ПРИНЦ /Записки врача/
После года обучения в мединституте я проходила стажировку в городской поликлинике. Мне надлежало присутствовать на амбулаторном приёме участкового, обеспечивать сопровождение пациентов в рентгенологический, процедурный кабинеты или лабораторию.

Как правило, завершив работу в клинике, вместе с куратором шли на вызов к тем, кто в силу возраста или тяжести состояния не мог самостоятельно явиться к врачу на осмотр. В тот незабываемый день мы с наставницей собрались нанести визиты лежачим больным.

Вначале обслужили восьмидесятилетнюю старушку с гипертоническим кризом и затем направились ко второму — двадцатипятилетнему. Врач, посетив заболевшего накануне, выявила у него пневмонию и сегодня нужно лишь было занести рецепт на сильнодействующий антибиотик.

Дверь открыла женщина приятной наружности. Мы вошли в просторный зал, и перед нашим взором предстал лежащий на кровати необыкновенно красивый юноша.
Он походил на сказочного принца! Участковая предупредила, что вследствие простуды им утрачена способность говорить.
Она, присев у изголовья пациента, стала объяснять, в какой последовательности тот должен принимать лекарства, чем их запивать, а я начала судорожно придумывать, каким образом с ним познакомиться. Ведь через пять минут я уйду, и вероятность последующей с ним встречи — нулевая.

Вдоль стены на полках стояли книги. Я схватила первую попавшуюся — детективы Агаты Кристи — и спросила парня, можно ли взять почитать. Он утвердительно кивнул головой. Я тут же поинтересовалась, когда я должна её вернуть.

Доктор незамедлительно встряла в начавшийся между нами диалог, заявив, что в конце следующей недели больной явится на приём и заберёт сам без всяких проблем свою книгу — у неё… Создалось впечатление, что она явно препятствует возможности нам познакомиться.
***
Оставалась ровно семь дней до завершения практики. Меня огорчили слова куратора. Ведь пациент мог в клинику и не прийти. И тогда — что? Я-то надеялась, что он предложит мне номер телефона, а я через несколько дней позвоню ему и договорюсь о встрече, и там уже, наверняка, наше бы знакомство состоялось.

Ну, что же, в пятницу, так в пятницу. Только как дождаться её? Как прожить это время? Ничего мучительнее нет ожидания. Тем более, в преддверии романтических отношений. До этого момента никогда ни в кого не влюблялась. А тут меня накрыло с головой. Вышла из его квартиры и вприпрыжку, как малолетний ребенок, побежала домой. В руках держала предмет, к которому прикасался сам принц!

Невыносимо долго потянулись дни. Как я тосковала! Безусловно, чтобы отвлечься, находились разного толка занятия, но мысли о нём, одна навязчивее другой, одолевали меня каждый раз. Интересно, как вообще люди расстаются, если близкий уходит в плавание, на войну, уезжает в экспедицию? Ведь так и умом можно тронуться.
Наступило в конце концов вожделенное пятничное утро!
Приём начинался в восемь и заканчивался в двенадцать. Принц не появился ни в восемь, ни в девять; стрелки часов перевалили уже за 11.30, а его все нет. «Если он не придёт, то это для меня станет катастрофой», — подумала я, с нетерпением глядя на одинокий томик, поджидающий хозяина.

Ровно без пяти минут двенадцать открывается дверь, и входит небольшого роста горбун с лицом красавца — принца. Вежливо поздоровавшись, направился не к доктору, а ко мне, говоря:
— Если Вы так любите читать, то могу познакомить с сокурсником. Он заведует книжным магазином. Я оставлю визитку, а Вы мне, при случае, позвоните.
Запинаясь от неожиданности, с трудом лепечу, что завтра уезжаю на море.
Он, мило улыбнувшись, ответил:
— Надеюсь, Вы вернётесь.
Я действительно уехала на юг, но через три дня. Прекрасный образ необычного пациента растворился в лучах солнца, брызгах морской воды, прибрежной гальке, обжигающей пятки, смехе новых друзей.
Я так и не позвонила ему.
Иногда, перебирая старые записи и бумажки, наталкивалась на глянцевую картонку — визитку. Но желания услышать его голос так и не появлялось.
***
С тех пор минуло десять лет. Мне исполнилось двадцать восемь. Уже четыре года, как я окончила институт и работала врачом. Лето — в разгаре. На банкете в честь дня города нежданно — негаданно мы оказались с принцем вместе сидящими за одним столом напротив друг друга. Он пришёл с супругой — у обоих поблёскивали обручальные кольца.
Думаю, меня он вряд ли узнал. Да и взгляд его ни разу на мне не остановился. Танцевал со всеми подряд. Оказался весёлым и общительным. Через некоторое время большинство гостей покинуло зал.

