Зимой сдуру поспорили мы с Наташкой, что я в крещенскую прорубь нырну. Хлестанулись с ней на хорошие духи.

Не от большого ума, конечно, поспорили! Никогда я раньше в прорубь не прыгала. Из всех видов моржевания предпочитаю только один: это когда пять кубиков льда на стакан водки и под одеяло.

Я тепло люблю. Не понимаю, как это люди в Турцию в августе ездят и в море купаются? Бабушка моя говорила, что после Ильина дня вообще купаться нельзя. Или у турок календарь другой?

Накануне 19 января весь день готовилась к подвигу. Пробовала тренироваться в ванной, но при воде ниже двадцати пяти градусов мой организм сам лезет из ванны на потолок. Чтобы настроиться, соблюдала пост. Утром — каша, днём — кисель. Вечером не утерпела и курицу пожарила на постном масле. На всякий случай ела курицу с очень постным лицом и даже морщилась пусть наверху думают, что я печёную редьку ем.

Настало Крещение. Приехали с Наташкой на прорубь. Вышли из палатки: я в купальнике, вся в пупырышках как гусь, а она с полотенцем, халатом и телефоном. На улице ветрища! Холодища! А народу-то сколько!… У нас летом столько на реке не бывает.

— Может, передумаешь? говорит Натаха. Айда обратно в тепло? Я уже и духи себе выбрала.

— Фиг тебе, шмара паралимпийская, — говорю. То есть это русские бабы не сдаются, прости господи. Я ещё и присяду там с головой, тогда с тебя сразу два флакона причитается!

Дождалась я очереди и спустилась в эту ужасную ледяную прорубь, девки! Как в омут головой то есть ногами. Бахнулась туда с лесенки глаза на лоб, желудок под горло, река сразу поднялась, волна на берег пошла, всех по щиколотку затопило. Перекрестилась и присела!

Никакого просветления не испытала и ангелов не увидела. Наверное, они поняли, что я не их клиент. Бросило меня сначала в жар, потом в холод. Высунулась из воды, фыркаю, ничего не соображаю но чувствую, что случилось непоправимое.

Девки, зря я так резко присела. Резинка у плавок под водой лопнула, понимаете? Не знаю, чего ей мало стало. Может, я разбухла в воде, как доширак? Хотя такое чувство, что от холода я наоборот на пять размеров меньше стала. Наверное, даже в свою жёлтую юбку влезу, про которую забыла давно.

И вот стою я как дура в проруби и чувствую, что плавки куда-то съехали, и на берег мне теперь нельзя.

— Наташка-а-а! зову. Где ты, пропасть? Бегом сюда, полотенце давай!

Как назло, Наташку куда-то затёрли, вокруг ни одной знакомой рожи. Народ у проруби толпится, своей очереди ждут.

Чувствую, трусы на дно упали. Полный финиш! Что делать? Набрала воздуху, снова присела. Шарю по дну руками, а плавки найти не могу. Течением снесло, что ли?Трусов нет, руки сводит, воздух кончается Делать нечего, вынырнула на поверхность. Дежурный спасатель сверху меня подгоняет:

— Девушка, вы окунулись? Чего ещё ждёте? Покиньте купель и не тормозите процесс.

А я говорю:

— Можно, я тут ещё посижу? Мне у вас понравилось и вообще давно хотела пообщаться со святыми силами.

— Вот отмороженная! — говорит спасатель. — Религиозная фанатичка какая-то.

— Эй, ну сколько там ещё? — орут сзади. Долго будешь лунку занимать, одержимая бесами?

— Если не поймаю, то примерно до темноты, — говорю я и снова ныряю. Не поймала!

— Кого там эта идиотка в купели ловит? говорят мужики. Она на рыбалку пришла?

— Сдурела до темноты в воде сидеть! спасатель мне орёт. Времени всего двенадцать дня. Вылезай бегом, замёрзнешь!

— Не могу! говорю я. У меня проблема с одеждой.

И снова ныряю, по накатанной. На берегу мне даже кто-то захлопал. Оказывается, плавки там за что-то зацепились, надо распутывать. Почти разобралась, вылезла воздуху глотнуть. Прорубь мне уже как родная стала. Скоро чешуёй обрасту.

— Какая у вас проблема с одеждой? — говорит спасатель. На вас и одежды-то нет.

— В том-то и дело! кричу. Её даже больше, чем нет! Ната-а-ашка! Где тебя носит, выхухоль бескрайняя?

