Неожиданная встреча

Вот уже более двенадцати лет Кира работает в большой Строительной компании инженером-проектировщиком. Руководство компании ценит её, как классного и знающего специалиста, она увлечена своей работой. Основную часть времени проводит в офисе, но часто выезжает на строительные объекты. А еще по служебной необходимости иногда приходится и в командировки уезжать.

Кира никогда не считала себя красавицей, не стремилась нравиться, не придавала особого внимания одежде, чисто деловой и удобный стиль. Ей тридцать семь лет, но замужем так и не была. Были мужчины, встречалась, даже как-то в командировке познакомилась с одним, но потом оказалось, что он женат. А женатый мужчина для Киры — табу, он может быть для неё только другом и коллегой, никак не больше, даже несмотря на то, что он может проявить настойчивость. Но Кира не из тех, кто жеманничает, она быстро ставит на место женатиков, отправляет подальше, к жене.

Родители Киры никак не дождутся внуков, и решила Анна Ивановна взять судьбу дочери в свои руки. Они уже переживают, дочери тридцать семь, а она ничего не предпринимает для создания семьи. Хоть у Киры и есть своя квартира, она почти постоянно живет у родителей, нет у неё времени заниматься домашними заботами, а у мамы всегда все готово, поэтому ей так удобно.

Кира поздно вернулась домой, снова была на одном из объектов, завершается строительство очередного моста. Открыв дочери дверь, мать сказала:

— Кирочка, опять поздно. Когда уже будешь думать о семейной жизни, просто времени у тебя на это нет.

— Мам, снова ты с этим вопросом, успею ещё.

— На завтра я договорилась с подругой Зоей о встрече у нас. К ней сын приехал в отпуск на неделю, разведен кстати, так вот он тоже приедет к нам. Мы с подругой решили вас познакомить. Так что завтра к вечеру приведи себя немного в порядок, и приезжай вовремя, не задерживайся, прошу тебя! Неудобно будет перед гостями, — говорила назидательно Анна Ивановна.

— Ой, мам, не морочь ты мне голову, опять за сватовство.

— Доченька, я тебя умоляю, ну будь немного сдержанней, а то ты, как всегда сразу с плеча рубишь.

Кира поужинав, уткнулась в ноутбук, она и дома что-то планирует, какие-то чертежи и макеты конструкций составляет. Следующий рабочий день у неё выдался напряженный, с утра совещание у главного инженера, потом изучала проектную документацию по строительству очередного объекта, потом рабочие моменты по проекту. Ближе к вечеру вспомнила о просьбе матери. Посмотрев на часы, удивилась:

— День пролетел, учитывая, что я опаздываю, в парикмахерскую не поеду. Да и ладно, какие там гости?

Припарковав машину у подъезда, она поднялась в квартиру. Гости уже сидели за столом, душевно и легко велась беседа. Анна Ивановна поглядывала на электронные часы, но наконец услышала, пришла дочь.

— А вот и Кира наша пришла! – бодро сказал отец.

— Дочь, знакомься, это Зоя Андреевна, а это её сын Глеб, — оглядывая дочь, немного расстроенно произнесла мать, выразительно посмотрев на неё.

— Очень приятно, добрый вечер, — сказала серьезно Кира, присела за стол и приступила к ужину.

Глеб не очень заинтересованно посмотрел на неё, тоже кивнул головой и продолжал уничтожать салат. Он сразу потерял интерес к молодой женщине, думая:

— Не приветливая, серьезная, обыкновенная.

Он знает, что первое впечатление бывает обманчивым, нужно пообщаться, но как-то утратил моментально интерес. Ну о чем разговаривать с женщиной главному инженеру по строительству гидроэлектростанций? А Глеб из категории мужчин, увлеченных своей работой. Он был женат, но недолго, жена его не выдержала разговоров о чертежах, конструкциях, строительстве. Ей хотелось пойти в ресторан, раза три в год съездить в Турцию на отдых. Очень разными оказались эти двое, жена через два года сбежала от Глеба. Сейчас ему тридцать шесть, а он уже главный инженер, подающий огромные надежды на будущее.

Разговор за столом как-то утих, и тогда мать Киры сказала:

— Кирочка, а Глеб тоже строитель, наверное, у вас найдутся общие темы для обсуждения?

Глеб заинтересованно взглянул на Киру, спросив с иронией:

— И чем же мы занимаемся в строительной отрасли, если не секрет?

Кира подняла на него глаза:

— Как чем, я инженер-проектировщик строительной компании.

— Да? В настоящий момент чем занимаетесь?

— Завершением проектной документации по строительству гидроэлектростанции. А в процессе завершение строительства моста, скажу больше, за год строительства мы уже дважды меняли элементы конструкции, поэтому и постоянно задерживаюсь на работе. Мы разрабатываем одно, а поставщики поставляют некачественные материалы, вот и получается неразбериха.

Завязалась серьезная беседа, дошло даже до спорных вопросов, Глеб отстаивал свою позицию, а Кира свою. Притихшие родители поняли, что из этого знакомства ничего хорошего не выйдет, уж слишком много у них разногласий, несмотря на то, что интерес общий.