Осталось человек двадцать. Издалека стала доноситься музыка. Кто-то исполнял полонез Огинского. Присутствующие вмиг перестали кто жевать, кто пить и, не сговариваясь, устремились в сторону звучащей мелодии.

Внизу, в фойе, за роялем восседал принц. Играл очень тихо, раскачиваясь в такт музыке. С прикрытыми глазами. По-видимому, не подозревая, что волшебные звуки очаровали и привлекли всех участников праздника, и за его спиной образовалась толпа.

Манера исполнения показалась необычной. Звуки буквально ласкали слух. После Огинского — Шопен, потом Моцарт, Бетховен, Чайковский. Всего шесть мелодий сыграл он. Предполагаю, собравшиеся молили Всевышнего об одном — чтобы музыка не прекращалась. Никогда. До того она звучала трогательно, проникновенно, уводила высоко — высоко, далеко — далеко, где нет проблем, а только — счастье и нега.

Застывшие расслабленные лица гостей являлись подтверждением этому. Но игра окончилась. Пианист резко встал и открыл глаза. С неподдельным изумлением оглядел столпившихся. Видимо, не ожидал увидеть такое количество любителей музыки. Стал извиняться и оправдываться, что, дескать, он вовсе не профессионал, учился в детстве в музыкальной школе. Но это ушло в лету. Живя в многоквартирном доме, он привык играть негромко, дабы никому не мешать. Ведь он понимает, что не всем это нравится.

К нему подходили мужчины и, в порыве благодарности, пожимали руку, хлопали по плечу, женщины — обнимали и целовали. Через некоторое время народ поднялся в зал, где торжество набирало обороты.

В какой-то момент принц взяв слово, принялся рассказывать веселые истории, да так потешно, что люди начинали смеяться до кашля и судорог. Они вставали, пополам сгибались, держась за животы и
присаживаясь на корточки. Рассказчик на пике хохота делал паузу, но каждое последующее слово звучало смешнее предыдущего.
Вдруг человек грозной наружности, скорее всего, милиционер или военный, рявкнул приказным тоном: «Хватит!» После этих слов принц резко поднял руку, сказал, что уже девять вечера и ему надо укладывать детей, а веселые истории договорит в следующий раз

. Чета поднялась из-за стола и под громкие аплодисменты покинула зал. Принц, бесспорно, произвёл фурор. Все только и говорили о нём. Как оказалось, предмет моих былых грёз является руководителем одного серьезного ведомства. Честно говоря, я порадовалась за него. У него — жена, дети. А у меня в двадцать восемь никого и ничего — ни мужа, ни семьи.

Да, когда-то я слишком перебирала (кавалеров). И во главу угла ставила внешние признаки, как и большинство людей — рабов системы общепринятых стандартов. А кто, собственно, придумал эти условности? Наверняка, тот, у кого отсутствовали мозги и сердце. А что же делать тем, кто не вписывается в рамки заданных параметров? Уповать на чье-то благородство?

Хорошо быть высоким, здоровым, с густой шевелюрой. А каково лысым, хромым, кривым? Если любовь являлась бы привилегией только красивых, то мир бы давным-давно перестал существовать. Все живое имеет право на счастье.

Природа, на самом деле, милостива. Что – то недодавая, с лихвой компенсирует в другом. И рядом с теми, кто нестандартен, оказываются избранные, осмелившиеся позволить себе роскошь — выбрать человека по душе без оглядки на соседей, родственников, прохожих. Душа не имеет веса, роста, возраста. И счастье гарантировано именно знающим это.
А что касается принца, наделённого магической силой, подобной немецкому флейтисту, уведшего игрой всех крыс из города, то я искренне пожалела о том, что когда — то не позвонила ему. Подумалось, что на месте его супруги могла быть я. Но она обладала качествами — смелостью и мудростью, не присущими мне. Поэтому она являлась женой выдающегося человека. А я — ничьей.
***
Прошло еще несколько лет. И на приём ко мне записалась мама принца. Конечно, за тринадцать лет все изменились: и я, и она. Но по фамилии и адресу, вписанным в медицинскую карточку, поняла, кто она. Жаловалась на бессонницу. А потом рассказала о сыне.

С детства он болел туберкулезом, а в семь лет перенёс травму позвоночника. И с того времени перестал расти вверх. Мама, по специальности учительница, покинула работу с тем, чтобы опекать ребенка. Она провожала его в школу и встречала после уроков, опасаясь, что дети будут издеваться над ним.

Мальчик учился хорошо, всем помогал, с отстающими занимался, объяснял им доходчивым языком, порой, лучше учителя. Его все любили и уважали. Никто никогда дурного слова не сказал в его адрес. Двоечники выросли, сейчас они уважаемые люди и продолжают с принцем дружить и общаться.

