Татьяна Правдина и Зиновий Гердт Это было самое странное деловое знакомство в ее жизни. Гердт пристально посмотрел на нее и деловито спросил: — Дети есть? — Есть, — Татьяна растерялась. — Кто? – спросил Гердт еще более деловито. — Дочка, — выдавила из себя Татьяна. — Подходит, — кивнул Гердт.
Татьяна, возмущенная и потрясенная таким заходом, смотрела на Гердта и думала: «Ничего себе!». А он смотрел на нее, казалось, довольно равнодушно и даже немного насмешливо, и думал: «Гром греми, земля перевернись, но я женюсь на этой женщине».
,,Если бы они могли заглянуть в будущее, они бы увидели, что им предстоит 36 счастливейших лет вместе. И что очень скоро Татьяна поймет и примет Зиновия Ефимовича целиком, вместе с его своеобразным чувством юмора.
До встречи с Татьяной Правдиной у Гердта было два официальных и четыре гражданских брака. И каждый раз он думал – вот это уже навсегда. До встречи с Татьяной Герд был невероятно влюбчивым.
А его актерская популярность и мягкое мужское обаяние делали каждую влюбленность взаимной. И даже хромота – на фронте Гердт был тяжело ранен – придавала ему какой-то особый, мефистофельский шарм!
Когда они познакомились, Зиновий Герд был известнейшим актером, а Татьяна – довольно заурядной переводчицей с арабского.
Он был женат, она – замужем. Правда, это ее замужество давно было формальностью: жили в одной квартире, как соседи, как чужие и малоинтересные друг другу люди…
…Началось все так: Татьяне предложили поехать с актерами на гастроли по Сирии, переводить с арабского и обратно. Она согласилась, и вскоре пожалела. Нравы в актерской среде царили не то, что свободные, но точно не академические. Было неуютно. А тут еще Гердт.
Ухаживать он начал сразу же, не теряя ни минуты, еще в самолете. Честно говоря, не нравиться он не мог. Его обаяние просто сбивало с ног. Он читал Татьяне стихи, и она замирала, как кролик перед удавом, и готова была идти за этим человеком хоть на край света.
С другой стороны, ей казалось, что ухаживает он со вполне понятным намерением, а сервировать себя, как закуску для любимого актера Татьяна не собиралась.
И все полтора месяца гастролей она отшивала Гердта – мягко, но решительно. Единственное: договорились встретиться через день после возвращения с гастролей. Свидание у райкома
Гердт остроумно назначил свидание у райкома партии. Подъехал, распахнул дверцу машины. «Ну это просто какое-то шпионское кино», — фыркнула Татьяна. Гердт покачал головой: «Абсолютно не шпионское. Я свободный человек».
За этим «я свободный» ничего не последовало. Он не предлагал выйти за него замуж, не звал даже жить вместе. Но Татьяна спокойно поехала в дом друзей Гердта. А вечером вернулась к себе и спокойно сказала мужу: — Вот теперь я тебе сообщаю, что я тебе не верна, и повторяю: я тебе не жена.
Татьяна поняла, что все серьезно, когда Герд познакомился с ее мамой. Театр собирался на гастроли, Татьяна должна была ехать с Гердтом, ее мама беспокоилась: «Я даже не знаю этого человека!» Таня вышла из дома расстроенной.
Зиновий встречал ее внизу и все понял по ее виду. Взял за руку: «Пошли!» и повел обратно в ее квартиру. Там с порога сообщил будущей теще, что будет любить и жалеть Таню всю жизнь. Потом сказал, что устал от монолога и попросил чаю.
С этого момента началась трогательная любовь Зиновия Ефимовича к своей теще. Впрочем, он очень не любил ее так называть. Он называл ее мамой жены, считая, что такую достойнейшую женщину оскорбит даже намек на то, что она может быть анекдотичной тещей.
Удивительная гармония воцарилась в этой семье. Они любили и были счастливы в этой своей любви. Зиновий всем сердцем полюбил Катюшу, Танину дочь и всегда считал ее своим ребенком. Впоследствии Катя возьмет его фамилию, которую не станет менять даже в замужестве.
Зиновий Ефимович всегда подчеркивал, что Татьяна играет главную роль в их семье. Он сам не имел высшего образования, но был при этом классическим образцом человека интеллигентного. Как губка, он впитывал многие манеры от своей супруги. Радовался тому, что Татьяна Александровна помогает ему расти и становиться лучше.
