Алла Константинова – классическая жена. Или даже ЖЕНА, вот так. Ради благополучия семьи она подальше засунула свои актерские амбиции. А ведь начинала она со звездных ролей в театре, и именно ее, а не ее знаменитого мужа пригласил театр имени Станиславского, а мужа взяли так, в довесок. Мужем, между прочим, был Владимир Коренев, Ихтиандр, по которому с ума сходила вся страна. Вся ее женская половина.
У меня своя история, связанная с Кореневыми. Я пошла к Владимиру Борисовичу на интервью. Он не отказывал, пришел точно в срок. Вроде много рассказывал, много говорил, но… отвечал на вопросы как-то обтекаемо, обо всем – и ни о чем. Я приуныла. Интервью заказал «Караван историй», там истории ни про что не проходят. Приуныла я значит, голову повесила.
Но Владимир Борисович, добрая душа, узнав про мое увлечение грибами, пригласил к себе на дачу. Я села в машину и поехала. И вот там-то познакомилась с его женой – Аллой Константиновной.
Сели мы с ней на верандочке, разлили по бокальчику вина – так я и про свои грибы забыла. Вот с кем надо брать интервью! Образная речь, отличная память, юмор, самоирония и много-много интересных подробностей из жизни семейной пары. Так мы познакомились. И подружились. «Караван» был доволен и даже заплатил мне повышенный гонорар. За грибами мы потом с Аллой сходили вместе. Всю дорогу смеялись, конечно. Она заводная, веселая.
А как еще можно вынести груз жены знаменитого актера, в которого вся страна влюблена была? Она рассказывала: писем с признаниями в любви приходило столько, что их складывали в картонный короб из-под холодильника.
Через письмо девушки писали: мне ничего не надо – я только хочу родить от тебя ребенка… Все стены в подъезде были исписаны признаниями в любви, им даже пришлось ремонт делать на лестничной клетке.
Я тогда спросила ее: «Как же вам удалось его удержать?» она засмеялась своим смехом-колокольчиком: «Это не я. Это Ирка ( дочь Ирина — актриса театра имени Станиславского, — прим.авт.) его удержала. Как только она родилась, он стал смотреть только на эту женщину.» Много они пережили вместе. Так много, что в ни один пост не уложишь, ни в одно интервью. Мне даже представить страшно, как она сейчас без него…
Графиня Уварова — ученый и роза Роберт Тальсон Когда Елена Степановна шла через дачный поселок к станции, она всегда любовалась растущей в чужом саду удивительной розой. Однажды женщина увидела, как незнакомый седенький старичок рыхлит землю вокруг растения. Елена Степановна собралась с духом и крикнула через забор: — Вы уж простите, но как эта роза называется? Что за сорт? Старичок вздрогнул от неожиданности и повернулся к Елене Степановне. — Редкий это сорт, французский, а называется он «Графиня Прасковья Уварова». Елена Степановна в задумчивости шла к электричке: — Бывает же такое – роза – графиня…
Сорт чайной розы «Графиня Уварова» заказал знаменитому французскому селекционеру Жаку Жюльену Марготтену русский граф для своей жены, когда они проводили медовый месяц в Европе.
Будущая графиня Уварова родилась в семье князя Сергея Александровича Щербатова, знатока изящных искусств и мецената. Все его девять детей получили прекрасное образование. Прасковья училась музыке у Николая Рубинштейна, а живописью с ней занимался Алексей Саврасов.
Когда девушке исполнилось восемнадцать, родители вывезли ее в свет. В то время в Москве блистало немало признанных красавиц, но Прасковья в первый же вечер затмила всех. Хотя, сохранившиеся изображения Прасковьи не передают ее юношеского очарования.
«Не похожа. Была граздо лучше!» – писала на обороте своих портретов Прасковья. И, видимо, была абсолютно права, ведь она производила незабываемое впечатление на пылких кавалеров. — Думал будет скучно у Рюминых, но увидел ее и стал весел! – записал в дневнике граф Лев Николаевич Толстой.
