Мужчина в семье

Поезд тронулся в вечерних сумерках, оставляя позади очередную станцию. Андрей занимал верхнюю полку. Ехать было долго и скучно. Он даже обрадовался, что у него появились соседи, решил, что наконец-то будет с кем поговорить.

Но две женщины, вошедшие на этой станции, не оправдали надежд Андрея. Она была постарше, вторая помоложе, видимо мать и дочь. Андрей предложил помощь, с багажом, но молодая деловито отказалась. Тогда чуть позже Андрей предложил чаю с бутербродами и печеньем, всё это было у него с собой и лежало на общем столе.

— Спасибо, не нужно. – Буркнула в ответ старшая. После чего, пошушукавшись о чём-то с дочерью, легла на нижнюю полку и отвернулась. Вскоре и младшая, заняла свою вторую верхнюю и тоже уснула.

Андрею не спалось. Он лежал и смотрел в окно. В полутьме ещё можно было разглядеть очертания лесов и каких-то поселений, проносившихся за окном. Андрей возвращался с вахты домой. Работа была тяжёлая, но платили хорошо. А то, что его месяцами не бывало дома, пусть.

К сорока пяти годам он всё ещё не обзавёлся семьёй. Так что дома никто не ждал. Размышляя о чём-то своём, Андрей задремал. Проснулся он от неприятного шуршания пакето

Но, открыв глаза, увидел, что обе они спят. Видимо он не заметил, как проехали очередную станцию, и появился четвёртый сосед. Андрей не мог его разглядеть, ведь сосед сидел на полке под Андреем. В приглушенном свете он видел он только руки этого человека.

Руки были явно мужские. И эти руки старались осторожно развернуть лежащие на столе свёртки с хлебом, колбасой, сыром и печеньем. Теми самыми припасами Андрея, которые он предлагал молчаливым соседкам.

«Ладно, мне не жалко. Утром поглядим, что к чему» — подумал Андрей и решил не смущать нового соседа, сделав вид, что спокойно спит дальше. Вскоре он, и правда, уснул.

Утром он проснулся на очередной станции. Соседок не было. Андрей спрыгнул вниз. На нижней полке, сложив руки на коленях в замок, сидел молодой парнишка, лет восемнадцати. Под правым глазом отчётливо виднелся огромный синяк. Лоб оцарапан. Ссадина на губе. Большие голубые глаза смотрели на Андрея с недоверием и даже испугом.

— Привет! Андрей! – Андрей приветственно протянул парнишке руку.

— Егор. – Парень протянул руку в ответ, с явным облегчением.

— Сколько стоим? – Андрей махнул головой в сторону окна, за которым открывалась вокзальная площадь.

— 30 минут. Прошло около пяти. – Ответил Егор.

— Успею. – Сказал Андрей и вышел. На перроне он набрал свежих пирожков и булочек на завтрак. Яблоки, груши и хурму. Вернувшись в вагон, поставил пакеты на стол.

— За кипяточком сходишь? – обратился он к Егору.

– Завтракать будем. А я пока фрукты помою.

Егор с готовностью встал, но потом нерешительно замер.

— У меня кружки нет. – Сказал он смущённо.

— А у меня есть ещё. – Андрей достал из сумки вторую кружку.

Вернулись соседки. Недовольно поджав губы, они посмотрели на заполненный стол. Андрей, аккуратно сдвинул покупки на край. Женщины разложили свои продукты и тоже приступили к завтраку.

— Бери, бери. – Андрей пододвинул Егору пакет с пирожками. Ему не давало покоя ночное поведение парнишки и следы побоев на лице. К тому же у Егора явно не было не только кружки, но и вещей вообще. Так как сумок не прибавилось.

– Угощайтесь. – Андрей улыбнулся женщинам, указывая на пакет с уже вымытыми фруктами. Женщины промолчали и к фруктам не притронулись. Поезд тем временем катил дальше.

— Разомнёмся? – Предложил Андрей Егору, когда с пирожками и чаем было покончено. Взял хурму, сунул Егору в руку яблоко и мотнул головой в сторону прохода.

— Жаль, в поездах теперь курить нельзя. – Сказал Андрей, когда они с Егором вышли из шумного вагона в тамбур.

-Я не курю. – Ответил Егор, откусив яблоко.

— Вот и правильно. – Похвалил Андрей.

– А это кто ж тебя так отделал? Не хочешь, так не отвечай.

— Не знаю кто. – Признался Егор.

Как оказалось, Егор приехал из маленькой деревушки по объявлению устроиться на работу. Тоже вахтой. Только в другой городок и другую организацию. Жил в каком-то бараке вместе с ещё десятком мужчин. Все они работали, но в конце месяца денег никому не заплатили.

Возмущались, конечно. Но поняв, что толку никакого, ведь они даже не были устроены официально, кто-то попросту уехал домой, кто-то пропал в неизвестном направлении. Егор остался один. Ему идти было некуда.

Денег на обратный билет не было. В деревне мать и четыре младших сестры. Самой старшей пятнадцать, младшей шесть. Отец умер четыре года назад. Других родственников нет.

Егору пришлось сразу после девяти классов идти работать, чтобы помогать матери. Она не работала, занимаясь хозяйством и детьми. Да и работы в деревушке особо не было. На детское пособие и пенсию прожить тяжело.

Пока пилорама ещё работала, Егор подрабатывал там. Потом и пилорама закрылась. Переезжать в город не на что. Дом в этой глуши не продать. Если только за копейки. Да и жалко дом-то.

— В армию не взяли. – Егор закатал рукав, показывая Андрею пятна псориаза.

– Так бы, может, по контракту остался. Да только и в доме без мужских рук тяжело, надолго не оставишь. – Продолжил Егор.

– Отец мой вахтой работал. Вот и я решил. Я ведь теперь один мужчина в семье.

Только попал Егор на развод, каких, к сожалению, много. В довершение всего парня избили, украли вещи и телефон. Нашли его избитого привокзальные охранники. Егор уговорил их не составлять протокол, чтоб не дошло до полиции.

Боялся расстроить мать. Да и о чём заявлять. Кроме дешёвого телефона, да сменной одежды у Егора ничего не было. А тех, кто на него напал он бы всё равно не смог описать. Номер матери Егор знал наизусть, но звонить ей и просить выслать деньги на билет обратно, было стыдно. Охранники парнишку пожалели. Покормили и даже скинулись на билет до дома.

— Мать жалко. На билет сюда денег ели наскребли, а приеду с пустыми карманами. – Закончил Егор.

– Нинка сестрёнка девятилетку нашу заканчивает в этом году. Хотел я заработать, чтоб в город её учиться отправить. Им малым учиться надо.

Андрей сочувственно посмотрел на Егора.

— Я тоже вахтой работаю. У нас стабильно. Хочешь, попробую тебя устроить?

— Давай. – Обрадовался Егор.

— А звонить-то как тебе, как что решиться? – Спохватился Андрей.

— Ты матери номер запиши пока. – Нашёлся Егор.

Так и решили. Егор сходил раньше, на крошечной станции. Поезд останавливался здесь всего на пару минут. До деревни нужно было идти ещё несколько километров.

— Не забудешь? – Спросил Егор у Андрея. В глазах его теплилась надежда. Поезд замедлял ход. Они снова стояли в тамбуре.

— Не забуду. – Андрей похлопал парня по плечу. Поезд остановился. Егор спрыгнул. Несколько человек, стоявших на перроне, поспешили забраться внутрь. Поезд вновь начал набирать обороты.

— Не забудь! – Крикнул, всё ещё стоящий на перроне Егор. Андрей кивнул головой. И помахал парнишке рукой.

Егор, ссутулившись, пошагал к просёлочной дороге. Было холодно. Егор сунул руки в карманы. В левом кармане что-то лежало.

Егор достал руку и удивлённо уставился на разжатый кулак. На ладони лежало несколько пятитысячных купюр. Ничего не понимая, Егор пересчитал деньги. Сорок тысяч. И тут до него дошло. Егор обернулся, но поезд уже почти скрылся за изгибом дороги.

