающую бабочку. Галина была простая сельская женщина, у нее не было высшего образования, но она знала жизнь. К тому же дочь она вырастила сама, муж, еще десять лет назад, уехал в командировку, да так там и остался, пригрела новая начальница. Только за вещами и явился через полгода. Хорошо хоть ничего делить не стал, дом и все что в нем было бывшей жене и дочери оставил. Забрал только своего Жигуленка. Галина не стала держать зла на изменщика и даже отпускала к нему дочь на каникулы. Но воспитывала она ее сама, поэтому очень боялась за судьбу единственной дочери.
Тайна Лили раскрылась быстро, когда стали приходить письма от Никиты. Галина, однажды украдкой заглянув в комнату дочери, увидела, как она целует конверт и прижимает его к груди. Галина заволновалась, она хорошо знала репутацию дочериного одноклассника и его родителей, с которыми никто в их станице не дружил. Очень уж склочными и высокомерными они были. А когда Светлана, подруга Галины рассказала, что Никита ее сыну в письме хвастался, как ходил в увольнение и знакомился с местными девушками, мама Лили запаниковала. Лиля девочка ответственная, будет верно ждать этого прохвоста, а он, даже если, вернувшись, и женится на ней, счастья в ее жизни не прибавит, уж точно. И Галина решилась на обман.
В то время, в начале девяностых, телефонов сотовых еще не было и приходилось писать письма, вот эти то письма и нужно было изъять из жизни Лили. Запретить Никите посылать письма ее дочери Галина, конечно, не могла, поэтому она просто договорилась с почтальоншей Верой, своей кумой, чтобы она их не кидала в почтовый ящик, а отдавала лично Галине.
Первое время Лиля не переживала, ездила на занятия (она поступила в юридический колледж в их районном городе), а потом начала волноваться и плакать по ночам. Галина сама до слез переживала за дочку, но, когда ей кума сказала, что от Никиты и было то всего два письма, которые она ей уже давно отдала, Галина решилась прочитать последнее письмо Никиты. Закончив читать, она была просто счастлива, что это письмо не попало в руки Лили. Этот подлец Никита, хвастался, что на него все городские девчонки вешаются, даже дочь командира роты пригласила к себе в гости, так что Лиле, деревенской чумичке, ничего не светит, может спокойно искать себе подобного.
Галина решила как-то отвлечь дочь от грустных мыслей и вспомнила, что недалеко от них живет старенькая бабушка, одинокая. Кто-то из родственников хотел забрать ее к себе, но она ни в какую, хочу, говорит, в доме своего мужа умереть, чтоб и похоронили рядом с ним. Вот и ищут ей помощницу.
Лиля сначала не хотела соглашаться, но потом мама ее все-таки уговорила. С занятий Лиля возвращалась не поздно, учеба давалась ей легко, вот вечерами и будет чем заняться, еще и оплата неплохая. Лиля сходила, с бабой Валей познакомилась, и взялась за работу. Да так сдружилась со старушкой, что после учебы сама туда торопилась. Баба Валя оказалась очень интересным человеком, с которым и посмеяться, и серьезно поговорить можно было. Лиля оттаяла, а вскоре и глаза ее необычно загорелись.
Галина стала выпытывать у дочки, почему она такая загадочная, та и рассказала. Приезжал внук бабы Вали, Олег, он в городе живет. Это он хотел бабушку к себе забрать, остальные родственники очень далеко живут, в Хабаровске. Так этот Олег оказался симпатичным и добродушным парнем. А еще он сказал Лиле, что она похожа на девушку из его снов. Лиля сначала, конечно, не поверила, но баба Валя услышала это и удивилась, неужели кто-то ее внуку, наконец, понравился? А Олег теперь старается чуть ни каждый вечер приехать. И всегда Лиле что-то привозит, цветочек или сладости.