С женой он познакомился в том же году, что и со мной, только раньше, когда поехал с компанией друзей на майские праздники в Карпаты. В комнате отдыха нашёл старенькое пианино и заиграл. Случайно услышанная музыка околдовала студентку из Львова. И судьба принца решилась…

В июле, когда впервые я увидела красивого парня, сердце того уже пылало любовным огнем. Шансов я не имела никаких. Визитка же — не более, чем жест великодушия и дружелюбия по отношению ко всем, без разбора.

автор Светлана Юшко

Рейтинг

0 из 5 звезд. 0 голосов.

Семейная история

Судьба случайно свела их в одном институте, а может и не случайно? Судьба на то и судьба, чтобы всех направлять куда надо, по своему плану. Мало ли, что люди себе напридумывают.

Здесь-то Игорь и заметил Катюху, симпатичная, к тому же, хозяйственная: может сварганить обед, практически, из ничего, порванные штаны зашить, постирать.

Они учились в одной школе, в параллельных классах, но в посёлке он не обращал на неё никакого внимания, а в городе, вдруг, увидел и оценил!

На последнем курсе Катя и Игорь поженились, скромно, по- студенчески, без пышной свадьбы.

После института их распределили на комбайновый завод в конструкторское бюро. Жили сначала в общежитии, потом молодым специалистам дали квартиру. Сынок Костя родился ещё в общежитии.

Время, как ему и положено, двигалось только вперёд. Стабильно жила большая страна, меняя цели и задачи очередных пятилеток. Катя с Игорем работали. Завод выпускал новые усовершенствованные комбайны «Енисей».

Подрастал сын. Костя хорошо учился в школе, как и многие его сверстники, вдохновлённый спортивными успехами земляка Ивана Ярыгина, занимался вольной борьбой. После школы поступил в институт.

На втором курсе института сын сообщил родителям, что хочет жениться, и не надо его отговаривать, всё уже решено. Отец с матерью советовали повременить, надо бы сначала образование получить.

Но…

На другой день он привёл домой маленькую, худенькую девушку с испуганными, огромными глазами и наметившимся животиком.

Маша, приехала из провинции, работала в студенческом буфете, там они и познакомились.

Маша очень органично вписалась в их семью. Она успевала помогать по хозяйству, готовить вкуснейшие обеды, по выходным ходила с мужем в музеи и театры, радовалась новой жизни в большом городе.

Костя, как настоящий мужчина пошёл работать, чтобы содержать свою семью. Он перевёлся на заочное отделение. В 1990 году Маша родила сына, назвали Иваном.

Развал страны, перестройку, 90-е годы их семья пережила без больших потерь, терять было нечего. Деньги они успели вложить в строительство своего дома на окраине города. Выручали огород, поросёнок и куры.

Завод хоть и лихорадило, но он продолжал работать, тогда никому и в страшном сне не могло присниться, что придёт время и завод сравняют с землёй, снесут все производственные корпуса.

Ваня был копией маленького Кости. Дед и бабушка души в нём не чаяли. Маша заочно закончила технологический техникум пищевой промышленности и трудилась на кондитерской фабрике.

Жили по — прежнему вместе. В новом просторном, двухэтажном доме места хватало всем.

Костя с Машей прожили шесть счастливых лет.

А потом он встретил другую.

Никакие уговоры, скандалы, слёзы жены, беседы отца не помогли. Он твердил, что встретил свою настоящую любовь. Неля была сиротой, воспитывала её бабушка. К моменту их знакомства бабушки уже не стало.

Маша и внук остались жить с родителями, а Костя ушёл обустраивать новую семью. Не забывал он и сына, забирал Ваню к себе, проводил с ним выходные.

В новой семье родились две девочки погодки Вера и Люба.

Натянутые отношения с родителями постепенно наладились. Сын у них единственный и, как бы жизнь у него не сложилась, пусть с ошибками и промахами, он всё равно сын.

Внучки у них подолгу гостили. Маша никогда не делила детей на своего и чужих.

Праздники, дни рождения родителей отмечали вместе, тогда невестки оказывались за одним столом. Что у каждой было в душе неизвестно, но на людях они общались между собой вполне дружелюбно.

А потом случилось несчастье. Костя с Нелей привезли на выходные дочерей к дедушке с бабушкой, сами возвращались домой уже затемно. Столкновение с камазом не оставило никаких шансов на жизнь. Пятилетние девочки осиротели.

Горе переживали все одинаково тяжело. Маша поддерживала родителей, как могла. Конечно, девочки остались жить у них. Очень скоро они стали называть Машу мамой.

Шли годы…Маша не делала никаких попыток устроить свою личную жизнь. Свекровь, сколько раз, советовала ей найти хорошего человека, негоже одной век куковать, но Маша отвечала, что она любила только своего Костю и никто другой ей не нужен.

Выросли дети.

Женился Ваня, уже и Маша стала бабушкой. Ванина семья, ждёт свою квартиру в долевом строительстве, пока живут в родном доме, и все здесь чувствуют себя легко и спокойно.

