Пять лет назад я работала в салоне бизнес-класса, где было прекрасно и дорого. Классический маникюр без покрытия стоил 700 целковых, атмосфера была напитана эфирами нишевого парфюма клиенток и восхитительного кофе, приготавливаемого личным бариста салона для «дорогих» гостей заведения.
И в один из редких для Питера солнечных дней пришла в салон пожилая супружеская пара. Бабушка кокетливо держалась за локоток дедушки, а дедушка, галантно держа спину прямо, нежно поглаживал ладонь бабушки на своём локотке.
— Здравствуйте, я хотела бы сделать маникюр прямо сейчас, — прощебетала пожилая женщина. Пара была одета весьма скромно и, пока я озвучивала прайс, моё сердце ёкало и ухало.
— Спасибо, нам подходит, — ответил мне пожилой мужчина и бережно начал помогать своей спутнице снимать верхнюю одежду.
— Милости прошу в кабинет, присаживайтесь, пожалуйста. Меня зовут Янина.
— А меня Зинаида, а супруг — Анатолий. Анатолия мы расположили на ресепшене.
— У вас, наверное, мероприятие?
— Нет, ну что вы, мы каждый месяц выбираемся вместе куда-нибудь, чтобы навести мне красоту. Мой Анатолий всячески настаивает на этом и всегда говорит мне: «Пойдём, любимая, тебя баловать. Ты же женщина!».
-И так уже 50 лет. Мне уже так-то 71 год. Помню, когда познакомились, он посмотрел на мои прохудившиеся ботиночки и на следующее свидание пришёл с обновкой.
Я даже расплакалась. Говорю ему: «Что же ты, Анатолий, так потратился, даже на папиросы денег себе не оставил?», а он мне: «Зина, какие к чёрту папиросы, коли моя будущая жена без ботинок?!». Так и сосватал меня. Так и не курит уже 50 лет.
Провожая Зинаиду и Анатолия, я завороженно смотрела, как он поправил ей выбившийся шнурок на обуви, как искренне он восхитился её красивыми руками со свежим маникюром, как трогательно укутал в шарфик.
Она не болела, не была слабой, она была его женщиной. Мамой и бабушкой его сыновей и внуков, но в первую очередь — Женщиной.
— Это вам, и ещё раз спасибо, — Анатолий с достоинством протянул мне на «чай». Эту банкноту я бережно храню уже 5 лет как память о настоящих людях и настоящих отношениях.
— А мой-то мне говорит: «Чего ты ходишь на свои ногти, купи себе печку — и делай сама. Кучу денег сэкономишь, за год на чехлы в машину накопим».
А я ему отвечаю: «Ну сдались тебе мои ногти, ты по субботам больше пропиваешь!», — вещает мне очередная клиентка.
А я слушаю и думаю: «Не Зинаида, не Анатолий». Любви вам. Любите себя, любите достойных.
Далеко-далеко, за три тысячи километров от столицы, в выцветшем на солнце рабочем поселке, жила-была маленькая девочка Валя и была у нее лучшая подруга Люба. Девочки учились во втором классе и все восемь лет, сколько себя помнили, крепко дружили.
Но, однажды случилась беда — Любиного отца переехал поезд (пьяный уснул на рельсах). Всем миром схоронили и тут поняли, что Люба-то осталась совсем одна, мама умерла еще при родах, так девочка и жила с отцом в бараке.
К счастью, в детский дом Любу отправить не успели, у нее отыскалась тетя – папина сестра из самого Ленинграда.И пока девочка ждала эту свою тетю, она жила в доме у подруги Вали. Через месяц тетя вырвалась в отпуск и приехала на полтора дня.
Собрала племянницу в дальнюю дорогу, переночевала, а утром, поблагодарила Валиных родителей, чиркнула ленинградский адрес, присела с хныкающей Любой на дорожку и, как оказалось, навсегда увезла ее в далекий Ленинград.
Валя, была безутешной. Она рыдала целыми днями. Как там ее Любочка одна, в чужом, каменном Ленинграде? Это же так безумно далеко – целых пять дней на поезде…
У Вали, на всем белом свете оставалась только одна настоящая подруга — Маша, Маша была огромной, нахальной черепахой, величиной с хорошую сковородку. Она постоянно, со знанием дела жевала яблоки и, не мигая, участливо смотрела на девочку, только — это слабо помогало.