Когда Глеб уходил с матерью, попрощался холодно:

— Всего хорошего.

— И Вам того же, — буркнула Кира, даже не глянув в его сторону.

— Кира, ну что ты так усердно спорила с Глебом? Он остался недоволен. Ушел без настроения. Что он подумает о тебе?

— Ну и что, я отстаивала свою точку зрения, и не виновата, что мы разошлись во мнениях, — парировала она, и ушла в свою комнату.

Генеральный вызвал Киру к себе в кабинет:

— Кира, в начале марта я вынужден отправить тебя в командировку в составе проектной группы, но в качестве главного конструктора, потому что наш Петрович приболел и уже написал заявление на увольнение, все-таки он уже на пенсии, а годы берут свое. Так что готовься. Поедешь в Сибирь, там строительство гидроэлектростанции, но зима еще вовсю, бери теплые вещи.

Когда Глеб увидел перед собой руководителя проектной группы знакомую Киру, да еще в качестве главного конструктора, очень удивился. Вот такая неожиданная встреча!

— Кира? Не ожидал увидеть Вас. Ну что ж, будем вместе работать. Вас прислали к нам на подмогу, не получается что-то у нас.

Кира тоже удивилась, но восприняла эту встречу хорошо, с добром.

— Да, Глеб. «Пути Господни неисповедимы». Я тоже не знала, что Вы здесь.

Глеб во всем помогал Кире, взвалил на себя главную проблему с согласованием всех расчетов. Кира изучала документацию объекта, нашла множество ошибок, нестыковок и недочетов. Ей пришлось самой выезжать на объект, делать необходимые расчеты, и вся группа под её руководством работала в поте лица.

Глеб все больше проникался к ней уважением, настолько умно и аргументированно доказывала она свою правоту, указывала на недочеты, делала расчеты. Глеб полностью доверился Кире, они уже были на «ты», а она удивлялась:

— Глеб, почему ты так легко и полностью доверился мне? Я даже не ожидала, вспоминая нашу первую встречу, где мы не пришли к общему консенсусу. Я даже сама немного в себе сомневалась, вдруг где-то просмотрела ошибку.

— Я вижу, как ты старательно изучаешь документацию, и сделала все, чтобы не допустить промашки. Вижу, что ты компетентный специалист и отважный человек.

— Да, какая же я отважная?

— Еще какая! Сменила свои сапожки на валенки и полушубок, в метель и мороз сама по объекту ходишь. Я тебе приготовил теплые рукавицы и шапку, они у меня в кабинете, пошли. И кстати, долго ты еще здесь будешь, или командировка скоро заканчивается?

— Месяц точно еще буду.

— Это хорошо. Слушай, Кира поужинаем сегодня в ресторане? – спросил Глеб.

— Можно, все равно сижу в гостинице, — согласилась она.

После ресторана прошлись по зимней улице, гостиница была неподалеку, он проводил Киру, и попрощавшись спросил:

— А как ты отнесешься к моему приглашению в субботу на зимнюю охоту? Стрелять конечно не будешь, но отдохнем, покажу наши снежные, красивые места, если конечно тебе не страшно зимой на природу?

— Нормально отнесусь, я не капризная девчонка, и мороза не боюсь, — смеялась Кира.

Походами на природу её не удивить, она еще со студенческих времен увлекалась ими. Так что в субботу Глеб заехал за ней в гостиницу. Кире все понравилось, они сидели у зимнего костра с друзьями Глеба, общались в нерабочей обстановке. Потом шли на лыжах, и возвращались обратно в охотничий дом. По-другому они взглянули друг на друга в этой обстановке. Она отметила его обаяние и физическую силу, заботу о ней. Он приглядывал за Кирой, он всегда был рядом с ней, помогал во всем, хотя она ловко и быстро ходила на лыжах, ему нравилось. Понравились друзья Глеба, надежные, деликатные, веселые, так хорошо и уютно было с ними сидеть у костра, разговаривать на вечные темы, она увидела по-другому его глаза:

— Почему я раньше не замечала какие у него невероятно выразительные глаза?

Глеб тоже увидел Киру совсем с другой стороны:

— Какая она оказывается сильная и уверенная женщина, в смысле терпения, ни разу ни пикнула, хоть бы раз пожаловалась на что-то. Ей все нравится, надо же, я не ожидал, а на лыжах ходит быстро и уверенно, видимо раньше занималась. А какая обаятельная и жизнерадостная!

Возвращались усталые и довольные, Глеб сидел рядом с Кирой, и держал её за руку. Пролетел месяц, они встречались, им было хорошо вместе. Потом Кира уехала, а Глеб каждый вечер звонил ей и желал спокойной ночи.