Игорь с Катей постарели, на пенсии, начались проблемы со здоровьем, но они не сдаются, бодрятся.

Вера закончила педагогический университет, работает в школе, недавно вышла замуж и переехала к мужу, а Люба учится на последнем курсе.

Они знают, что Маша им не родная мать, но для них она самая любимая и родная. Родную мать девочки почти не помнят. Маша для них главный авторитет. Они советуются с ней по всем жизненным вопросам, доверяют все свои тайны.

Вот такая история.

Бывает и так, когда даже неблаговидные поступки, суровые и непредвиденные обстоятельства не разъединяют родных людей, не делают их врагами, а наоборот, только сплачивают семью и помогают выстоять при любых жизненных невзгодах.
Для этого надо совсем немного — уметь прощать и беречь друг друга.

Автор: Наталья Сергеевна

Рейтинг

5 из 5 звезд. 2 голосов.

Маленькая моя, как ты там, за облаками, нашел ли тебя Барон?

Часть 1

— Странная какая-то. Вроде бы молодая, а вся седая. Глаза дикие, пустые. Вроде бы с тобой разговаривает, а смотрит сквозь тебя. Одета как старуха. Нелюдимая. Ни с кем не общается. Живет тут почти год. Может, она шабаш там у себя устраивает, поэтому и не зовет никого в дом? И всегда в черном, как ворона. Тут к ней баба Клава пробовала с пирожками зайти, предлог нашла хороший, чтобы для знакомства просочиться. Так она так зыркнула, старушка аж застыла на месте. Да бежать. Нехороший дом. Нехорошая женщина. Гнать бы ее отсюда, еще сглазит нас всех!», — говорила с придыханием Нина Николаевна своей соседке.

Та, кого они обсуждали, шла по поселковой улице. Прямо шла. Очень худая, одежда как балахон висела. Черты лица, как на старинных картинах. Большие синие глаза. Они казались совсем черными.

Не слышала того, что говорят за спиной. Не потому, что старалась внимания не обращать. А на самом деле не слышала. В сумке были продукты. Спроси ее в этот момент какие — не сказала бы. Брала немного, чтобы совсем не упасть от голода. Она давно потеряла аппетит. И вкус. К еде. К жизни. Ко всему.

Открыла дверь, вошла внутрь своего дома. Там было уютно. Вязаные половички на полу. Обои с розами. Старинная кровать с шишечками, подушки горкой. Этакий стиль кантри. Она ничего не меняла. А хозяева продавали дом со всей обстановкой. Хорошие люди были, чем-то напомнили ей отца и мать. Даже голос у прежней хозяйки дома был похож на мамин… Она специально вышла в соседнюю комнату, чтобы закрыть глаза и услышать, как хозяйка ей кричит:

— Алиса! Скорей сюда, чаю все вместе попьем!

Если иногда закрыть глаза, можно на минутку представить, что жизнь совсем не перевернулась с ног на голову. Что все, как прежде. Вот войдет в комнату отец, как всегда, стремительной, пружинистый походкой, со своей военной выправкой. И рассмеется мама, поставив на стол маленький тазик расписными незабудками. А в нем — хворост.

Руки задрожали, на глаза предательски выступили слезы. Сумка выскользнула на пол. Женщина прошла в комнату.

Ее звали Алиса. И она не всегда жила здесь. Когда-то, в этом городке, очень давно, познакомились и полюбили друг друга ее родители.

Поэтому после всего, что случилось, она и вернулась сюда вместе с Пашей. В надежде, что они снова смогут выстоять, удержать свою любовь. Не смогли. Муж ушел. Не выдержал ее рыданий, всегда мрачного настроения. Он пытался отобрать у нее из рук вещи Полины, когда она сидела с ними часами.

— Ты с ума сошла! Ты превращаешься в сумасшедшую! Наша дочка умерла, слышишь? Их надо отдать! Другим людям! В детский дом, наконец. Да пойми ты! Ее нет! Нету! Все! Хватит! Ты никогда ее больше не увидишь! Мне тоже больно, но жизнь продолжается! У меня еще могут быть…, — начал он и осекся.

Алиса подняла на него глаза. Попыталась резко встать, отчего кукла дочери упала с колен. Смешной резиновый пупсик с черными курчавыми волосами. Полина называла игрушку «Чуча».

— У тебя… У тебя могут. А у меня нет! Ты же помнишь, что сказали тогда врачи… Что кроме Полины… Никого не может быть у меня больше! — и она зарыдала.

Муж вышел, хлопнув дверью. Он был неплохой человек. Только не смог, не справился с истериками жены. Уход дочери, неожиданный, не укладывающийся в голове, тоже воспринимал болезненно.