С того дня в свете шептались, что граф влюблен в Прасковью без памяти. — У него с «чердаком» было всегда не в порядке, — саркастически отметила в дневнике Прасковья, но вскоре увлеклась беседами с графом. За разговорами они пропускали одну мазурку за другой. Тогда излюбленной темой юной Прасковьи было неравенство между сословиями. — Хорошо ли нам вести богатый образ жизни? Что думают о нас бедные люди? – спрашивала она Толстого. В те дни Толстой, уже известный писатель, искал прототипы для персонажей романа «Анна Каренина» .
Внешний облик Прасковьи он подарил Китти Щербацкой. «Платье не теснило нигде, розовые туфли на высоких выгнутых каблуках не жали, а веселили ножку. Густые косы белокурых волос держались как свои на маленькой головке. Черная бархотка медальона особенно нежно окружала ее шею.… Глаза блестели, и румяные губы не могли не улыбаться от сознания своей привлекательности».
Но жизни литературного персонажа и его прототипа оказались совершенно разными. Лев Толстой не мог тогда и предположить, что эта очаровательная кокетка однажды станет известным на всю Европу археологом.
А все началось с зимы 1859 года, когда Прасковья встретила графа Алексея Уварова, известного ученого. Его отец оставил огромное состояние, которое Алексей тратил на экспедиции и научные исследования. Он был старше Прасковьи на пятнадцать лет, терпеть не мог балы, да и всю светскую жизнь в целом. Прасковья полюбила этого серьезного человека.
«Я не могла не увлечься светлой личностью графа, его всесторонним образованием, его отзывчивостью ко всему хорошему и доброму и его любовью к искусству и науке». — Его отца ненавидел Пушкин, — сообщили родители Прасковье, когда дело зашло о замужестве. – Говорят, старший Уваров был замешан в интригах, приведших к той роковой дуэли!
Родители Прасковьи боготворили Пушкина и, как реликвию, хранили его автограф. Младший Уваров сумел убедить их, что не во всем разделяет взгляды покойного отца и преклоняется перед памятью великого поэта. Разногласия были исчерпаны, и вскоре состоялась свадьба.
Средства позволяли Уваровым отправиться в долгое свадебное путешествие. Именно тогда Алексей Уваров привил своей жене страсть к археологии.
«Передо мной открылся совершенно новый, чудный мир, с новыми взглядами не только на историю и искусство, но, откровенно говоря, и на всю жизнь. Стали близки и понятны занятия мужа, его увлечения».
В России середины 19 века археология, как наука, находилась в стадии зарождения. Археологи действовали наугад, путем проб и ошибок. В процессе раскопок нередко повреждались и даже уничтожались исторические ценности. Экспедиции, организованные графом Уваровым, не стали исключением.
Граф вел раскопки курганов Ярославской губернии и рассчитал, что если на раскопку одного кургана отвести полтора рабочих дня, то за один сезон можно разрыть более сотни. Надо ли говорить, что при такой скорости многие артефакты терялись и не попадали в опись. Уваров постепенно пришел к необходимости разработки системного подхода к раскопкам. Прасковья во всем помогала ему, пронумеровывала и зарисовывала археологические находки .