Но беда не приходит одна, в одно прекрасное, солнечное утро, Валю добила новая трагедия – Маша пропала, а ведь она даже в открытую калитку никогда носа не совала, не такая она дура, чтобы выползать на улицу, да и Алабай — Шарик, не выпустил бы, завернул бы беглянку назад.
Девочка весь дом перевернула, но черепахи нигде не было, одна только мисочка с водой и осталась.
Целую неделю вся улица слышала, как с утра и до позднего вечера, Валя шарила по придорожным кустам и канавам и все звала: — «Маша! Машулька! Иди ко мне. Где ты! У меня курага. Маша, Маша, домой! «
А Валины родители в это время жутко переругались. Как выяснилось через много лет, это мама увезла Машу на автобусе, аж на другой конец поселка, километров за шесть, да там и выпустила на травку.
Во первых, мама всегда недолюбливала эту здоровенную, наглую черепаху и называла ее каменюкой, а в то утро, мама в темноте споткнулась о Машу, упала и чуть голову себе не разбила – из-за этого и психанула, да по-тихому и избавилась от Машки.Потом, конечно, пожалела, да уж было поздно. Даже к той травке ездила, искала, но куда там…
Валя впала в полное отчаяние, ведь кроме того, что пропала ее последняя подруга, с ней исчезла и надежда хоть как-нибудь связаться с Любой.
Вся беда в том, что Валя, как и любая маленькая девочка, безоговорочно верила в добрые сказки – это и сыграло с ней злую шутку: после расставания с Любой, Валя несколько дней носилась с ленинградским адресом на бумажке и по сто раз на дню, прятала его и перепрятывала, чтобы уж точно не потерять, но вдруг посмотрела на Машку и тут девочке в голову пришла простая и гениальная мысль – а ведь черепахи живут по триста лет.
Вот где стопроцентная гарантия, надежность и стабильность! Не долго думая, Валя послюнявила химический карандаш и на целых три века написала адрес на черепашьем панцире…
Но, какие уж тут три века? Пара дней и ни черепахи тебе, ни адреса, да и бумажка куда-то подевалась за ненадобностью. Эх-хэ-хэх… Вот и страдала бедная Валя. Ну, да кто же мог знать, как оно бывает не в сказках?
…Промчалось лето, наступила осень, и вот, однажды, ранним утром, Валя выскочила с портфелем из дома и сходу… чуть не наступила на Машку.
Маша, как ни в чем не бывало, сидела на крыльце и поджирала яблоки, которые сушились на газетах, а рядом гавкал и улыбался довольный Шарик.
Даже представить себе такое трудно: огромная черепаха, целое лето, кусок весны и чуть-чуть осени, через весь поселок добиралась обратно домой. (видимо черепах называют мудрыми не только за выражение лица)
Ведь ей, бедолаге, кроме компаса, нужно было иметь соображения, что идти можно только ночью, обходя собак, мальчишек и грузовики.
Валя глазам не верила, она обнимала и целовала жующую яблоки Машу, да и у мамы от сердца отлегло, на радостях она даже стала разрешать складывать Машку на стол.
Но вот беда, за долгое и опасное путешествие, с Машиного панциря, дождями, почти смыло весь Любин адрес. Цифры еще более-менее читались, а вот улица, то ли «8-го Марта», хотя вряд ли, а может «Мира», но тоже непохоже. Непонятно, хоть плачь, да и у Машки не спросишь, она ведь вообще не в курсе дела.
Это надо было видеть, как Валин папа становился на табуретку, поднимал Черепаху к самой лампе, вертел ее и так и сяк, сквозь очки изучал буквы и чертыхался: — «Машка, не балуй, успокойся, и так ни черта не разобрать, а ты еще дергаешься! »
А Маша, как космонавт, безмятежно болтала в воздухе лапами и абсолютно не чувствовала себя флешкой с важнейшей информацией.