Коллеги по работе и родители Киры заметили в ней изменения, она стала сдержанней в высказываниях, нежней, занялась внешним видом. А когда утвердили её проект, ей снова пришлось поехать в командировку туда, к Глебу. Он встречал её в аэропорту с огромным букетом, нетерпеливо посматривая на табло, с целой гаммой чувств и желаний. Наконец увидел Киру и даже растерялся, она похорошела, сменила имидж:

— Кирочка, ну ты выглядишь супер! Как долго я тебя ждал! Выходи за меня замуж! Я уже тебя не хочу отпускать. У нас даже для тебя есть вакансия, я обо всем позаботился, будешь начальником конструкторского отдела! Ну если ты конечно не против?

А Кира смеялась, уткнувшись в букет роз:

— Ну ты и продуманный, Глеб. Какой ты уверенный! А что, мне и подумать нельзя над твоим предложением?

— А что тут собственно думать? Мне без тебя плохо, я скучаю, и надеюсь, ты тоже. Не так? – заглядывал он в её глаза.

— Так, так, ладно, не буду думать, бросаюсь в омут с головой, я согласна на всё!

Он поднял её на руки и закружил прямо в центре здания аэропорта, пассажиры с улыбками смотрели на них, а кое-кто даже хлопал в ладоши.

Так и появилась на одном из огромных строительных объектов, новая и крепкая семья, а главное — с общими интересами, счастливые и уверенные.

Акварель жизни (с)

Рейтинг

5 из 5 звезд. 1 голосов.