Она перечитала множество исторических книг, забросив женские романы. Муж относился к ее увлечению археологией двойственно. С одной стороны, он с благодарностью принимал ее помощь . Однажды, получив в Европе памятную медаль, граф подарил ее жене, выгравировав надпись: «Любимому сотруднику». С другой стороны, он ограничивал рамки ее деятельности и не разрешал присутствовать на заседаниях в Академии наук . — Не женское это дело, — утверждал археолог и с улыбкой цитировал Пушкина: Не дай мне Бог сойтись на бале, Иль у подъезда, на крыльце С семинаристом в желтой шали Или с академиком в чепце! Прасковья не обижалась. К тому же, она была слишком занята домашними делами. У нее, один за другим, родились семеро детей. В 1861 году, в связи с отменой крепостного права, появилась необходимость изменить статус 16 тысяч принадлежавших Уваровым крестьян. И эта задача свалилась на плечи Прасковьи, пока муж пропадал в экспедициях. Его работа была очень плодотворной – Уваров организовал Московское археологическое общество, учредил Уваровские археологические премии, руководил отделом русской и славянской археологии Академии наук. В 1883 году, при поддержке только что взошедшего на престол императора Александра Третьего, Уваров основал Исторический музей в Москве. Через год после этого знаменательно события, археолог вернулся из Ярославской губернии совершенно разбитым и уставшим. . Во сне он бормотал про черепа и идолов. Прасковья не на шутку перепугалась, и все выспрашивала у мужа, что же с ним произошло на раскопках .Он нехотя обмолвился о том, как его группа вскрыла большой курган, считавшийся «проклятым». И рассказал про фигурку человечка, найденного в нем. Ученые не смогли решить, что обозначала статуэтка – была ли она детской игрушкой, или изображением божества . Местные жители с опаской подходили к разрытому захоронению, повторяя: -Нехорошо это, нехорошо… Прасковья вызвала доктора, и тот не нашел у Алексея серьезной болезни. Но граф слабел с каждым днем, и 29 декабря 1884 года скончался. Прасковья была убита горем. Коллеги покойного мужа пытались ее поддержать, отвлечь, рассказывая об интереснейших проектах Уварова, которые он не успел реализовать . Из разговоров Прасковья поняла, что граф не оставил преемника, который мог бы заменить его на всех высоких постах. К тому моменту, их дети уже выросли и стали самостоятельными людьми. У Прасковьи появилась возможность посвятить себя науке.
Она с головой окунается в начатые Уваровым исследования и добивается невиданного доселе результата. Уварова отправляется в экспедиции на Кавказ и привозит уникальную коллекцию артефактов, пишет статьи, борется за сохранение памятников старины. Она становится председателем Московского археологического общества и профессором нескольких Европейских университетов. В 1895 году Прасковью Уварову избрали почетным членом Императорской академии наук. До нее это звание носила всего одна женщина – Софья Ковалевская. Многие ученые обращались к ней за помощью. В то время молодой историк Иван Цветаев, будущий отец знаменитой поэтессы, продвигал идею создания музея Изящных искусств, ныне – музея имени Пушкина. — На таких чудаках мир держится! – сказала про него Прасковья и приложила все возможные усилия, чтобы Цветаев реализовал свою идею. . Она стала знаменитостью – и в России и в Европе . Зная ее любовь к цветам, бельгийские селекционеры создали в ее честь еще один сорт розы, названный «Принцесса Уварова». Она славилась и как ученый, и как меценат — собственную коллекцию археологических находок Уварова подарила московскому Историческому музею.
Вместе с дочерьми Прасковья организовывала школы для крестьян и за свой счет ремонтировала дома бедняков в окрестностях своего имения.
Каждый год, вплоть до октября 1917, Прасковья организовывала съезды Московского Археологического общества. В 1918 году она поняла, что в новой России ей оставаться слишком опасно.
Прасковья уехала в Словению и провела там остаток жизни в заботах о многочисленных внуках. Ее последние годы омрачились известиями с Родины – Археологическое общество прекратило свое существование, бесценные экспонаты разворовывались или продавались за пределы России.
Несмотря на пережитые трудности, Прасковья отличалась отменным здоровьем и умерла в возрасте 84 лет. Советские ученые подвергли сомнению ценность открытий, сделанных Алексеем и Прасковьей Уваровыми. Но время все поставило на свои места . Областные музеи, созданные графиней, до сих пор принимают посетителей. Каждый год в Муроме на Пасхальной неделе проходят ставшие уже традиционными уваровские чтения. На них вспоминают слова академика Соболевского: «Едва ли скоро мы увидим опять такого деятеля — бескорыстного, энергичного, преданного науке до самопожертвования, талантливого, как графиня Прасковья Уварова. Память о ней среди ученых будет жить долго». Весной по всей Европе расцветают розы, названные в честь этой удивительной женщины.
Как Костю-гнома хотели отдать на опыты, а он вырос и женился на красавице: история самого маленького мужчины СССР
Вес Константина Морозова всю жизнь был 25 кг, рост — 64 см, родился он в глухой деревне, где его родителям циничные врачи заявили: такого «гнома» лучше отдать на медицинские опыты. Но близкие малыша оказались мудрее: не только большую часть жизни защищали его от нападок, но и научили навыку быть полезным людям, трудиться и идти к целям.