Лиля стеснялась и домой не приносила подарки, но счастье в глазах она не могла оставить у бабы Вали, вот мама его и заметила. Галина очень обрадовалась, что у дочери появился серьезный поклонник, обняла ее и попросила познакомить со своим другом.
Через три месяца Лиля и Олег поженились. Жить они уехали в город, к Олегу, там и Лиле было недалеко до колледжа. Правда, проучилась она всего первый год, потом пришлось взять академической отпуск, потому что в октябре родился Владик, их первенец. Галина часто к ним ездила, нарадоваться на дочку с зятем не могла, так дружно и ладно они жили.
Прошло еще пять лет. Лиля с Владиком и Костей, младшеньким, приехала погостить к маме, в станицу. Пошла раз в магазин, да и столкнулась с Никитой. Слышала Лиля, что уже два раза он жениться и развестись успел после службы, старалась не вспоминать о нем, но тут, как увидела его прямо перед собой, так и замерла. Сердце ее бешено заколотилось, когда он, глядя смело и насмешливо, встал у нее на пути. Очень его впечатлило, какой красивой стала Лиля, как округлилась ее фигура, не забыл он ее взгляд на своих проводах.
— Говорят, ты замуж вышла, а я думал, все же дождешься меня, — сказал он с кривой улыбкой.
— Но ты же не писал, я подумала, что забыл меня, — тихо ответила Лиля, чувствуя, что начинает вся дрожать.
Никита заметил ее смущение и понял, что она не читала его последнее письмо. Тогда он гордо вскинул голову и с укором сказал:
— Я тебя так любил, надеялся, что ты меня дождешься. Пришел, я ты замужем! Я с горя женился на одной, потом на другой. Но понял, что они не ты, что люблю я только тебя, Люда, ой, Лиля, прости, — он легонько взял ее руку в свою и прошептал: — Давай еще встретимся. Я так давно этого ждал.
Лиля не смогла ему отказать и вечером, сказав матери, что пойдет к подруге, вышла к ожидавшему ее у калитки Никите. Но Никита не рассчитал, подумал, она такая же, как все его подружки, нахрапом полез целоваться, чем напугал ее и Лиля убежала. Галина испугалась, когда Лиля забежала в дом, вся красная и смущенная. Кое-как вытянула из дочери, что с ней произошло, и ахнула:
— Доченька, ведь подлец-то какой! Не верь ему, никого он, кроме себя, не любит. Я повиниться перед тобой должна, ради твоего счастья на подлость пошла. Прости меня, пожалуйста. А, если не простишь, я пойму. Только не верь этому прохвосту, умоляю.
И Галина рассказала Лиле, как спрятала два письма от Никиты, как прочитала последнее и что в нем было написано. Лиля закрыла лицо руками, заплакала от стыда и обиды на Никиту, а потом обняла маму и прошептала:
— Я не виню тебя, я бы и сама так поступила. Спасибо.
Тут из спальни вышел проснувшийся Владик, подошел к Лиле и хныкнул:
— Мамочка, поедем завтра домой? Я так по папочке соскучился. И Коська тоже.
— Я тоже очень по нашему папочке соскучилась, — улыбнулась Лиля, быстро вытерев слезы, чтоб сын не увидел, — Завтра и поедем, бабушка же нас отпустит? – она обняла Владика и хитро посмотрела на Галину, которая, улыбаясь, часто закивала головой.
В станице Тиреевской стоит добротный дом, который Олег с Лилей построили Галине на месте старого. Каждый выходной там шумно и весело, это ее правнуки, дети Владика и Кости, играют на детской площадке, поставленной для них во дворе дома. А за ними со строгим видом присматривает прабабушка, которую дети совсем и не боятся, потому что знают, что она самая добрая на свете.

