Петербургский романс

Над Невою предрассветною туман.
А на Стрелке факелы горят.
Я открою дверь в очередной обман,
Но не верьте в то, что говорят.

Да, конечно, были дальние моря,
Битвы, казематы и Парнас.
Но теперь я понял, что скитался зря,
Потому что было всё без Вас.

Припев:
Наверное, рано предвидеть разлуку
Всё настоящее будет таким.
Нельзя предложить Вам ни сердце, ни руку –
Всё отдано было другим.

Вот и остаётся мне на Вас смотреть,
Радовать уставшие глаза,
А когда закроются, мне не стереть
Ваш прекрасный лик и образа.

Припев:
Наверное, рано предвидеть разлуку.
Пусть всё настоящее будет таким.
Нельзя предложить Вам ни сердце, ни руку –
Всё отдано было другим.

Но всё не так печально – что мы можем знать,
Если нам подарен был рассвет.
Кто-то смог желанья наши угадать
И, может быть, заката просто нет.

Припев:
Наверное, рано предвидеть разлуку.
Пусть всё настоящее будет таким.
Нельзя предложить нам ни сердце, ни руку –
Всё отдано было другим.

Романс

Холодное и круглое, как слово «далеко»,
Сорвется с ветки яблоко и стукнется легко,
Как лодка деревянная в причал сырой ночи,
А сердце окаянное смолчит.

Но вы к окошку подойдете, и окажется,
Совсем не яблоко катилось по траве,
Что в этот раз все наяву и вам не кажется
Все то, что вы давно придумали себе.

Единственный в галактике желанный поздний гость.
Стоит в саду под яблоней и плащ его, и трость.
И снова повторяется тот спор, случайный спор,
О чем — не помню до сих пор.

Но все казалось вам и скучным, и медлительным,
И вы сбежали мимо мглы осенних вод.
Ах, как свободны были вы и восхитительны!
И очень жаль, что это знали. Ну и вот…

На лед со стуком падают, унылы и робки,
Листки, как опустевшие от спичек коробки,
Как бабочки засохшие, бессильные уже
Придать восторженность душе.

И вы к окошку подойдете, и окажется,
Что это яблоко катилось по траве.
А вам покажется, в который раз покажется
Все то, что вы давно придумали себе.

Опять мне снится старый двор,
Озерный бронзовый загар.
Ещё никто не мент, не вор,
Не чемпион и не завгар.
И форма школьная одна,
И галстуки, и оптимизм,
И только партии видна
Цель миллионов – коммунизм.

ПРИПЕВ:
И словно длинный летний день
Все детство длится без конца
В тени беспечной крыльев мамы и отца.
И никому не разглядеть
Сквозь одинаковый загар,
Что у мальчишки точно есть какой-то дар.

Моральный кодекс на панно
Всем пионерам был знаком,
И мы не знали, что давно
Нас покрестили всех тайком.
И светлый праздник Новый год
Справляем вместо Рождества,
И красным цветом отдает
Ещё ноябрьская листва.

ПРИПЕВ:
Но что-то важное уже
Мы видим в прожитой золе,
Весьма полезное потомкам и земле.
И обещания вождей,
Фальшивые, как Дед Мороз,
Недоуменье вызывают и вопрос.

И хорошо бы дальше жить,
И вспоминать учителей,
И подорожник приложить
На ранку памяти своей.
Но где-то в дальней стороне
Одни родители не спят,
И как секретики в земле
Воспоминания хранят.

ПРИПЕВ:
Ах, если б знали мы тогда!
Ах, если б знали мы тогда,
Что обещаний не исполнят никогда,
И ни райком, и ни ЦК,
И только времени река
Нас понесёт, куда неведомо пока.

Мама

Почти у каждого из нас бывает драма,
Она, казалось бы, решается легко:
Одна в осеннем городе скучает мама,
И этот город расположен далеко.
И мы сначала ничего не замечаем,
И дни разлуки складываются в года…
И обещаем написать и забываем,
И наши мамы нас прощают, как всегда…

А когда-то мальчик был обеспокоен,
Если только мама покидала дом,
И, уткнувшись взглядом в пальмы на обоях,
Ел горбушку хлеба с сахарным песком.
И ждал, когда в подъезде ржавая пружина
Скрипнет, возвращая ласку и покой…
А у нее работа, а потом дружина,
И под вечер с полной сумкою домой.

Как две заботливые птицы, эти руки
Нас успевали защитить и пожалеть,
А мы смотрели с братом только на зарубки
На косяке дверном, мечтая повзрослеть.
И дождик летний капал, и земля парила,
И, как в войну, мы продолжали в жизнь играть,
И все, что раньше мама нам не говорила,
Мы начинаем только-только понимать:

Почему так много было кукурузы,
Почему в апреле запахи острей,
Почему зимою хочется арбуза…
А вообще-то было все, как у людей.
И тот пьянящий запах новеньких сандалий,
И в кульке за рубль десять карамель,
В шариковой ручке радостный Гагарин…
Так ничто не может радовать теперь.

Но раз в году хотя бы, кажется, так просто
Вернуться к тихой радости родимых глаз,
Но мы спешим к вершинам творческого роста
И мамы понимая, не тревожат нас…
И ждут, и врут опять немножечко соседям,
Похлебывая тот же ягодный кисель,
Что, может быть, на Новый Год домой приедем,
А нас несет опять за тридевять земель.

Но, как с пластинки пыльной,
Пляжный визг нам слышен,
Память наша пленкой рвется, как в кино.
И как же мы бессильны пирожками с вишней
Возвратить ту радость детства своего…
1996