— Но я молодой еще мужик! Я жить хочу! А не превращать свой дом в музей памяти! С детскими вещами, игрушками, постоянным просмотром фото и видео. Если бы жена успокоилась хоть немного. Сделала бы шаг мне навстречу. Но она не хочет! А я не могу жить дальше среди этого кошмара! — объяснял он потом их общим знакомым.

Они расстались. Вскоре Алиса узнала, что у мужа родился сын.

Алиса осталась одна. Она себя таковой не ощущала. Можно было включить запись. И увидеть на ней Полину. Русоволосого ангелочка с большими синими глазами. Как она играет с Бароном на лужайке. Их добродушный старый пес всегда неотступно ходил за маленькой хозяйкой. Отец Алисы шутил, что внучку всегда легко найти — где лежит Барон, значит, поблизости Полина. Почему-то на всех видео Алисе виделось много света. Словно золотая пыль летала. И в этой самой золотой пыли остались все те, кого она так любила. Мама. Папа. Барон. Дочка.

Родителей не стало за год до ухода Полины. Полетели отдыхать и… Не прилетели.

Воспоминания снова закружили. Алиса вышла в сад. И села под яблоней. Начал накрапывать дождь, разошелся еще сильней. А она все сидела, не замечая, как холодные капли текут на лицо, по воротнику.

— Ишь, как ворона. Точно. Нахохлилась. Вот нормальная, а? Говорят, от нее мужик сбежал? От такой сбежишь! — вышеупомянутая Нина Николаевна с подружкой как раз шествовала мимо забора.

— Как сбежал? Вот эта да! Надо бабу Клаву к ней еще раз подослать! Пусть разузнает, может, получится, она ушлая старуха! — ахнула соседка.

Алиса вернулась в дом. Близилась ночь. Она взяла пижамку дочери, вдохнула такой далекий и родной запах. Когда-то Полина перемазала ее конфетами. Запах карамелек так и остался. И ромашки. Так пахли волосики Поли. Боль изнутри ломала, казалось, что не хватает воздуха. Из груди снова вырвался мучительный стон.

— Маленькая моя, как ты там, за облаками? Кто тебя укрывает? Нашел ли тебя Барон? Знаю, отыскал, он же тебя так оберегал, каждый твой шажочек, всегда на страже стоял, охранял твой покой. Я скучаю, доченька, Полечка. Ты же всегда раскутываешься! Ну ничего, бабушка и дедушка там, они укроют. И Барон с тобой. Я знаю! Родные мои, любимые, жизни без вас нет, Господи, как же я хочу к вам, что мне тут делать одной, сердце рвется, — говорила Алиса вслух, глядя на сияющую россыпь звезд.

Она верила в то, что там, за облаками, есть жизнь. Папа с мамой живут в большом доме. В саду качели. И бассейн. Для Полины. Их собака бегает с ней наперегонки, как и раньше. Хорошо, что дочка там не одна. Малышка, которой всегда будет три…

Часть 2

Это вначале у Алисы была обида. На весь мир. На докторов, но есть вещи, что не лечатся, Господи, ну почему? На жизнь. Потом это ушло. Никто не виноват. Просто так случилось. Просто те, кого она так любит, живут уже не здесь. А еще она ловила себя на мысли, что ей до дрожи, до крика, хочется туда.

Но она не может. Потому, что трусиха. Ничего с собой не сделает. И будет жить дальше, как в тумане, жить прошлым, потому что будущего нет без тех, кого ты так любишь.

У Алисы были еще родственники. Дальние. Троюродная сестра и ее родители, все высокомерные. С сестрой они поцапались давно еще. Той показалось однажды на семейном застолье, куда Алиса с родителями приехали, что ее молодой человек все на Алису смотрел. С обидой назвала ту «нищенкой» и «стремачницей». Высмеяла ее при всех за столом. Алиса не стерпела, чуть не сцепились.

С тех пор себе Алиса поклялась: видеть эту самую Юльку не желает. И знать тоже. Связи не поддерживали.

Казалось бы все, финал. Человек один на один со своим горем, влачит существование, которое и жизнью-то нельзя назвать. Так, перекочевывание из дня в день. Тусклое и одинокое. Есть дом, но он холодный. И сердце холодное. Тук-тук. Стучит. Но словно не ее.

Да, жила Алиса на то, что заказы выполняла. Она была тем, кого принято было называть компьютерный ас. Работа немного отвлекала. Но потом накрывало прежнее уныние.

Почти зима наступила, когда Алиса увидела из окна, как возле ее дома остановилась женщина. Потопталась на месте, принялась звонить. Алиса решила затаиться. Не открывать. Не нужен ей никто. И общение не нужно. А потом пригляделась — и увидела ребенка. В такой же шубке, как у Полины. И шапочке. Сердце забилось. Она знала, что так не бывает, но в сарафане и в носках, не сдержав себя, выбежала на улицу, во двор. Распахнула дверь в надежде. На что?

