Мы шли пустынной улицей вдвоём
в рассветный час, распутицу кляня.
И, как всегда, под самым фонарём
ты вдруг решил поцеловать меня.

А нам с тобой навстречу в этот миг
весёлые студенты, как на грех…
Мы очень, видно, рассмешили их —
так дружно грянул нам вдогонку смех.

Их разговор примерно был таков:
— Видали вы подобных чудаков?
— И впрямь чудак, ведь он не молод…- Да,
но и она совсем не молода!

Ты сердишься за дерзкие слова?
Но что же делать – молодёжь права.
Попробуй на меня когда-нибудь
пристрастным взглядом юности взглянуть.

Давай простим их неуместный смех:
ну где ж им знать, что мы счастливей всех?
Ведь им прожить придётся столько лет,
пока поймут, что старости-то нет!
Вероника Михайловна Тушнова

Еще не в состоянии войны,
но, наглухо замкнув уже границу,
живем, как две враждебные страны,
и каждая соседственной боится.
Мы, клявшиеся в верности до гроба,
теперь из опасения измен
давно уж ничего друг другу оба
не отдаем и не берем взамен.
Но облака не признают границы,
дожди одни и те же мочат нас,
воспоминанья – ветреные птицы –
взад и вперед летают по сто раз…
Противоречат принципам природы
любые пограничные столбы:
везде сочатся почвенные воды,
корнями разрастаются дубы…
Что может быть печальнее судьбы,
когда врагами делаются двое?
И неужели это мы с тобою –
тупого недоверия рабы?
Кто первым нашу жизнь разгородил,
траншею на лугу цветущем вырыл?
Кто по обочинам ромашки вырвал?
Кто наш ручей веселый запрудил?
Проходят дни, тревожны и пусты.
Страшны они в своем движенье мерном.
Так кто же первым уберет посты?
Кто полосатый столб повалит первым?
Вероника Михайловна Тушнова

Зеркало

Все приняло в оправе круглой
нелицемерное стекло:
ресницы, слепленные вьюгой,
волос намокшее крыло,

прозрачное свеченье кожи,
лица изменчивый овал,
глаза счастливые… все то же,
что только что
ты целовал.

И с жадностью неутолимой,
признательности не тая,
любуюсь я твоей любимой…
И странно мне,
что это… я.
Вероника Михайловна Тушнова

Сто раз помочь тебе готова,
Любую ложь произнести,
Но нет же, нет такого слова,
Чтобы сгоревшее спасти.

Не раздобыть огня из пепла
И костерка не развести….
Все так печально, так нелепо, —
Ни отогреть, ни увести.

Привыкла я к унынью ночи
И к плачу осени в трубе…
Чем ты суровей, чем жесточе,
Тем больше верю я тебе,

Тем все отчаяннее, чище
Любовь моя и боль моя….
Так и живем на пепелище,
Так и бедуем — ты да я.

Храню золу, латаю ветошь,
Приобщена к твоей судьбе…
Все жду — когда меня заметишь,
Когда забудешь о себе.
Вероника Михайловна Тушнова