Нырнула я в воду снова, цап за дно — а плавки исчезли! И тут же лифчик на спине бац и лопнул. Ну одно к одному, хоть реви! Кажется, что в воде надо мной кто-то ржёт. Водолазы, наверно. Попускала пузыри, высунулась обратно. Опять смотрю по сторонам, Наташку ищу: где она? Она, тварь, по телефону треплется и не слышит. Щупаю ногами дно — вроде нашла трусы! Но как схватить, если я руками лифчик держу? Блин, хоть умри, ещё раз надо садиться.

— Вылезайте! кричит кто-то. — По правилам в купели три раза надо присесть, а не сорок два.

— Я люблю ломать стереотипы, — говорю я из проруби. Как бы мне и этот план перевыполнить не пришлось! и ныряю ещё раз.

— Вы там себе ничего женского не застудите? беспокоится спасатель.

Я от досады даже холода не чувствую. Ну не скажу же я мужикам, что у меня весь купальник медным тазом накрылся!

— Лучше застужу, но ничего не покажу, — гордо говорю я и ныряю в седьмой раз.

Поймала трусы! Вынырнула радостная. Теперь как-то надеть их надо. Какой-то мужик мне сзади орёт:

— Мадам, вы там жить собрались, что ли? Не задерживайте очередь! Нам тоже надо окунуться, смыть, так сказать грехи

— Уйди, дурак, — говорю из проруби. Если я вылезу прямо сейчас это и будет смертный грех. Он называется не напугай ближнего своего.

— Вы что-то путаете, — говорит спасатель. — Нет такого греха.

— Не беспокойтесь, — говорю. После моего выхода появится. Сделайте доброе дело — Наташку позовите кто-нибудь!

— Слушайте, девушка, — говорит спасатель. Можете плюхаться тут хоть до лета, но не в моё дежурство! Я вас сейчас багром вытащу!

— Только попробуй, дурак! говорю я. Вместе со мной тут плавать будешь, с моими трусами на шее.

— Маньячка какая-то, — говорят из очереди. Ребята, здесь где-нибудь есть другая прорубь, без психов?

— Есть, — говорит спасатель. В соседнем городе.

И тут Наташка наконец-то подбежала! Я у неё полотенце с халатом выхватила, замоталась прямо в воде и выхожу как синяя богиня, в одной руке лиф, в другой плавки.

— Шизота-а-а! говорит спасатель. Её тут полгорода ждёт, а она бельишко под шумок стирала!

До кучи подбегает мне журналюга с камерой и орёт:

— Девушка, вы поставили новый рекорд пребывания в ледяной купели! Это получилось благодаря сильной воле?

— Нет, — говорю. Это благодаря слабой резинке.

Дала журналюге мёрзлыми трусами по башке, а заодно и Наташке. Зато духи я у неё выиграла! Жаль, купальник подвёл. Наверное, это кара за грехи? Зря я стрескала накануне целую курицу.

Надо было половинку пожарить…)))

Из сети

Рейтинг

2.3 из 5 звезд. 3 голосов.

Знакомство.
Грета шла не спеша. Тяжелый пакет с продуктами обострял давнюю боль в плече — придётся снова делать спиртовые примочки или компрессы с варёной капустой.

Поздняя осень рано погасила день, и вечер неожиданно обрушился на уставшее от хронической тоски тело. Сапоги поскрипывали уныло, каблук левого часто кренился набок.

Грета шепотом угрожала обуви помойкой, в очередной раз подворачивая непослушную ногу. Сдерживаемые слезы плотным комком застряли в горле.

Подумала было даже, что неплохо бы нарыдаться вечерком под очередную серию «Всеми обиженной Агриппины», но тоскливые раздумья в миг поменяли направление при мысли о купленной курице.

Выпотрошенная голубоватая тушка требовала принятия срочного решения — запечь или поджарить?
— Женщина ! Женщина!
Громкий мужской голос залил тревогой тихую улицу и спровоцировал гулящий каблук Греты на опасное па.
— У вас же яблоки выпадают! — Он подбежал совсем близко.
Высокий брюнет лет тридцати: широкая улыбка, горящие глаза, в руках охапка мелких розовых яблок.