ДОМ…

Старую родительскую квартиру пришлось продать. Высоченные потолки, центр города и истории про родовое гнездо это хорошо, а вот третий этаж без лифта сталинского ампира это плохо. Папе за восемьдесят, он уже третий день не выходит из дома, так глядишь и сляжет совсем. Квартиру она решительно продала..
Половину денег они с папой сообща заплатили за обучение ее сына. Брат давно уехал за границу, делить родительские хоромы было не с кем. А сын мальчик очень талантливый, строит какие-то там вебсайты, по-английски строчит как и по-русски. Посовещались они с дедом и решили, пусть учится. Ребенок укатил в Бостон. Звонил и благодарил регулярно, клятвенно обещал вскорости все заработать и отдать. Ну понятное дело, как же иначе. Сердце хоть и ныло, но душа за мальчика радовалась. Правильно поступили…
Надо было искать жилье.
Дед — очень крепкий старик, немногословный, рукастый и неимоверно тактичный, сидел у окна. Газету изучал. Читал без очков! Она опять улыбнулась, сама-то очкарик с рождения.
— Ты это, Светлана , глянь. Дом тут предлагают купить. В нашем районе, у школы. Наверное можно посмотреть, — дед хитро подмигнул. Отца Светлана Львовна обожала, боговотворила можно сказать. При нем, хоть и разменяла пятый десяток, а чувствовала себя ребенком. Он каждый день вставал по старой привычке в пять утра, брился, гладил свежую рубашку и выдвигался на рынок. На старом конном базаре он знал всех и вся, и даже подвальные мыши его обожали — он каждое утро ссыпал им сырных крошек у подслеповатого оконца. Весь район он знал наизусть, исходил вдоль и поперек, а многих жильцов знал по именам-отчествам, а еще и родословную мог пересказать. Знаком был лично….
Дом, выставленный на продажу, смущенно притих за старыми тополями и страдал ужасно. Он грустил и тяжко вздыхал — а что он мог поделать. На своем долгом веку ему пришлось повидать всякого — революционных матросов в кожанках, те всегда громко орали, будто рубили саблей каждое слово… Торговцев с бегающими глазками и потными пальцами, те все больше катили- спешили на своих телегах по улице, распугивая важных гусынь и надеясь на легкий зароботок… Молодежь в полосатых рубашках с вихрастыми чубами, спортсмены все, на кого ни глянь…. Девушек с коротко острижеными косами, лихо подбрасывающих волейбольный мяч и исполняющих сальто…
В лихие годины Дом пережидал ужасные сирены и бомбежки, безмолвно плакал вслед семье, спотыкаясь уходящей в черный дым под бравые песни немецких солдат… Потом радостно открывал свои ставни герою, вернувшемуся с войны, радушно принимал его спутницу, опять растил деток… Он охранял и дарил им кров уж больше ста лет, постарел и осунулся, одряхлел местами. Но он был живой, сердце его радостно билось при звуках родных голосов, а глаза сверкали мягким светом блестящих окон. Он все понимал…. Нынче уезжали все — родственники и знакомые, соседи и даже именитые и важные персоны из телевизора… Вот и его сильно поредевшая семья собралась в дальние страны. Марк,… дом помнил его агукающим розовощеким младенцем,… задумчиво бродил по гулким комнатам, нежно гладил рукой истертые обои, обводил пальцем лакированные временем и миллионом прикосновений дверные ручки, любовно подобранные и привезенные прадедом из Германии.. Марк вздыхал и Дом грустно вздыхал ему в ответ.. Он прощался поскрипывающими половицами, натужно кашлял сквозняками и осевшими рамами. Дом не хотел его отпускать, ведь его столетние воспоминания хранили эту семью, корнями держали ее и давали ей силу, кормили в самые трудные времена позабытыми запасами из погребка, закрывали дубовыми ставнями от злых глаз, поили студеной колодезной и здоровой водой из самодельной скважины… Дом покрывал детские проказы и и освещал тайны влюбленных, он был средоточением всех жизненных сил этой семьи. А теперь — десятком скудных слов в газете — был выставлен на продажу… Вычеркнут из жизни… Почти…
Светлана с отцом подъехали к старому дому. На тенистую, совершенно сельскую улочку выходили два больших окна с массивными деревянными ставнями и старинная резная дверь. Светлана восторженно всхлипнула — по этой самой улице она со стайкой подружек не раз мчала в школу, перепрыгивала огромные лужи и пила вкусную воду из колонки. И это практически в самом центре огромного города! Улица ничуть не изменилась, она ответвлялась от большого проспекта, совершала крутой поворот и тут же уносила в совершенно другой забытый мир детства…
Взрослый мужчина, открывший дверь вежливо пригласил их пройти, а дом, приосанившись, принялся удивлять и восхищать одновременно. За входной дверью оказалось внутреннее крылечко, и снова дверь — двойная бронированная. С такой не забалуешь… Оказалось, что стена, видимая глазу с улицы, это только бок старинного и добротного строения, оно-то было развернуто внутрь, во двор и спрятано от злых языков и дурного глазу. В квадратном зале сюрпризом притаился камин, настоящий, с каминной полкой и изразцовой стеной, потемневший паркет намекал на причудливо выложенный узор, стеклянный переход вел в недавно пристроенную новую часть , с двумя огромными спальнями и небольшим кабинетиком… Ухоженный дворик, старый погреб в три наката, в нем, пожалуй, легко можно было бы перезимовать и даже пережить войну… Ряды солений и варений, любовно заготовленные и выставленные на сохранение, уходили вдаль, скрывались в тени углов…
Отец озабоченно хряхтел — наметанный глаз выхватывал просевшие доски, подгнившие от времени рамы, проржавевшие петли и чуть осевший фундамент. Цена-то невысока, но и работы …
Светлана же окунулась в водоворот неясных воспоминаний, детского смеха и касания теплых душистых паркетин босыми ногами, запаха фантастических пирогов и свежей малины на веранде, маленького смешного чертика, тайком накаляканного в уголке на обоях.
Марк смотрел на странных покупателей и то хмурился, а то брови его ползли вверх… Пожилой ветеран с раскачивающейся походкой, задорные и искристые глаза и две шальные ямочки… Смутные догадки и бередящие душу чувства…. Приятный низкий голос….
Ланка — Светланка!… Ну конечно!… Перед ним бродила по комнатам младшая сестренка его одноклассника Леньки! Они же все учились вместе в старой школе. Ланка и Ленька были совершенно неразлучны. Ленька еще в детстве перенес операцию на сердце и младшей Лане приказано было за ним присматривать, вот она и увязывалась за ними везде и всюду…. Ох и сорви голова была эта девица!..
Дом улыбался и сверкал прозрачными стеклами. Он старательно вспыхивал неожиданными солнечными зайчиками в хрусталиках люстры, манил ворсистым пледом огромного кресла, магически притягивал взгляд матовыми корешками бесчисленных книг.. Он узнал эту девочку сразу, с ней рука об руку вошла новая жизнь, ее ямочки обещали взрывы хохота и песни на веранде, шум и возню долгожданных визитов любимых внуков, ароматный душистый чай и неспешные беседы любимых друзей… Он выбрал подходящую минуту и позолотил вечерним лучом бороду Марка, подштриховал игрой света морщинки и добавил искорки в блеск умных глаз… Поджег золотистые нити в густых и ярких волосах Светланы…
— Ой, Марк! Марик! Папа, смотри, это же Марик, из нашей школы!..
Светлана восторженно трясла Маркову руку и тарахтела, точь-в-точь как в детстве… Марк улыбался и не мог на нее насмотреться… Он силился вспомнить на кой фиг ему понадобилось уезжать в чертову Германию, и что он вообще там забыл, а старый и мудрый отец сидел на теплом крылечке и вел неспешную уважительную беседу со старым домом о днях минувших, о дорогих сердцу людях, о жизни и о любви….))
ДОБРА ВАМ!! ))

©Алена Баскин

Рейтинг

5 из 5 звезд. 2 голосов.

ТАНЯ В КОРОБКЕ…. (История о девочке, которая не должна была выжить).