— Спасибо! – Крикнул Егор, понимая, что Андрей его всё равно не услышит.

***

Через месяц Андрей подъезжал к этой же станции, направляясь на работу. Поезд ещё не успел остановиться, а Андрей уже стоял в тамбуре.

На перроне с большой спортивной сумкой стоял Егор. Рядом стояла женщина. Нервно перебирая пальцами, она смотрела то на Егора, то на приближающийся состав. Женщина была миниатюрной. На вид ей было чуть больше сорока. Из-под чёрной шапочки выбивались светлые пряди волос.

В таких же больших и голубых, как у Егора глазах застыли слёзы. Её лицо можно было бы назвать красивым, если бы не следы усталости и печали. Рядом, крепко держа её за руку, стояла девочка, с восторгом разглядывая поезд. Поезд остановился. Егор порывисто обнял мать и запрыгнул на подножку.

— Спасибо вам! Приглядите там за ним! – Крикнула женщина, обращаясь к Андрею. Андрей улыбнулся женщине в ответ и подмигнул девчушке. Поезд тронулся. Женщина всё стояла и смотрела ему вслед.

— Я ей всё рассказал. – Объяснил Егор.

– Она специально пришла. Поблагодарить тебя хотела.

— Да ладно. – Андрею стало как-то неловко.

– А что это у тебя сумка такая большая? – Сменил он тему.

— Мать собрала. Картошка, закрутки. – Смущённо ответил Егор.

— Здорово. – Улыбнулся задумчиво Андрей.

– Люблю огурчики домашние. – Из головы не выходили голубые глаза и пряди волос, рассыпанные по плечам.

Егор работал усердно. Его простота и открытость нравились коллегам по бригаде. Андрей же испытывал к Егору особую привязанность. Почти отеческую любовь. Ему хотелось, чтоб не только девочки, для которых старался парнишка, получили образование, но и сам Егор. Парень был сообразительный, схватывал всё на лету.

А каждый раз, когда проезжали мимо станции Егора, сердце Андрея начинало биться чаще и радостнее. Миниатюрная женщина неизменно стояла на перроне, встречая и провожая сына. Их глаза встречались, и Андрею казалось, что глаза женщины отвечают теплом и взаимностью.

— Мать говорит, ты можешь погостить у нас пару дней, после этой вахты. – Сказал однажды Егор, после разговора с матерью. Это была их четвёртая совместная смена.

– Грибы пошли, ягоды. Я рассказывал, что ты любитель. – Объяснил Егор.

— Да, хорошая идея. – Обрадовался Андрей.

***

Ирина, так звали мать Егора, как всегда стояла на перроне в ожидании поезда. Сегодня она выглядела взволнованной больше обычного. Но глаза её сияли ярче. В этот раз с матерью пришла старшая дочь Нина.

Обе они бросились обнимать Егора, кода тот спрыгнул со ступеней. И обе они с благодарностью посмотрели на Андрея, стоявшего рядом. По дороге домой, Егор и Нина шли чуть впереди, болтая о разных мелочах. Андрей и Ирина шли следом.

— Я так вам за всё благодарна. – Ирина улыбнулась.

— Пустяки. – Ответил Андрей. – Красиво у вас тут. – Сменил он тему.

— Что верно, то верно. – Ответила Ирина.

– Я ведь сама городская. С Егоркиным отцом познакомились, когда он учиться приехал. А как первый раз тут побывала, такая свобода, тишина, покой. Решили здесь жить. Тогда тут ещё ферма была, работа. Потом уж всё развалилось.

Но мы всё равно уезжать не захотели. Дети, когда подрастут, сами пусть решают, здесь или в городе. А мне тут привычнее. Даже теперь. – Добавила Ирина грустно.

— А я наоборот, из посёлка в город перебрался в молодости. Казалось, вот где жизнь кипит, а теперь тесно там, душно. До пенсии доработаю, и обратно в деревню. – Рассмеялся Андрей.

Дома всё веяло уютом и особым теплом. Видно было, как дружно живёт семья Егора. Дети помогали друг другу и матери. Сообща готовили ужин, накрывали на стол, а потом мыли посуду. Даже младшая – Анечка, старалась помочь старшим.

После ужина Андрей вышел на крыльцо. Закурил.

— Чай, с облепихой. – Ирина вышла следом и подала Андрею большую кружку. От кружки шёл пар и пряный аромат.

— Спасибо. – Поблагодарил Андрей. Их руки соприкоснулись, когда он принимал кружку, а глаза встретились. Длилось это долю секунды. Потом Ирина быстро ушла в дом.

Следующие два дня Андрей с Егором и старшими девочками холили в лес, за грибами. Ирина с Анечкой оставались дома. По возвращению грибников ждал вкусный ужин. А потом все дружно чистили грибы. Разговаривали, шутили, смеялись.

— Завтра на рыбалку пойдём. Вдвоём. – Сказал Егор вечером второго дня.

— Отлично. – Согласился Андрей.

— Понравилась тебе мать? – Серьёзно просил Егор, когда они с Андреем уселись с удочками на берегу.

— Понравилась. – Так же серьёзно ответил Андрей.

— И ты ей понравился. Я вижу. Мы не будем против, если вы решите жить вместе. – Егор ловко подсёк крупного окуня.

— Хорошо. – Усмехнулся Андрей. Сейчас он чувствовал себя мальчишкой, рядом с Егором. Но ему понравилось и то, как Егор отнёсся к этому важному для обоих разговору. Андрей уже понял, что, действительно, хочет стать частью этой дружной семьи. Заботиться об Ирине и детях. И знал, что всё у них сложится хорошо..

Автор Светлана Гесс

Рейтинг

5 из 5 звезд. 1 голосов.

Всё будет хАрАшо, я узнавал..

Маруся спешит по перрону вокзала, ищет свой вагон.

— Мужчина, не подскажете, в какой стороне девятый? — на бегу спрашивает проводника, чтобы лишний раз не метаться в разные стороны, бегать ей несподручно, она припадает на одну ногу.

— Там, — машет влево проводник.

Наконец-то..- забралась в тамбур. Чуть отдышавшись, — Говорил Егоров дома сидеть, нет же, упрямая.., — ищет своё купе. Она едет к мужу в гости, можно было и самолетом, но до паники боится высоты.

— Пару денечков туда, пару обратно, — Маруся вздыхает, она на работе взяла неделю отгулов, — На семейную жизнь всего три дня останется, а так соскучилась, последний раз перед Новым годом виделись, прилетал на два дня. Мужу не звонит заранее, знает, что Михаил не одобрит ее поездку и запретит ей вырываться из дома. В купе размещается быстро, сумочка маленькая, полку купила нижнюю, попутчики спокойные, день проходит быстро в разговорах, всё хорошо, Маруся радуется солнышку, мелькающему в окне вагона, соседям, проводнице, слушает любимую музыку в наушниках. Утром старые попутчики вышли, и вместо них — зашли новые, вернее, новая, — симпатичная девушка с мягкими ямочками на щечках. Она мило улыбается Марусе, весело начинает щебетать, представившись Тоней.

— К мужу возвращаюсь, ездила родителей своих проведывать, а то скоро некогда будет, она многозначительно гладит свой живот. Маруся уже заметила, что молодая женщина беременна, навскидку месяцев шесть будет.

— А ты куда направляешься?

— Да тоже к мужу еду, он у меня в Nске работает.

— И мы в Nске живем. Интересно, муж предупрежден? А то можно попасть невзначай в неприятную ситуацию, — Тоня по-доброму смеется.

— Что ты, что ты! — Маруся улыбается, — Мой Михаил Иванович очень порядочный, я ему верю, как самой себе. Сколько живем, он налево ни разу не взглянул. А так, да…будет ему сюрприз. — Маруся слегка краснеет, — Хочу ему новость сообщить. Так же, как и ты, — она опускает глаза вниз, намекая на своё интересное положение. — Решила глаза в глаза ему сказать, по телефону, думаю, не стоит…

— Правильно делаешь. По телефону получится, как между прочим…а это событие из ряда выходящее.. мой меня на руках от радости кружил, букет притащил, торт огромный..