Затяжное безмолвие Греты его слегка смутило. А она застыла, атакуемая воспоминаниями. Незнакомец улыбался так же, как и ее первый муж Рома-Ромашка. А глаза — карие с зеленцой — напомнили Валика, второго супруга. Сочетание близких сердцу особенностей в чужом мужчине не на шутку взволновали сейчас просто одинокую, а когда-то невероятно пылкую женщину.
— Ах да… Пакет… Что же это я… Спасибо. Ой, снова выпали…
— А вам далеко? Давайте помогу. Донесу до дома покупки.
Грета напрягла спину, одним рывком сбросила с плеч застаревшее напряжение. Рука перестала ныть, и ноги больше не гудели.
Вдвоем шли медленно, а расстояние, как назло, ускоренно проматывало уличные декорации.
— Как вас зовут? — спросил незнакомец.
Грета словила его взгляд, полный открытого интереса.
«Как же хорошо, что накрасила сегодня губы новой помадой. Перламутр, говорят, снова в моде. И очень освежает.»,- торжествовали взбудораженные мысли.
— Грета,- ответила с придыханием.
Ей нравилось собственное имя. Ещё больше она любила объявлять его мужчинам. Это всегда добавляло таинственности и софитового ореола образу признанной красавицы.
— А я — Женя,- спокойно ответил гибрид двух ее прошлых мужчин.
Необычное имя его не впечатлило, но Грета легко простила ему эту бестактность.
— У вас такие глаза, Женя. Вы мне напоминаете одного человека.
— Да? А мне все это говорят. Я почему-то часто напоминаю других людей. Типаж такой. Наверно… Скажите, а вы не актриса?
Грету окатило жаром.
« Не зря соседка Сима смотрит волком в след и «здрассссте» бросает так, словно сквозь зубы сплевывает. Завидует. Ну конечно, настоящую красоту временем не испортить. И случайный знакомый — молодой совсем, а туда же! Мимо не прошёл. Актриса! Получается, пальто с акцентом на талии — идеальный выбор. Все ещё держу марку. Вот только сапоги подводят… Ну да ладно. В целом, образ ничего ещё…» — мысленный монолог реанимировал уверенность в себе.
А вслух ответила:
— Нет. Хотя мне раньше говорили, что я на Кустинскую похожа …
— Аааааа….
Мужчине явно ни о чем не говорила названная фамилия.
— А я решил, что вы звезда… Знаете, вы тоже мне напомнили кое-кого. Если честно, обратил внимание ещё до того, как посыпались яблоки…
— Женя, а давайте кофе попьём.
Они вошли в засаженный кленами двор, где Грета решила смело вскрыть карты. Судьба подмигнула ей высоченным красавцем Женей, и для излишней скромности момент был не подходящий. Позвала к себе.
— Я даже не знаю… — засомневался он.
Дверь подъезда протяжно завыла больной пружиной.
— Пойдёмте. Не смущайтесь.
— Спасибо… Благодарю за приглашение . Может в следующий раз?
«Следующий раз. Видно, он тоже решил играть в открытую. Неужели это сон?»
С подъезда явственно потянуло затхлостью и раздалось устрашающее лязганье полуживого лифта. Нет, не сон. К счастью, Женя существует. Здесь и сейчас. В считанных шагах от жилища, отвыкшего от мужских тапочек и домашних диалогов. Когда-то квартира заполнялась запахом вишневого пирога, вечерними разговорами, сладко-бессонными ночами. Теперь же холодный ветер гуляет по свежевымытому полу и бередят душу горячие воспоминания, что прячутся в синеватой темноте.
— А, знаете , вы очень похожи на мою бабушку. Честно. Ну поразительное сходство… Интересно, а кого я вам напомнил? — совсем некстати выпалил Женя.
Двор поблек. Сбросил цвета и включил черно-белый режим. Совсем рядом закашлялся невидимый ворон.
— Никого, молодой человек не напомнили. Никого! Я обозналась .
Дверь хлопнула за Женей громче обычного, наградив брюнета пинком. Во всяком случае, Грета представляла себе именно так исчезновение случайного мужчины. Она осталась одна на пороге притихшей квартиры.
Ныло плечо и гудели ноги. Снова рассыпались яблоки.

Автор Юлия К

Рейтинг

5 из 5 звезд. 2 голосов.

Моя соседка по лестничной площадке с какого то перепугу на старости лет (48 годиков ей) собралась в Загс. И не за справочкой какой-либо, а замуж выходить.