Бывает очень трудно противостоять чужим людям, но еще труднее спорить с близкими. Особенно, когда их мнение совпадает с мнением врачей, соседей и друзей. А твое мнение обосновано лишь сердцем и верой в то, что ты прав. Именно это и есть шестое чувство, когда вопреки всему оно единственное верное….
…После свадьбы Инна и Андрей поселились у родителей мужа. Так решила свекровь, Галина Григорьевна. Молодым выделили комнату, а Инне перечислили правила дома, которые она должна выполнять. Правил было много: цветы на подоконниках не разводить (от них сырость в доме), подруг не приводить (могут обокрасть), хрустальные вазы руками не трогать (вдруг уронишь), и т.д. Инна любила мужа и терпела, из родственников у нее была только тетка в деревне…
Новость о беременности Инны свекровь восприняла радостно: накупила подарков для будущего малыша и устроила банкет, дабы все это показать родственникам и друзьям. Родня восхищалась и поздравляла свекровь, а Инна (которая перед этим сутки убирала и готовила), чувствовала себя плохо. Свекровь демонстрировала подарки и сетовала: вот я стараюсь, а невестка такая-сякая нос воротит…
Роды начались преждевременно, Инну доставили в больницу и в срочном порядке прооперировали. Девочка родилась слабенькой, размером с ладошку и врач сказал прямо: девочка будет инвалидом, лучше ее не забирать, она недолго проживет и "привыкать к ней не стоит"… Свекровь была в ярости, больная девочка ей была не нужна… "Этот овощ мне в дом не надо!"-сказала она Инне. Но Инна и Андрей никого не слушали и дочку бросать не собирались.
В день выписки и Андрей сообщил новость: он снял комнату. Свекровь выругалась, попросила ей больше не звонить и уехала домой на трамвае…
Хозяйку (и одновременно соседку) по квартире звали баба Надя: это была веселая старушка с пушистым котом на руках, которая сразу же понравилась Инне и Андрею. Кроме кота в квартире жили попугай, хромая собака Дашка и множество цветов. Выслушав список Танюшкиных диагнозов, она взяла два табурета и поставила их возле батареи. Затем достала из шкафа коробку, вытряхнула из нее сапоги и поставила коробку на табуреты. В коробку она положила вату, а на вату Танюшку.. Девочку она тоже обложила ватой, из коробки смотрели два глазика и голова, размером с апельсин. "Так пока будет, жаль печи в квартирах нет,"- со смехом сказала баба Надя…. Так и спала Танюшка в коробке возле батареи, в окружении ваты и заботливых глаз бабы Нади… У старушки были свои методы лечения: она читала молитвы, делала "массажики" и поила девочку отварами трав… Девочка росла и в годик начала ходить… Баба Надя считала себя родной бабушкой Тани, не спускала ее с рук и наотрез отказывалась брать деньги за квартиру…
…Прошли годы: Таня успешно сдала экзамены и поступила на первый курс университета, она мечтала стать учителем.. Баба Надя умерла, не дожив всего полгода до восемнадцатилетия любимой внучки. Незадолго до смерти она принесла Тане знакомую коробку, перевязанную лентой. "Внучка, откроешь в день рождения, это тебе на память от меня подарок,"-сказала она..
…В день рождения Таня открыла коробку: там лежали ключи от квартиры, открытка и бабушкин молитвенник, окруженные ватой….
Йошкины истории.

Рейтинг

5 из 5 звезд. 1 голосов.

Прощание в ночи

Пришла зима.
Подули студёные ветры, затрещали морозы, но только ночами, а днём оттаивало, и висела в воздухе ледяная противная морось, срываясь временами в безжалостные ливни. Случалось, среди дождя, что тянулись тонкими нитями с низко висящих хмурых туч на землю, появлялись замёрзшие снежинки, но тут же таяли, забитые безжалостной непогодой.

Обнажённая земля, расквашенная водой и разбитая машинами – не пройти, не проехать, походила на поле боя и, искорёженная да измученная, замерзала в ночь непроходимыми колдобинами.
А в день вновь никому ненужная оттепель превращала их в непролазную грязь и плакало небо бесконечными дождями…

Стенала, плакала душа и у Серафимы. Сидела она в вечернем сумраке у окна, глядела в безлунную тьму, да ничего не видела, лишь изредка мелькал перед глазами в тусклом свете уличного фонаря застывший во дворе сад. Деревья, нескладно растопырив голые ветви-руки, стояли, скованные морозом, словно остолбенели и отбрасывали вокруг себя зловещие тени.

Ночи зимние длинные, спать бы, да спать сладко и крепко в тёплой избе под тихий убаюкивающий шум газового котла, да как уснуть, ежели смерть у порога стоит.
Умирал Николай – муж Серафимы, и понимала она, что не остановит и не спасёт, но и пропустить боялась.

И зачем только врач сказала, что недолго осталось… и умрёт он, скорее всего во сне! Зачем?!

Прошёл месяц, Коля продолжал жить, а Сима перестала спать ночами. Днём укладывалась ненадолго, а ночью даже постель не разбирала.

– Ложись, – уговаривал муж, – сегодня не помру. Я костлявую знаю, мы с ней ещё в больнице породнились… Знаешь, умирать не хочется, но и это не жизнь…

Серафима кивала, соглашаясь, и смахивала украдкой слезу, обижаясь на судьбу и не понимая, за что, зачем… Отчего жизнь так быстротечна и почему она такая недобрая?