Кто-то коллекционирует книги, кто-то картины, а вот их семья коллекционировала друзей. Они с глубоким уважением относились к каждой личности. Они любили друзей, в их доме всегда бывало множество людей. Они неизменно собирались на Татьянин день, День победы и день рождения Зиновия Ефимовича.
Шумные веселые компании, бесконечные истории и воспоминания, эмоции, воспоминания. Гердт говорил о том, что самым большим откровением стало для него высказывание Татьяны о дружбе. Это она сказала, что дружба величественнее любви, потому что не может быть безответной.
На этом и строилась жизнь удивительной семьи. В не была, помимо глубокого взаимного очарования друг другом еще и настоящая дружба между супругами.
Татьяна Александровна с удовольствием занималась домом, обеспечивая гениальному Зиновию Гердту необходимый уровень комфорта. С тех пор, как ей разрешили сопровождать его во время гастролей, Татьяна всячески подстраивалась под его график, отменяла свои планы, чтобы полететь вместе с труппой.
Это не было жертвенностью, это было жизнью, в которой жена понимает нужды и ожидания мужа, стремится во всем помочь ему. Не жертвуя, а любя. Не преклоняясь, а уважая.
Когда серьезно заболел, он сказал жене: «Боже мой, девочка, как тебе без меня будет плохо!» Он понимал, что уходит, но, слава Богу, не мучился и не знал диагноза. Родные скрывали от него страшный приговор — рак легких. Они старались облегчить его страдания и не доставить новых.
Меньше, чем за месяц до своей кончины Зиновий Гердт еще играл на сцене. Его вынесли на руках, измученного, слабого. Он едва мог говорить и дышать. Но на сцене он вдруг преобразился: живой, энергичный. Остроумный. И со сцены его снова увезли в больницу.
Его Танюша была рядом с ним до последней секунды. После его ухода мир разбился на тысячи мелких осколков. Жизнь без него, казалось, закончилась.
Татьяна Александровна знала, что жить дальше должна. Ради него и памяти о нем. Она убедила себя в том, что он просто уехал. В долгую творческую командировку. Она всегда прилетала к нему. И прилетит снова. Нужно просто подождать назначенного для встречи срока.
В 2016 году, к столетию со дня рождения Гердта, она выпустила книгу воспоминаний об актере. Она собрала и систематизировала не только свои впечатления и эмоции, а воспоминания о нем его друзей, которые, кстати, и сегодня собираются в его доме, как было заведено: на Татьянин день, День Победы и день рождения гениального актера.
Татьяна Правдина прожила без Гердта еще 25 лет и умерла 11 марта 2021 года в возрасте 92 года.
Из сети
Зино́вий Ефи́мович Гердт — советский и российский актёр театра и кино, народный артист СССР. Википедия Родился: 21 сентября 1916 г., Себеж, Российская империя Умер: 18 ноября 1996 г. (80 лет), Москва, Россия
ЗА СОЛЬЮ В доме закончилась соль, совсем. Нету соли и все. Так бывает… Я-то еще могу без соли перекантоваться, а вот подавляющее мужское большинство моего семейства (в размере двух человек) заявило решительный протест. Так как мы живем за городом, поездка в магазин – это целая история. Да и хмурая ветреная погода не вызывала большого желания выдвигаться из теплого дома.
Тут мне в голову пришла счастливая мысль: почему бы не совместить полезное с приятным. Я давно собиралась в багетную мастерскую – подобрать рамочки к моим живописным «шедеврам».
Дело это непростое, требует терпения и хотя бы элементарной художественной сообразительности. Поручить сие важное мероприятие моим технарям, не сильно продвинутым в области искусства, я, естественно, не могу.
Ни в цвет, ни в размер они точно не попадут. А я определенно получу удовольствие, и гнетущий мою душу вынужденный «соляной» поход будет выглядеть не так глупо.
Думая о том, как замечательно преобразится наш скромный интерьер, я села за руль и бодро покатила в город по скользкой заснеженной дороге. Выбрала чудесные рамочки и в прекрасном расположении духа отправилась в супермаркет. Накупила полную тележку продуктов, вышла из магазина, хожу по рядам… Нет машины…
Захожу на второй круг, при этом ускоряюсь до очень быстрого шага. Нетути. Паника охватывает все мои 85 кг живого веса. Меня прошибает холодный пот, сердце стучит в левой пятке, давление поднялось до неописуемых отметок.