Знаете, есть женщины всю жизнь мечтающие хотя бы разочек поиметь статус замужней дамы, но никто не берет. А есть бабы — и плюнуть-то не на что, а мужиков «как грязи» в распутицу. Ленка как раз из второй категории. Но, мне все равно и интересно, и не понятно:

— Лен, а на фига «козе баян»? С твоими-то сединами, да, живите вы просто так. Детей вам рожать уже вроде не надобно. Да и брак у тебя уже не припомню какой по счету. Или, хобби у тебя такое, как замуж выходить?

— Знаешь, разные причины были замуж сходить… — задумалась Ленка, бултыхая вилкой пузырьки в шампанском. – Первый раз замуж, как в первый класс, — пьяненько гы-гы-кнула она. — В 18 лет. Все одноклассницы выходят замуж, а значит и мне надобно туда тупо сходить. Я что, хуже других или кривая и косая? «Стадное чувство» сработало. Да и в белом платье с фатой очень уж покрасоваться хотелось.

Второй супруг женился по «залёту». Вон, Славик, какой получился…

В третий раз я возжелала «золотой клетки», т. к. нищета, знаете ли, загрызла.

Четвертый. Хм, четвертый… А-а-а, вспомнила – этот. Так это был фиктивный брак. Мужик поимел прописку для покупки комнаты, а я поимела и мужика в постели, и плюс финансы за его регистрацию. Мне деньги тогда сыну на учебу очень нужны были. Я же, идиотка заполошная, собственными руками «лыжи намазала» и гордо вместо денег и драгоценностей, взяв в руки «лыжные палки» ушла
от коммерса, как дурак — с голой жопой в свою «хрущевку».

Ну, а пятый поход под венец – осознанный, по большой любви. А год назад я вдовой осталась, как ты знаешь…

— Да…, покидала тебя судьбинушка. Ну а этот-то, номер шесть, чем именно он тебя-то обольстил?

Я ожидала любого ответа, типа, что в ее возрасте возникло неземное чувство, уникальное родство душ или совпадения жизненного кредо, наконец, но никак не этого.

— Знаешь, человек он хороший, любит меня вроде. А самое главное — ФАМИЛИЯ у него очень красивая. Послушай… Малиновский–Хрусталев! Я всю свою жизнь о такой мечтала. Понимаешь, я устала быть Серых, Козловой, а по последнему мужу (упокой его душу) вообще Пупокиной. Представляешь,
вот приду я на работу, а секретарь по громкой связи: — Малиновская-Хрусталева, зайдите в бухгалтерию. Звучит-то как! Просто песня! Да и похоронят меня с хорошей фамилией.

Я чуть бокал шампанским не проглотила. Из-за этого замуж выходить???

Ну не дура ли баба, а?!
Инет

Рейтинг

0 из 5 звезд. 0 голосов.

НАТУРЩИЦА

Анастасию Забудину, как студентку художественного колледжа, не волновали вещи, не имеющие прямого отношения к искусству. Она скромно питалась, еще скромнее одевалась и жила в самой скромной комнате в общежитии. Но на жизнь всё равно не хватало.

Съев на завтрак запасенные для концептуальной картины макароны, Забудина поняла, что так дальше продолжаться не может. Ей нужна подработка.

— Есть один вариант, — кивнула соседка Тамара, когда Анстасия рассказала ей о своей проблеме, — Но весьма сомнительный.

— Я согласно на всё. За сосиску убить готова.

— Убивать не надо. А раздеться придется. Погоди возмущаться! Это не то, о чём ты подумала. Надо поработать натурщицей. Два часика посидишь с виноградной лозой в руках и сможешь сосисками целую неделю питаться.

Забудина задумалась. С одной стороны она сгорала от стыда даже на медицинском осмотре молочных желез, с другой стороны, еще пару дней без еды, и осматривать будет нечего.

— Я сама три раза позировала. Но сейчас им нужна худышка, как ты.

— Им?

— Да. Там сразу несколько художников. Восемь или девять. Не переживай, они все женщины.

— Тогда согласна.

***

В хорошо освещенной студии за мольбертами сидело семь женщин. Забудина сидела на красных подушках посредине, одетая в легкий халатик.

— Милочка, все собрались. Вы можете уже раздеваться, — низким голосом сказала полная дама в очках.

— Х-х-хорошо, — дрожащим голосом согласилась Анастасия и скинула халатик.

Женщины начали рисовать с деловым видом, лишь дама в очках поцокала языком:

— Да не красней ты так, девочка. С подушками сливаешься.