Константин Морозов, который появился на свет в деревне Сара в Ульяновской области в 1936 году, о такой поддержке не мог даже мечтать. Все детство он слышал о себе «чертенок», «лягушонок», «карлик» и советы отдать Костю-гнома, как его называли в родной деревне, на опыты.
Мальчик родился с врожденной патологией «хондродистрофия» — в этом случае у человека почти нет костей, только хрящи, поэтому и расти он не может.
«Моя мама была на сносях и как-то упала в погреб. Может быть, поэтому я таким и уродился. Ведь, кроме меня, у родителей еще восемь сыновей. И все — нормальные», — рассказывал сам Костик в интервью. Повитуха, принимавшая роды, увидев ребенка, упала в обморок: «Не человек, а лягушонок!»
Отец положил малыша на ладошку, он весил не больше 300 граммов… Повитуха запричитала: «Он у вас и ночи не проживет». Увидев ребенка, отказался крестить его и священник: он же и на человека не похож. Но в конце концов, махнул рукой, провел обряд, чего не бывает, а вдруг живучим окажется. И Костик оказался именно таким. Охотно и много ел, набирался сил, рано начал ходить и говорить, сам научился читать по газетам.
Когда он подрастет, Морозову расскажут историю про то, как в полгода его отвезли к врачам в Казань, а те, осмотрев Костю-гнома, развели руками: «Ничем вам помочь не сможем. Давайте лучше мы его в банке заспиртуем — как наглядное пособие для студентов».
Услышав это, отец разгневался: «Как появился на свет, пусть так из него и уходит. Я на себя такой грех брать не буду».
Когда Косте исполнилось шесть лет, началась война, отца забрали на фронт, надо было как-то кормиться семье с девятью сыновьями, где за старшего как раз остался мальчик-гном. Костя устроился на молочную ферму паять фляги. Другие братья засовывали малыша внутрь емкости, где он и трудился весь день. Морозов вообще оказался очень сообразительным, с хорошим инженерным умом. Он легко чертил схемы, понимал устройство машин, мог разобрать и собрать любой механизм. Он сам спаял для себя тарантас, на котором передвигался по деревне.
По схемам сына вернувшийся с фронта отец собрал швейную машинку. Костя стал зарабатывать на том, что вытачивал веретена для прялок. Деньги выходили хорошие, первые годы после войны на эти заработки семья Морозовых и жила. Еще Костя обожал читать. Забирался под кровать с керосиновой лампой и читал всю ночь. Матери приходилось вытаскивать его оттуда кочергой: не дай бог спалишь дом, окаянный!
Но именно эта тяга к знаниям позволила Косте-гному окончить школу экстерном — учители хвалили карлика за хорошо поставленную речь и красноречие. Неудивительно, что скоро Морозову предложили стать комсомольским инструктором. В сельском ДК Константин выступал с речами о КПСС. Его ставили на стол, и люди с любопытством слушали малыша-агитатора. Трактористы же «устанавливали» Морозова на трактор и просили рассказывать анекдоты, лучше пошлые. Их Костик знал больше сотни. Вскоре братья разъехались по стране, а Морозов попросился в интернат. «Соседи надоели. Как придут к нам домой, так ахают: »Бедный Костя, как мучается. Надо было его умертвить»». Отец как-то вывел меня на крыльцо: «Видишь червяка? Он куда-то ползет, чем-то озабочен. Знай, любое существо в мире имеет способность жить. И тебе нужно приспособиться. Учись быть нужным».
В Сенгелеевском доме инвалидов Костя сразу стал редактором местной газеты, организовал что-то вроде театра, где сам выступал с забавными рассказами, пародиями. Даже выучился играть на губной гармошке, чтобы номера выходили смешнее. А в возрасте 34 лет Костя влюбился.