А всё разлучница проклятая виновата! Соблазнила дурака – мужчины же на это дело падкие – поиграла, использовала и выпроводила прочь. Вернулся домой Николай униженный, виноватый, словно собака побитая, и пропала его мужская сила, подкосилось здоровье! Все соки, змеюка подколодная вытянула из мужика, и подло выкрала счастье из дома.
Ему бы ещё жить и жить…

Николай крепким мужиком был, сильным. Роста высокого, плечи широкие. Взгляд цепкий, прямой, но не злой. Голос басовитый, командный – как в такого не влюбиться? Его всегда было много, жизнь кипела-бурлила вокруг него.

Познакомились они в поезде. Сима, закончив десять классов, ехала поступать в театральный. Готовилась, волновалась, да… не доехала. Как увидела рядом с собой в купе статного улыбчивого капитана, что ехал к новому месту службы, тотчас обо всём забыла. С первого взгляда влюбилась до потери разума.

Молодому офицеру тоже приглянулась скромная провинциалка с русой косой до пояса. Глаз друг с друга не сводили молодые, и за двое суток пути, решили пожениться. Не доехала Сима до Москвы, словно заколдованная потянулась за Николаем.

По приезду в гарнизон, сыграли свадьбу, сообщила домой, повинилась и стала Серафима офицерской женой. Любящей, покорной, преданной да терпеливой.
Много она слышала прежде разговоров о счастливой жизни жён военных: про высокие оклады и прочие привилегии, да на поверку оказалось всё не так-то сладко.

Служба от зари и до зари. Лагеря, наряды, тревоги… И оклады не столь высоки, как болтали. Комбайнёры в колхозе, бывало, много больше зарабатывали, особенно в страду. На заводах рабочие, порой, как директора получали. И живут они, не мотаясь по свету. А на одном месте, как известно, и камень мхом обрастает. Главное, дом отчий рядом, родные, а тут… ни кола, ни двора. Служебная квартира с казённой мебелью, белой краской помеченная и всё. Только занавесочки развесила, салфеточки разложила – переезд. В армейские зелёные ящики вещи покидала, и потянулась, словно ниточка за иголочкой, жена за мужем.

Пылко любила Серафима Николая. Сердце останавливалось, слабели ноги, когда он прижимал её к своей богатырской груди. Хорошо жили, только детки не получались.
Что Сима только ни делала! Всех врачей обошла, все народные методы использовала, к знахаркам ходила, травки мужу в чай подкладывала. Нет и всё тут, а врачи в один голос: «Здорова! Пусть муж проверяется», а она даже эту тему завести боится.

Мужской силой Николай крепок! Бывало, слушая женскую откровенную болтовню, ещё больше мужем восторгалась. Но, как бы хорошо не складывалась их совместная жизнь, оставались они вдвоём. Симе уже под тридцать… Винится она перед Николаем, стыдится перед соседями и не может спокойно на детишек глядеть.

Как-то в сердцах, мать посоветовала Симе родить от другого, а она в крик: «Да, что ж это ты такое говоришь?! Как я мужу взгляну в глаза после! Да как ты посмела мне такое предложить?!»
– Посмела, – обиделась мать, – потому что жизнь знаю лучше тебя.
– Со своей жизнью я сама разберусь…

Рассорились надолго, но слова в душу запали. Материнское слово цепкое, когда-нибудь обязательно прорастёт. И каждый месяц, встречая неприятные дни, плакала Сима и вспоминала материнский совет. Представляла, как тельце мягкое к груди прижмёт, зацелует, в глазёнки родные взглянет… И не выдержала.

На сутки приехал проверяющий в контору, где она работала и, засидевшись с документами допоздна рядом с молодым инспектором, ловко увлекла его. Противно ей было, неприятно, стыдно. Стыдно так, что мужу долго боялась показаться, всячески избегала, думала, что грехопадение у неё на лице написано. Людей сторонилась. По улице шла, глаз поднять не смела – всё казалось, пальцем вслед тычут. Плакала белугой, горько раскаивалась, а через месяц поняла, что беременная… И стыд радостью обернулся.

Валерка родился в срок. Слабеньким, плаксивым, все инфекции на лету хватал. Кочевала с ним Сима из больницы в больницу, и от страха потерять малыша в голове мутилось. Когда в девять месяцев ребёнок чуть не умер от пневмонии, решила она таким же образом родить второго.

Так же, без чувств и желания, сошлась с врачом областной больницы, где лечила сына и забеременела. Вновь родился мальчик – назвали Артёмкой. Этот поздоровее был, побойчее и веселее. Чем-то даже на Николая получился похожим.

Летает от счастья Сима, отец каждую свободную минутку детям отдаёт, и вроде бы всё хорошо, но что-то расклеилось у них в отношениях. Где тайны и ложь – там полного счастья не бывает. Может, кому-то и казалась, что семья пребывает на вершине блаженства от долгожданной радости, но Сима тревожилась и ловила иногда на себе пытливые взгляды мужа, а может ей так казалось, но будучи виноватой, всюду чудилось разоблачение. Любое недовольное слово мужа принимала за укор. И счастье её было хрупкое сомнительное, словно на острие ножа – чуть задень и поранишься насмерть.