И не сразу узнала Юльку, свою родственницу. Та Юлька была высокой, надменной, с губами как вишни, с огромными карими глазами и гривой темных волос. Сейчас перед Алисой стояла какая-то маленькая, как воробушек, съежившаяся (или ей так показалось?) молодая женщина с короткой стрижкой. Правда, в очень дорогой шубке. И у ребенка она была тоже дорогая, натуральная, не как у Поли, не искусственная.

Алиса вглядывалась в лицо девочки, которая с улыбкой смотрела на нее снизу. Сколько ей? Года четыре?

Не похожа, конечно. Карие глаза, пушистые ресницы, каштановые волосы выбиваются из-под белой шапочки. Чем-то она напомнила Алисе фарфоровых кукол. А вот улыбка такая же, как и у ее дочки… Была… И ямочки такие же на щечках.

Алисе хотелось опуститься вниз и обнять ребенка. Почувствовать, что это такое. Снова. Но она себя сдержала.

— Она мне никто. Седьмая вода на киселе. И никогда не буду ее любить. Это чужой ребенок. Не мой. Это не Полина, — стиснул зубы, подумала Алиса.

Поздоровалась с Юлькой.

— В дом пустишь? — только и спросила сестра.

И не дожидаясь разрешения, взяла ребенка за руку и стремительным шагом прошла внутрь. Пока Алиса пыталась заварить чай, Юлька ее разглядывала исподлобья.

— Вот чучело! Надо же так себя запустить! — вдруг сказала она.

— Ты приехала, чтобы мне это сказать? — Алиса не рассердилась, просто она чувствовала себя опять разбитой и усталой.

И тут в комнату вошла Юлькина дочка. В руках она держала игрушку Полины, Чучу.

— Тетя! Тетя, можно поиграю? — маленькая ручка дотронулась до руки Алисы.

Она вздрогнула, готовясь высказать все. Чтобы не смела брать куклу Полечки! Но вдруг смолчала.

Правда, Юлька сразу поняла, чья это кукла. Вырвала из рук своей дочки со словами, что у той в машине своих игрушек полно. Та не заплакала. Кивнула. Села возле Юльки, лоб ей потрогала.

— Мамочка! Тебе не больно? Мама, может тебе водички принести? — участливо спросила.

И тут Алиса подумала о том, что у малышки очень взрослый взгляд. И сама она такая… Ответственная что ли. Маленькая, но в тоже время взрослая.

— Иди, Эмма. В другую комнату. Нам с тетей поговорить надо, — Юлька подтолкнула девочку к двери.

Та безропотно вышла.

Алиса хотела возразить, но Юлька ее перебила. И обычным будничным голосом сказала, что дочь она родила без мужа. Где биологический отец, не имеет никакого понятия. Ее родителей тоже больше нет. И ее тоже скоро не будет.

— Как это… Как это не будет? — прошептала Алиса.

— Да вот так. Ты не смотри на меня так. Нет, не в деньгах дело. Они есть. Просто тут деньги не помогут. Ничего мне уже не поможет. Я поэтому и приехала к тебе. Знаю, что ты меня не особо любишь. Да что там, вообще не любишь. Да и я тебе тоже не люблю. Что уж тут. Но мы родня. Какая-никакая, но родня. Я тебя очень прошу, возьми потом моего ребенка себе. Знаю, что у тебя случилось, мы же были там, когда провожали… Полину твою, ты просто ничего не видела. Может, ты откажешься, конечно. Только она не сможет в детском доме. Эмма сильная, хоть ей всего пять лет. Но в тоже время она вся такая мамина, ласковая, прилипчивая. Ей дом нужен. Я тебе денег оставлю. Квартиру на тебя вторую оформлю, первая на Эмме. Согласись, а? Мне спокойней уходить будет. Не могу я чужих попросить. Они же… Кто знает, как к ней относиться станут. Ты не предашь, знаю. Ты же своя, — Юлька сжала руки Алисы.

Та мотала головой. Нет, она не готова. Ей никого не надо. И денег не надо. И больше не надо этой боли и переживаний. И она предаст Полину. Она обещала всегда любить только свою маленькую девочку. Алиса уже приготовилась все это сказать вслух. Но тут увидела, что в дверном проеме появилась Эмма. Подошла к Юльке, которая сидела и почти плакала.

— Мамочка! Не переживай! Тебе нельзя волноваться. Тетенька не может меня взять, ты же видишь. У нее другая девочка есть. Я видела вещи в дальней комнате. Она ее любит. Мамочка, не плачь. Хочешь, я побуду в том доме, о котором ты говоришь, где много брошенных детей, если тебя опять в больницу положат. Смогу. Ради тебя, — и Эмма стала, как взрослая, гладить Юлькины плечи, волосы.