Да, я тоже так думаю.., — Маруся заминается, — Но мой Михаил Иванович человек строгий, решил, что детей заводить наспех не стоит. Он работает далеко от дома, он в N- ске у меня начальник большой, на стройке руководит, произнесла Маруся с гордостью, — зарабатывает на дом для нас,.. так вот..ребенок получается не ко времени, помогать он мне с пеленками не сможет, надо бы еще подождать. Только мне и ждать уже не с руки. Мне 39, куда еще.. Волнуюсь я, что он мне скажет. Восемь лет жили, не получались дети, я отчаялась, уже смирилась, а тут такое счастье..

Тоня удивляется, — Марусь, а в чем проблема, переезжай к мужу. Как ты его называешь, прямо удивительно слышать.. по имени-отчеству. Я своего зову запросто — Мишка. Он, кстати, у меня тоже Иванович. Ты глянь, сколько у нас с тобой совпадений, — она рассмеялась. Только в одном мы расходимся, я не доверяю так слепо, как ты, у меня принцип: доверяй, но проверяй. Ты его месяцами не видишь, откуда ты знаешь, что у него за жизнь на стороне, мужик молодой.

— Если не веришь мужчине, нечего и замуж за него выходить. Хоть я и старше его на 5 лет, но его уважаю. А перехать к нему не могу. Сначала думали, что он пару лет поработает и назад вернется, но у него карьерный рост пошел.. ну, так он говорит.., — она опять улыбается при воспоминании о муже, — Зарплату прибавили. Вот уже четыре года и пролетело, а у меня на руках мои родители, уже старенькие, я поздний у них ребенок, да и его мать тоже требует помощи, хорошо хоть мы рядом живем.

— А я на 5 лет младше своего Мишки, я в Nск приехала к своей тетке, отучилась в архитектурном институте, пошла работать в плановый отдел строительной компании, там и с супругом познакомилась, он на нашем объекте работает завхозом, вот уже три года вместе, всё пытаюсь заставить его идти учиться, а он ни в какую, считает, что некогда теперь, мы ж второго ждем. Ну, я и рукой махнула. Как говорится, с лица воду не пить, лишь бы человек хороший, так и с образованием.. Детей он любит, вот я уехала на выходные, он со старшеньким остался, но переживаю, может залипнуть со своим биатлоном в телевизоре.

— Счастливая ты, Тоня. Мужа каждый день видишь, а я урывками. Сначала приезжал часто, а сейчас всё реже и реже. Говорит работы много на нем, ответственность большая. Я его понимаю. Тонь, а ты зарегистрирована со своим?

— Нет, Марусь, сначала я не хотела, думала вдруг не уживемся, а теперь рутина затянула, хотя Мишка мне не раз предлагал, да я всё отмахивалась. Теперь, конечно, надо в загс идти. Нечего откладывать. А ты?

— А мы тоже в гражданском браке живем. Я долго замуж не могла выйти, сама, видишь, выдающимися данными не обладаю.

— Кто? Ты? Марусь, ты чего это комплексуешь, на себя наговариваешь?

Маруся смущается. — Да, ладно тебе, я уж привыкла. С Михаилом мы давно знакомы, в соседях жили. Он уезжал, потом возвращался. И так несколько раз. Искал себя, как он говорит, — она смешно щурится от бликов из окна, — А я отучилась в медицинском училище, вернулась в свой поселок, устроилась на работу в гинекологическое отделение медсестрой. Его маме как- то доктор назначил курс лечения, вот она меня и попросила по-соседски уколы ставить. Мы и сблизились с Михаил Иванычем за эти десять дней. Он и предложил жить вместе. Сначала у него жили, потом он уехал, я вернулась в родительский дом. Нет, ты не подумай, свекровь моя — женщина хорошая, но, … — Маруся подбирает слова, чтобы не сказать лишнего.. — Как-то она сама подтолкнула меня к такому решению. Начала жаловаться на колготу в доме, на лишний шум, а какой от меня шум? Я целыми днями на работе. В общем сказала, что ее устроит, если я буду приходить и ей помогать. Прибраться, еду готовить…дел там много..больше, чем у нас. Михаил мне деньги присылает редко, на ДР в основном, да я и не прошу, знаю, что он их копит, так я на свекровь, считай, свою половину зарплаты трачу. Пенсия у нее маленькая, лекарства дорогие, коммуналка, диета.. приходится подработку брать.

— Ну, ты даешь! Тяжело, наверное, на два дома? — посочувствовала Тоня. — На себя хоть время, деньги остаются?

— Да, немного совсем, — Маруся грустно кивает. — Сейчас я справляюсь, а как ребенок появится? Если только появится, — она замолкает, задумавшись. Придется Михаилу нам тогда деньги перечислять регулярно, а у него всё рассчитано, — она уже сомневается, так ли важно новое жилье.

— А мой Мишка совсем не жадный. Сыну игрушки дорогие покупает, я ругаюсь, а он только усмехается, говорит, я столько лет сына ждал. И своей матери помогает постоянно. Она у него одна живет. Я ему предлагала её к нам забрать, а он боится ей навредить. Говорит, старых людей с места сорвать, что от корней оторвать. Завянут враз. А там она присмотрена, ухожена. Соседка ей ходит помогает. Мишка говорит, что хорошая бабенка, добрая, матери не перечит, та ею довольна, а уж угодить ей трудно, она у него старой закалки, он сам так говорит. Так он и этой хромоножке деньги отсылает. Ну, так он эту соседку называет, — пояснила Тоня в ответ на марусин удивленный взгляд. Перед Новым годом ездил проведать, вернулся довольный, всё у матери хорошо.

У Маруси екает сердце. Это она хромает с детства. И ее Михаил приезжал в гости к матери, ну и к ней соответственно, перед Новым годом. Не бывает таких случайных совпадений. Да только слишком уж люди разные, ее Михаил Иваныч и этот Мишка. По характеру. По работе. Ее — начальник, тот — простой работяга. Ее — хозяйственный, тот — .. Да, нет, случайность, как есть случайное совпадение, — она пытается себя убедить, но холодок подозрения уже заползает в её душу.

Она вздрагивает, услышав телефонный звонок.

— Ооо, мой Мишка звонит, что то там им приспичило.. Алле, — Тоня выскакивает в коридор вагона. Маруся успевает услышать знакомый голос, внутри нее всё напрягается. — Неужели правда?

Тоня возвращается минут через двадцать. — Чтобы Михаил со мной так долго разговаривал? Нет, не он. Потом, подумав, всё-таки решается.

— Тонь, а покажи мне своего старшенького?

Тоня, ничего не подозревая, начала пролистывать фото на телефоне. — Вот, смотри, наш Петенька! Он у нас богатырь!

— Это сколько ему?

— Полтора года сейчас. А тут ему годик. Здесь он совсем маленький. А это с папкой нашим. Вот он — Мишка мой.

На Марусю смотрит ее Михаил Иванович. Тоня листает альбом с фотографиями и везде счастливые лица. Марусино сердце начинает частить. Как же так получается ? Всё это время он ей постоянно врал?

— Марусь, а теперь ты мне покажи своего Михаила Ивановича. А то это может один и тот же человек? — Тоня смеется от своей шутки.

Маруся мешкается, — Ээээ…Я бы и рада, только нет у меня на телефоне фото. Мой Михаил Иванович совсем не любит фотографироваться.

Тоня внимательно смотрит на попутчицу.

— Эге, подруга, тебе не поплохело, случайно? Что-то ты бледная стала. А, ну, приляг. Сейчас метнусь, чаю тебе принесу сладкого.

Тоня приносит чай, достает домашних пирожков, — Давай, подкрепимся с тобой.. и не спорь, нам с тобой надо за двоих думать, — потом заботливо укутывает Марусю одеялом. — Отдохни.

А сама начинает переписываться в телефоне с кем-то, время от времени прыская и тихо смеясь.

Маруся поворачивается к стенке, сделав вид, что задремала. Она с большим усилием держит себя в руках.