Но вращалась земля и бежала жизнь ни на миг, не останавливаясь… Сыновья подрастали. Хлопот не доставляли. Воспитание отцовское строгим было, не забалуешь, а Сима не перечила. Не женское это дело – мальчиков воспитывать, были бы девчонки – другое дело.

Пришло время и уволили Николая из армии по выслуге лет в чине подполковника. Переехали они жить на юг страны, где предложили квартиру.
Наконец-то у них появилось собственное жильё! Сима порядки наводит, Николай на завод устроился инженером по технике безопасности, сыновья в школе учатся. И потекла жизнь размеренная спокойная, и жить бы им в радость, добра наживать, но пришла беда, откуда не ждали.

Николай загулял, и не просто загулял – он влюбился, как мальчишка. Какое-то время скрывал, врал направо и налево, изворачивался, а после сознался, попросил прощение и… ушёл из семьи. Как ни пыталась Серафима его удержать, ночная кукушка перекуковала.

Молодухе, что позарилась на пятидесятилетнего мужичка, было менее тридцати, и она ловко обвела старого влюблённого дурака вокруг пальца, подкупив беременностью. Хотела, да не могла сказать Сима бывшему уже мужу, что облапошили его – своя бы ложь открылась… Мучилась, страдала!
Но мальчонка родился – вылитый Николай. И вспомнила она, как врачи предупреждали, что бывают несовместимые пары, и разрыдалась, кляня судьбу за жестокость. Кому, как не им было рожать общих детей. Рослые, красивые, здоровые, а главное – любила Сима мужа безмерно.

Николай в счастье купался, а Серафима поникла. Увяла красота её раньше времени. Побелели виски и замелькала серебряными нитями седина в волосах. Потускнели блестящие прежде глаза, опустились уголки губ. Не старая ещё, хороша собой, да потухла она в горе. Выйти на улицу стыдится, если бы не мальчишки… руки на себя наложила бы.

– Ну подумаешь, муж бросил, – успокаивали подруги, – найди кого-нибудь. Отомсти!
– Да как можно мстить, ежели люблю я его.

– Околдовала разлучница, обманула, – науськивают её, – заставь сделать генетическую экспертизу, говорят, есть такая, точно родство определяет. Бабёнка-то его гулящая!

От слов «генетическая экспертиза» Симу бросало в жар, но в чём-то подружки оказались правы. Пассия Николая засиделась в девках, и решила, пока есть время, родить. Да так, чтобы всё законно было. Быстро окрутила ушлая, родила мальчонку, а через два года променяла старого мужа на молодого. Развелась и на алименты подала, а они хорошие: пенсия у Николая достойная, да, плюс зарплата…

Собрал Николай вещички, а куда идти – не знает. Мыкался-мыкался по углам и с повинной головой домой вернулся.
Долго молчала Сима, смотрела на мужа и пыталась разобраться в своих чувствах. Не так давно душа начала успокаиваться, смиряться, а тут вновь встряска. Да, какая! Вновь придётся переживать разговоры, сплетни, а главное: нет сил видеть его – не готова к общению, а может, перегорела…

Первое время она ждала его возвращения. Надеялась, одумается, прощение просить будет, в ногах валяться, но увы…
А сейчас стоит перед ней и в глаза не смотрит – жалкий, измождённый какой-то. Стоит, с ноги на ногу переминается. Мальчишки выглядывают из своей комнаты и ждут, настороженно поглядывая на мать. Когда ушёл, плакали и кричали, что не простят, а сейчас от радости хотят на шею броситься. А Сима чувствует, как что-то утекает из сердца, растворяется, словно дым в нём. Поняла – уходит любовь, и потеря разрывает сердце на куски, душа до обморока стонет…

Как поступить? Так, как прежде, уже не будет, а по-другому ей не надо. Но… мальчишки простят ли? Замучилась она с ними, как не стало отца, бедокурить начали. Сима по глупости запрещала им видеться. Ой, горюшко лютое! И квартира… она и его тоже…

– Вот твоя комната, живи, как знаешь, – открыла дверь в спальню, откуда сразу, как ушёл, убрала широкую супружескую кровать – не хотелось ей спать одной там, где была счастлива. Сама на доски разобрала и выкинула, а вместо неё тахту поставила…
Мальчишки успокоено выдохнули – отец вновь дома, и закрылись в своей комнате, понимая, что не момент выражать радость.

Но не складывалось. Покоя и мира в доме не было. Сима с поводом и без раздражалась, корила себя за мягкотелость и не хотела видеть Николая. Как-то предложил поговорить. «Нет, – взорвалась она! Вернулся, когда стал не нужен! Сам бы не пришёл!»
– Пришёл бы, но позже…
– Не верю!
– Как хочешь… Виноват – знаю. Затмение какое-то на меня нашло, одумался, а уже поздно – сын родился.
– Не затмение это, а… – Сима махнула рукой. Она видела, как много он переживает, раскаивается, но не готова была к прощению.

