ПРИЗНАКИ МОРАЛЬНОЙ УСТАЛОСТИ

Знаете, даже металл устаёт. Накапливаются повреждения, невидимые глазу, постепенно, под действием внешних влияний. А потом металл разрушается. Рассыпается. Совершенно неожиданно для тех, кто пользовался машиной или механизмом. Все было как обычно, а потом раз! — и сломалось.

Так накапливается моральная усталость в человеке. Мелкие ссоры, обиды, давление, непонимание, использование, холод, утраты, лишения — все это переносит человек стойко. И окружающие считают его железным, стальным! Как спокойно переносит удары судьбы и удары других людей этот человек! На самом деле, все копится и суммируется. Металл устаёт.

И сильный человек внезапно заболевает и слабеет, рассыпается на глазах. Или выходит из отношений, которые долго ценил и поддерживал. Бросает работу, которой жил.

Моральную усталость можно распознать задолго до того, как человек сломается. И главный признак — исчезает радость. Радость от отношений, когда в них все хорошо. Радость от достижений в работе. Даже от вознаграждения нет особой радости. Исчез моральный подъем. Все стало безразлично.

Второй признак — самопринуждение. Человеку приходится заставлять себя делать то, что раньше он делал с энтузиазмом. Он буквально понукает себя и принуждает через силу; но сил все меньше.

И третий признак — человек начинает «рассыпаться». То одно заболит, то другое. Ничего серьезного! Но восстановиться полностью не получается. И эти недомогания возникают чаще тогда, когда надо возвращаться к работе, к отношениям, которые вымотали и утомили. Даже если сам человек не признаётся себе в этом.

Моральная усталость может наступить даже у самых сильных людей. И для них она ещё опаснее; они терпят до последнего. И в самый неожиданный момент машина останавливается или терпит крушение. Человек сломался. Потому что люди не железные, не стальные. Даже металл устаёт; и устаёт душа человека, если ее не питать, не беречь и наносить маленькие удары и повреждения…

Автор: Анна Кирьянова

Из сети

ПРАЗДНИЧНОЕ ПЛАТЬЕ

Мамы уже не было, а платье осталось. Оно висело в шкафу, сплюснутое между старым зимним пальто и старым демисезонным. В шкафу было много вещей; заштопанных, зашитых, потертых, потерявших форму…

И вот среди них было это платье, заботливо укутанное простыней. Светло-розовое нарядное платье с ценником и этикеткой. Старомодное платье, такие носили в девяностых, с «плечами» и с золотыми пуговицами. Но очень нарядное, с вырезом на спине.

Странно это — человека нет, а платье висит. Совершенно новое. Дочь стала вспоминать праздники, на которые можно было надеть это платье. И ни одного праздника не вспомнила.

Нет, праздники-то были, конечно. Родня папы приезжала на месяц из деревни и каждый вечер мама готовила ужин, все садились за стол вместе. Чем не праздник?

Мама всех обслуживала и на стол подавала. А во что она была одета — дочь не помнила. Потом были в школе праздники у дочери. Выпускной, например. К выпускному мама заказала шикарное платье дочке в ателье, а сама была в коричневом костюмчике. Скромном и практичном.

Ещё был праздник — Новый год. Тоже дома отмечали обычно. И мама была одета… А вот невозможно вспомнить, как она была одета. Но точно во что-то неяркое и немаркое, она же дома была. Какой смысл наряжаться?

А на работе у мамы как-то тоже не было особых праздников. Какие праздники в библиотеке? То есть, праздники были. Но такое платье туда не наденешь. И вроде, все это было недавно. Недавно ещё это платье было модным и сногсшибательным, шикарным.

А маме было столько же лет, сколько сейчас дочери; примерно. И ни разу не было повода «выгулять» это платье. После папиной смерти мама стала одеваться совсем по-старушечьи.

Но платье розовое берегла; простыня свежая на нем. Белоснежная. Как снег, который все укутывает белым покрывалом. Как саван. Как будто мама похоронила платье в шкафу, как в склепе…

Много чего передумала эта дочь, разглядывая шикарное платье. Даже приложила его к себе. Но оно странно выглядело, как экспонат из музея. Как мумия платья…

Надо, чтобы были праздники. Надо носить элегантные туфли на каблуках и розовые платья с вырезами. Или какие хотите; какие душа желает. И прически надо делать модные, пока волосы не поседели и не поредели. И духи покупать самые лучшие. И сумочки, — если вы все это любите, конечно. Если нравится. И надо износить столько туфель и платьев, сколько положено.

Сколько для красоты и радости положено — столько и истратить. Потому что все останется в шкафу. Вся радость и счастье, все праздники жизни так и останутся в шкафу. И тем, кто нас любил, станет горько и стыдно, что у нас не было праздников…

Анна Кирьянова