Как кондитер художником стал.

История Тропинина, автора портрета Пушкина

30 марта исполняется 245 лет со дня рождения выдающегося русского художника Василия Тропинина. Его кисти принадлежит знаменитый портрет Александра Пушкина, который Тропинин писал с натуры.

«Где работал, там и засыпал»

Будущий художник родился в 1776 году в Новгородской губернии в семье крепостного крестьянина. Подростком Василия отправили в Петербург учиться кондитерскому делу. В столице юноша начал тайком посещать лекции в Академии художеств.

В итоге в кондитерской науке он не преуспел, а вот на художественном поприще показывал удивительные для самоучки успехи. Талант юноши был настолько очевиден, что барин Василия — граф Морков — разрешил ему стать вольнослушателем Академии и выдал необходимую сумму для покупки красок и холстов.

В 40 с лишним лет Тропинин получил наконец вольную. Граф, который не хотел терять талантливого художника, пошел на это под давлением общественности.

К тому моменту Тропинин был уже известным портретистом. Он поселился в собственном доме в Москве. Заказы сыпались на художника как из рога изобилия, но это не значило, что он позволял себе халтуру. Хорошо знавший Тропинина скульптор Николай Рамазанов писал, что художник «трудился до упаду, случалось, где работал, там и засыпал».

«Халатный портретист»

Отличительным стилем Тропинина было изображение героев в домашней обстановке. Его работы отличали камерность, теплота и доверительность.

Особая магия таланта Тропинина словно обволакивает тех, кто смотрит на его работы. Зритель попадает в энергетическое поле картины. Очень часто герои Тропинина изображены в простой одежде, из-за чего кто-то даже назвал живописца «халатным портретистом».

К подобным выпадам Тропинин относился спокойно. Все его мысли и чувства занимала работа. Хотя, к слову, и Пушкин на знаменитой картине Тропинина изображен в халате, в домашней обстановке, в отличие от парадного портрета поэта кисти Кипренского. Оба эти портрета были написаны почти одновременно.

Считается, что портрет «солнца русской поэзии» Тропинину заказал друг Пушкина Сергей Соболевский. Пушкин как раз гостил в тот момент у Соболевского в Москве, там поэт и художник были представлены друг другу.

Пушкин был сложной моделью для художника, это отмечали все современники. Тем не менее Тропинину, имевшему к тому времени богатый опыт, удалось ухватить главное в облике поэта. Современник Пушкина, издатель Н. А. Полевой, ознакомившись с готовой работой, написал: «Сходство портрета с подлинником поразительное».

Картина Тропинина, как показало время, стала одним из самых популярных изображений Пушкина. Поэт запечатлён на полотне в зените славы: он уже написал «Руслана и Людмилу», «Бахчисарайский фонтан», «Кавказского пленника», «Братьев разбойников», «Бориса Годунова», начал «Евгения Онегина».

Кто подменил портрет Пушкина

Соболевский высоко оценил работу Тропинина. Уезжая надолго за границу, он оставил уже ставший знаменитым портрет на сохранение друзьям. Однако, вернувшись домой, с изумлением обнаружил в раме копию.

Эту «мазню» Соболевский выбросил в окно. Про судьбу оригинала не было известно почти 20 лет, пока в середине 1850-х годов портрет Пушкина кисти Тропинина не обнаружился в антикварной лавке некоего Волкова. Пушкин к тому моменту уже погиб на дуэли.

К счастью, был жив Василий Тропинин, он засвидетельствовал, что это тот самый портрет. Холост пришлось почистить и покрыть лаком. В остальном Тропинин не стал ничего менять. Копию написал некий Смирнов, разорившийся помещик, которого Соболевский приютил в своем московском доме. Смирнов сам рисовал и живо интересовался процессом работы Тропинина.

В одном из разговоров с Соболевским разорившийся помещик оказался обиженным, когда гостеприимный хозяин нелестно отозвался о его работах. Тогда-то и возник план сделать копию картины Тропинина и доказать, что Смирнов может писать не хуже. Потом произошла подмена, но Соболевский ее сразу раскусил.

Обнаруженный спустя годы оригинал был заново приобретен директором Московского архива Министерства иностранных дел М. А. Оболенским. В 1909 году наследники Оболенского передали знаменитый портрет в дар Государственной Третьяковской галерее. С 1937 года картина находится в Петербурге, в музее Пушкина на Мойке.

Другие работы Тропинина, коих он написал почти 3000, хранятся как в частных собраниях, так и в лучших музеях России. Есть и отдельный музей картин Василия Тропина, расположенный в Москве — городе, где художник много работал и закончил свои земные дни.