А через пару дней, нежданно-негаданно, в школу, на Валино имя пришло письмо: — «Здравствуй Валя, я все ждала от тебя письма, но ты почему-то забыла меня и вот я решила написать в нашу школу, я ведь помню где ты живешь, но самого твоего адреса не знаю…»
P. S. …Спустя много-много лет и тысячу писем, когда девочка Валя уже выросла, она все-таки приехала в Ленинград, нашла улицу Марата и, наконец, увиделась со своей закадычной подругой детства.
Потом Валя вышла замуж, родила троих детей, одним из которых был я… хотя — это уже совсем другая…
У нашего магазина во дворе появился дедушка. Видно, что не алкоголик и не бездомный, но раньше я его ни разу не видел, хотя всю жизнь здесь живу.
Он стоит каждый день, останавливает каждого проходящего и просит уделить ему всего тридцать минут нашего времени.
Как и все остальные, я каждый раз проходил мимо, либо утыкался в телефон, делая вид, что не замечаю его, либо просто говорю, что у меня нет времени.
У меня действительно его немного: семья, работа, друзья – сами понимаете. Но недавно я вышел прогуляться и проветрить голову.
Дед стоял на том же месте и смотрел на всех взглядом, в котором читалось, что ему нужно обязательно с кем-то поговорить.
Я решил, что сегодня мимо не пройду и сам подошел к старику.
— Дедушка, вы просто хотите поговорить или вам нужна помощь?
— Мне нужно всего тридцать минут твоего времени, а после ты сам решишь, как поступить, – ответил старик.
Я сомневался. С одной стороны у меня было много времени, а с другой слушать бредни старика не очень-то и хотелось. Немного подумав, решил, что нужно иногда выходить из зоны комфорта и ответил, что готов его выслушать.
— Ты первый, кто откликнулся, – сказал дедушка, повернулся и пошёл к лавочке, которая пряталась в тени клёна у детской площадки. А я, как приклеенный, поплёлся за ним, думая про себя, что зря ввязался в эту историю. Он не произнес ни одного слова пока мы шли и только сев, он продолжил.
— Меня зовут Сергей Иванович. Мне восемьдесят семь лет, и я вдовец. Семь месяцев назад умерла моя супруга, с которой мы прожили шестьдесят два года в браке. Мы гуляли с ней в парке, когда ей стало плохо и она ушла.
– Старик посмотрел куда-то на верх, улыбнулся и пару минут молчал. Солнце в его глазах стало ярче отсвечивать, воспоминания через слёзы стали скатываться по его коже, попадая в морщины, которые указывали им путь.
– Мы прожили замечательную жизнь, но Бог не подарил нам детей. Мы до последнего надеялись на чудо, которого так и не произошло, а когда решили, что пора взять малыша из детского дома нам сообщили, что люди с первой и второй группой инвалидности не могут этого сделать.
Конечно, мы расстроились, так как на тот момент нам обоим уже было почти пятьдесят лет, но раз судьба решила так, значит мы должны ей повиноваться. Старик прервал свой монолог, смотрел на свои морщинистые руки и сжимал костяшки пальцев. Мне даже показалось, что ему стало стыдно.
У меня у самого трое детей и сейчас я даже не представляю какая бы у меня была без них жизнь. Кому её посвятить если не детям? Думаю, что у каждого свой ответ на этот вопрос.
Жизнь дело такое. Кому-то она дарит детей, кому-то талант или богатство, а кому-то всё из этого или наоборот ничего.
Но кто из них более счастливый – вопрос на который никогда не будет верного ответа. Я успел об этом подумать, глядя на моего собеседника. Мне стало жаль его, но чувство жалости для меня — это хуже даже, чем отсутствие совести.
Поэтому я постарался выбросить эти чувства из головы, тем более старик продолжал свой рассказ.
— Больше тридцати лет мы жили душа в душу и никогда не поднимали эту тему. Заботились друг о друге и просто жили.
И супруга, и я были единственные дети в своих семьях и давно потеряли своих родителей. Поэтому были предоставлены сами себе и даже не задумывались, что будет дальше.
А после её смерти я остался один. Быть стариком непросто. И я даже не о здоровье или одиночестве, а о людях, которые стали появляться в моей жизни.
Они думают, что я ничего не понимаю, сам когда-то считал, что люди в глубокой старости теряют разум и совершенно не понимают, что происходит вокруг, но это заблуждение.