— Спокойствие, Маруся, нам нужно спокойствие, — так говорит её доктор Егоров. — Ты не одна, Маруся. Не забывай про свой возраст. Будешь нервничать, не вЫносишь дитя.

— Дитя? А он теперь мне нужен? Ему точно нет.

— А тебе нужен!

— Нужен! Господи, а ведь все складывается, как нельзя лучше! Маруська, ты еще этого не поняла? Ты теперь свободна! Свободна! Она тихонько произносит это слово по слогам. Представь: приезжаешь, сообщаешь новость, смотрит Михаил Иванович грозно: Маруся, какой ребенок? Не время рожать, обождать надо!
И пойдет Маруся, как овечка на заклание, в кабинет к Егорову, далеко и идти не надо, там же и она работает. И не будет никакого ребенка. И сейчас и потом. Никогда уже не будет. Егоров что сказал? Никаких абортов. Вот. И что у нас в анамнезе? Минус один взрослый человек и плюс один маленький. Кого выбираешь, Маруся? Так и выбирать не из кого. Всего один. Того нет, а этот есть.

Утром проснулись две женщины, кто спал, а кто мучился, одна счастливая, вся светится, а у второй внутри мир рухнул, и так ей неуютно стоять на этих осколках, тесно, душно в купе рядом с соперницей. Смотрит Маруся на Тоню внимательно, да только нет ненависти у нее в душе к этой молодой матери. Хорошая она, сразу видно, улыбчивая, смешливая, в отличие от серьезной Маруси, может этим и покорила Мишку своего..она запнулась..моего.. Раскрылся он рядом с ней, а с Марусей зажат был. Или, наоборот? Это я с ним, как пружина сжатая, устроил мне домострой. То нельзя, это нельзя. Привязать его ребенком? Так у него уже есть один и второй на подходе. Оставить детей сиротами? Нет, не сможет так Маруся. Пусть свой растет сиротой? Судьба значит такая..

Тоня суетится вокруг Маруси, — Ты как себя чувствуешь? Нормально? Ну и хорошо. Давай кушай, а то голова будет кружиться от голода. Скоро подъезжаем. Твой тебя встречает? Ах, да, забыла, ты ж ему не звонила. Мой уже на работе. С сыночком сейчас соседка сидит. Я сразу такси возьму. У тебя какая улица?

Маруся не успевает отвечать на вопросы. Да и не хочет.

— А давай телефонами обменяемся, я хочу узнать, как у тебя всё сложилось. Ой, как я хочу, чтоб у тебя всё хорошо было. Не губи ребеночка, Марусь, оставляй! Ты как назвать хочешь? У нас теперь девочка будет. А у вас кто?

-У нас..у меня, — поправляется Маруся про себя, — Неизвестно..еще рано.. срок маленький…

— Хорошо, созвонимся! Удачи! — Тоня обнимает Марусю и бежит на выход.

Маруся выходит, не торопясь. На поезд бежала, боялась опоздать, а теперь некуда спешить. Она приняла ночью решение вернуться домой. Даже не увидевшись с Михаилом. Зачем? Она лишняя в его жизни. Там полноценная семья. А кем она будет? Второй женой? Да и принуждать его врать и изворачиваться? Не нужно это никому. Хорошим отцом он не станет ее ребенку. Как можно быть хорошим, если ты его изначально не хочешь?

Она идет в здание вокзала и покупает билет на обратный поезд. Вернется домой, посоветуется с родителями. Свекрови Алевтине Карповне ничего не придется объяснять, ей Маруся сказала, что едет в командировку, знала точно, что нагрузит та ее сумками с продуктами, а таскать тяжести ей Егоров строго — настрого запретил. Алевтине Карповне Егоров не указ, она живет по своим законам и других принуждает их выполнять, так что Маруся с матерью рассудили, что лучше ей ничего не знать.

Родители ахают, увидев Марусю раньше ожидаемого срока. Посмотрев на их взволнованные лица, Маруся ничего не рассказывает о своем приключении в поезде. Сказала просто, что муж уехал в командировку, не встретились они с ним.

— Так я вам говорил, что нормальные люди предварительно звонят, — восклицает отец, — Эх, бабы, бабы! — качает головой.

Только мать, вглядевшись в бледное Марусино лицо, спрашивает: — Назад повернула? Побоялась встретиться?

Маруся кивает, — Мам, не разрешит он мне рожать. А я ребеночка хочу. А с ребенком бросит!

— Если не бросил уже, — думает мать про себя, а вслух: — Понимаю, дочка! Рожай, мы поможем. Ну, ну, — она осторожно вытирает слезы, посыпавшиеся из глаз Маруси. — Всё образуется, вот увидишь, Господь нас не оставит.

*****

— Всё будет хАрАшо..- Егоров говорит. Маруся часто слышит эту фразу. Он сидит после операций в углу кабинета, весь опустошенный, разбитый..

— Ох, тяжко, Маруся, сколько греха на нас с тобой. Ты хоть лишний грех на себя не бери. Обещай мне.

Она кивает, — Обещаю, Юрий Витальевич. Ей хочется подойти к нему, прижать, обнять.. вон, голова уже с проседью..но она не смеет..

Он, чувствуя её порыв, улыбается, — Маруся, а у тебя есть голубая чашка? — шутит..

— Всё будет хАрАшо..выделяя каждый слог, на А…
Она тоже улыбается..вспоминает клоуна из цирка, она любит цирк и когда бывает в областном центре всегда старается попасть на представление…тот клоун так и говорил «ха-ра-шо» … раз сто за вечер…

*****

Жизнь идет в привычном для Маруси режиме. Старается не переживать, только слезы живут сами по себе, ее совсем не слушаются, эти женские слезы. Она даже не стала звонить Михаилу, у них были для этого отведены определенные часы, строго в четверг в 6 часов вечера. Она пропустила этот день. Нужна будет, сам позвонит. Не нужна. Своей матери звонил, ей привет передавал. Ну так даже и лучше. Не видеть, не слышать, быстрее из сердца вон.

Только с Алевтиной Карповной Маруся так не может поступить. Ходит, помогает. А вот деньги перестала на нее тратить. Трудно Марусе себя пересилить, неловко и стыдно, но иначе нельзя, надо теперь лишнюю копейку откладывать , впереди декретный отпуск. Так что пусть раскошеливается свекровь, сын, оказывается ей перечисляет помощь каждый месяц. Да он и хромоножку не забывает. Так, так.. интересно. Эти деньги никто не видел. А что, если у него есть третья семья, он и им помогает? Тут Маруся не удержалась и рассмеялась вслух так громко, что Егоров уронил от неожиданности инструменты.

— Ты чего? — Он трогает ее лоб. — Смотри мне. А то на сохранение сразу уложу.

А приятно, когда о тебе заботятся, да, Марусь? Пусть и коллега..

***
Алевтина Карповна недовольна. Даже слишком. Она кусала губы и не знала, как ей себя вести. Или обидеться на Марусю, или сделать вид, что ничего не произошло. Конечно, она мне вправе сказать, что у меня есть сын, — рассуждала строптивая старуха, хотя бывают старухи в 56 лет? — Дескать, пусть он меня и содержит. Но с другой стороны, именно ее сын осчастливил эту невзрачную девчонку, которая много лет была никому не нужна. А это многое стоит. И за это надо платить.

Она сидела на веранде своего большого дома и с презрением смотрела на соседний домишко. Непутевые, как есть непутевые. Что родители, что дочь. Интеллигенты. То ли дело их семья. Всегда умели к жизни приспособиться и взять от нее по максимуму. Что муж, царство ему небесное.. что сын, вон сейчас большим начальником работает. А эта медсестричкой какой-то. Хотя руки у нее золотые, от ее уколов и следа не остается, — вспомнила мимоходом.

Маруся сразу замечает недовольство свекрови. Сегодня был тяжелый день, много работы, ноги гудят, хочется прилечь.

— Маруся, сегодня надо сделать и то, и это, — начала с ходу перечислять, загибая пальцы, свекровь, — А ты сильно задержалась. Когда собираешься выполнять? Ты же знаешь, я рано ложусь спать, — в голосе явное неодобрение.