Находки коллекционера

К слову, с работами Тропинина, хранящимися в московском музее, также произошла удивительная история. Они вполне могли пропасть, если бы не усилия основателя музея Феликса Вишневского (1903-1978).

Вишневский происходил из богатого рода московских купцов, с юности интересовался искусством и в 1918 году стал одним из организаторов Первого пролетарского музея на Большой Дмитровке. С 1919 года Феликс Евгеньевич служил в Коллегии по делам музеев Наркомпроса, а в 1925-1928 годах работал в Государственном историческом музее.

А дальше в его жизни началась поистине черная полоса. Вишневскому припомнили его родословную, он был репрессирован и отправлен в ссылку. Богатую семейную коллекцию предметов искусства Вишневских увезли в неизвестном направлении. В 1946-1948 гг. Вишневского вновь незаконно осудили, на этот раз он полтора года отсидел в лагере под Нерехтой.

Все это не сломило ученого. Выйдя на свободу и будучи официально реабилитированным, Вишневский начал разыскивалась предметы семейной коллекции по спецскладам МВД. Одновременно ученый занимался антикварными находками, среди которых были и картины Тропинина.

Итогом собирательской деятельности Вишневского стало создание в 1969 году Музея В. А. Тропинина и московских художников его времени. И сегодня здесь, в Щетининском переулке, 10, можно ощутить магию портретов Василия Тропинина — картин, которые по праву носят звание жемчужин русского искусства.

Из сети

Это была достаточно приличная сумма, полученная за единственную картину, которую Винсент продал в своей жизни.

Винсе́нт Ви́ллем Ван Гог (нидерл. Vincent Willem van Gogh; 30 марта 1853, Грот-Зюндерт, Нидерланды — 29 июля 1890, Овер-сюр-Уаз, Франция) — нидерландский художник-постимпрессионист, чьи работы оказали вневременное влияние на живопись XX века.

За десять с небольшим лет он создал более 2100 произведений, включая около 860 картин маслом. Среди них — портреты, автопортреты, пейзажи и натюрморты, с изображением оливковых деревьев, кипарисов, полей пшеницы и подсолнухов.

Большинство критиков не замечало Ван Гога до его самоубийства в возрасте 37 лет, которому предшествовали годы тревог, нищеты и расстройств рассудка.

Винсент Ван Гог не особо вписывался в тогдашний круг своих коллег-художников – жил он скромно и без затей, а его картины практически не продавались.

Зато в наши дни его полотна продаются за миллионы, а личность художника не даёт покоя не только критикам, но далёким от мира искусства обывателям.

Из сети

Винсент ван Гог Ночная терраса кафе.

1888 «Ночная терраса кафе» (нидерл. Caféterras bij nacht, фр. Terrasse du café le soir) — картина нидерландского живописца Винсента ван Гога.

«Ночная терраса кафе» была написана художником в Арле в сентябре 1888 года. Для творчества Ван Гога данная картина является уникальной.

Винсенту ван Гогу претила обыденность, и в этой картине он её мастерски преодолевает. Как он потом написал своему брату: «Ночь гораздо живее и богаче красками, чем день».

Интересной особенностью является то, что при написании картины художник не использовал ни грамма чёрной краски, и тем не менее ему удалось мастерски изобразить ночное небо и необыкновенное сияние звёзд. В композиции картины исследователи усматривают влияние работы Луи Анкетена «Авеню де Клиши вечером».

Ван Гог писал своей сестре: « По-правде говоря, я отвлекся от всех остальных дел и теперь тружусь над новой картиной, изображающий внешнюю часть одного ночного кафе: крошечные фигуры выпивающих на террасе людей, огромный жёлтый фонарь освещает террасу, дом и тротуар, и даже придает некоторую яркость мостовой, которая окрашивается в розоватово-фиолетовые тона. Треугольные фронтоны зданий на убегающей вдаль улице под синим небом, усыпанным звездами, кажутся тёмно-синими или фиолетовыми, и там ещё зелёное дерево. »

Основной чертой Арльского периода является использование в большом количестве жёлтой краски, которая преобладает в палитре в таких насыщенных и ярких тонах, как в полотнах «Подсолнухи», — цвет приобретает особое сияние, как бы вырываясь из глубины изображения

ЗОЛОТАЯ РОЗА

Трудно найти пример большего отречения от себя во имя искусства, чем жизнь Ван-Гога. Он мечтал создать во Франции «братство художников» – своего рода коммуну, где ничто не отрывало бы их от служения живописи.