Забудина глубоко вздохнула, как на приёме у маммолога. И усилием воли вернула своей коже естественную бледность.

— Уф. Чуть не опоздал на Афродиту,- в комнату с мольбертом под мышкой ворвался нескладный тип в очках и с красным шарфом.

— Ой! — воскликнула Анастасия и через мгновение снова была в халатике.

— Так, в чём дело? — Возмутилась дама, — Почему вы опять оделись?

— О-о-он, — обвиняющий палец показал на парня.

— Что? Ну, опоздал Альбертик, ну и что?

— Мне сказали, что тут не будет мужчин.

— Это — не мужчина. Это — художник. Давай-ка тряпку долой.

— Позвольте, — возмущенно вмешался парень, — Я полноценный мужчина.

— Я так не согласна. Пусть он отвернется.

— Как же ему рисовать?

— Да! Как же мне рисовать прикажете? На ощупь?

— Так, дорогуша, — толстая дама уперла кулаки в бока, — Ты деньги получила? Получила. Теперь должна отработать.

Сжав губу, Забудина опять обнажилась.

«Думай о еде. Думай о еде» — твердила она себе. Но вскоре не выдержала и сказала:

— Я так не могу.

— Что ж за Афродита нам сегодня попалась болтливая. Всё вдохновение сбиваешь.

— Он на меня смотрит. Так не честно.

— Чего ж ты хочешь?

— Пусть он тоже разденется! — приняла неожиданное решение Анастасия.

— Что? Вот ещё. Не буду я раздеваться.

— А что так? На голую девушку пялиться — это ты герой. А самому раздеться страшно? — почуяв слабину, Забудина начала наступать.

— Ничего мне не страшно. Я пришёл сюда рисовать, а не позировать — мне за это не платили.

— Как будто, если б заплатили, то согласился бы… Половину своего гонорара отдам, если тоже разденешься, — пошла ва-банк Забудина.

— Нет.

— Я так и знала. Трус.

— Из принципа не буду, — надулся парень.

— Альбертик, не строй из себя девочку. Разденься — и мы продолжим рисовать в тишине, — вмешалась толстая дама.

— Так вы на её стороне?

— Альбертик, если разденешься — купим тебе пиццу.

Парень со злостью снял с себя шарф и швырнул на пол. Затем проделал такую же операцию с остальными вещами. Пока не остася в одних трусах.

— Трусы тоже.

— Трусы — только за большую пиццу.

— Ладно.

— С пепперони.

— Уговорил.

Под хлопки художниц Альбертик снял с себя трусы и красный, то ли со злости, то ли со стыда, стал рисовать. Через некоторое время до него дошло, что большинство женщин смотрят не на Афродиту.

— Чего уставились!?

— Что не нравится? — злорадно спросила Забудина, — Будешь знать.

— Зато я получу пол твоего гонорара и пиццу в придачу.

— Сволочь! Ненавижу.

— Ребятки замолчите! Не мешайте рисовать Апполо… в смысле Афродиту.

Через два часа всё закончилось. Картины были нарисованы, женщины разошлись по домам, а Альберт и Анастасия не глядя друг на друга одевались.

— Что б ты подавился своей пиццей! — прервала молчание Забудина.

— И тебе не хворать.

— Что б тебя пронесло!

— Ты мне, кстати, деньги так и не вернула.

В дверь, не постучавшись, вошел курьер:

— Пиццу заказывали?

— Пошёл вон! — рявкнули Ансатасия и Альберт в унисон, прикрывая оголённые участки.
После чего переглянулись и засмеялись.

***

Через полчаса от пиццы осталась одна коробка. Забудина возвращалась в свою очень скромную комнату. Её провожал Альберт. На улице было холодно — и они кутались в один шарф. В студии высыхало восемь картин. На семерых была изображены Афродита, плавно переходящая в Апполона. На восьмой была просто Афродита.

Спустя годы последняя картина была признана шедевром.

Многие отмечали оригинальное решение последней картины. Глядя на неё буквально чувствовалось, что сначала Афродита была так себе, но с каждым мазком становилась всё выразительнее и красивее. Критики считали, что таким образом художник хотел подчеркнуть процесс рождения греческой богини.

А вот почему, глядя на картину, хотелось есть, так никто и не понял…

Автор: #Kriver

Рейтинг

5 из 5 звезд. 1 голосов.