— Алевтина Карповна, не волнуйтесь, я не буду вас тревожить, всё это подождет, я устала сегодня, возможно завтра все сделаю.

— Как устала? Ты не можешь уставать, это я могу…а ты еще молодая. Она внимательно смотрит на Марусю, — Да, ты никак беременна? — как же я раньше этого не заметила, бормочет про себя. — И от кого же? — уже с ехидцей.

— Представьте себе, от вашего сына, больше мне не от кого. Это ваши лекарства. Там чек в пакете. За деньгами завтра зайду, — Марусе неприятно общаться после услышанного.

— Опять ты про деньги? — поджимает губы Алевтина Карповна.

Но Маруся ее не слышит. Она уходит.

— Так. Девчонку надо ставить на место. Много себе позволять начала. Сегодня же позвоню сыну, пусть с ней разберется.

*****
— Мишенька, рада тебя слышать! Как вы там? Все живы-здоровы? Как внучек мой Петенька, растет? Обрадую тебя, скоро еще будет один внук у меня!

— Мам, внучка у тебя на днях родится!

— Помню, сын, помню, только я не про нее сейчас.

— Мам, кто- то еще беременный?

— Ну, не я же, сын. Включи голову. Тебе это должно быть виднее.

— Неужели Машка? Я ж запретил ей рожать. Не может такого быть..

— Ты бы мог сначала о матери подумать..

— Мам, да не мой это ребенок, не мой…от, зараза…а я, думаю, что это она мне звонить перестала. Я его не признАю

— Не признает он. Какой он умный.. А она меня перестанет признавать. Мы с тобой договаривались..И что дальше? Как мне жить? Ты мне оплатишь домработницу?

— Меня наш договор по рукам и ногам связал. Домой не могу теперь приехать, жену, детей привезти, Машке голову заморочил, двоеженцем стал, а всё тебе помощь дармовая нужна..и меня таким же воспитала..

Алевтина Карповна в сердцах бросает трубку.

Месяц спустя, не переставая думать о создавшемся положении, больше волнуясь о себе, чем о внуках, она опять звонит сыну.

— Мам, извини, не до тебя сейчас..у меня трудная ситуация, я сейчас под следствием, мне тут растрату шьют..

— Что? А как же я?

— Ты уж сама там выкручивайся, — теперь сын бросает трубку.

*****

— Ты, глянь, Марусь, он меня за палец ухватил и держит. Держит и рассматривает.

— Юрий Витальевич, да что он там видит?

— Ты это зря. Американцы вообще считают, что ребенок сканирует лица в первые девять минут своей жизни и запоминают, а потом идентифицируют, ну, ищут мать по первым снимкам.

Маруся засмеялась, — Тогда дайте мне его быстрее, чтобы он не успел вас запомнить, иначе меня не признает за маму.

— Подожди. Он меня не отпускает. Дай еще подержу. Ты не переживай. Если что, я женюсь на тебе.

— Ох, и шуточки у вас, Юрий Витальевич.

— А я, может, и не шучу.

Егоров подходит к измученной Марусе, бережно кладет ей сына на грудь. — Чуть отдохни, и продолжим с тобой. Он подмигивает, — Всё будет хАрАшо, я узнавал..

— У кого? — ошарашенно спрашивает Маруся. Ну, дает этот Егоров.

*****

Утром другого дня палата рожениц заинтригована. Люська, родившая пару дней назад без всяких осложнений, свободно курсируя по отделению своим ходом, принесла новость. Возвращаясь из ванной, увидела доктора Егорова. Тот шел по коридору с огромным букетом. Теперь все гадали, кому Юрий Витальевич купил цветы. Правда, недолго. Потому, как именно в их палату доктор и явился. Подошел к Марусиной кровати. Та удивленно приподнялась.

— Это тебе! За сына! — тихо произнес и ушел, улыбаясь

Девчонки смотрели на них во все глаза. Старая нянечка, на минутку прервав мытье полов, смахнула набежавшую слезу. Она хорошо знала его родителей, — Он достоин счастья, мой мальчик, после всего пережитого..

*****

При выписке из роддома Марусю встречали родители и Алевтина Карповна.

— Марусенька, спасибо за внука, я так рада, так рада, — щебечет свекровь. Ты теперь можешь ко мне перебираться.

— Разберемся, кто к кому будет перебираться, — мягко отодвинув Алевтину Карповну, выпрыгнувший из машины Егоров бережно принял малыша из рук акушерки.

Автор #Zarinka

Рейтинг

0 из 5 звезд. 0 голосов.

Саша из седьмого троллейбуса
*
Встреча 1.

Однажды Саша ехала в троллейбусе с учебы. Пар в университете в тот день было много, вдобавок преподаватель задержал всех на добрых полчаса, объясняя, как правильно выполнить практическую работу…

Саша из седьмого троллейбуса
И вот, Саша, уставшая и голодная, наконец, села в троллейбус. Дело было перед новым годом: зима, на улице мороз, кругом мелькают разноцветные гирлянды, в окнах пятиэтажек горят огни — люди ужинают, помогают детям делать уроки, смотрят, обнявшись, телевизор, обсуждают новости… А Сашу дома никто не ждет.

Окна у троллейбуса запотели, а в салоне — тепло, даже уютно. Саша закрыла глаза и не заметила, как задремала. Из блаженной дремы ее вывел голос: «Остановка магазин «Мечта». Стоп! Это же ее остановка! Девушка соскочила со своего места и кинулась к выходу.

Уже на ступеньке троллейбуса она услышала странный хруст под ногой. И уже на земле, прошагав на автомате добрых десять шагов, поняла, что это был каблук. Она сломала каблук!

Троллейбус поехал, но тут же снова остановился. Из дверей высунулась пожилая, добродушная кондукторша и закричала на всю улицу: «Девочка! Каблук-то тебе не нужен что ли?» Люди на остановке обернулись на Сашу, и ей ничего не оставалось, как, краснея, ковылять за каблуком, в сторону злополучного троллейбуса.

Какой-то парень обогнал ее, крикнул на ходу: «Жди тут, Золушка, я принесу!», быстро добежал до троллейбуса, взял отпавший каблук из рук кондуктора и принес его Саше.

— Держи, Золушка, и больше не теряй, — сказал парень, широко улыбнувшись.

Шапки на нем было, и Саша в замешательстве рассматривала его волосы, покрашенные в синий цвет. Какой смелый! Саша в свои двадцать два ни разу не осмелилась покрасить волосы в какой-то другой цвет.

— У Золушки были хрустальные туфельки, а не старые сапоги… — вздохнула она.

— Ну и ладно, я тоже далеко не принц. И сегодня тоже не мой день — молния на куртке сломалась и экзамен по анатомии завален, — парень помахал Саше расстегнутой курткой и снова улыбнулся, — как теперь будешь добираться до дома?

— Не знаю, — улыбнулась в ответ Саша и попыталась пройти несколько шагов.

Разница в десять сантиметров в высоту между ногами была довольно ощутима, но тихонько прыгать до дома вполне себе можно было.

— Не представляю, как Золушка бежала в одной туфельке до самого дома. Ведь это очень неудобно…

— Хочешь донесу? — парень с готовностью протянул к ней обе руки.

— Нет, я вешу шестьдесят… А ты, кажется, меньше… — парень сделал обиженное лицо, и Саша не выдержала и расхохоталась, — но я не против, если ты дашь мне руку и проводишь до подъезда, так мне будет легче прыгать.

В этот вечер Саша накормила ужином и напоила чаем Андрея, так звали забавного незнакомца, студента медицинской академии. А еще она перешила ему молнию на куртке: мама ее была швеей, и шить Саша умела с самого детства.

А через несколько дней они с Андреем вместе встречали новый год. И с тех пор уже не расставались.

Рассказывая историю их знакомства, Саша говорила торжественным тоном, что свою большую любовь она встретила, благодаря троллейбусу седьмого маршрута.

Встреча 2.