На автомате шепотом прошу: «Чёртик, чертик, поиграл и отдай тёте!» Не отдает, сволочь. Вспомнила, что моя бабушка, когда что-то теряла, привязывала к ножке стула платок и произносила волшебные слова…
Носовой платок у меня в сумочке обычно имеется, волшебные слова можно погуглить, но где на парковке найти ножку стула… Я в отчаянии… Гештальтпсихологи утверждают: чтобы наладить «отношения» со своими вещами, надо поставить себя на их место.
Попыталась представить себя машиной VW Polo, беленькой такой, маленькой. Попытка провалилась, так как во мне 20 килограммов лишнего веса, и на маленькую машинку я совсем не похожа, скорее на КАМАЗ, груженый гравием.
Захожу галопом на третий круг, результат — тот же. Машины нет. Почему-то вспоминаю «Гамлета» Б.Пастернака: «И продуман распорядок действий, и неотвратим конец пути. Я один, все тонет в фарисействе. Жизнь прожить — не поле перейти».
Ловлю себя на мысли: хорошо, что Пастернак, а не Агния Барто — про Таню, которая громко плачет. Набираю телефон полиции, сообщаю об угоне. Понимаю, что дежурный не в духе, потому что, видимо, я не дала досмотреть ему пятый сон Веры Павловны.
Намекаю, что я сотрудник правоохранительных органов, хоть и в отставке, но всё же… И что просто так послать меня в пешее эротическое путешествие у него не получится, тем более, что у меня КАСКО. Дежурный нехотя молвил: «Ждите».
Пока жду приезда сотрудников, возвращаю обратно все продукты и понимаю, что соли то я так и не купила. Как ни странно, две тетки — администратор и контролер — отнеслись к моей беде с искренним сочувствием. Выхожу на улицу, своим аналитическим взглядом выхватываю из общей картины камеры видеонаблюдения, которые, как мне кажется, должны фиксировать место предполагаемого происшествия.
В ожидании полиции нахожу в интернете любопытную информацию. Оказывается, машины моей модели не угоняли ни разу, никогда и нигде, по всей одной шестой части суши. Мля…
Я буду первой, у кого угнали VW-Роlo. Смешно… Примерно через час приезжает старлей, очень быстро оформляет все необходимые в таких случаях документы.
Вдвоем мы выдвигаемся на местность, я все показываю и рассказываю, обращаю внимание на видеокамеры по периметру, вместе с ним захожу на четвертый круг и вижу… машину мужа, на которой, как выясняется, я и приехала. Стоит там, голубушка, где я ее и поставила, в целости и сохранности. И тут до меня доходит. Дело в том, что моя машина стояла на улице и была заметена снегом по «самое не балуй» и этот самый балуй мне чистить было неохота, поэтому я предпочла мужнину Хонду, стоявшую в гараже. И совершенно об этом забыла, погрузившись в приятные размышления о заказанных рамочках. Сначала я теряю дар речи, потом меня охватывает приступ гомерического хохота… Показываю старлею машину, извиняюсь за ложный вызов… Старлей ржёт аки конь, рвёт в клочья оформленные бумажки, хлопает меня по плечу, рекомендует попить ноотропил, садится в служебную машину и уезжает, оставляя меня на пару с моим склерозом. А я молча иду за солью…
-Да, детка, сад. Здесь сад, где всегда тихо и нельзя шуметь
-А я, деда, и не буду шуметь, я тихо-тихо буду. Спасибо, дедушка, что взял меня с собой, — Манечка забегает вперёд и смотрит в глаза своему обожаемому дедушке.
-Деда, -шепотом говорит малышка, — а мы к кому-то в гости идём?
-Мы, детка, идём помянуть моих матушек
-Деда, а что это матушек?
-Матушки, мамы значит
-А у тебя что ли много мамов?- Манечка остановилась и подняла личико к дедушке, — Деда! Мама одна, их много не бывает!
-Вот так, Манечка, получилось, что у меня было две мамы. Одна родила, а вторая жизнь спасла и в люди вывела.
-Ого, — Манечка задумчиво нахмурила лобик, — Ничего себе, деда, а как так? Ты расскажешь?
-Обязательно расскажу, детка. Обязательно.
***
Петечка родился болезненным.
-Недоношенный, видно, — сказал доктор Уткин, старик лет восьмидесяти, высокий и худой, работал он ещё при царе, так и остался, врачи при любой власти нужны, — недоедали вы, матушка, видимо? Да кто же сейчас доедает, да, уж, да, уж.