Потом повернулась к Алисе со словами:

— Простите нас, тетя. Мама вначале не хотела ехать, а потом решила. Мы сейчас уйдем, тетя. Не расстраивайтесь, меня не надо брать. Ну вот, вы тоже плачете. Вы с мамой как два Плакунчика. Мне бабушка сказку такую читала. Что ж вы, как маленькие!

Стойкий маленький человечек. Что же она делает-то? Причем тут ребенок? И Алиса, неловко встав, порывисто обняла девочку.

— Иди сюда. Прости меня! Прости меня, малышка! Я просто… Устала немного. Вот и… Ты извини. Я рада тебе. Очень, — и прижала ее к себе.

То был все тот же запах. Ромашки, карамельки. И в ее руку легла маленькая ладошка. Удивительные, самые лучшие в мире ощущения! И Алиса, которая постоянно не могла согреться и которой было так холодно, вдруг почувствовала тепло. Словно принесла его со своим дыханием эта девочка с красивым именем «Эмма».

— Спасибо! — одними губами сказала Юлька, видя, как Алиса держит на руках ее дочь.

Они живут пока втроем. Алиса начала улыбаться. Юльке удалось сделать невозможное — заставить ее выбросить черные одежды, осветлить волосы. Теперь местным кумушкам не до сплетен. Вороной Алису никто больше не называет. Она просто красивая женщина, какой была и всегда. Часто гуляют по поселку втроем. Эмма держит обеих за руки. А сама, гуляя одна, сжимает в своих Чучу…

Они очень разные, эти Юлька и Алиса.Первая не знает, сколько ей еще отпущено. Вторая пытается привыкнуть к новым людям в ее жизни. И вроде бы любви между ними нет. Но есть связующая ниточка — Эмма.

И разные необъяснимые события. Как недавнее, когда Алиса, показав племяннице на красивую немецкую овчарку, которая гуляла с хозяином, вдруг спросила:

— А ты хотела бы такую же, Эмма?

Девочка кивнула и ответила:

— Я бы назвала его Барон!

Вот только Алиса никогда не говорила ей, как звали ее любимого питомца…

А еще Эмма нарисовала рисунок. Там в небе парит каменный выступ, поросший изумрудным мхом. И сияют ярко звезды. Все тонет в голубовато-золотистой дымке.
И у самого края, стоят и с нежностью смотрят на землю, которая там внизу, за облаками, грозный пес и маленькая девочка в белом платье…

Татьяна Пахоменко

Рейтинг

5 из 5 звезд. 2 голосов.

Падение

Голова трещит. Бока болят. Встал на четвереньки. Перед глазами старое одеяло, брошенное на пол. Встать удалось с третьей попытки. Держась за стенку, вышел на кухню. Тёща что-то готовила у плиты. Взгляд застыл на банке с квасом, стоящей на подоконнике. Торопливо подошёл, схватил и стал жадно пить, обливаясь.

— Проснулся…, — тёща повернулась к нему, далее пошли выражения, которые и не всякий пьяный грузчик выговорит. — …И зачем только Ленка за тебя замуж вышла.

Это было обычно последней фразой, после которой любимая тёща замолкала. Денис оторвался от кваса и попытался выйти во двор, но его сильно качнуло, и он упал на лавку, на которой стояли чистые трёхлитровые банки, приготовленные для консервирования. Раздался грохот.

Что тут началось! Денис в очередной раз узнал, что в посёлке все мужики зарабатывают, кто охотой, кто рыбалкой, и только он один тридцатилетний бездельник сидит на шее родной жены и пожилой тёщи. И целыми днями только и занимается тем, что горькую пьёт, а дома ни копейки. Через неделю сын в первый класс пойдёт, а ему портфель не на что купить.

Всё это было правдой. Жена работала учительницей в их сельской школе. За небольшую зарплату пропадала там с утра до вечера, а он…

До этой опрокинутой лавочки у Дениса была надежда выпросить у тёщи хоть полстаканчика. И попытаться начать новую жизнь или хотя бы пообещать её начать.

— Чтоб тебя…, — тёща стала желать зятю всевозможных напастей, — чтоб, гад, утоп…

И тут у Дениса в голове словно что-то переклинило. Встал, выбежал во двор и побежал к реке.

***

Река у них огромная. Берега крутые. А в одном месте скала тридцатиметровая. Вот к ней подбежал Денис и даже не остановился.

Не более двух секунд длился полёт. Но за это время Денис вспомнил и сына Женьку, которому в школу надо идти, и жену свою Елену, которую любил. А ещё он понял, что в жизни всё можно изменить, кроме… этого падения. Удар…

***

— Иван, первая лодка уже час, как ушла, — Захар до отказа поворачивал ручку газа на лодочном моторе. – Наверно, уже до места дошли и нас проклинают, и особенно тебя, как бригадира.