Как-то раз Саша опаздывала на работу. Андрей обещал ее довезти, как он обычно это делал по утрам, но его внезапно вызвали в больницу на срочную операцию, а Сашу задержали соседки по подъезду — им срочно нужно было обсудить сбор денег на благоустройство площадки для отдыха.

Пока Саша выслушивала жалобы пенсионерок, наступил час-пик. Увидев на остановке свою маршрутку, она изумилась тому, насколько активно и плотно люди умеют утрамбовываться в замкнутое пространство автобуса. И ей сейчас предстояло сделать то же самое…

Извиняясь направо и налево, она кое-как втиснулась в автобус, но дальше первой ступеньки продвинуться так и не смогла, она не очень-то хорошо умела утрамбовываться, в отличие от других.

Двери-гармошка кое-как закрылись за ней с третьего раза, но, когда автобус двинулся, Саша поняла, что она-то вошла в него, а вот ее сумочка — нет. Ручки остались у Саши в руках, а вот сама сумочка ехала на улице.

Саша тяжело вздохнула и тут увидела рядом с собой молоденькую девушку с бледным лицом, которая пристально смотрела на нее.

— У вас сумка осталась на улице, — сказала девушка.

— Да. Мы с ней долго спорили, кто едет на улице — я или она… — Саша ничего лучшего не придумала, как попытаться перевести глупую ситуацию в такую же глупую шутку.

— Откройте двери, тут женщину зажало! — неожиданно громко закричала бледнолицая девушка.

Эта фраза о зажатой в дверях женщине передавалась от пассажира к пассажиру, пока не дошла до водителя. Тот затормозил, ненадолго открыл дверь, и Саша потянула свою несчастную сумку на себя.

— Ну вот, так-то лучше, — улыбнулась бледная девушка после того, как они снова тронулись.

— Моя сумка передает вам слова благодарности, — ответила Саша, пытаясь устроить злополучную сумку рядом с собой, что было весьма сложно, так как с другими пассажирами она находилась сейчас в такой близости друг от друга, что еще ближе было уже просто некуда…

Саша вышла на остановку раньше, так как ей, в конце концов, нестерпимо захотелось глотнуть не очень свежего, но, по-крайней мере, прохладного городского воздуха. И пока она поправляла пальто и берет, а также свою многострадальную сумочку, кто-то остановился рядом с ней.

Подняв глаза, она увидела перед собой ту самую девушку с бледным лицом. Только сейчас, при дневном свете, она разглядела, какие огромные у нее синяки под глазами, и какой нездоровой кажется синюшная бледность кожи.

— Все в порядке с сумкой? — спросила девушка и устало улыбнулась Саше.

— Да, в порядке, спасибо, — ответила Саша и, немного поколебавшись, добавила, — сумка, кстати, интересуется, не нужна ли вам помощь, а то у вас вид более помятый, чем у нее.

Девушка удивленно округлила глаза, не ожидав такого прямолинейного вопроса.

— Только без обид. Это все моя непослушная сумка, — улыбнулась Саша.

— У меня остался от силы месяц, так сказали врачи, — девушка отвернулась от Саши, и взгляд ее стал серьезным и печальным, — поверьте, сегодня я еще отлично выгляжу. Ваша сумка не видела меня вчера…

— Ох… Извините меня, пожалуйста! — взволнованно воскликнула Саша, — вам бы не стоило ездить на автобусах…

— А мне наоборот это в радость — проживать последние дни, как обычный человек. Не сидеть дома или в больничной палате в ожидании назначенного часа… Жить. А не ждать смерти, — у девушки на глазах внезапно навернулись слезы, она их быстро вытерла ладошкой и продолжила, — да и Сашка каждый день меня ждет, плачет…

— А кто такой Сашка? — Саша внезапно забыла, о том, что она сильно опаздывает, что на работе ее ждет выговор.

Сейчас для нее гораздо важнее было узнать немного об этой несчастной умирающей девушке, сказать ей хотя бы пару добрых слов.

— Сашка — это дочка моя. Годик ей недавно исполнился, малышка еще совсем… — ответила девушка, — ладно, я побегу, а то она ждет.

— Она… Она у бабушки?

— Нет, у меня никого из родни нет, поэтому Сашку забрали в дом малютки. Уже несколько недель она там, с тех пор, как мне стало совсем плохо. Я к ней каждый день стараюсь приезжать, пока еще могу. Сердце рвется на части каждый раз, как вижу ее… А что делать? Вот так бывает в жизни, и никто не застрахован от такого поворота, даже самые счастливые и богатые люди.

Саша остановилась, из глаз ее покатились слезы.

— Ой, простите, пожалуйста, что я вас загрузила своими проблемами… Простите, пожалуйста! Просто давно ни с кем не говорила, не знаю, что на меня нашло, — девушка смущенно опустила глаза, резко развернулась и побежала к Дому Малютки, мимо которого Саша так часто проходила и при этом никогда не думала о тех маленьких, одиноких детях, которые там живут.

… Через несколько месяцев у маленькой Саши появилась новая мама, которую тоже звали Саша. А вместе с мамой у нее появился и папа Андрей.

К тому времени Саша с Андреем пережили уже несколько неудачных беременностей, поэтому малышка Саша стала для них огромным утешением.

А через год Саша забеременела, и в их семье самым чудесным образом появился еще один любимый ребенок — сынок Миша. Впоследствии Саша часто рассказывала детям, что они появились в семье не случайно, а только лишь благодаря переполненному автобусу двадцать третьего маршрута.

Встреча 3.

… Однажды Саша ехала в автобусе домой стоя. Дети были в школе, Андрей — на работе, а у нее сегодня был законный выходной. И как современная женщина, она решила провести его не на диване (хотя диван сильно манил ее своим видом), а в спортзале и в салоне красоты.

Отзанимавшись на тренажерах три часа, а потом три часа отсидев в парикмахерской и еще час на маникюре, Саша, с непривычки, шла на остановку на негнущихся ногах.

Ей казалось, что у нее болит каждая мышца. Утешая себя тем, что эта приятная боль, которая впоследствии оправдает себя в виде стройной фигуры и подтянутого тела, Саша дождалась, наконец, свой автобус и кое-как забралась в него.

Садиться она не рискнула, вдруг потом не получится встать. Поэтому стояла с отстраненным видом, держась за поручень. Внезапно водитель резко затормозил, а потом выругался так громко, что его нецензурную брань услышали даже в хвосте автобуса.

Саша же, улетев в своих мечтах в страну стройных тел и накачанных ягодиц, от неожиданного виража отпустилась от поручня и с размаху уселась на колени сидящему рядом мужчине.

— Ой, простите, пожалуйста, так неловко вышло! — пробормотала себе под нос Саша, не смея взглянуть в лицо человеку, в чье личное и даже интимное пространство она так бесцеремонно вторглась.

Саша попыталась встать, но натренированные ноги, как назло, не слушались, и она снова плюхнулась мужчине на колени. Тот уже как будто был готов к такому и даже немного придержал ее руками.

— Простите еще раз, я не нарочно, просто после тренировки ноги не слушаются.

— Наверное, потому что тренировка бывает раз в месяц или реже? — саркастично спросил мужчина.

Саша посмотрела на наглеца, и его лицо показалось ей знакомым.

— Юра? Юра Нестеров? — с удивлением спросила она.

— Привет, Саш, а ты, смотрю, со школы совсем не поменялась. Как была двоечницей по физкультуре, так и осталась! — засмеялся Юра и помог Саше подняться на ноги.

Они вышли из автобуса, смеясь друг над другом, прошли вместе целый квартал, вспоминая школьные годы и наспех рассказывая о своей нынешней жизни. Потом Юра посмотрел на часы.

— Ой, Саша, бежать мне надо, иначе поезд уедет без машиниста!

— Удачи тебе, Юра, я очень рада была повидать тебя. Мужу скажу, что даже на коленях сегодня успела посидеть у бывшего соседа по парте, — Саша широко улыбнулась.

Юра помахал Саше рукой и вдруг снова окликнул ее:

— Саш, а ты с Алисой Ивановой, случайной, не общаешься?