Доктор Уткин предписал хорошее питание роженице, витамины, мясо. Где всё это было взять весной сорок четвёртого, где?
-Манечка, а может твой кавалер …
-Бабушка, я тебя прошу, я тебя умоляю, мы справимся сами.
Зиновий Петрович, мужчина лет сорока пяти, одетый в серое пальто с каракулевым воротником и шапку. Лицо имел красное, будто всегда тужился, и постоянно потел.
Что могло связывать утончённую Манечку и этого, прости господи, борова, бабушка Манечки, Агриппина Прохоровна так и не могла понять.
Был Зиновий Петрович каким-то большим начальником, а Манечка его не то секретарём, не то ещё кем-то.
Правда, благодаря Зиновию Петровичу, Агриппина Прохоровна с Манечкой и выживали в эту войну, а в особенности зиму, к тому же как оказалось, Маня была ещё и на сносях, нетрудно догадаться от кого.
Зиновий пришёл весь вспотевший, тряс красными щеками, постоянно вытирал потные ладошки. Он ходил кругами около кровати, на которой лежала бледная Манечка, и шептал, что будет всё хорошо.
Подходил к двум стульям, составленным вместе, имитирующим детскую кроватку, на которых лежал маленький Петруша, и вытянув губы трубочкой сюсюкал и тютюкал
-Дурачок какой-то, — шептала Агриипина Прохоровна, -как есть ненормальный, ой дай нам сил, Господи…
-Я там…принёс, куру, масло, муку и знаете персики-с, в конЦервах, представляете, конЦервированные персики, такая прелесть, хи-хи.
Зиновий Петрович всегда смущался при виде Агриппины Прохоровны, он побаивался её, каждый раз старался принять серьёзное лицо, но… Помнил Зиновий, как мальчишкой Зинкой, таскал он отглаженное и выстиранное матерью бельё по домам богатеев.
Очень он любил в один дом ходить, графиня сама всегда принимала бельё, всё проверяла, а потом, посмотрев на Зинку, давала ему ещё денежку, в обход положенного и отправляла на кухню, обязательно попить чая.
Поэтому к Агриппине Прохоровне, прибегал Зинка в последнюю очередь, она так велела, чтобы спокойно попить чая в дворницкой.
И не только из-за чая и лишней полушки любил прибегать Зинка в графский дом, нравилась ему Оленька, беленькая и вся прозрачная девочка с синими глазами, совсем не замечавшая его, Зинку.
Через много лет, когда от мальчишки Зинки не осталось и следа, пришла к ним на работу девушка, долго думал Зиновий Петрович, откуда он знает её. Так и не вспомнил, покопавшись в документах, поразузнав, где надо и у кого надо, понял Зиновий, чья это дочь…
Сначала просто присматривался к девушке, а потом не смог удержаться и вот-с, адюльтер-с, так сказать-с.
Зиновий когда волновался, всегда вставлял букву»с»на конце слова.
Зиновий был женат, ну не мог он развестись с Варварой, её происхождение давало большой толчок в карьере Зиновия, который тоже между прочим из простых-с.
А Манечка? Манечка утянула бы его на дно, но! Он любил Манечку, всей своей душой.
А она? Смотрела сквозь него, будто и не замечая, как та, её мать Оленька.
И вот теперь, теперь у него есть сын, сыночек, Петенька. С Варварой у него не было общих детей, была её дочка, большая, как и мать, ширококостная Людмила.
Агриппина Прохоровна наблюдала за кружащим по комнате Зиновием Петровичем, Зинкой. Годы изменили его, но старая графиня сразу узнала мальчишку Зинку, приносящего ей выстиранное и отглаженное его матерью бельё.
Вот как жизнь переменилась, — думала Агриппина, то я давала мальчишке какую-то денежку, а теперь я завишу от того даст ли он нам еду…
Наверное, думает, что я его не узнала, что же. Будем играть в эту игру, так лучше. Эх жаль, Оля не дожила, то бы она позабавилась бы, мальчишка, влюблённый в неё стал отцом её внука. Вот прихоть судьбы.
Хотя, о чём это она, Боже. Как хорошо, что Оленька не дожила до этого кошмара, и Петенька, отец Машеньки и дед маленького Петечки тоже. Видимо, скоро и ей Агриппине будет пора… Как же она оставит Манечку с Петенькой, как?