«Выхожу как-то на улицу и вижу на скамейке симпатичную девушку, — рассказывал историю знакомства с женой Морозов. — Спросил, как зовут, и сразу признался, что она мне люба. Потом я уехал лечиться в Москву. Через 8 лет опять попал в интернат. И приходит ко мне сама Лида. Посидела, помолчала, а потом говорит: »Не могу без тебя». Тут мы и решили уйти из интерната и расписаться. Лида меня всего на два года младше. Я дал ей денег (шабашил прилично — чинил часы), она купила комнату в доме. Подали заявление в ЗАГС».
Правда, свидетелей на регистрации брака не было, никто не хотел фиксировать союз такой странной пары. Молодоженам даже пришлось «подмазать» регистратора в ЗАГСе шампанским, чтобы их расписали без свидетелей.
«А где жених?» — спросила секретарь, разглядывая одиноко стоящую невесту. «Да я жених», — выглянул из-за стола Костя. «Никогда еще такого не видели», — удивились сотрудницы.
После женитьбы у Константина как будто крылья выросли. Самый маленький человек в стране сделал из мотороллера что-то вроде трактора, на котором ездил за покупками, к жителям деревни, которые просили что-то починить, на нем же развозил нужное или перепродавал товары. Он даже научился выкройке и сам шил супруге платья во времена советского дефицита. Молодожены Морозовы мечтали о детях, но тут, увы, их мечте не суждено было сбыться. Но даже невозможность стать родителями не омрачила их маленькое счастье.
Они посадили небольшой сад, варили варенье, одни из первых купили телевизор, который к ним ходили смотреть все соседи.Лида часто носила супруга в сумке, если нужно было куда-то быстро добраться по делам.
В начале 1980-х болезни посыпались на семью одна за другой, не стало сил ухаживать за домом и садом. У Кости сильно ныли суставы, скакало давление. Решили продать имущество и снова переехать в интернат. Здесь им выделили комнатку, где они обустроили свой маленький мирок. Морозов купил детский велосипед, на котором ездил по коридорам интерната, помогал с мелким ремонтом другим инвалидам.
«Да я на свою судьбу не ропщу! — говорил журналистам Костя. — Мог бы быть в банке заспиртованным. А так — меня бы только на пол посадить: там я себя как рыба в воде чувствую. Всю жизнь работал. Меня никто не упрекнет в том, что я государственный нахлебник».
Лидочка умерла в 2001-м. Костя пережил жену на 9 лет. Чтобы не думать, как осиротела их комната, старался все время быть полезным для других. Даже в день своей смерти, уже неходячий, чинил часы для одного из соседей. Морозов прожил 73 года, вопреки всем прогнозам врачей.
Маленький человек с большим сердцем!
Рост Константина Морозова из Ульяновской области — 63 сантиметра, вес — 24 килограмма. Несмотря на это, он удачно женился, читал лекции по истории ВЛКСМ и стал победителем соцсоревнования.
…ПОД СТОЛОМ кто-то зашаркал, и на сеpедину комнаты выкатился заспанный Костик Морозов протянул крохотную ручку для пpиветствия и с ловкостью альпиниста взгромоздился на стул. На прием к самому маленькому жителю Ульяновской области в Димитровградский дом престарелых профессора-медики выстраиваются в очередь. Где еще встретишь такого пациента: росточком с больничную тумбочку (63 сантиметра), весом с ягненка (24 кило) и кучей физиологических аномалий.
Руки у Кости вращаются на 360 градусов, ноги почти не ходят: «Так я весь из хрящей состою!» Недавно Морозова осмотрели маститые профессора из Москвы и сказали: «Таких, как вы, Костя, в мире единицы — один человек на 20 миллионов!».
Константин Иванович Морозов не обижается, когда его называют гномом. «Какой уж есть». Он сам себе делает из кирзовых сапог тапочки, шьет одежду. Даже жене и матери скpоил несколько платьев. По дому инвалидов передвигается на детском велосипеде собственной конструкции. Ремонтирует утюги и электроплитки.