— Слушай, заткнись!

— А увидят, что нас только трое…

— Захар, помолчи!

— Смотрите! – закричал Елисей, третий их товарищ, указывая куда-то на берег.

Раздался огромный всплеск.

— Что это? – Иван даже перекрестился.

— Глуши мотор! – Елисей скинул робу, ботинки и бросился в воду.

Лодка сделала полукруг. Оставшиеся на лодке стали глазами искать, где их товарищ.

— Вон он! – крикнул Иван и схватился за вёсла.

Они затащили на лодку какого-то молодого мужика.

— Жив? – Захар положил голову на мокрую грудь и крикнул. – Вроде, жив!

Он стал вполне профессионально делать искусственное дыхание, и вскоре несчастный зашевелился, изо рта потекла вода.

— Что делать-то с ним будем? – спросил Елисей, обличаясь в робу.

— Захар, заводи мотор! – крикнул бригадир. – С собой возьмём, там разберёмся.

Спасенный пришёл в себя, стал нелепо крутить головой, словно не веря, что остался в живых.

— Да, жив ты, жив! – улыбнулся Иван, подал ему фляжку. – На, хлебни глоток! Не пойму, каким чудом ты спасся – кругом камни.

— Самое интересное, как мы могли оказаться здесь именно в это время, — покачал головой Захар. – Видно, ангел был за его спиной.

— Тебя как зовут? – Иван забрал фляжку.

— Денис.

— Давай, Денис, рассказывай, что у тебя случилось?

***

Денис долго рассказывал о своей непутёвой жизни. Пока не приблизились к другой такой же огромной лодке, и оттуда не раздался чей-то раздражённый голос:

— Бригадир, вы, что там заснули? А это кто такой? Замену, что ли Мишке нашли?

— Не нашли, а в реке выловили, — рассмеялся Захар.

— Всё хватит базарить! – строго прикрикнул бригадир. – Разворачивай сети!

Затем внимательно посмотрел на новенького, что-то прокрутил в голове.

— Слушай, Денис! Ты в порядке?

— Да.

— Здесь такое дело. От нас напарник ушёл. Поработаешь за него? Работа несложная, но тяжёлая.

— Поработаю, — уверенно пообещал Денис.

— Ну, тогда одевай робу!

***

Работа была не просто тяжёлая, ужасно тяжелая. Двенадцатиметровые лодки после обеда заполнились рыбой.

Не пообедав, оправились в город, сдали оптовикам. Перегружать в машину пришлось тоже самим.

Обратно на то же место. Вновь бесконечное вытаскивание сетей и рыба, рыба, рыба…

Ночью обратно в город. Оптовики всё равно ждут.

Обратно на место ловли. Сварили ухи. Поспали пару часов. И всё по новой. Денис не помнил, когда последний раз так уставал.

Опять в город.

— Ну, как, Денис, работа? – усмехнулся бригадир.

— Нормальная.

— Ну, и лады!

***

Сдали и эту рыбу оптовикам, оставив себе по небольшому пакету. Отошли куда-то в лесок. Бригадир достал целую кипу денег:

— Так, как всегда по «двадцатке», остальное на бензин и бригадные нужды.

— На! – сунул бригадир купюры и Денису.

— Мне?

— А ты что, не работал что ли? Двадцать тысяч, как и всем, – улыбнулся, глядя на его растерянную физиономию. – Так ты с нами остаёшься или как?

— Остаюсь!

— Ну, тогда послезавтра у той скалы подберём!

— Только ты с неё не прыгай! – съязвил Захар.

— Ну, всё давай! – бригадир первый протянул руку. — Мы два дня работаем – два отдыхаем. Подведёшь – сразу, до свидания!

***

Денис бросился на остановку маршрутки, идущей в их село. Оглянулся, достал деньги. С какой-то детской радостью поднёс их к лицу.

Кто сказал, что деньги не пахнут? Они пахнут рыбой.

Полчаса идёт маршрутка до посёлка. Но как медленно тянется время.

***

Забежал в дом. Тишина. Жена с тёщей в чёрных косынках.

— Денис? Живой! – жена вскочила с лавки и тут же стала падать.

Схватил её, прижал к себе:

— Леночка, родная!

— Живой! – жена открыла глаза. – А нам сказали, что ты со скалы…

— Родная, прости меня! Всё у нас теперь будет хорошо!

Усадил жену на лавку. Подошёл к тёще:

— Мама, и ты меня прости!

— Где ты пропадал, непутёвый? – пожилая женщина смахнула с глаз слёзы.

— У меня теперь есть работа, очень хорошая работа, — достал из кармана деньги, положил на стол. – Вот!

— Откуда? – у тещи расширились глаза.

— Мама, они рыбой пахнут, — улыбнулась жена.

Автор Александр Паршин

Рейтинг

5 из 5 звезд. 2 голосов.