Хорошо, что есть Зиновий. Боже, сроду не думала, что скажет это…
Жили бабушка с внучкой в двух комнатах, выделенным им новым правительством, дед Манечки был хорошим дипломатом, нужным молодой республике. После того, как его не стало, бабушку с внучкой оставили в комнатах.
Когда -то Агриппина, будучи маленькой, бегала по этим всем комнатам, за своим братом Николя, сгинувшим во времена этой безумной-безумной войны за власть… Это была квартира её родителей, отданная нуждающимся, разграбленная, замученная, превращённая в коммуналку.
Машенька долго болела, и к весне сорок пятого её не стало. Зиновий постоянно приходил к сыну и кормил бабушку с правнуком, Агриппина была не столько стара, сколько подорвана здоровьем.
Петечка выправился, был похож на мамочку, чем очень радовал старую Агриппину.
Однажды после ухода папы, Петечке было года четыре, в комнаты ворвалась огромная толстая женщина с такой же крупной девочкой, она бегала по всей квартире, и кого-то искала, зыркая глазами на спокойно сидящую в кресле бабушку.
Она кричала, потом горько заплакала и опустилась на стул.
Бабушка налила чай с мятой и предложила толстой гостье, девочка тоже присела к столу. Петечка с любопытством смотрел на гостий, он таких огромных людей ещё не видел за свою маленькую жизнь.
Люди, проживающие с ним по соседству, были худые и бледные, как тени, от вечного недоедания и тяжёлой работы.
Бабушка долго говорила о чём-то с толстой тётенькой, та плакала и в чём-то клялась бабуле, пытаясь поцеловать её сморщенные руки своими мокрыми, толстыми, как пиявки губами.
Девочка, сидя на стуле, оглядывала тихонечко комнату
-Люся, Люся-женщина повернула большое, толстое и круглое, как пышка лицо к девочке, и проговорила, — Люся! Люсенька, иди, иди познакомься с Петечкой, он…он …твой братик. Твой маленький несчастный братик
И толстая тётка опять залилась горючими слезами.
Через месяц бабушки не стало, в их квартире поселился папичка и тётя Варя с Люсей, и детство у Петечки кончилось.
Сначала Варвара переделала всё по своему в комнатах, она повесила на стены какие-то картины с полуодетыми тётеньками, собачками и котиками. Заменила шторы, навезла какой-то странной мебели.
Петечку она первое время вроде бы даже и любила, а потом начала кричать и плакать, закатывая папичке концерты, что смотрит на него, а видит её.
Папа или папичка, как звала папу Люся, сидел опустив голову и прижимал к себе маленького Петю, он любил Петечку, Петя это знает.
Плохо стало, когда папы не стало.
-Сердце, сказал доктор Уткин,- он достался Варваре вместе с квартирой, — у него было больное сердце.
Как хоронили маму и бабушку, Петя не помнил, а вот папу запомнил. А еще он понял, что остался совсем один, на всём белом свете.
Мачеха, Петечка узнал это злое слово, ещё больше возненавидела Петечку, перестала сажать его за стол, говорила, что кто не работает, тот не ест.
Она заставляла Петечку постоянно натирать полы, или серебро, а то ещё что выдумает.
Толстая Люда не делала ничего, а Петечка, слабый от голода, делал всё, вплоть до того, что выносил ночные горшки за Варварой с Людой.
Однажды он сидел на общей кухне, тихо-тихо, как мышка и вдыхал аромат варившихся на плите щей.
Там на кухне и увидела его Марта.
Высокая, немного нескладная женщина, по квартире она всегда ходила в белых панталонах, корсете, накинутой сверху шали, с папильотками на голове и папиросой в уголке рта.
Марту недолюбливали, побаивались все. Но и уважали тоже. При ней стеснялись скандалить или устраивать разборки, особенно, не любила Марта, если обижали детей.
Своих у неё не было, но чужие дети тянулись к этой суровой с виду женщине.
Только Варвара не знала, что Марта имеет непреклонный авторитет, и однажды сильно отдубасила Петеньку, затыкая ему рот большой и крепкой рукой.
Вот таким, в синяках, худеньким и оборванным, с голодными глазами, увидела Марта Петеньку, увидела и обомлела.
Она накормила мальчика и велела рассказать, как ему живётся. Никому не доверяя, мальчик, боясь что Варвара будет опять бить его, сказал что у него всё хорошо.