Автор: Мария Скиба

Поделиться с друзьями:

21 Апр 2022

Паразит. Автор: Алексей Байков

автор Татьяна | размещено в: Про котов и кошек | 0

ПАРАЗИТ

— Васька! Паразит ты, леший! Ну-ка быстро иди сюда!!!
Баба Нюра привычно сметала с пола разбитую чашку и продолжала ругать Ваську, заранее зная, что тот до завтрашнего утра на глаза ей не появится.
Раньше, когда Василий был ещё молодой и глупый, он прибегал на бабкины крики. Но, получив пару раз тряпкой и веником по заду, стал умнее. И теперь по интонации и мощности децибел безошибочно определял степень опасности. Когда можно появиться вечером, а когда и через два–три дня.
В этот раз в погоне за мышью он случайно смахнул со стола забытую чашку. В прошлый – рассыпал пакет с крупой, а до этого было ещё много мелких недоразумений. И всё из-за вредных мышей. Но баба Нюра почему то продолжала ругать Ваську, хотя, по большому счету, он тут был ни при чём. Он просто делал свою работу и исправно отчитывался, принося бабке на подушку задушенных мышей, кротов и крыс.
Утром, проснувшись и увидев очередной «отчёт», баба Нюра мелко перекрестилась и завела старую песню:
— Васька! Паразит! Зачем ты мне это опять в кровать тащишь? Выгоню, чёрт, леший!
А увидев разбитую чашку, завелась пуще прежнего. Но, справедливости ради, надо сказать, что на людях хозяйка своего кота нахваливала. Мол, и мышелов отменный, и чистюля, и ласковый.
Василий старался не подвести и охранял небольшой бабкин урожай со всем усердием.
А иначе мыши в подполе подчистую уничтожили бы всю картошку и морковь. Да и крупой бы не побрезговали. А разбитую посуду и другие неурядицы Василий философски списывал на сопутствующие неизбежные потери.
В этот вечер баба Нюра налила в блюдечко молока и долго звала кота, но он куда-то запропастился и категорически отказывался появляться:
— Кис-кис-кис, Вася, паразит. Куда пропал? Молоко скиснет. Ну, и чёрт с тобой…
Бабка решила нажарить себе на ужин картошки. Открыла крышку погреба, и кряхтя, стала спускаться вниз по ступенькам. Согнувшись в три погибели и подслеповато щурясь, она добралась до отсека с картошкой. Когда глаза привыкли к полутьме, баба Нюра увидела Ваську. Он судорожно дышал. Правая передняя лапа распухла, став в два раза толще левой.
А рядом на картофельных клубнях лежала здоровенная мёртвая гадюка.
«Господи! — охнула баба Нюра, живо представив себе, как ей в руку впиваются ядовитые клыки. Уже только от этого сразу подскочило давление и сердце стало биться с перебоями. — Васенька, спаситель ты мой. Ты что же, помирать вздумал? Я сейчас, сейчас. Потерпи. Ах ты, паразит, вот же угораздило. Как же я без тебя?».
Подхватив кота, баба Нюра выбралась из погреба, схватила сумку с кошельком и прямо в тапках побежала к соседу.
— Пашка! Пашка! Выручай! Срочно отвези меня в райцентр.
— Что случилось, баб Нюр? Чё за спешка, на ночь глядя?
— В ветеринарку мне надо. Ваську гадюка кусила. Отвези, Христом богом молю. Я с тобой потом рассчитаюсь и за бензин, и за беспокойство.
— Ща, баб Нюр. Жене скажу и едем.

Возле ветеринарной клиники баба Нюра выбралась из машины. Поминутно охая и причитая, достала кота, который, тяжело дыша, висел как тряпочка и шустро засеменила в приёмную.
— Доченька, – обратилась она к дежурной. – Помоги, пожалуйста. Спасите Васеньку, а то у меня кроме него и нет никого.
Беглого взгляда на несчастного кота было достаточно, чтобы сразу поставить диагноз.
— Змея? Когда был укус?
— Сегодня. А точно не скажу. Я его в погребе нашла и сразу к вам.
— Срочно под капельницу.
Ваську унесли. Примерно через двадцать минут врач вернулась в приёмный покой и обратилась к бабе Нюре:
— Давайте оформим документы. Вы, значит, хозяйка? Как Вас зовут?
— Анна Сергеевна. Смирнова.
— Так, как зовут кота? Сколько ему лет?
— Вася, шесть ему, вроде. Вы уж спасите его, пожалуйста. С Васей я и поговорю, и кино посмотрю, и зимой с ним теплее. Опять же, где я ещё такого мышелова найду? Вот и от змеи меня спас.
Баба Нюра расплакалась.
— Успокойтесь. Мы сделаем всё, от нас зависящее. Вам придётся оставить его у нас в станционаре на ночь. Завтра приезжайте, будет понятно: что и как.
— Доча, скажи, а дорого это?
— Не переживайте. Заплатите только за лекарства. Я уверена, всё будет хорошо. Кот у Вас — богатырь! Выкарабкается.
— А Вас-то как величать?
— Вера Анатольевна.
— Дай Вам Бог здоровья, Верочка.
В машине баба Нюра спросила у Паши:
— Паш, ты меня завтра с утра сможешь сюда довести?
— Баб Нюр, я завтра на работу в семь выезжаю…
— Вот и я с тобой.
— Дак больничка-то с девяти.
— Ничего, я подожду.
— Ну хорошо. Завтра подъеду.
На следующий день Вера Анатольевна, идя на работу, увидела на лавочке возле клиники вчерашнюю клиентку. Старенькая бабушка с надеждой поднялась ей навстречу:
— Как там мой паразит?
— Сейчас посмотрим.
Спустя полчаса баба Нюра, прижимая к груди кота, шла к автобусной остановке, гладила по голове Ваську и приговаривала:
— Вот, Вася, Верочка сказала, что через три дня будешь как новенький. Я тебе сметаны куплю. Да не магазинной, а домашней, и колбасы. Заслужил. Ты только живи подольше, паразит ты этакий!

Алексей Байков

Поделиться с друзьями:

Истории из жизни