Николай много работал. С завода уволился и устроился экспедитором на продовольственную базу. Хорошие деньги получал, а главное – редко бывал дома. Странные чувства овладели Серафимой: нет его – волнуется, переживает, к шагам на лестнице прислушивается; дома сидит – нервничает. Измотали они души друг другу и, как-то вернувшись из рейса, Николай схватился за сердце и упал без чувств. Обширный инфаркт. Испугалась Сима, неистово принялась выхаживать его. Сутками в больнице дежурила, Бога молила, чтобы не умер. И до холодного пота боялась бывшего мужа потерять!

Вот и пойми женское сердце, разберись сколько в нём любви разной живёт. Прежние чувства не вернулись – нет. Вместо них появилась что-то иное, что-то выше, чем простая любовь. Наверное, жалость – жалость, невыносимая, щемяще-болезненная; жалость, как к близкому родственнику, которых связала одна жизнь на двоих. Муж уже не был для неё любимым мужчиной, он был чем-то большим: своим, родным, пусть непутёвым, но единственным – и от этого было ещё больнее! Сам себя ведь, глупый, чуть до могилы не довёл.

Не отходила от него Серафима и дома. И наконец-то воцарился мир. Николай, как пришёл в себя, стал настаивать вновь расписаться: «Умру, пенсию на себя переоформишь. Кто, как не ты, это заслужила». И Сима согласилась.
А дни бежали, бежали, успевай только листки календаря отрывать…

По совету врачей сменить жаркий климат на умеренный, переехали на Родину Серафимы, где прохладой дышат поля и озёра, где травы высокие, где реки глубокие, где леса заповедные, где взгляд отдыхает, созерцая спокойную природу средней полосы России. Николаю стало намного легче, но надорванное сердце, спустя несколько лет, на фоне полного благополучия вновь отказало: второй инфаркт, третий…

И вот лежит он и ждёт конца. Доктора даже вставать запретили, выписали из госпиталя домой умирать.

И зачем только врач сказала, что смерть к нему во сне придёт? Сидит теперь Сима ночами и караулит проклятую, вспоминая жизнь свою и укоряя мужа за неверность. Не встретился бы он с гадиной разлучницей, не бросил бы семью, негодник, жил бы ещё… Все эти животные страсти, порочные связи только здоровье гробят! «И почему жизнь такая трудная?» – думала она.

Слабый стон мужа прервал её думы. Услышав, вздрогнула и на цыпочках подошла к кровати. Николай проснулся, воды попросил.
Лицо у него бледное, щёки запавшие, в уставших глазах, словно красным карандашом обведённых, затаилась боль.

– Пришла костлявая, – прошептал, – вон – в углу притаилась… ишь, лыбится уродина, – На, выкуси! Дай с милой попрощаться…
И слабой рукой вымученно улыбнувшись, скрутил пальцами дулю.
Сима села рядом, положила голову на его исхудавшую грудь. Не плакала, застыла в страхе душа, и сотрясало тело мелкая дрожь. Она понимала, что всё заканчивается…

– Ну-ну, – Николай попытался прижать её к себе, да только захлебнулся в кашле, – всё правильно у нас: жена должна похоронить мужа… Знаешь, что самое обидное в жизни? Это то, что ничего нельзя поправить. Сказал слово – назад не возьмёшь; Сделал дело – не повернёшь… Ты прости меня, родная, если сможешь…
– И ты меня прости, – тихо промолвила Сима.
– Тебя за что?
– Прости и всё…
– Это ты про мальчишек?
Сима вздрогнула.
– Знал я, быстро догадался… У тебя же на лице всё было написано. Себя виноватым считал… ты – кровь с молоком, плачешь ночами, а я… пустой, выходило. За что извиняешься? Верю, что не ради удовольствия на такое решилась. Сыновья смыслом нашу жизнь наполнили, как родных любил и своего люблю… переживаю… Мать у него беспутная… и отец… подлец, получается, как ни крути… подлец… всюду я виноват.
– Все мы друг пред другом виноваты.
– Это так, да я намного больше… ты живи… внуков дождись… А помнишь, в поезде мы первый раз поцеловались? Платье на тебе в горошек было… Устал я что-то… посплю…

Сима легла рядом, нежно обняла, прижалась, стараясь согреть родного человека своим теплом, напитать его своей энергией, и дала волю слезам. Плакала беззвучно и, умоляя, просила Господа: «Не отнимай! Не разлучай… Дай… хоть немного…хоть чуть-чуть…»

Но путь его уже подошёл к концу, и стояла в ожидании смерть-старуха в углу… она и так, сжалившись, отпустила им немного времени, чтобы успели сказать друг другу главные слова – слова прощения.

А жизнь продолжалась. После полуночи пошёл снег, занялась метель. Она бушевала, свистела, смеялась, стучала в окно. Она играла вихрами, забавляясь, и никто не заметил в полёте снежинок, как под утро сорвалась с неба звезда и, падая, погасла.

30.08.2022

Людмила Колбасова

Рейтинг

5 из 5 звезд. 2 голосов.