Но Марту не проведёшь, Марта всегда на страже. Однажды она невольно подслушала кусочек странного разговора
-Мамичка, когда уже мы освободимся от этой ноши?- спрашивала девочка Люда, Марта узналал её басовитый голос
-Не знаю, Люсенька, уже и так стараюсь не кормить
-А ты вовсе есть не давай…
И девчонка осеклась, увидев внимательный взгляд Марты.
Однажды Петечка сжёг платье мачехе, он нечаянно, просто гладил и засмотрелся на птичку, что стучала в окно.
Это мама, или бабушка, а может папа, думал мальчик, они хотят меня забрать к себе.
На запах гари прибежала Варвара с Людой, и вдвоём, зажав рот мальчику, они начали бить, щипать, выворачивать и калечить тщедушное тельце, а когда мальчик потерял сознание, спокойно положили его в кровать, укрыв до подбородка одеялом, замыв кровь, спокойно уселись пить чай.
На второй день к вечеру, Марта не увидев опять своего подопечного, пошла в комнаты к Варваре, её не хотели пускать
-Я откудова знаю, где этот паршивец шастает, слямзил рупь и упёрся куда-то, видно беспризорничать, шатун, как его мамаша…
Коротким прямым ударом в нос заставила Марта посторониться женщину и пропустить её в комнату.
Чутким ухом услышала она не то что стон, а будто писк, оттолкнув с дороги толстую Людмилу, ринулась на стон.
В кровати, закиданный каким-то тряпьём, лежал Петечка, он умирал. Марта это поняла, по глазкам подёрнутым плёнкой, по тонкой струйке слюны с кровью
-Ах, ты! — вскричала Марта.
Через полчаса была в квартире милиция, врачи, доктор Уткин.
Петечку выходили, вылечили
-Крепкий экземпляр, между прочим, — протирая пенсне говорил сильно сгорбившийся доктор Уткин, — я имел честь быть проводником этого молодого человека в этот мир
Марта недоуменно посмотрела на Уткина, совсем из ума выжил что ли старик.
-Милочка, — продолжал доктор, — я принимал роды у его матушки. И знаете в чём дело, матушку его я тоже, кхе- кхе, так сказать принимал и бабушку, не поверите ли.
Ольги Ипатьевны и Марии Петровны давно нет, а я, вот, позвольте — ка, живу. Наверное, жив, чтобы помочь ему, — он кивнул на Петеньку, — там лучше знают — показал доктор куда — то на потолок.
Марта согласно кивнула головой.
Петечка долго лежал в больнице, до тех пор, пока не выздоровел полностью. За всё это время Марта постоянно была рядом с мальчиком, как только умудрялась, ведь она работала.
А ещё Марта, смущаясь спросила у Петечки, не против ли он будет, если она, Марта, станет его мамой.
Петя покачал головой и прижался к своей маме Марте. Он начал понемногу оттаивать.
Марта работала дрессировщицей, каждый вечер выходила она, красивая и нарядная на манеж, смотря усатым хищникам в глаза. А где-то рядом, находился её сынок, её Петечка.
Из которого, Марта свято в это верила, вырастет блестящий учёный, или врач, а может лётчик. И хотя бы иногда, в своей взрослой успешной жизни, будет её Петечка, хоть краешком мысли, вспоминать свою маму Марту.
Петя вырос и стал педагогом, мама Марта гордилась своим умным сыном. Она приняла с любовью его супругу, и с радостью нянчила Олечку, маму маленькой Манечки, что бежит сейчас впереди своего дедушки.
Однажды к ним в квартиру пришла какая-то измученная, худая, полусумасшедшая женщина. Она говорила, что это её квартира, ей завещала, мол, сама графиня Агриппина Прохоровна, взамен что она будет следить за мальчиком.
Но ей не дали этого сделать, оклеветали, сослали куда-то в тайгу…
Теперь родная дочь не хочет с ней общаться, вот она пришла на законные квадраты, будет заботиться о мальчике, имя которого она запамятовала.
Пришёл дворник и выгнал полоумную старуху.
Всё это расскажет Пётр Зиновьевич Манечке, когда она подрастёт, обязательно расскажет.
А пока идут они с Манечкой убраться и попроведовать его мам, бабушку и папу, а также доктора Уткина, не имевшего своей семьи и ставшего родным им, за всё это время.
Пётр Зиновьевич собирается жить долго. Ему нужно помочь вырастить Манечку и рассказать ей всё- всё-всё.