Просто у нас меняется отношение к этой жизни и ценности. И никогда ни у кого не получится объяснить сорокалетнему человеку, то, что происходит в восемьдесят, а всё только по тому, что он ещё не готов.
Но я отвлёкся и подхожу уже к самому главному. Он снова задумался, видимо подбирая правильные слова.
И я задумался о своём детстве, которое было только вчера, а сейчас мне уже тридцать шесть и уверен, что не успею оглянутся, как превращусь в такого же старика с морщинами и больными суставами.
— Я не спросил, как тебя звать, прости.
— Олег.
— Олег, ты можешь встать и уйти, но прошу возьми сейчас мой номер телефона, прежде чем я тебе сообщу главное. Потому что для того, чтобы подумать потребуется время.
– Он протянул мне листок бумаги на котором был номер и его имя.
— Я не бедный человек, есть квартира и сбережения, но оставить мне их некому и просто так отдавать я их тоже не хочу.
Я вижу кольцо у тебя на руке, а пару дней назад видел тебя с тремя детьми, поэтому ты именно тот, кому я и хочу помочь.
Может ты меня сочтёшь злым старикашкой, но я не хочу помогать алкоголикам и людям, которые ничего не хотят делать, а только просят.
Моя мечта помочь тому, кто борется и живёт своими силами, а подарок в виде квартиры и денег будет приятным бонусом за труд и усердие.
Я готов пойти на риск и отдать всё при своей жизни не смотря на риск остаться на улице, а в ответ я лишь прошу быть другом вашей семьи, чтобы вы время от времени, навещали меня, играли в шахматы и приглашали на обед. Если у вас квартира меньше, чем моя или вы снимаете можете переезжать в мою, а я сам перееду в вашу. Я хочу чувствовать себя нужным.
– Было видно, что ему жутко стыдно и неудобно говорить эти слова. Когда-то он был сильным мужчиной, а теперь приходится умолять незнакомого человека не бросать его. Мы разошлись, обменявшись еще несколькими фразами.
Он дал мне пять дней, чтобы подумать со словами: «Не думаю, что могу дать больше.» Сказал, что эти пять дней не будет никого искать, а будет ждать моего звонка.
Мы действительно живём в однокомнатной квартире, супруга сидит с детьми, а я работаю. Мы не нуждаемся и никогда ни у кого ничего не просили. Но теперь эта мысли не уходит из головы.
Жена у меня совестливая сказала, что и без квартиры и денег готова брать дедушку на прогулку, когда гуляет с детьми. С чем я и согласился. Мы сейчас очень сблизились с этим дедушкой.
У жены не было родителей, и он стал ей если не отцом, так дедушкой. От квартиры мы всячески отказывались. Но настойчивость дедушки взяла своё. Мы со временем переехали в ту квартиру. Но дедушку оставили вместе с нами.
Наши дети сейчас его называют дедушкой. Советом всегда помочь может, и руки золотые. Он как отец, с любовью, к нам относится.
И вы знаете, моей жене этого очень всю жизнь не хватало, и она на днях назвала его папой. Он прослезился. Вот такие вот истории случаются в жизни.
Мы совершенно перестали верить в хорошего человека. Вот, встречается такой, а мы думаем: «Что-то слишком добрый какой-то, искренний, бесхитростный, надо понять, где он там скрывает своих демонов».
И начинаем копать. А не получается ничего такого «криминального» выявить, так злимся, ни на минуту не допуская, что некоторые взрослые люди и правда бывают искренними, как дети, что не всем от нас что-то надо, не все мутят у нас за спиной, и вовсе не у каждого двойное дно.
Печально осознавать тот факт, что честь и достоинство теперь даже не на вес золота, а в разряде «очевидное — невероятное», а то и вовсе в разделе «фантастика». А доброта душевная частенько как издёвка воспринимается.
Хороший человек — это динозавр, ну, не может он выжить в такое злое и циничное время.
Время, в котором почти никто не допускает, что его могут полюбить просто так, ведь три заветных слова давно истрепались на ветру. И когда кто-то искренне говорит: «Я люблю тебя», достав эти драгоценные слова из самой глубины своего сердца, ему просто не верят. Грустно.