Саша прекрасно помнила о том, что Юра и Алиса были в школе самой красивой парой. Казалось, что их любовь никогда не закончится, так они подходили друг другу. А потом жизнь развела их, как и множество других школьных Ромео и Джульетт.

— Алиса — одна из немногих моих подруг, кто приезжает к нам в гости почти каждую субботу, Юра, — ответила Саша, — она в разводе, если тебе вдруг интересно узнать это.

Заметив румянец на щеках Юры, Саша покопалась в сумке, достала оттуда ручку и листок бумаги, написала на нем свой номер телефона и передала листок Юре.

— Будет здорово, если как-нибудь в субботу и ты заскочишь к нам на чай с пирогом. У меня очень хорошо получается шарлотка! Муж будет рад посмотреть на человека, который посадил меня на колени в автобусе. И Алиса, думаю, тоже будет счастлива от такой мини-встречи выпускников.

— Спасибо, Саш! Я обязательно позвоню! Ты, кстати, и вправду не изменилась со школьных времен. Все такая же веселая, добрая и понимающая, — Юра стоял и улыбался совсем, как мальчишка-школьник.

Саша взглянула на часы.

— Похоже, поезд, действительно, рискует уехать без машиниста…

Юра махнул рукой и бегом побежал по направлению к железнодорожному депо.

… Через год Алиса и Юра поженились. А их счастливые лица каждый раз наталкивали Сашу на мысли о том, что на одну счастливую семью в мире стало больше, благодаря автобусу пятьдесят первого маршрута.

* * *

Однажды к Саше на обед пришли ее дети. И Саша, и Миша выросли, учились на последних курсах университетов и жили отдельно от родителей.

С обсуждения новостей и планов на предстоящее лето, разговор внезапно перешел к обсуждению Сашиных водительских прав.

— Мам, почему ты не водишь машину? Ведь это же так удобно — села и поехала, куда тебе надо, — Миша похлопал сестру по плечу, — правда, Саш?

— Угу, — подтвердила Саша, уплетая за обе щеки мамины пирожки с повидлом, — мам, пирожки твои — просто объедение!

— Не пытайтесь ее переубедить, дети, это бесполезно, — сказал Андрей, звонко чмокнув жену в щеку, — Это говорит вам человек, который знает ее дольше, чем вы. Ваша мама — это уникальный образец человека, всей душой любящего общественный транспорт. Хотите расскажу, как она была подписана в моем телефонном справочнике до самой свадьбы? Саша из седьмого троллейбуса!

Саша встала из-за стола, улыбнулась своей семье, а потом подошла к окну. С одиннадцатого этажа открывался прекрасный вид на город, по дорогам спешили пешеходы, сигналили авто и неторопливо ехали трамваи, троллейбусы и маршрутки.

«Чувствую, что еще не все жизненные встречи принесли мне поездки в общественном транспорте», — подумала про себя Саша, а вслух сказала:

— Ешьте пирожки, любимые мои, ешьте!…

Рейтинг

0 из 5 звезд. 0 голосов.

Немолодая женщина нашла в лесном овраге младенца и воспитала как своего. Раскрылось всё из-за родинки
У Татьяны не было детей. Врач так и сказал: никогда не сможешь родить.
Она долго скрывала правду от мужа, Николая. Боялась.
Но потом скрепя сердце призналась.
— Детей у нас, Коля, нет из-за меня. Доктор сказал.
Ей тогда было 35 лет. Немолодая женщина. У ее ровесниц в деревне по трое-четверо детишек уже было.
Николай, муж ее, был на десять лет старше нее.
— Ну и ладно, — немного подумав, сказал Николай.

— Как жизнь сложится, пусть так и будет. Мне с тобой хорошо.
Дома у них всегда было прибрано, ни пылинки нигде.
О Николае Татьяна заботилась как ни одна женщина в деревне. Больше-то ей заботиться было не о ком. Держали они небольшой огородик и десяток кур. Двоим много не надо.
У них была хорошая жизнь. Без нервотрепки и надрыва. Это Николай прекрасно понимал, когда смотрел, как живут другие. То, что у них не было детей, было в какой-то степени хорошо.
Будь что будет.
Они совсем уж было собрались доживать без детей, но жизнь распорядилась по-своему.
Однажды Татьяна шла из соседнего села через небольшой лесочек вокруг неглубокого оврага. Смеркалось.
Как вдруг она услышала то ли писк, то ли скрип откуда-то из оврага…Странный, необычный звук.
Она испугалась. Постояла, послушала. Потом, превозмогая себя, полезла вниз. Любопытство пересилило опасения. Да и потом, задним умом поняла: что-то почувствовала…
Звук иногда повторялся и Татьяна держала направление на него.
Наконец она спустилась в самый низ, в сырость и полумрак. Там протекал небольшой ручеек.
Татьяна увидела полянку с примятой травой, а на полянке, на расстеленной синей мужской куртке… лежал голый ребенок!
Это был совсем еще младенец, новорожденный, красненький. Девочка.
Она открывала ротик и издавала звуки, похожие на хриплое мяукание. Хаотично дергала ручками и ножками. На её нежной кожице сидели несколько десятков комаров.
Татьяна тут же схватила ребенка и завернула в подол юбки. Он замолчал.
Скорее, скорее домой, скорее накормить, подумала она. — Сколько он тут лежит? Но… погодите-ка… а где же мать?
Огляделась — никого.
— Ау! — крикнула она. Никто не откликнулся. Ребенок снова забеспокоился. Голодный! — подумала она и полезла вверх.
С огромным трудом, цепляясь за стволы, скользя, вылезла она из оврага с драгоценной ношей…
Вскоре она пришла домой. Было совсем темно. Николай смотрел телевизор, хлебая наваристый борщ с чесночными пампушками и салом.
— Коля, я нашла ребенка в лесном овраге…, — сказала она испуганно.
Николай не торопясь проглотил борщ, положил ложку и встал посмотреть на ребенка.
— Ну что ж, Бог послал нам девочку, — сказал он спокойно.

— Если все сложится, то оставим себе.
Всё сложилось.
На следующий день Татьяна пришла в милицию сообщить о случившемся. Там ее выслушали, для порядка поискали мать ребенка, опросили местных. Странно — ребенок словно взялся из ниоткуда.

Девочку оставили у Татьяны и Николая, разрешили не нести в дом Ребенка. Вскоре они оформили удочерение.
Жизнь у них мгновенно поменялась. Исчезло спокойствие, исчез и порядок. Но приемные родители были счастливы, что на них так неожиданно свалилось счастье родительства.

Татьяна расцвела. Она стала увереннее. Теперь у нее был свой собственный ребенок. Она могла болтать с товарками на улице и обсуждать детские дела.
А главное, она всей душой полюбила девочку.
Николай был спокоен и рассудителен, как всегда, но и ему нравилось быть отцом.
Девочка была светленькая, ласковая, совершенно не похожая на них обоих. Тонкие черты лица, хрупкое сложение.
Она отличалась и от крепких, пузатых деревенских малышей.
— Ты мой заморышек, — ласково говорила ей Татьяна, которая в дочке души не чаяла.

