Это история про красивые чашки. И про быстротечность жизни…

В одной семье был красивый фарфоровый сервиз: белые чашечки с тонкой золотой полоской, шесть чашечек, шесть блюдечек. Сахарница, молочник, чайник… Это был праздничный сервиз, его доставали из серванта только в особые дни. Берегли сокровище.

И вся семья пила чай с пирогами, с вареньем, с конфетами «морские камушки». Разноцветные конфетки, а внутри — изюминка…

Осталась одна чашка от сервиза. Много лет прошло. Как ни берегли сервиз, осталась одна пожелтевшая чашечка с золотой полоской. Из этой чашки пила теперь чай худенькая морщинистая старушка. Сидела на кухне и дрожащими руками подносила чашку ко рту.

Взрослый сын, сам уже немолодой человек с седеющими висками, зашёл на минутку к маме. Он как-то замотался, закрутился, дела, работа, командировки, семья… И полгода к маме не заходил. Он звонил, конечно. Спрашивал, как здоровье. Деньги иногда на карточку перечислял. Хотя мама не просила никогда. У неё же пенсия есть, все хорошо, сынок. И здоровье нормальное. Не беспокойся, приедешь, когда сможешь, конечно!

Вот он смог и приехал на минутку. Халат купил и продуктов хороших. Мама заварила чай. Налила сыну в большую кружку, а себе достала вот эту, сервизную, беленькую с золотой полоской. Праздник же. Сын приехал в гости. И вот она сидела на табуретке, худенькая и маленькая, совершенно седая старушка. Прозрачная от старости, как фарфоровая. Он только сейчас это увидел.

Мама держала в старческой руке последнюю чашку. От сервиза ничего не осталось. Нет ни бабушки, ни дедушки, ни отца, ни тёти; когда-то все они сидели за столом и пили чай из парадных чашек. А теперь их нет. И осталась только эта пожелтевшая от времени последняя хрупкая чашка. С трещинками и сколами…

Сын почему-то расплакался. Хотя что плакать из-за чашек? Из-за старой белой чашки с тонкой золотой полосой, которая осталась от парадного сервиза. Сын обнял маму за хрупкие плечи, скрыл свои слёзы. Но она все чувствовала.

Она его гладила по голове, убаюкивала, как в детстве. И говорила тихонько, что всё хорошо. Всё хорошо. Не надо расстраиваться и горевать. Попей лучше чаю, а то он совсем остыл…

Анна Кирьянова

Я увидела их впервые в 2017 году. Заметила случайно, кажется, выглянула в окно в спешке, какая там на улице погода.

Они шли вдоль дома напротив, шли очень медленно — каждый шаг давался ему труднее, чем ей, но каждый был нужен им обоим. Она держалась одной рукой за него, на другой руке висела сумочка, да, была аккуратная, маленькая сумочка и берет — настоящая женщина.

Шаг. Ещё шаг. Шаг. Надо отдышаться, постоим. Давай, давай ещё, вот так. Шаг, ещё. И ещё, вот и здорово. Почти дошли, смотри. В конце дороги, длиной в дом, он присел на ограду, не выпуская ходунки из рук, она — рядом.

Места в первом ряду, представление началось: собака не давала хозяину затащить её к ветеринару, трамвай звенел, готовый рассыпаться, дешёвый китайский колокольчик на двери магазина приветствовал гостей. Как называется спектакль? Сор повседневности. Идёт без антракта и без конца.

Глубокий вдох, ходунки вперёд — нам, кажется, пора. Шаг. Ещё шаг. Шаг. Теперь каждый раз высматриваю старичков. Они стали моим добрым знаком, моей маленькой тайной приметой.

Сегодня видел твоих старичков. Сфотографировал? Быстрее беги, идут старички. Что-то давно не было старичков, надеюсь, всё хорошо. Вон они, смотри, идут.

Сумочку в её свободной руке сменила палочка. Но берет остался на месте. Ходунки обжились — на них болтался пакет с хлебом для птиц. Шаги замедлялись или мир ускорялся, что-то из двух.

Кто вы, мои старички? Сколько миновало лет? Сколько прочитано серьёзных книг? Сколько куплено мебели, порвано чулок, заплачено пени? Сколько выпито вина, чая, корвалола? Сколько раз вы говорили друг другу: ну и льёт, вот это гроза? Какой она была, ваша жизнь, ваша любовь?

У каждой любви свои голоса. Кто-то любит есть клубнику с грядки, а кто-то из пакета. Кто-то любит курить, а кто-то смотреть, как рассеивается дым. Кто-то любит таблетки от кашля, а кто-то унылых болотных жаб.

Одного любят как облупленного, а другого — как оглупленного. И спектакль продолжается. Ведь он идёт без антракта и конца. Шаг. Ещё шаг. Шаг.

Саша Шпехтик

Из сети