Ван-Гог много перестрадал. Он опустился на самое дно человеческого отчаяния в своих «Едоках картофеля» и «Прогулке заключенных». Он считал, что дело художника – противостоять страданию всеми силами, всем своим талантом.

Дело художника – рождать радость. И он создавал ее теми средствами, какими владел лучше всего, – красками. На своих холстах он преобразил землю. Он как бы промыл ее чудотворной водой, и она осветилась красками такой яркости и густоты, что каждое старое дерево превратилось в произведение скульптуры, а каждое клеверное поле – в солнечный свет, воплощенный во множестве скромных цветочных венчиков.

Он остановил своей волей непрерывную смену красок, чтобы мы могли проникнуться их красотой. Разве можно утверждать после этого, что Ван-Гог был равнодушен к человеку?

Он подарил ему лучшее, чем обладал, – свою способность жить на земле, сияющей всеми возможными цветами и всеми их тончайшими переливами. Он был нищ, горд и непрактичен.

Он делился последним куском с бездомными и хорошо узнал на собственной шкуре, что значит социальная несправедливость. Он пренебрегал дешевым успехом. Конечно, он не был борцом. Героизм его заключался в фанатической вере в прекрасное будущее людей труда – пахарей и рабочих, поэтов и ученых.

Он не мог быть борцом, но он хотел внести и внес свою долю в сокровищницу будущего – свои картины, воспевающие землю.

Из всех видов этой красоты Ван-Гог выбрал только один: цвет. Его всегда поражало свойство природы к безошибочному соотношению красок, неисчислимое множество их переходов, та раскраска земли, которая все время меняется, но одинаково хороша во все времена года и под всеми широтами.

Пора восстановить справедливость по отношению к Ван-Гогу, к таким художникам, как Врубель, Борисов-Мусатов, Гоген, и многим другим.

К.Г. Паустовский

Почти в 40 лет он бросил работу в банке и посвятил себя любимому делу. Его полотна покупали Павел Третьяков, княгиня Мария Фёдоровна и сам император Николай II.

 Александр Александрович Киселёв (1838—1911) — живописец-пейзажист, участник Товарищества передвижников, академик и член Императорской академии художеств.

После учёбы уехал в Харьков. По утрам писал этюды, днём — иконы, а вечерами ухаживал за соседской барышней, дочерью профессора Протопопова, которая впоследствии стала его верной спутницей на всю жизнь.

После женитьбы и рождения 3-х детей молодой художник понял, что прокормить семью на доход от живописи невозможно и ушёл в банковскую среду. Служба в банке обеспечивала стабильный заработок, но живопись по-прежнему занимала особое место в сердце Киселёва.

В 1875 году он послал на суд жюри Товарищества передвижников свою картину. Передвижники тепло отнеслись к художнику, и 7 марта 1876 года его единогласно избрали членом Товарищества.

 В 1877 году Киселёв переселился с семьёй (где было уже семеро детей) в Москву, оставив службу в банке. Поначалу приходилось туго: сбережения быстро таяли, а заработка не было. Чтобы свести концы с концами живописец преподавал в гимназиях и давал частные уроки живописи.

 В 1897 году А.А. Киселёв был утверждён в звании профессора пейзажной мастерской и оставался на этой должности до конца своей жизни.

 «Ну какой я профессор? Это так, когда другого нет. А согласился потому, что всё же я вреда не сделаю никому, не навяжу своего. Так и говорю своим ученикам: вы меня слушайте, а делайте так, чтоб на меня не было похоже…»

 Скончался художник внезапно, от сердечного приступа 20 января 1911 года. Он многое не успел сделать, но какое достояние оставил после себя!

 А ещё, кто бывал в Краснодарском крае, наверняка видел знаменитую скалу Киселева. Название она получила в честь художника, который жил в Туапсе и писал местные пейзажи. Там же располагается дом-музей А.А. Киселёва.

Умер Исаак Левитан 4 августа 1900 года.

Через 2 года, в 1902 году, Авель Левитан установил памятник на могиле брата. 22 апреля 1941 года прах Исаака Левитана был перенесён на Новодевичье кладбище.

С тех пор могила Исаака Левитана соседствует с могилами его друзей Чехова и Нестерова. Его наследие огромно, он написал почти 1000 полотен.

Левитан — художник, картины которого украшают коллекции известных музеев, особенно много его работ в фондах Третьяковской галереи.