Назвали малышку Яночкой. Имя не деревенское, редкое, но и судьба у девочки была не как у всех.
Отличалась малышка и интересами. Очень рано попросила, чтобы ее научили читать. Самое большое удовольствие для нее было часами сидеть с книжкой на подоконнике.
— Куда столько сидеть, сейчас хворостину возьму! Глаза испортишь — пыталась образумить её приемная мать. — А ну иди побегай с детишками!
Та послушно откладывала книжку и шла во двор. Но не бегать с чумазой ребятней, а в библиотеку.
В центре деревни была маленькая библиотека, сколоченная из досок. Под ней любили спать большие грязно-розовые свиньи.
С библиотекаршей Яночка была давно знакома. И сидела часами в читальном зале. Впрочем, мать скоро узнала об этом.
В деревне все всё скоро узнают.
Сначала возмутилась, а потом махнула рукой.
Пусть лучше книжки читает, решила она. Невеликий грех. А если зрение испортит — купим очки.
Во всем остальном девочка была послушной. Надо кур покормить — покормит. Траву подергает, рассаду посадит, что нужно — польёт. Делала она это без особой охоты, безрадостно.
Когда она была в огороде, то выглядела как принцесса, которая случайно попала в деревню. Так казалось Татьяне.
Тоненькая, беленькая, нежненькая. С прямой спинкой.
И в кого она такая — думала приемная мать, а потом спохватывалась. Ах, да. И кто же ее родители, интересно? Как можно было бросить девочку в овраге, на съедение комарам?
Или кому похуже?
Она содрогалась от мысли, что могло бы произойти, если бы она не пришла на звук.
Со временем она рассказала девочке, что ее нашли в лесу… Яна не задавала лишних вопросов. Выслушала — и словно забыла об этом.
К семи годам девочка прочитала почти все книги, которые были в деревенской библиотеке. Пришлось искать по соседям. И те она быстро перечитала.
Читала все подряд — детское, взрослое. веселое , скучное… Родители только диву давались.
Она могла сидеть часами, полностью уйдя в книжку. Как зачарованная.
Снегурочка ты наша, думала Татьяна.
Яна любила писать рассказы и сказки. Исписывала ими стопки клетчатых тетрадей.
— Я писатель, — говорила она. Родители с ней не спорили.Более того, Николай, поглядев на это, стал каждую неделю ездить в город. Записался там в библиотеку и привозил всё, что мог найти. И в магазине покупал при случае.
Когда-то он услышал, что надо предоставлять ребенку всё, что он хочет, чем интересуется. Если этот интерес безвредный. Он и предоставлял как умел.
Хорошо, что она не хочет дорогую машину — усмехался он, поглядывая на читающую девочку.
Была у Яны особая примета — родинка на шее сзади, под волосами, в виде сердечка.
Боженька поцеловал — думал Николай растроганно. Так оно, видимо, и было…
Прошли годы.
Яночка выросла. Родителям было очевидно, что в деревне ей не стоит жить. Ни доярки, ни скотницы из нее не выйдет. Да и женихов подходящих нет.
Надо в город! — решили родители. — Учиться!
И она поехала. Выбрала быстро, не думая — Литературный институт.
Она ведь всю жизнь мечтала писать книги для детей.
Поступила легко. Не зря она все детство читала и писала.
И потом тоже — учеба шла без сучка и задоринки. Родители радовались ее успехам.
На втором курсе она уже стала подрабатывать — сочиняла стихи и рассказы для детских сборников. Однажды ее книжку детских сказок издали и она хорошо продавалась.
Родители гордились!
Она точно поступила туда, куда ей было нужно. По велению души и способностям. Да и городская жизнь ей подошла — она ходила в музеи, театры, подолгу сидела и работала в огромной городской библиотеке.
Никогда она была она так счастлива.
С преподавателями ей тоже повезло.
Куратором курса была Амалия Петровна — хрупкая светловолосая женщина лет сорока. У нее были грустные голубые глаза и изысканные манеры.
С первых же дней она стала выделять Яну из всех. Они начали общаться.
Однажды Амалия Петровна пригласила Яну домой. Она жила одна, в просторной старинной квартире, все три комнаты которой были битком набиты книгами. До самого высоченного потолка…
— Почему вы… живете одна? — с трудом осмелилась спросить Яна в разговоре. Вопрос дался ей нелегко. Он был нескромный.
Но слишком уж сильно разбирало ее любопытство.
— Просто не хочу никого рядом. Люблю быть одна. А ты приходи, — улыбнулась Амалия Петровна.

— Мне с тобой хорошо.
Я Яна приходила к ней регулярно. Они читали и обсуждали книги, спорили и пили чай и снова читали книги… даже готовили иногда.
Окружающие говорили об их легком внешнем сходстве.
— Вы как сестры, — пошутил однажды ректор.
На выпускной Яна пришла в красивом платье и с высокой прической.
Амалия Петровна тоже сделала высокую прическу, которая обнажала ее изящную шею…
Когда обе стояли и беседовали, к ним подошел ректор с бокалом игристого.
А, сестрички, — сказал он несколько развязно.

— У вас даже родинки на шее одинаковые! Сердечком! Чудеса! — и прошел дальше.
Яна и Амалия Петровна ошарашенно посмотрели друг на друга.
Амалия Петровна посмотрела на шею Яны и изменилась в лице.
— Нам надо поговорить наедине, — сказала она, помолчав.

— Давай выйдем на воздух…
Обе женщины вышли в скверик перед зданием Университета и уселись на лавочке.
— Расскажи мне всё, что ты знаешь о своих родителях, — попросила Яну сказала Амалия Петровна.
Яна все рассказала.
Ее нашли в лесу. Выросла в деревне. Мать называла ее Снегурочкой.
Амалия Петровна заплакала и рассказала ей историю, которая случилась лет 20 назад.
Она росла у очень деспотичных родителей, которые контролировали каждый ее шаг.
Отец был деканом Литературного. Естественно, дочка училась в Литературном.
Был у них на курсе единственный юноша из далекого городка на Севере страны — Борис. Прекрасный, тонко чувствующий и очень талантливый.
Молодые люди полюбили друг друга.
Это было очень сильное чувство. Они скрывали его от окружающих, но наступила беременность…
Борис хотел жениться на Амалии, но её отец пришел в такую ярость, что по его жалобе Бориса мгновенно выгнали из учебного заведения и он сразу же попал в армию.
Там он через год погиб от несчастного случая. Ей пришло письмо от его сослуживца.
Отец же, опасаясь позора, уехал с беременной дочерью в глухую деревню, снял дом и жил несколько месяцев. А когда она родила, он сразу после родов унес ребенка. Вернулся через час, мрачный и молчаливый. И почему-то без куртки.
Сказал только, что определил ребенка куда следует. На ее робкие расспросы он молчал.
Она была в таком шоке от случившегося, родители имели такое влияние на ее жизнь, что искать ребенка она начала через несколько лет, после смерти родителей.
Они ушли буквально в один месяц. Сердечный приступ у одного и у другого.
Но ее поиски были безуспешны. Ни в один Дом ребенка в эти дни не поступал ребенок из этой местности.
Она потеряла надежду.
И с тех пор жила одна. Отношения с мужчинами были ей неприятны. В сердце по-прежнему жил Борис
Амалия Петровна — или лучше называть ее мама — обнимала ошарашенную Яну… Они молчали.
— Скажи пожалуйста, можно ли поговорить с твоими родителями? — спросила Амалия Петровна дрожащим голосом.
На следующий день обе на маленьком автомобильчике Амалии отправились к родителям Яны.
Татьяна сначала встретила гостью немного враждебно, но при виде двух одинаковых родинок (раскрылось всё из-за родинки) расплакалась и рассказала, где и как нашла ребёнка.
Все сходилось. Амалию отец привез в деревушку неподалеку, до оврага было около получаса ходьбы. Куртку отца Амалия узнала тоже. Татьяна и Николай сохранили эту вещь на всякий случай.
Так у Яны появилось две матери.
Но самое удивительное случилось через два месяца.
К Амалии вернулся Борис.
Всё это время он служил в дальнем гарнизоне на Севере страны. Он так и не женился — продолжал любить Амалию.
Ее родители написали ему, что ребенок родился мертвым, а она вышла замуж за другого и ничего не хочет о нем слышать.
Он поверил. Поэтому не стремился никуда уезжать. Думал так и прожить жизнь на Севере. В одиночестве.
Но что-то заставило его вернуться в город, где он учился.
Он на негнущихся ногах пришел к институту, в котором он нашел любовь…оттуда как раз выходили две женщины, так похожие на сестер. С абсолютно одинаковыми родинками на шее.
Остальное рассказывать нечего.
Кроме одного: через два года у Амалии родилась еще одна светловолосая девочка. На этот раз — без родинки.
Она часто проводила время в деревне, с бабушкой Татьяной и дедом Николаем.
Из сети .

Рейтинг

0 из 5 звезд. 0 голосов.