Днем несет вахту в гладильной комнате и следит за исправностью утюгов. Вечером читает богословские книги. Посмотришь на него — и стыдно становится за иных здоровых мужиков, которые жалуются на тяжелые времена, невозможность прокормить семью… «Да я на свою судьбу не ропщу! — искренне утверждает Костя. — Мог бы быть в банке заспиртованным. А так — меня бы только на пол посадить: там я себя, как рыба в воде, чувствую. Всю жизнь работал. Меня никто не упрекнет в том, что я государственный нахлебник». А ежели кто усомнится в его честности, самый маленький человек России пороется в тумбочке и гоpдо пpодемонстpиpует обшаpпанный значок победителя соцсоревнования…
У него была редкая болезнь – хондродистрофия, то есть вместо твердых костей были лишь мягкие хрящи, как у новорожденного. Родился, кстати, он с весом всего лишь в 300 грамм и врачи и не предполагали, что ребенок выживет.
В семье Морозовых было еще три сына, младший сейчас живет в Мурманске, а старшие уже давно умерли. Все дети высокого роста и хорошо развиты. Впрочем, Константин не комплексовал и по жизни был оптимистом. В 21 год он ушел из дома, дабы, как он считал, не быть обузой для родственников, и поселился в доме-интернате. Там самый маленький человек познакомился с Лидочкой и втайне полюбил ее.
— Они были прекрасной парой, несмотря на разницу в росте, — рассказывает нам директор Димитровградского дома-интерната Алла Сергеева. – Рост Лиды был примерно 1 метр 55 сантиметров. Константин влюбился, но даже виду не подавал, не говоря уже о том, чтобы решиться сделать предложение.
Инициатором свадьбы была Лида, которая, как в фильме просто сказала: «Давай поженимся!» Несмотря на то, что супруга носила Константина в сумке, он всегда был главным в семье — как сказал, так и будет. Детей у них не было. Самый маленький человек страны считал, что ответственность уж очень большая.
Девять лет назад Лидочка умерла. Чтобы не думать об этом, Константин стал больше помогать проживающим в доме-интернате, чем делал это раньше.
— Он был часовым мастером, — рассказывает Алла Сергеева. – И очень гордился этим. Ведь жил на доходы от своего труда, а не на пенсию по инвалидности. Но годы дают знать свое — он стал слабеть. В нашем доме-интернате Константин Морозов прожил 24 года. Его смерть стала для всех потрясением, и до сих пор мы никак не можем поверить, что его не стало.
Последний месяц за самым маленьким человеком больше других ухаживала проживающая в доме престарелых Майя Ермолаева. Она и стала свидетельницей того, как в час ночи 9 марта сердце Константина Морозова перестало биться навсегда.
Каким мужеством и волей к жизни он обладал! Светлая ему память…
Жил в Москве талантливейший архитектор, которого за его потрясающие работы прозвали «отцом московского модерна». Звали архитектора Лев Николаевич Кекушев. Кекушев был очень популярен и востребован, и в разное время был московским участковым архитектором, преподавателем в Императорском Московском техническом училище, преподавателем в Строгановском училище, преподавателем в Московском инженерном училище путей сообщения. ⠀ В 1900 году на своём участке на Остоженке Лев Николаевич приступил к строительству семейного дома. По традициям того времени имущество было записано на супругу архитектора Анну Ивановну. Строительство семейного дома длилось три года, и в 1903 году великолепный особняк, похожий на европейский замок, был достроен. Правда, вскоре после строительства, Лев Николаевич расстался с женой и покинул дом, а из-за проблем с деньгами Анна Ивановна продала особняк. ⠀ Была в работах Кекушева одна особенность — уж очень он любил на всех своих работах оставлять своеобразный автограф в виде льва. Естественно, что на собственном доме архитектор оставил не скромное изображение, а большую скульптуру — чтобы все знали, кто хозяин дома. Правда, в 20-е годы XX века, фигура льва, по какой-то причине, была демонтирована, и установили ее обратно только в 2017 году. Кстати, этот дом является одним из семи претендентов на звание «Дома Булгаковской Маргариты».
Лев Никола́евич Ке́кушев — российский архитектор и преподаватель. Первый по времени и один из крупнейших мастеров стиля модерн в Москве. Практиковал ранний, франко-бельгийский вариант модерна. Профессиональный почерк — высочайшее качество проработки интерьеров, подпись в виде статуи или барельефа льва в замке свода. Википедия Родился: 19 февраля 1862 г., Вильнюс, Российская империя