Инет

«Вечер» считается одной из самых ранних из сохранившихся картин Левитана. Она находилась в собрании коллекционера и мецената Ивана Свешникова из Переславля-Залесского, после этого — в Румянцевском музее в Москве, а затем — в Государственном музейном фонде, откуда она в 1927 году была передана в Государственную Третьяковскую галерею.

Пейзаж изображает богом забытую деревушку, через которую проходит грязная дорога с лужами. Полотно имеет грустный, сумеречный характер.

Вероятно, это связано с тем, что в тот год, когда оно было написано, у Левитана умер отец (его мать умерла ещё раньше, в 1875 году), так что он остался сиротой.

Кроме этого, подобная мрачноватая трактовка деревенских пейзажей была в целом характерна для художников-передвижников 1870-х годов.

Описывая картину «Вечер», искусствовед Алексей Фёдоров-Давыдов писал, что «эффект заката вносит в изображение ноту тревоги, ещё усугубляющей общую печальную картину». По его словам, «этот красочный эффект и его эмоциональная выразительность, сам способ внесения таким образом поэтического момента в прозаический мотив свидетельствуют о приглядке молодого Левитана к работам гремевшего тогда Куинджи».

Другие ранние работы Левитана:

Константин Коровин, Воспоминания

Левитан мало говорил о живописи, в противоположность всем другим. Он скучал, когда о ней говорили другие.

Всякая живопись, которая делалась от себя, не с натуры, его не интересовала. Он не любил жанра.

Увидев что-либо похожее на природу, он говорил: «Есть правда». Любимым нашим развлечением, учеников мастерской Саврасова, было уйти за город, в окрестности Москвы, где меньше людей.

Левитан всегда искал «мотива и настроения», у него что-то было от литературы — брошенная усадьба, заколоченные ставни, кладбище, потухающая грусть заката, одинокая изба у дороги, но он не подчеркивал в своей прекрасной живописи этой литературщины.

Левитан был поэт русской природы, он был проникнут любовью к ней, она поглощала всю его чуткую душу, и этюды его были восхитительны и тонки.

Странно то, что он избегал в пейзаже человека. Прекрасный рисовальщик и живописец, он просил моего брата Сергея написать в его картине «Аллея осенью» фигуру сидящего на скамейке.

Левитан как-то сторонился людей. Его мало кто интересовал. Он подружился с А. П. Чеховым, который присоединялся к нам на прогулках за город, еще будучи молодым студентом Московского университета.

Левитан был разочарованный человек, всегда грустный. Он жил как-то не совсем на земле, всегда поглощенный тайной поэзией русской природы.

Говорил мне с печалью: «Художника не любят — он не нужен. Вот Саврасов, это великий художник — и что же? Я был у него в доме, его не любят и дома. Все против, он чужд даже своим. Писателя легче понять, чем художника.

Мне говорят близкие — напиши дачи, платформу, едет поезд или цветы, Москву, а ты все пишешь серый день, осень, мелколесье, кому это надо? Это скучно, это — Россия, не Швейцария, какие тут пейзажи? Ой, я не могу говорить с ними. Я умру — ненавижу…»

Левитан часто впадал в меланхолию и часто плакал. Иногда он искал прочесть что-нибудь такое, что вызывало бы страдание и грусть. Уговаривал меня читать вместе. «Мы найдем настроение, это так хорошо, так грустно — душе так нужны слезы…»

Летом Левитан мог лежать на траве целый день и смотреть в высь неба. «Как странно все это и страшно, — говорил он мне, — и как хорошо небо, и никто не смотрит.

Какая тайна мира — земля и небо. Нет конца, никто никогда не поймет этой тайны, как не поймут и смерть. А искусство — в нем есть что-то небесное — музыка».

Я разделял его созерцание, но не любил, когда он плакал.

— Довольно реветь, — говорил я ему.

— Константин, я не реву, я рыдаю, — отвечал он, сердясь на меня. Но делался веселей.

Я любил солнце, радость жизни, цветы, раздолье лугов. И однажды у пригорка за городом, где внизу блестел ручей струей бегущей воды, расцвел шиповник, большие кусты его свежо и ярко горели на солнце, его цветы розовели праздником радости весны.

— Исаак, — сказал я, — смотри, шиповник, давай поклонимся ему, помолимся. И оба мы, еще мальчишки, встали на колени.

— Шиповник! — сказал Левитан, смеясь.

— Радостью славишь ты солнце, — сказал я, — продолжай, Исаак… — …и даришь нас красотой весны своей.

— Мы поклоняемся тебе.

Мы запутались в импровизации, оба кланялись шиповнику и, посмотрев друг на друга, расхохотались: «До чего глупо!»

(Константин Коровин, Воспоминания)